О Василии Львовиче Величко и не только

       В последние годы из забытья возвращаются имена талантливых поэтов и писателей, литературное творчество которых несправедливо замалчивалось по политическим и идеологическим соображениям. Лауреат Грибоедовской премии, поэт и прозаик Василий Львович Величко как раз из этой категории. Нельзя было издавать  произведения В. Величко, ведь тогда у читателей неизбежно возник бы интерес и к его общественной деятельности. Сейчас ситуация изменилась, хотя об издании собрания сочинений говорить пока рано, но уже можно, благодаря усилиям энтузиастов, частично ознакомиться с поэтическим наследием поэта.
       В 2011 г. в Прилуках городской краеведческий музей им. В.И. Маслова и общество “Краевед” при поддержке исполнительного комитета городского совета проводили исследования с целью определения наиболее известных личностей города с XVII по первую половину ХХ века, которые своими жизненными, творческими или профессиональными делами прославили родной край (акция “7 знаменитых прилучан”). В числе 20 претендентов был и Василий Львович Величко, представленный как поэт, прозаик и публицист, автор произведений “Княжна Нина”, “Нежданчик”, “Записки Духа”, “Порядочные люди”.
       К публицистической и общественной деятельности Василия Величко можно относиться по-разному, но с уверенностью можно сказать, что он был истинным российским патриотом, а его предсказания о грозящих России опасностях подтвердили последующие революционные события.
       В последние годы появилось много статей, посвященных жизни и деятельности Василия Величко, и это радует. При изложении деталей забытой ранее биографии неизбежны неточности, часть из которых содержалась ещё в дореволюционных публикациях, появляются новые факты, трактовка которых иногда также приводит к неверным выводам, а отдельные детали биографии остаются неизученными.
       Стараниями современных исследователей основателю рода Величко, казацкому летописцу Самуилу Васильевичу Величко “присвоен” военный чин полковника. Ну не мог старший войсковой канцелярист Генеральной войсковой канцелярии получить указанный чин даже при протекции Генерального писаря Войска Запорожского Василия Кочубея, поскольку в Гетманщине такого чина не существовало, точнее это был не просто чин в обычном понимании, а, прежде всего, должность: полковник возглавлял военную и административно-территориальную единицу, которая называлась полком. Говоря современным языком, полковник был военным и гражданским губернатором в одном лице. Не было просто полковников, а были полковники Нежинские, Ичнянские, Прилуцкие и т.д., сам Василий Кочубей до назначения Генеральным писарем, а затем Генеральным судьей, был полковником Полтавским. Списки полковой старшины  всех 37 казацких полков правобережной и левобережной Украины, существовавших в разное время, сохранились, но в этих списках нету имени Величко.
       А основанием для “присвоения” чина стала круглая печать с надписью по кругу “Полковник войска Запорожского Величко”, которая хранилась у Елизаветы Илларионовны Чебалдовой, урожденной Величко, затем перешла к её дочери Елизавете Ивановне Фроловой, бабушке писателя С.А. Сокурова, а в 1931 г. пропала в архивах Харьковского ОГПУ.
       Пропавшая печать Величко описанию личных печатей полковой старшины того периода не соответствует. Полковничьи печати имели овальную или восьмигранную форму и, как правило, вставлялись в перстень, либо носились на шее. Ввиду ограниченных размеров (менее 30 мм) на всех печатях писалась аббревиатура, которая делится на 4 типа. В  І типе надписей указывалось полное имя владельца и должность, например: “Є Ц П В В З П С Л И Ж”  (“Єго Царского Прєсвитлого  Вєличества  Воиска  Запорозкого  Полковник Стародубовский Лукян Иванович Жоравка”). В надписях ІІ типа указывалось сокращенное имя владельца, например: “Я Л П В И Ц П В З Ч” (“Яков Лизогуб Полковник Войска Их Царского Пресветлого Величества Запорозкого Черниговский”). Печати с надписями ІІІ типа содержали только первые буквы имени и фамилии, а ІУ типа – должность.  В І и ІІ типе печатей всегда присутствует начальная буква названия полка, а среди 76 сохранившихся полковничьих печатей нет экземпляров с полным именем владельца.
       Круглые печати в то время также существовали, но они относятся к казацким клейнодам. Это были полковые печати, хранившиеся у полкового судьи, либо войсковые печати Войска Запорожского, хранившиеся у Генерального судьи, а также сотенные печати.
       Отрицать существование печати с именем Величко нет оснований, но с учетом её формы и содержания надписи можно предположить, что печать имеет более позднее происхождение. Это могла быть подарочная печать, которую вручили русскому офицеру по имени Величко, происходившему из казацкого рода, в честь присвоения чина полковника. Согласно указам императрицы Екатерины ІІ, изданным в 1764 и 1785 г.г., титулованными во дворянство стали  все представители казацко-старшинских и казацких родов Войска Запорожского, поэтому обладатель печати должен быть дворянином.
       Одной из подходящих кандидатур является Иван Иванович Величко, происходивший из дворян Прилуцкого уезда Полтавской губернии (вероятно, брат деда Василия Величко Николая Ивановича) И.И. Величко поступил на военную службу в 1808 г. корнетом в Лубенский 8-й гусарский полк и без всяких протекций успешно прошел все ступени военной карьеры. В 1813 г. в чине поручика стал кавалергардом элитного Кавалергардского полка, участвовал в ряде сражений, имел боевые награды. В 1831 г. за подвиги при усмирении Польского мятежа произведен подполковником, в 1832 г. назначен командующим Новомиргородским уланским полком, а в 1837 г. после 29-ти лет безупречной службы произведен полковником. И. Величко был женат на тамбовской помещице, от этого брака было восемь детей, все дочери, кроме сына Ивана, который родился в 1829 г. Возможно, Ивану Ивановичу Величко-младшему и досталась в наследство памятная печать отца?
