Чаша забвения. Легенда

Давно это было. Юным был тогда этот мир. Юным и загадочным. В реках жили прекрасные русалки, а в лесах бродил дивный зверь — единорог. Первозданной магией дышал мир. Это было время, когда рождались легенды и сказки.



Пряный запах трав томил и манил неведомо куда. А в каплях росы отражалось солнце. В тени раскидистого дуба одиноко стоящего на краю поляны дева русокосая притомившись, присела отдохнуть. Это был удобный момент. Илиор отвел рукой оказавшиеся на пути ветки боярышника и шагнул на поляну. Сладко пахло подмаренником. Золотоволосый и синеглазый, в зелёном одеянии эльфов лесов, Илиор склонился над девушкой. Из душистых луговых цветов золотистый венок надел ей на волосы и заглянул в серые озера глаз.

— Как зовут тебя, чудо человеческое?

— Виринея.

Солнечный луч упал на локон покоящийся на груди. Девушка

улыбнулась.



А от аромата томящихся в солнечных лучах трав кружилась голова. И сладкий пьянящий вкус лета был на губах.

Они сидели на лугу, и золотая кашка тихо склоняла свои головки к ним. Полевой вьюнок обвивал их ноги. Мохнатый шмель спустился на цветок клевера.

— Виринея, сможешь полюбить меня?

Девушка удивленно посмотрела на него.

— Ты просишь? Ты, эльф?

— Без магии, без чародейства.

Она покачала головой.

— Не могу. Ты опоздал.

— Я понимаю, — Илиор опустил глаза. — Так бывает. А он... любит тебя?

— Не знаю.

— Как хоть зовут его?

— Святогор.

Тихий вздох сорвался с губ эльфа. Молчание повисло между ними. Да и о чём говорить. Всё сказано было.

Шмель сердито загудел и улетел прочь. В листве дерева пискнула птаха и тут же испуганно замолчала.

— Можно я сделаю тебе подарок? — спросил вдруг эльф.

Виринея растерянно кивнула, удивлённая его просьбой.

В руках Илиора неведомо откуда появился золотой кубок украшенный тонкой резьбой. Янтарный напиток искрился под лучами летнего солнца.

— Испей.

— Что это? — Виринея осторожно приняла кубок из протянутых рук.

— Не бойся. Я не стал бы тебя зачаровывать даже за все сокровища земли. Ты нужна мне такая как есть, со свободной душой.

Даже если твоё сердце уже занято. Это нектар — радуга цветов.

— Похоже на мед.

— Испей же его.

Она поднесла кубок к губам и посмотрела поверх него на Илиора. Чёрные ресницы — крылья бабочки сделали взмах. Медвяный напиток коснулся губ, и Виринея сделала один осторожный глоток.

— Как странно и как вкусно! — Она осушила кубок. — Какой чудный напиток.

Виринея провела ладонью по глазам, словно прогоняя налетевшую тень сна.

— Оглянись вокруг, Виринея, — тихо попросил эльф. — Оглянись. Что ты видишь?

Девушка огляделась по сторонам. Золотистые метёлки подмаренника покачивались от лёгкого ветерка и что-то напевали. На опушке тихо позванивали лиловые колокольчики. Старый дуб качнул ветвями. Виринея приложила ладонь к шершавой коре и почувствовала, как внутри тихо бьётся сердце.

— Ты видишь, чувствуешь? Они живые. Они такие же, как я и ты.

Тихий голос Илиора нарушил очарование открывшейся сказки. — Это и есть мой подарок. Ты узнаешь, каковэтот мир на самом деле.

— Это волшебство. Но ты ведь обещал...

— Я обещал не зачаровывать тебя, — заметил Илиор. — Ты и сейчас такая же свободная, как и пять минут назад. Я не применял колдовства, чтобы удержать тебя. Я просто подарил тебе весь этот мир. Прощай.

Эльф поднялся и направился к лесу.

— Илиор, — она подалась чуть ему навстречу. — Я ещё увижу тебя? Мы встретимся?

