Чадо чурилово
СЕРДЕЧНО БЛАГОДАРЮ ВСЕХ, ЗАГЛЯНУВШИХ НА СТРАНИЦУ!
Чадо чурилово (Товко Гобач)
Ночная птица прокричала четыре раза. Над головой, тихо шурша, проносятся два нетопыря. Под ногами плещет о песчаный берег речная волна . Брошенный венок качается, плывёт по реке в лунном свете... "Ты неси, неси, реченька, добрая сестрица, милому-любезному весть сердечную...Пусть он выберет меня, пусть он выберет Пеляву: золотые косы, и ядрёные ланита, грудь высокую, чрево упругое, лоно жаркое. Пусть заронит в меня семя, от меня продлит род свой..."
"Ты неси волна речная, да к желанному порогу, опусти на берег, на песок златой...Чтобы вышел он на заре- зорьке утренней и узрел его, и поднял его. И попала б стрела ему прямо в сердие, и узнал бы он как люблю его... Полюби меня, добрый молодец, полюби Сладу дочку сотника: косы чернее крыла воронова, уста сладкие пунцовые, гибкий стан литой. Обниму тебя неистово, поцелуями покрою лик твой милый, погружу персты в кудри русые, лоном жарким прижмусь, обовью ногой. Сладко тебе будет с Сла-дой, позабудешь всё."
"Плыви, плыви, веночек, на песчаный бережочек. Чтобы вышел утром милый и поднял его, и принёс домой, положил с собой на постель свою, и когда бы он почивать хотел, то главу бы клал на него свою. И приснились бы ему : косы-солнышко, косы червени цвета огнева, очи светлые, лазурёвые, уста маковы, грудь упругая... Заманю тебя, обожгу тебя. Выбери меня, выбери Велесю."
- Товко, вставай, -- будит сердитый голос матери. -- Петухи кричат. Что не слышишь?
- У-у-у...
- Вставай, вставай, лежебока....
- М-матуш-шка-а-а...
- Отец с братьями встали, уж поели, на поле собрались, а ты всё от дела отлыниваешь...
- С-сон-то я какой видел, матушка...
- Я о чём тебе говорю, непутёвый? -- ещё более строжает голос матери. -- Скоро телом рыхлый будешь. Вставай снедать не поспеешь, в поле поешь, сходи хоть ополоснись....
Братья хмуро ухмыляются, увязывая серпы к поясу, отец отводит взгляд.
"Идё-ё-ёт дева красная, - доносится тихо голос старшего, -- изволил подняться. Лядвиями ещё завиляй" -- уже громче летит вслед."Косы заплети лентами !!" -- хохочет младший
- Полно, сыны ! Будьте достойны. Зачем дразнить ? Озлобится, -- разве лучше нам будет? Что ж, Тов, -- вздыхает отец. -- За столом ты с нами не сидел. Сходи хоть реке поклонись, лик освежи, да пойдём.
"Сон какой дивный... -- девы одна краше другой. Прелестницы и тешат -- устами милуют, обнимают. И каждая молвит: Выбери меня! Меня! А как выбрать? -- Красавицы!! Всю ночь выбирал. Не выбрал." Нога ступает на прибрежный песок. -- "Вот те на ! -- добрый десяток венков девичьих лежит у самой воды. Принесла река. Ой ли лей!! С лентами. Один краше другого. А как соберу все?"
- Мы думали он мыться ходил, а он приветы девичьи собирал, -- хмуро цыдит старший Лит.
- Да-а-а, братец... -- младший Тойслав хитро щурится, не добро улыбается.
- Ему, отец, не с серпом, с девкой гулять, -- машет рукой Лит.
- Он и не мылся вовсе, -- скалится меньшой. -- В воду гляделся, кудри чесал...
- Довольно балагурить, пошли -- отец с досадой мотает головой -- Тов, брось венки... Мать, забери венки у Това...
Мать в сердцах , почти вырывает из рук девичье плетение, хмурится и братья хмурятся, отвернулись. "Обиделись братья на брата. На них девки и не глядят, всё внимание среднему. А ведь младшему время подходит. Тяжело матери видеть такое. Вот о чём думает? Ах ты..."
- Тов, ты глядишь что делаешь? Ведь серпом руку обрежешь !!!
- А ?
- Что, "а"? Где витаешь?!
- Не так что ли?
- Хот... ты !!! Как в перину не бей всё пыль.
