Нехорошо, конечно, а что делать

Повторяю - нехорошо, конечно, а что делать, если очень хочется! Вот так и живём - боремся с соблазнами. Помню, так-то хотелось мне научиться играть на балалайке. Мать моя вообразила, что если у меня будет эта игрушка, так я буду сидеть дома и наяривать на ней с утра до вечера.
Купила, конечно. Но бедность-то была не шуточная, поэтому у моей матери только слух был, а инженерного образования никакого. Она же не знала, что в балалайке не только звук надо слушать, но и смотреть, как технически балалайка выглядит.

В общем, звуки до-ре-ми-фа она издавала настолько не чисто, всё с дребезжанием, что я на ней потренькал три дня и любовь к музыке у меня пропала надолго.

Сегодня-то я бы эту балалайку до кондиции довёл. Да я сегодня и в состоянии не только балалайку купить более качественную, но и сам сделать могу. Струны-то я купил лет пятьдесят назад, нет, ошибся - лет сорок пять назад. Так я сделал две балалайки в детский садик своим детям. Играли-то балалайки хорошо, но что с ними сталось, мне доподлинно известно не было.

Позже-то появился у меня аккордеон. Да не появился же! Купил я его сам, домой приволок,
жену хотел обрадовать. Вот, смотри, дорогая! Своя музыка в доме будет, праздник в дом прибыл.
Звучал аккордеон великолепно, не то, что та, материна балалайка. Надрывал я меха аккордеона тоже недолго. Дочь начинала выть белугой. Что за ребёнок такой? Отец всю душу вкладывал, одним пальчиком по всем клавишам бегал, звук красивый - до-ре-ми-фа звучало,
до "соль" палец не дотягивал, а уж дочь - в три ручья!

Балалайку кому-то мать отдала, а аккордеон я сберёг. Вещь ведь дорогая! К тому же, этот аккордеон уже и раритетом стал. Умру, его - в музей! Будут показывать посетителям, сообщать, кто на нём играл. Я, конечно, не Чайковский, но Лев Алексеевич Толстой ведь тоже - не Чайковский, а рояль в Ясной Поляне стоит!

Со временем я привык, что аккордеон находится не у меня на коленях, а в том чехле с ручкой. Мне знакомый баянист подсказал, чтобы я иногда его доставал из ящика с ручкой и проигрывал.
Делаю я это неохотно. Но что же делать? Вещь ведь дорогая! У меня даже в мыслях нет - продать его. А вдруг я загорюсь да и научусь играть?

Правда, у меня в компьютере готовых песен много. Чего же учиться играть, когда всё готовое есть! Кто-то же сочиняет без всякого напряжения, да и играет не одним пальцем, а всеми десятью!
Я даже печатаю одним пальцем каждой руки. Уже двумя пальцами, получается. Как играл на аккордеоне, так и на компьютере играю. Неужели меня аккордеон испортил?

Мне даже вспоминать не хочется, как я долго мозолил гитару. Я, видите ли, хотел стать бардом. Ну, с балалайкой я был бы, скорее, смешон. С аккордеоном выглядел бы солидно, но таскать аккордеон по улицам нелегко. А с гитарой - в самый раз.

Однако не "Копенгаген" я в музыкальном деле. Если бы я не натаскался до чёртиков с этюдником, может бард из меня бы и получился. Но после этюдника я уже видеть не мог, как какой-нибудь молодец несёт гитару. На ней же только играть на сцене удобно. А нести по городу никаких удобств!
Уж лучше продолжать таскать этюдник!

Ижевск, 2012 год