Он обернулся, и грустная улыбка осветила его лицо.

— Если позовёшь.



***

Пылающее жаром солнце едва коснулось краем горизонта. Деревня жила своей обычной жизнью. На одном из подворьев замычала корова. Залаяла собака. За ней другая. Посреди дорогии грала детвора.

Виринея остановилась и прислушалась. Сегодня к привычным звукам примешивались совершенно новые. Тихо шепталась трава на обочине, хихикали ромашки, а чопорные флоксы недовольно ворчали.

— Виринея!

Девушка обернулась.

— Виринея, где ты пропадала весь день?

Милена, лучшая подруга, подбежала запыхавшись.

— Я тебя искала. А тебя нигде нет, — её голос звучал заливисто и быстро. — У меня такая радость. Ах, Виринея, я так счастлива, так счастлива. Ты себе не представляешь, как я счастлива.

Она уловила удивлённый взгляд Виринеи и выпалила:

— Просватали меня. Святогор в жены меня у батюшки просил сегодня.

Она ещё что-то говорила, но Виринея уже ничего не слышала. Кровь в лицо бросилась. День в ночь превратился.

Что ж ты наделала подруженька. Сердце моё разбила — счастье украла. Да нет, не крала. Никогда ничего не обещал Святогор ей, не ласкал нежным взглядом. Поцелуев украдкой не дарил. Не было у них ни лунных вечеров, ни признаний в любви. Ничего не было. На посиделках ровен был он со всеми девушками. Никого особливо не выделял. А вот ведь как вышло — подруженька, темноглазая Милена — брови вразлет оказывается приглянулась.

Ох, и горька неразделённая любовь. Горше не бывает.



Больно изо дня в день видеть желанного да с другой. Больно видеть счастье в глазах подруги, быть поверенной всех её сердечных тайн. Делать вид, что весела как прежде, и радоваться чужому счастью. Больно. Врагу такого не пожелаешь.

Милена и Святогор ничего этого не замечали на крыльях любви летаючи.

Лето между тем на вторую половину перевалило. Уж и яблоки в садах нежным румянцем манить стали, а в лесу первые орехи поспели. Совсем невмоготу Виринее стало. Сердце измаялось, тоска душу источила. Жизнь уж не мила. Стала девушка подолгу в лесу пропадать, по тропкам лесным бродить. Захаживала и на ту поляну, где с Илиором встретилась. Но златокудрый эльф исчез — словно под землю провалился. Даже дар его больше не радовал Виринею. Что толку с того, что она может слышать голоса леса, когда сердце плачет.



Летние ночи полны таинственного очарования и магической силы. Особенно в полнолуние.

Чарующий лунный свет разлился по земле. Лёгкая дымка окутала лес, делая его ещё загадочней. Мудрое лицо Луны ласково и немного печально смотрело вниз.

Виринея вышла из дома. Порыв ветра донёс с другого конца селения весёлый смех.

Тихий перезвон колокольчиков прилетел издалека. Девушка прислушалась.

Их серебристые голоса звучали то ближе, то дальше. Воздух вдруг наполнился тихими шепотками. Шептала береза во дворе, шептала трава под забором, шептал ветер. Перешептывались молоденькие липки. Шептались даже туман и лунный свет.

Сердце защемило от боли ещё сильнее. Она не может больше оставаться здесь. Не может видеть сияющие счастьем глаза Милены и влюблённый взгляд Святогора устремлённый на невесту. Ещё немного и её сердце просто разорвётся на части.

Опять зазвенели колокольчики.

Виринея больше не думала ни о чём. Ей нужно найти Илиора. Он наверняка сможет помочь ей. А если ж нет, то уж лучше в лесу тёмном сгинуть.

Притихший лес встретил настороженно. Вот и та самая поляна. Кряжистый дуб темнеет на краю. Лунный свет высеребрил его листья. Виринея остановилась.

— Илиор.

Трава под ногами перестала шептаться и замерла в немом ожидании.