"Одни девки в голове, а дела никакого. Как топор возьмёт всё гляди как бы по ноге не попал, с ножом -- так близко к нему не подходи. Косой начнёт махать -- стерегись что б головы не лишил. В охоту пойдёшь с ним -- всё зверьё распугает. То молчит, молчит, а то аж словами захлёбывается. Младший Тойслав удатлив, сно-ровист. Во как серпом орудует: раз ему показал и горя нет, уж повадка своя. А у этого только и есть, что жёнки да девки пялятся . Где не жили всюду из-за Това союзы рушатся, пары распадаются. От всюду гонят. Не уж-то и от сюда уходить!? Только обжились, а уж десять венков. Всего одно лето прошло. Неужто опять всё бросать ?! Что за жизнь такая?!! Как заклятье наложено! Ни кто слова плохого от сына среднего не слыхал: ласковый, тихий, послушный. Око у него что ли такое? Пригож. Как какая жёнка иль девица посмотрит -- расцветают в миг, а мужи да парни хмурятся.
Сколько раз убивали! Сколько раз приносили в крови замертво избитого! Сколько слёз мать пролила над телом среднего, сколько ночей не спала. А потом решение от старшин: "Уходите, а то всех порешим". Семьнадцатое лето молодцу - ни жены, ни лады. Старший бобыль из-за среднего. Как загуляет Лит, день - другой, глядишь де-вица с Товом. Только-только была с Литом, а уж Тову кудри пере-бирает. Как всё это делается?"
- Сладка!!! -- сестра вбегает в горницу. Красная вся , распаренная, коса растрёпанная. Запыхалась от бега.
- Н-ну, узнала?
- Да уж не знаю как молвить...
- Говори как есть.
- Ох, побьёшь ведь......
- Не побью, говори.
- Тов-то, утром на своём бережку десять венков собрал.
- Д...деся-ять!?!!! -- густые брови, на белом лике старшей сестры как два воронова крыла, сошлись на переносице, сверкнули тёмные очи. Разгневалась Слада. Как бы под руку не попасться -- крута сестрица.
- Кто ж такие ? Узнала? -- пуще прежнего хмурится старшая сестра.
- Неужто мстить станешь ?!
Лик сестры темнеет:
- А что ж, отдать его? Так нет же, не отдам !!! Разве я юродивая?
- Да ты что, Сладушка ! Красавица!!!
- Ну то-то. Ты узнай , сестра, кто на него ещё глаз положил, я тебя за то награжу...
- Тут и узнавать нечего, -- тоскливо усмехается сестра. -- Вся колань об нём сохнет. И за холмами о нём все тешатся, а уж в ляхах о них каждая собака ведает.
- Так они из ляхов пришли !!!
- Ага. Смирись, Слада, всему миру не отомстишь...
- А он на кого глаз положил?
- Про то никто не ведает, какую не спросишь, всякая на себя указы-вает...
- Хо!!! -- старшая звонко щёлкает перстами. -- Что ж, стало быть, свободно сердце молодца! -- игриво щурится Слада, играя мони-стами. -- А что это ты, Растена, краснеешь? Или ты сама ?... -- буйный зрак старшей глядит прямо в душу...
"Что ж я не живая? -- кусает губы Растена, -- на солнце все смотрим, все радуемся...."
-Ладно, не сержусь. Ступай.
"Все десять венков взял. Ишь какой куражливый ! Ах, Товко Гобач, и зачем ты такой есть!! Ах, как сердце сладко замирает !!!"
Дорога сворачивает в овраг. В чёрной глубине мелькает бе-лое полотнище, и оголённая козлиная голова но посохе.
- Слава Перуну !
- Слава Велесу! -- доносится из темноты зычный голос.
- Здрав будь, батюшка Ведояр Удлан.
- Здрав будь, сотник. Ведаю, зачем пришёл: дочь просватана, да нынче отказ дала, на другого зарится...
- Так. Уж слаженно всё было: залог взят, большое рукобитие было, на мечах клялись... Обида большая. Поправь -- одарю чем хочешь.
- Дело не простое. Тот, кто отвратил -- светел, по Прави ходит. Да и не отвратил, вины в нём нет, то дочь твоя виновата...
- Что ж делать?!!!
- Приди ко мне со свояками, я рукобитие отменю.
- Как?!!!
- А так, присохла твоя Слада к тому молодцу, не будет у неё дела с другим...
