Расскажи мне обо мне. Часть вторая

ДИТЯ ПЕРЕСТРОЙКИ.

Мне ветром надуло хорошую мысль,
Но тут же и сдуло обратно
Осталось лишь слово в мозгу «.. пригожусь»
Кому пригожусь? Непонятно
Быть может, там было - «ещё пригожусь»?
Для  близких гожусь, или дальних?
Теперь уже спать даже я не ложусь
Уже подхожу к  подсознанью
А может - «Вообще ни на что не гожусь»?
Вот мысль, залетела некстати!
И сил, из последних, ей богу, держусь
Не знаю, дойду ль до кровати
Подушку поправлю – «как пчёлка тружусь»?
Пыльцу собираю с цветочков?
Для радости, точно, ещё пригожусь!
 Всё, спать, с этой мыслью! И точка!

-Выспались? Идите чай пить с блинчиками. Ничего не рано. Тоже мне рано, а сами вчера спать не хотели.
Проболтали мы до четырёх. Опять? Что я обещала? Тебе обещала рассказать.  Ты, между прочим, тоже родилась в девять вечера, но..
Ни толпы, ни врачей не было. Ходила я по пустым коридорам, звала кого-то, песни пела. Уже подумала, что ты там, в коридоре, и родишься. С тебя все эксперименты уже начались. Как мы русские любим менять всё, не подумавши. Сначала сделаем, а потом удивляемся, что это у нас получилось.  Умора. Когда прибежали, наконец, врачи, то обрадовали.
-Теперь, - говорят, - мы детей не забираем. Прямо сразу после родов с мамочкой в палате и оставляем, у вас второй, вы сами всё знаете.
- Знаю – то, знаю, да силы где взять? Ты кричишь, я встать не могу, опять никто не идёт. Откуда я знала, что времена наступают, когда каждый сам за себя. Вот там, в роддоме, они и начались. Встала. Под краном помыла. И какая там марганцовка, и так сойдёт.  А омыла я дитя перестройки, окрестила на испытания.
До года ещё «старыми хлебами» неплохо всё было, я ужё рассказывала. А как пошли денежные реформы, так и «повеселились» мы. Новый год с 91 на 92 встречали с твоей высокой температурой, ёлкой, срубленной в лесу, салом, хлебом и водкой. Война, да и только!
- А дальше, мы, вроде, переехала в новую квартиру?
-Представляете, папа был практически последним, которому увеличили жилплощадь бесплатно, после рождения ребёнка. Больше уже бесплатно никому жильё не давали, повезло нам.
Я, если честно,  1992 год и вспоминать не хочу, резинкой стёрла, да и 93 тоже. Твоя старшая сестра перешла в новый класс, решила ещё один спектакль поставить, «Голубой щенок». Роли распределили, а щенка играть некому. Вот я тебя первый раз в артистки в три года и определила.
-«Если всеми ты любим, быть неплохо голубым», - пела ты жалобно, но талантливо. Сейчас если такую песню в школе запоешь, то дети засмеют. А тогда это было нормальное слово, просто цвет такой, красивый.
-Я была хорошая девочка?
-До трёх лет плохих детей не бывает вообще. Они ещё так близко к Создателю, что действительно похожи на Ангелов. Ты была ангелом неугомонным. Пять минут рисуешь с сестрой, потом поешь, мешаешь мне на кухне, заворачиваешь собаку в простынь, задаёшь кучу вопросов, и просишься на руки, когда мне хочется принять ванну. Встанешь возле двери, и ждёшь, когда я выйду. Садики все разогнали, но это мне даже нравилось, только бы папа смог заработать денег. Вот ела ты хорошо, ни от чего не отказывалась. Тут-то, девочки мои, и поняла я, что ожидаемая свобода равна количеству того, что ты успел накопить до этого.
Если накопил наглости, хитрости, если тебя не очень волнует, что думают о тебе другие люди, то, считай, что ты предприниматель. Деньги заработать нельзя – их надо добыть! Богатство, почти как синоним бог и ад. Нищета унизительна тем, что я не могу накормить детей и их друзей булочками с шоколадкой, а вот достаток – хорошее слово. Достаточно! На еду, одежду, отпуск и детские кровати. Это стало мечтой.
Мелкой, не летящей, а просто земной и нормальной.
-Помню ли я что-то хорошее? Да всё было здорово, вы обожали показывать моды. Не смейтесь. Я ставила вам «Арабески», а вы навешивали на себя всякие мои одежды, свои тоже, сколько было, и дефилировали.
Женщина, маленькая или большая, всякая хочет быть красивой. Никакие трудные времена не изменять нашу природу. А если изменят, то мир станет таким тусклым и скучным, что даже говорить об этом не хочется.