— Илиор, где же ты? Илиор.

Даже ветер в кронах, казалось, замер и прислушивается к происходящему. В глубине леса послышался стук копыт и лёгкий перезвон колокольчиков. Он становился все ближе и ближе. Деревья расступились, и Виринея увидела Илиора верхом на коне. Лунный свет запутался в упряжи, заставляя драгоценные каменья в ней переливаться всеми цветами радуги.

Эльф увидел девушку и спешился.

— Ты звала меня, Виринея? Что-то случилось?

— Да, — Виринея сделала шаг к нему навстречу, и не выдержав, расплакалась. — Помоги мне, Илиор. Я больше не могу. — И она заплакала еще сильнее.

Илиор привлёк её к себе и обнял.

— Плачь, моя красавица. Боль уходит вместе со слезами, а в твоем голосе я слышу много боли. Плачь, тебе станет легче.

— Нет, — девушка покачала головой. — Нет, Илиор. Мне не станет легче. Я тоже так думала вначале. Но нет.

— Скажи мне, что случилось?

— В тот день, когда я встретила тебя, помнишь?..

— Помню ли я? — прошептал эльф.

— В тот день Святогор просил руки Милены. Моей лучшей подруги, — добавила еле слышно Виринея. — Скоро свадьба.

— Я думала всё пройдёт, перемелится-разлюбится. Но мне плохо, Илиор. Очень плохо. Помоги мне.

— Ты хочешь, чтобы я приворожил его к тебе? — Илиор посмотрел прямо в глаза девушки. — Присушил так, что он дня без тебя прожить не смог?.

— Нет, — покачала головой Виринея. — Ты и сам ведь не хотел меня зачарованную. А они... Они ведь любят друг друга.

-Тогда чего же ты хочешь от меня?

Виринея вдохнула побольше воздуха и, собравшись с духом, произнесла:

— Дай мне забвение.

Илиор отшатнулся.

— Скажи, в твоих это силах? — глаза девушки блестели от отчаяния и недавних слез. — Можешь ли ты?

— Могу, — Илиор вздохнул. — Но действительно ли ты этого хочешь?

— Я не выдержу больше. Я вижу их вместе, и мне хочется кричать, но я молчу, потому что должна молчать. Моё сердце разрывается от боли. Я устала. Помоги мне, Илиор. Дай мне забвение.

— Потом дороги назад уже не будет.

— Я не пожалею.

— Подумай хорошо. Ты забудешь всё. И хорошее и плохое. Всё и всех. Родных и друзей.

— Я здесь. Или ты отказываешь мне? — Виринея скинула на эльфа свои прекрасные глаза.

Илиор побледнел.

— Да будет так.

Вся поляна, весь мир вокруг был залит мягким лунным светом. Шелестела листва на деревьях, в траве стрекотали кузнечики. Где-то далеко на реке шумел камыш, и сонно перекликались лебеди.

— Ты приняла мой первый подарок. Прими же и второй.

В руках Илиора появилась сверкающая черная чаша.

— Это Чаша Забвения. — Он протянул чашу девушке. — Испей из неё.

Очарование ночи было нарушено. Виринея очнулась.

— Испей, если не передумала, — повторил эльф.

— Не передумала.

Девушка, не колеблясь, протянула руки. Первый глоток показался ей горше муки горькой. Второй был безвкусен. Третий — слаще мёда лесного.

Грустно смотрели на неё глаза Илиора. После третьего глотка выронила Виринея чашу из рук. Покатилась чаша по траве и исчезла. Тогда Илиор наклонился и поцеловал Виринею в губы.

— Спи, моя любовь. Утро будет для тебя светлым и радостным. Обещаю тебе это.

Никто и никогда больше не видел Виринею. Но говорят, что до сих пор в полнолуние на поляне можно услышать звон невидимых колокольцев, а в порывах ветра слышатся голоса Виринеи и Илиора.

В такие ночи, говорят, случаются чудеса.

Кто знает...