- Так ведь...
- Ведаю, -- сын оратая. Скрепись, время покажет. Смотришь, да не туда. За своей женой гляди, сотник, вот где беда!
- Боже!!!
- Вот то-то. Когда девица сохнет, о том лишь она печалится, а вот когда жена -- у мужа рога растут. Не скрепи зубами и за меч не хватайся -- без пользы. Вот возьми траву. Насыпь её в блюдо и ешь с снедью, и жена пусть ест... Оставь, не надо подарка, закрой кису свою. Ступай.
"Вот ты каков, Тов, Гоба сын! Всю ночку не спала, в камы-шах мокла, ждала. Дождалась -- все десять взял. Куражлив, однако, молодец. Хитёр кудрявый-блажной. Непутёвые клуни бросили, да пошли по домам, а Велесю Ярову не проведёшь - всё теперь знаю. Ох, всё нутро горит по нём, чрево аж пылает..."
- Велеся !
- Да, отец.
- Ты где ночь блукала? Чего молчишь? Мокрая пришла , всю клеть залила... К реке что ли ходила? А русалок не боишся? А ну-ка говори! -- строжает отец.
- Не могу! Тяжко мне... -- заунывный голос дочери как по сердцу ножом режет. Из ясных глаз на бледные ланита разом заструились обильные слёзы.
- Да ты что?! Ну не плач, -- мягчает голос сотника. -- Ну что ты? Ну не надо... Глянь-ка в очи... -- отец смотрит пристально, нахмуренные было, брови расходятся, взгляд светлеет: "Ну что ж, пора. Не скажешь отцу, от кого сватов ждать? Да что ж ты опять расхо-дишся? Что за горе?..
- Он все десять взя-я-яллл!!! -- несётся сквозь рыдания.
- Чего "десять"? Венки? Венок бросала? С кем бросала-то...
Дочь глядит с смертельной тоской, держась за сердце:
- О-ой, -- мучительно стонет. -- Н-не м-могу-у-у-у!!!!!
- Ладно молчи, не говори... Ступай усни.. Ступай, будь счастлива. Не грусти, червонушка, -- от тёплых рук отца ещё тоскливей на душе, ещё горше.
"Товушка, приди ко мне !!! Я ведь лучше -- любить буду."
На лобном месте толпа. Что за вече собралось?! Кочевник пришёл ? Шум кругом , голоса то тревожные, то гневные... Но про кочевника не слыхать...
- Здрав будь, Плав.
- Здрав и ты будь, Ярин.
- Скоро тестем станешь, Плав Ледич !
- Не бывать тому,-- хмуро цедит сквозь зубы сотник, кусая сивый ус.
- Что так?!!
- Удлан отменил рукобитие, -- Плав сердито кряхтит.
- Вот те и на !!!
- Да уж. Только-только выпытал у дочери, -- ходила бросать венок к реке на ляха этого.
- Слада ??!!!
- Ну. Да и твоя черва небось тоже... Они друг за дружкой следят - не приведи бог.
- Здравы будьте, сотнички...
- Здрав будь, старинушка. Как отары твои?
- И отары мои и табуны. А дочери нынче не мои -- только и раз-говоров в дому что об ляхе этом. Спорят о нём, друг на друга встают, слова отцовского не слушают.
- Взбаламутил он всю колань Тов этот...
- Здравия вам, мужи почтенные...
- Здрав будь...
- Здравия желаем...
- На доброе здоровье...
- Доброго дня, мужи славные !!!
- Слава Дажьбогу...!
- Ой вы гой еси, люд честной !…
- Что за скопище, Гонич? Кричат руками машут...
- Думаю, общая беда наша, -- кривится Гонич Евлин.
- Ты всё об Цвете своей.
- Была моя, -- вздыхает молодец. -- Стала Товова. Тов в сердце у ней.
- Тебе как залог вернули, ты сам не свой.
- А пусть!!! -- Отчаянно машет рукой Гонич.
Толпа гудит...
- Нет-нет, пусть уходят от нас. Все девки-женки испортились. Ис-портил он нам всех лях этот!!!
- Да говорят, по Прави ходит.
- Кто говорит? -- все стихают разом.
- Плав, скажи, -- Ярин-сотник крутит рыжий ус, дёргает плечом.
Плав кряхтит, хмурится, теребит рукоять меча:
- Верно... Ходит сей отрок по Прави. Не моё то слово -- Удлана.
