Сон утром 13. 05. 2012 Ушел

Один из знакомых уже «на взводе» убеждает меня помочь ему «кинуть банк». Не могу вспомнить, как это ему удается. Вероятно – не суть.
Этот персонаж - живой, невысокого роста и тщедушного телосложения парень. С которым мы знакомы давно. Этакий сборный вариант – всего по чуть-чуть от моих друзей и знакомых.
Я за рулем, и мы подъезжаем к какому-то филиалу с кассовым отделением почти у самого выхода из стеклянных дверей. Я следую за «лидером» с сумками, машину оставляю напротив входа. Улица с односторонним движением, как Дзержинского в Алматы. А машина, вероятно, какая-то из модельного ряда Жигули, но в хорошем состоянии. Я стою на выходе внутри филиала этого банка перед самыми стеклянными дверьми. И через несколько мгновений замечаю, что нахожусь под пристальным наблюдением камер слежения. Возникают какие-то мысли по «шифрующейся» мимике, как-то задумываюсь: «…пошевелить может быть кепкой…». 
У кассы три-четыре человека, но не в очереди, а так, чего-то ждут. Охраны нет и, «Лидер» объявляет кассиру - молодому парню, что это ограбление. «Лидер» стоит перед широким и, почему-то, открытым проемом кассы. А парень-кассир ему: «А в кассе нет денег… Лишь остатки…».
«Лидер» нашей банды, вероятно, начал ковыряться своей в черной сумке, что выглядело как поиск пистолета, и побудило парня-кассира выложить четыре пачки купюр 10000 номиналом и еще какую-то мелочь. Мой подельник сразу отдал мне две пачки: «Это тебе. А пока я еще пообщаюсь, о том, что у кассира еще завалялось».
Я подумал о сигнализации, которая должна была уже давно сработать, да и камеры тоже должны были «доложить». Я сообщаю о своих размышлениях подельнику, но он почему-то считает, что стоит еще «потрясти» кассира.
Тогда я ему сообщаю, что пойду пока машину заведу. Сажусь в машину, шалит бендикс, как на бензиновом Паджеро 1998 года для арабского региона, но движок завелся. Я выруливаю машину чуть вперед – за стоящий впереди какой-то джип-чемодан, туда, где свободнее и припарковываюсь в метрах пятнадцати выше. Жду «лидера», начало темнеть. Переживаю за это, я сдаю назад и вижу в зажегшейся светом «витрине» входа в этот филиал какую-то суматоху и то, как посетители и подоспевшая охрана вяжет моего подельника.
Тут, возможно из-за того, что заверещали гаишные сигналы в округе я решил оставить машину и пойти пешком, благо народу на улице достаточно, чтобы затеряться. Я иду метров 50 вверх по улице вдоль здания, в которой расположен филиал банка и сворачиваю вправо на перекрестке все также вдоль этого здания. Что-то или какой-то «шугняк», побудили меня подняться по угловым парадным ступенькам этого здания и зайти внутрь. Понятно, что это сторона здания сдается под офисы. Я начинаю искать «черный выход». Блуждаю по узким коридорам и этажам. Почему-то уже светло как днем. Вежливо спрашиваю какого-то клерка, как выйти во двор здания. Система лабиринтов весьма сложная. Чувствую, что надо спуститься в цокольный этаж. Здание на этом уровне начинает напоминать проектный институт советского периода. Очутившись на лестничной клетке ведущей вниз, вижу, что по лестнице, которая ведет вверх быстро поднимается группа захвата. Они меня не видят. Я спускаюсь на цокольный этаж, а там какое-то бюро и несколько человек чего-то ожидают в коридоре. Я у них спрашиваю, как выйти во двор здания. Пару женщин заулыбались, и одна из них подошла ко мне и вызвалась показать. Но она вывела меня на улицу, чуть выше филиала банка и пыталась объяснить что надо обойти здание и зайти в ворота. Я ее стал благодарить, а она в ответ: «Не за что, сама рада помочь известному Балгину».
Я перехожу улицу и иду во дворы. Там я уже вижу распределяемые каким-то «зеленым» старшиной наряды полиции. Я, нарочито не смотря в их сторону, иду дальше, стараясь не показать, быстрого шага. Смотрю на свой нагрудный карман, куда я положил деньги, а из него видны пачки. Я их кладу в нижний карман, какие бывают на куртках военной полевой формы. 
Иду в другой двор. Задумываюсь, что мое передвижение может быть прослежено по сотке. Понимаю, что от сотки надо избавиться. Сначала думаю просто выкинуть, но потом задумываюсь над тем, что следует все-таки оставить хоть один шанс для «паленой» сотки. Собираюсь ее где-нибудь спрятать по ходу. Прохожу мимо детских песочниц и вдоль огороженной дворовой стоянки. Прощупываю рукой глубину «нычек», наклоняюсь посмотреть внутрь детких тоннелей. Сотку деть пока некуда.
Тут я замечаю, что за стоянкой какой-то плац и на нем собираются маршировать-тренироваться по форме «3» полицейские, вероятно, к своему празднику. Мне необходимо пройти через их строй. Командир полицейских одет по парадной форме и с кем-то разговаривает по сотке. Я понимаю, что речь идет об ограблении. Он меня не видит. Пока он разговаривает, я прохожу промеж шагающих строем полицейских, среди которых и мужчины и молодые девушки. Пройдя через них я оказываюсь на ровном пустыре, за которым широкая магистраль. Ощущаю свободу и иду дальше, подсчитывая на какие сроки мне хватит два миллиона тенге. «А там дальше видно будет…», - говорю себе я и просыпаюсь.