- Коли прогоним, -- от Прави отойдём, так что ли?! -- Слышится из толпы.
- Верно так, -- слышится в ответ. -- Видно испытание такое нам...
Гам стихает. Из толпы выступает высокий дородный муж в лисьей шапке в, обшитой золотом свите. Его все знают, уважаемый человек, Ран Колов, из рода градостроителей, зачинателей Колани Велесной.
- Мужи добрые! -- зычный голос вольно несётся над лобным местом. - А если мы всем миром постановим, всех десетярых отдать за Това-оратая, может и отойдёт соблазн?!!!
Народ переглядывается, люди недоверчиво улыбаются. Речь не глупая, но без слова крепкого не решить. Совет постановил: Всем миром избрать ходоков к Удлану в урочище.
Во двор входят степенно десяток крепких мужей, одеты празднично, глядят пристально, серьёзно. Началось - прогонять пришли.
- Здрав будь, Гоб Лодич.
- Здравы будте, мужи почтенные, с чем пришли?
- Отдай нам на суд сына твоего Това. Не тревожся, будет всё по-доброму, ибо ведаем по Прави Тов ходит.
- Что ж, будь по-вашему.
- Не вздыхай так горестно, отец, плохого не будет. Мы знаем труды твои: твои нивы добрые, от трудов твоих, в житницы наши златом сыпятся. Не хотим ходить по пятам чужим, но своими путями ходим. Да дай нам те венки, что Тов собрал.
- Жена, принеси венки... Тойко!
- Да, отец!
- Зови Това.
Младший брат подходит, глядит боком, лукаво улыбается и вдруг хмурится:
- Эй, крас-прекрас, иди к отцу.
- Что ж. Скажешь зачем зовёт ?
Меньшой фыркает и зло косится:
- Иди, там сам узнаешь!!! Не забудь кудри приладить. Ха-ха-ха-ха-ха!!!
У дома толпа: нарядные коланские держат в руках пожухшие венки, отец устало сидит на крыльце, мать стоит рядом, руки на груди сложила, скорбно глядит. Выгонять пришли.
- Гой еси, мужи почтенные...
- Здрав будь, отрок пригожий.
- Сын, -- гворит отец не глядя и не поднимая головы. -- Вот мужи почтенные от совета коланского пришли, надлежит тебе идти с ними.
- Так, отец.
"Решил откупиться батюшка. Что ж, убъют среднего, ещё двое останутся, а странствовать тяжко, каждый раз заново обзаводиться. Правильно. Кто ж венки бросал? Вот умру и не узнаю кто. Видно сон не в руку. Несут венки мои -- покажут всем кого уличили."
- Чего вздыхаешь, отрок милый? -- говорит самый высокий, с огне-вой бородой.
- Сколько не жить, а смерти не миновать.
- С чего это ты умирать собрался? -- хохотнул раскатисто рыжий великан.
- Вы ж меня казнить ведёте...
- Ха-ха-ха-ха, -- так и закатился громким смехом почтенный муж -- мужи, вы только послушайте молодца, он тут с жизнью прощается! Ха-ха-ха-ха-ха !!!!
- Чего???!!!
- Да вот решил, что смерти предать его задумали. -- Хохочет рыжий насмешник.
- Он?!!!
- Ну!!!!!
- Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!!!... -- громовой смех. Долгий, во всю мощь здоровых глоток.
"Над чем смеются???" Прошли валы, вошли в колань. Кто ни попадается на пути, всем рассказывают и все смеются, хохочут.
"Что такое ?" Площадь. Кругом народ. Смех такой, что уши закла-дывает.
- Эй, Тов! -- несётся звонкий голос из толпы. -- Готовся к часу роковому!!!
И гром смеха, аж земля дрожит. На площадь из толпы, выходит старец, за ним следом десяток девиц, одна краше другой. Кто такие ? Посмотрели, зарделись. Старец смотрит не отводя очей, на его руке десять, связанных друг с другом, пожухших от времени венков.
- Здрав будь, отрок, Тов Гобич.
- Здравствуй, старец добрый...
- Ведаешь ли кто я?
- Нет, не ведаю, старче.
- Волхв Удлан я, окормляю сию колань словом Велеса.
- Кланяюсь тебе, старец почтенный...
- Учтив ты, отрок Тов. Поклонись и девам этим.
- Поклон вам, девы красные. Красоте вашей поклон.
Заулыбались, заиграли плечами, бровями... "Кто такие?! Боже! А в руках-то у каждой по венку, да один в один с теми, что у волхва ! Вот перед кем согрешил. Девы суженым венки послали, а сам на них позарился, опозорил тайну... За такое, смерть лютая !!!!"
- Что ж, отрок разумный, -- зычный голос волхва точно разит голову с плеч. -- Выслушай волю совета колани Велесной !!!...
"А чего слушать и так ведомо: в мешок с камнями, да в воду. Скорей бы только."
- Дабы пресеч соблазн и смущение в селении нашем...
"Боже мой, не пошли в преисподню душу горемычную. Утешь меня сирого-горького в обители своей..."
- Ты, принявший закон наш и волю нашу, на земле нашей, будучи с нами одного роду в семени сварожьем должен взять в жёны девиц этих и содержать их в чести и правде !!!!
"Да неужто!!! Неужто такое может быть?!!!"
- В том тебе надлежит дать клятву на своей крови и каждая из десяти даст такую же клятву! Девы, станьте согласно жребию вашему. По обе руки суженного.
"Червоная, что стала ошуйно (слева), пихает плечом в плечо, искоса весело смотрит из-под опущенных ресниц. Та что с десницы с косой воронова крыла прикрыла очи, уста строгие, но чудится от неё сила знойная, удаль неукротимая. Оторопь берёт, глядеть на неё боязно!"
В руках старика сверкнула в солнечных лучах серебряная чаша и, под стать ей, нож с широким клинком.
- Проколи жилу под средним перстом… -- Протягивает волхв нож и чару с сурьёй.
"Дело серьёзное."
- ...шуицы и урони три капли крови своей в чашу с сурьёй сорокоустой.
Из-под среднего пальца падают в чару три заветные капли, и с ними уходят тревога и стихают упрёки совести. Чара и нож пошли из рук в руки посолонь... Чернуха не глядя, передаёт чару и нож, завершив круг. Персты касаются её руки и яркая искра бьёт из руки в руку.
- Отрок Тов, -- ворожит голос коланского волхва, -- возьми чашу и соверши три глотка .
Чара опять идёт по кругу, четыре раза. Последние три глотка достаются от чернухи, и снова искра бьёт из руки в руку. "Не сон ли, не грёзы?" На площади тихо, все замерли, словно волхв всех заколдовал.
- Свершилось!! -- громко возглашает волхв Удлан. -- Отныне отрок Тов не отрок, но муж и девы сии не девы, но жёны по воле Рода Вышеня. Совет даёт вам землю под пашню и выпас, там будете жить, а придёт нужда, укроетесь за валами. За каждой женой мы даём: За Велесой - десяток коней; за Постяной - десять кобылиц; за Косеной - десяток овец; за Лостой - десяток баранов; за Липёной - десяток быков; за Летяной - десяток коров; за Красой - десяток коз; за Златой - десять козлов; за Пелявой - десять кур; за Сладой - десять петухов. Владейте на добро и на славу!
"Сл-а-а-а-ав-ва-а-а!!!"-- громовый ор потрясает колань.
Десяток добрых повозок, запряжённых волами, под весёлые крики катят из ворот по мосту через ров. Скрипят дубовые брёвна под мерным шагом волов и аршинных колёс. На ходу к каждой повозке, ловкачи цугом увязывают скотину, в двух последних едут петухи и куры. Впереди и позади поезда гарцуют на конях отроки и мужи с оружием, перебрасываясь шутками. Валы остались далеко позади. "Годи-и-и!!!" -- Кричат впереди. -- "Приехали!!!" Поезд останавливается на широком, зелёном лугу вверх по реке.
- Вот тебе, Тов, владение - владей, да жён не обижай смотри . Ха-а-ха-ха-ха!!! Бывай, муж благородный, ха-ха-ха-ха-ха!!!! -- всадники единым порывом несутся на перегонки к колани Велесной.
-Товушка наш!
-Лепый!!!
-Ладный!!!
-Славный!!
-Милый!!!
-Лелек!!!
-Хороший!!
-Добрый!!!
-Цветик!!
-Лучик!!... - галдят разом, аж в ушах звон и каждая наровит ухватить. То ли сон, то ли явь. На правом берегу показались всадники. "Эй, что за шум ?!! Что за люди, говори кто, откуда, зачем ?!!"
- Из колани на поселение от совета, семья молодая в вено вступила!!! -- отвечает бойкий девичий хор. -- А вот отец наш, Тов Гобич!!! -- Пятеро отчаянных разом обнимают, чуть не придушили.
- Вот кого теперь оборонять нам, -- смеются на правом берегу.-- ну-ну, обустраивайся, семья молодая! Отец-то ваш сдюжит ли вас??! Ха-ха-ха-ха-ха!!! А? Языкастые?! Ха-ха-ха !!!!
- Сдю-ю-ужит!! -- Голосят всем десятком.
- Ого!!! -- Кричат весело всадники, десятка четыре не меньше. Шишаки на бекрень, из-под шишаков у кое-кого вьются на ветру длинные, до плеч, чубы. И вдруг разом все срываются с места и несут на своих низкорослых, крепких конях словно птицы в степную даль. "Эге-ге-е-ей !!! -- Кричат на скаку. -- То-о-в Го-о-о-ич, не совладаешь, кричи на подмогу, удружим по-сосе-е-е-ски-и-и-и !!!!!!
- Вот срамники, -- качают головами. -- Косаки, одно слово.
- Жёнки, давай не стой, загоняй возки в круг, -- горланят разом чернявая и червонная.
Эти две бойкие и остальные их слушают. Что-то цыкнули, и, две белобрысые взялись за стряпню; темнорусая и светлорусая громоздят шатёр в самой большой повозке, поставленной в самой серёдке, огороженной девятью другими. Четверо с гиканьем вытаскивают из одной повозки громадный котёл, ставят его на треногу и с корчагами бегут к реке. Чернявая и червонная скла-дывают под котлом дрова , что-то приговаривая над каждым по-леном. Червонная подходит с берестой и клоком шерсти: "Тов Гобич, дай огня !" Смотрит так словно жжёт.
- От тебя хоть поджигай.
Та в ответ улыбается лукаво, встряхивает толстыми яркими точно огненными косами. Огниво выбило сноп искр на пук шерсти. Задымило. В ноздри бьёт горелым, червонная ловко сворачивает бересту и сунув под поленицу, дует. С другой стороны задувает чернуха. Яркие языки пламени вырываются из-под дров... Под котлом пылает огонь, четверо, вернувшиеся от реки плещут в котёл. Червоная и чернуха зардевшиеся от натуги садятся по обе стороны, глаза у обоих блестят, смотрят глаз не отводят, оторопь берёт.
- А отчего это вас все слушают?
- А мы старшинские дочки. Отцы наши старшины воинские, сотники. А вот у Постяны, во-от у той буланой, что ставит шатёр, отец -- десятник. И у Косены -- десятник. А у Пелявы и у Златы -- простые вои. У Пелявы -- лучник, у Златы мечник...
- А остальные ?
Чернявая и червонная говорят поочерёд на распев :
- У Лосты - отец богат злаками и скотом....
- У Липёны - отец зверолов-охотник...
- У Летяны - коваль.
- У Красы - гончар...
- А у меня отец оратай, житник...
- Так без оратая-то как же?! Нельзя без оратая - частят наперебой, а руками так и норовят ухватить.
- Меня отец с матерью лежебокой звали...
- Да пустое, -- машет рукой червонная, -- а мы тебя любить будем...
- А братья смеялись...
- Не грусти, сейчас котёл нагреем -- умоемся, потом снедать сядем... А после...-- рука чернявой жмёт правое плечо. -- Сладкий мой, -- шепчет на ухо, от её жаркого шёпота, аж рябь по коже. -- Как бы не жребий, никому бы не уступила!!!!!
Хороша чернуха! И червонная тоже, и вон златовласка, и буланая, и белобрысая, и другая, и темнорусая и, вон, сизая с белесым клоком...-- все грудастые, упругие, налитые, глаз не отвести. Хоть наугад перстом ткни, попадёшь в ту что надо! Во привалило!!!
На пороге в горницу показалась крепкая стать свояка. "Здо-рово, кум Плав"-- грустно звучит степенный голос из-под рыжих усов.
- Здоравия тебе, кум Ярин, садись, гость дорогой, отведаем. Будь здоров....
- Будь здрав... -- Ярин одним духом опрокидывает в себя мерную чару. -- Х-хорош мёд твой, Плав.
Ярин оглаживает усы по обе стороны :
- Вести есть от разлучника нашего?
- Доходит кое-что.
Ярин оглаживает перстом пустую чару, хмурится, моргает.
- Что ж слыхать ?
- Что правда, что нет, не ведаю, но слухи разные, кум Ярин...
- Какие ж слухи ?
- Дочери наши на житника этого не надышатся. В колани в холе ходили, а у него роздыха не ведают...
- Загонял ?!
- Говорят, палаты себе построил, огородил, голов прибавилось...-- Плав перебивает себя, крутит головой, усмехается. -- А ведь прав волхв был. Как оженили молодца, шум стих, присмирели жёнки, и старшой у житника женой обзавёлся...
- Что ж он делает, зять наш, а кум? Как бы съездить к нему, дочерей проведать...
- Хочешь съезди, а мне неохота, -- дёргает плечом Плав.
- Обиделся ?
- Не на него, на Сладу. Хоть бы весточку подала отцу-матери. Да и твоя тоже хороша, ушла и забыла. Слухами с тобой, кум, кормимся нынче. Разве то дело? Срам один!
- А ты не гневись, Плав. Коли не вспоминают, так верно им там лучше...
- А мы что ж, пустое место?! -- вспыхивает Плав. -- Живые ещё. Мёртвых и то поминают.
- Так-то так, а всё ж душу бы побереч. Может вспомнят...
Со двора слышатся громкие голоса, собачий лай, громкое ржание. Плав хмурится: "Жена, сходи посмотри, что за шум во дворе..." Хозяйка выходит. "О-ой!" -- Слышно громкое восклицание хозяйки, уже снизу резкий звук, словно хлопнули в ладоши. -- "Ой, батюшки, мати Лада светлая !" Плав щурится: "Чего это хозяйка моя заголосила ?" Ярин вздрагивает: "Плав, да никак это..."
- Отец! Отец, выходи посмотри! -- Кричит жена со двора. -- Что такое?
Во дворе воз. На возу, Слада и Велеса, так и светятся. Охорошели... Ярин кидается к возу: "Велеся!!!!" Та весело смеётся: "Батюшка!!!" Жена уже взобралась на воз, обнимает дочь, целует, обе смеются .
- Слада !!!
- Батюшка!!! -- несётся сверху воза, и ещё то ли писк, то ли крик... Жена высоко поднимает откуда-то из воза младенца.
- Оте-ец! Ты теперь дед, а я бабка-а !!!
- Внук!!!
Жена-бабка смеётся, качает головой: "Внуки-и, внуки-и-и-и !!!" Счастливый Ярин слезает с воза, держа в руках тройню, Велеса спрыгивает за ним, бросается обниматься. "Дядька-Плав!!"-- вопит червоная на бегу. И как не улыбнуться ей, как не обнять её, как не поцеловать в круглые крепкие ланита эту красоту цветущую?! Слада с матерью и со своей честной тройней подходят. И такая светлая улыбка у дочери, что горькие слова, не раз произнесённые ей, дочери неразумной, не идут с языка и никакая обида не в силах преодолеть радость и, улыбку, что властно владеет устами. Обняться да расцеловаться, более ничего не остаётся.
- А где ж сам-то?
Дочь грустно улыбается: "В вотчине остался, у него брат с женой гостят и мать. Отпустил на четыре дня, да мы уж завтра обратно едем, скучно без него".
Обескуражила дочь!!!
- Слада, да ты что?!! Да как же, ведь два года ни слуху, ни духу!!!!...
Дочь в ответ мотает гловой:
- Хочешь, поехали к нам, всех просим, а без Това тоска.
- Еду!! Ярин, едешь?
- А как же, -- кивает кудлатой головой тот. -- Я же говорил, давно бы нам...
- Ла-адно чего там, -- завтра к Гобичу !! Идём, идём в дом-то. Ох ты, боже правый, радость-то какая! Садись, садись Слада и ты Велеся. Ну, говорите как живётся. Обе разом томно вздыхают:
- Да разве о всём расскажешь ? Любим его...
- То видно: пятерых проказников привезли на показ... А проказницы есть?
- Есть, у Пелявки две, -- Слада кривит в усмешке алые губы.
- У Липёны, -- вторит Сладе Велеса.
- У Златы...
- Плодовитый он у вас. Неужто все на сносях были? -- мать подперла подбородок рукой, глаз не сводит.
- Все !!! -- пылкая Велеса блестит бездонной лазурью глаз.
- Житник и есть житник, -- с усмешкой кряхтит Плав.
Ярин громко вздыхает:
- Оратай ! И что ж, у каждой по двое?
- Есть и по-четыре, -- щурится Слада. -- У Златы четверо: три девицы и молодец.
Велеса хрустит румяным яблоком.
- А у Красы двое, молодцы, -- говорит она набитым ртом.
- Значит отпустил на побывку...
- Давно говорил, да мы сами не хотели. Без него не хотели. А он, говорит: "Вы колонанские, а я весь, поселянин -- на отшибе место моё". Нынче собрались. Пути-то всего ничего, а без него небыло охоты...
- Каков же стал житник ваш?
Слада медово улыбается:
- Расцвёл, ещё краше стал. Любуемся на него - не налюбуемся...
- И споров у вас о нём нет?-- мать смотрит недоверчиво.
- А зачем? -- пожимает плечами Велеса. -- Удлан всё по ряду расставил, каждая из нас своё место знает. Не о чем спорить. На кого око положит, та и веселится с ним. Глаза ему платом закроем, раскрутим и пойдёт по хороводу нашему, кого возьмёт, та его. Бывает разойдётся, так по имени выкликает...
- Не скучно вам, -- дядька Плав крутит на палец сивый ус. -- И часто у вас веселье такое?
- Каждый день. Как труды дневные совершим, собираемся в круг, гадаем...
Кум Ярин мнётся, кряхтит, чешет за ухом:
- Ну а работу-то какую делает по хозяйству?
- А мы на что?! -- всплескивает руками Слада. -- У него только одна работа, нас веселить. Верно, Велеся?
Червоная усмехается:
- Мы ему и делать ничего не даём. Ещё чего! Это что б он силы на чужое тратил ?!
- Ну огонь-то он добывает, когда огнивом, когда древом -- встревает Слада
- Тут уж ничего не поделаешь -- вздыхает Велеса.
- Во привалило житнику! -- крутит головой кум Ярин. -- Ни в сказке сказать. Верно Плав?
- Да уж... -- вздыхает отец.
- А на святки соберёмся все, снеди наготовим, -- словно ручеёк журчит Слада. -- Всякая со своим угощением. В бане паримся: уложим его на лавку, которая спину гладит ему, которая чресла, кто ноги кто руки, кто голову... А после усядемся за угощением, потчуем его. Я с десницы, Велеска с шуицы и всё ему подаём. Бывает шалим, которая из нас устами кусок берёт, к его устам подносит. Как станет брать, целуемся - сладко-о, -- в истоме шепчет дочь.
Муж и свояк переглядываются между собой, качают головами, чешут затылки, вздыхают...
- А на Купалу, -- закрыв очи, словно в бреду, бормочет Слада, откинув голову Велесе Яровой на плечо, -- всю ночь напролёт гуляли. Всем десятком окружили, всю ночь не отпускали...
Муж утирает пот с лица, таращится; Ярин опустив голову кусает ус. И жене не по себе: то ли плакать, то ли смеяться, то ли ругаться. Срам? Да какой же срам коли всё по доброму, да и не чужие - семья. Сама и не такое вытворяла с Плавом, пока молодая была...
- Дюж, однако, этот оратай, -- пихает муж локтем свояка. -- Десяток кобылиц... Бывает, и с одной не сладишь.
- А мы его холим, -- откликается Велеса. -- Как бы он по хозяйству трудился, силу бы всю попусту тратил, тогда бы ему не до нас было. Уж и не ведаю, как эту ночь без него проведу. А завтра, верное слово, обратно к себе в вотчину и ты, батюшка, не гневись, а более в колань не поеду. Хотите сами приежайте, гостям рады.
- Ну а как кочевник? Донимает? За валами-то покойней...
Бойкая Велеса задорно встряхивает яркой медью кос, Слада пренебрежительно ухмыляется на это...
- Ничего. Косастые (казаки) помогают... Да и огорожено у нас, и ещё вал валим. Уж сотню добрую подвод на волах привезли...
- Что ж, дочки, стало быть, рости колани нашей...
- Стало быть, так...
Из горницы раздаются крики, писк младенцев, Слада и Велеса, не договорив, срываются с места и придерживая на бегу изрядно набухшие груди, бегут на зов.
~~~~~ * * * ~~~~~
Свидетельство о публикации №212051301669