       Другим кандидатом на обладание упомянутой печатью может быть и Филадельф Кириллович Величко (1833-1898), генерал от инфантерии. Ф.К. Величко происходил из дворян Лубенского уезда Полтавской губернии, после выхода в отставку проживал в Лубнах, имел двух детей.
       Печать могла принадлежать также Константину Ивановичу Величко (1856-1927), военному инженеру, генерал-лейтенанту, произведенному полковником в 1893 г. К.И. Величко родился в уездном городе Короча Курской губернии в дворянской семье. С 1708 по 1779 год Короча входила в состав Киевской губернии, значительную часть её населения составляли переселенцы из Украины. Даже по переписи 1897 года в Короче проживало 3209 украинцев (32% от всего населения). Поэтому К.И. Величко вполне мог происходить из  украинского казацкого рода*. 
       Для подтверждения или опровержения гипотезы необходимо изучить родословную Е.И. Чебалдовой, прежде всего, установить отчество её отца Иллариона Величко, может родственники его знают?
       Таким образом, пока не установлено, фамилию кого из представителей рода Величко присоединил к своей фамилии писатель С.А. Сокуров, но очевидно, что казацкий летописец Самуил Величко к упомянутой печати отношения не имеет. Учитывая близкое расположение г. Короча к Харькову, можно предположить, что печать принадлежала Константину Ивановичу Величко. Не исключено, что Константин Величко был сыном Ивана Ивановича Величко-младшего, но для доказательства данного предположения необходимы дополнительные исследования в архивах.   
       О жизни и деятельности казацкого летописца Самуила Величко сохранилось очень мало сведений, в частности, как указано в научных публикациях, нету ни одного его портрета. Тем не менее, в одной из современных публикаций такой портрет появился. Правда, это был портрет гетмана Ивана Выговского (1657-1659), прототипом которого является гравюра из летописи Самуила Величко, датированная 1720-ми годами.
       В разных публикациях указывается, что хутор Вернигоровщина, в котором прошли детские годы Василия Величко, принадлежал роду Величко с ХУІ, ХУ или даже с ХІ века. В действительности, первое упоминание о хуторе относится к 1744 г., поселение на берегу лесной речки Гнилица в двух верстах от села Хаенки основал бунчуковый товарищ Андрей Дмитриевич Горленко, сын полковника Прилуцкого Дмитрия Лазаревича Горленка. Ещё в начале ХІХ века хутор принадлежал роду Горленко, а после смерти маршала Прилуцкого дворянства (уездного предводителя) Ивана Андреевича Горленка перешел вместе с частью земель с. Хаенки к богатому прилуцкому помещику Николаю Ивановичу Величко.
       В одной из публикаций указано, что детство Василия Величко проходило также в селе Жуки под Полтавой, родном селе казацкого летописца Самуила Величко. В действительности, прилуцкая ветвь рода Величко к этому селу никакого отношения не имеет, прилуцкие Величко вели свой родовод от Якова Степановича Величко, полкового есаула Прилуцкого полка.
       Опубликованные сведения о предках Василия Львовича Величко дополняются результатами исследований украинских историков и краеведов. Так, сын полкового есаула Якова Величко Иван Яковлевич Величко был прилуцким помещиком, его имение находилось в с. Замостье вблизи г. Прилуки. В начале ХІХ века в имении И.Я. Величко работал первый на Украине частный пансион, в котором П.П. Белецкий-Носенко обучал группу дворянских детей, подготавливая их к поступлению в учебные заведения. Имение в Замостье унаследовал сын И. Величко Николай Иванович Величко, приумножив состояние отца. Ему принадлежали сахарный, винокуренный, пивной, мыловаренный и свечной заводы. В 1842 г. в Замостье впервые на Полтавщине стали выращивать картофель. Н.И. Величко выделил значительные средства на строительство Николаевской церкви в Прилуках, построенная в 1856 г. однокупольная каменная церковь сейчас является достопримечательностью города. Лев Николаевич Величко получил от отца имение Вернигоровщину, а сам Н.И. Величко последние годы жизни провел в Замостье. К приведенному можно добавить, что Н.И. Величко не был ни городским приказчиком, ни  славным есаулом, как пишут в некоторых статьях.
        Не подтверждены также содержащиеся в некоторых публикациях сведения об участии Льва Николаевича Величко в Крымской войне 1853-1856 г.г.** В опубликованных списках есть только имя будущего генерала от инфантерии Ф.К. Величко, воевавшего в чине прапорщика в составе 18-й артиллерийской бригады на Кавказском театре военных действий.
       Таким образом, родословная Василия Величко является достаточно полной, пока не удалось найти сведений только о Степане Самуиловиче Величко, сыне казацкого летописца. Вообще-то украинские историки к этому родству относятся весьма осторожно, употребляя термины “возможно” или ”вероятно".
       Еще в дореволюционных публикациях появились сведения о посещении в 1824 г. хутора Вернигоровщина А.С. Пушкиным, некоторые современные биографы Василия Величко принимают эти сведения на веру. Изучение данного вопроса показало, что это просто выдумка внука Н.И. Величко Николая Валериановича Подвысоцкого. Николай Подвысоцкий был старшим сыном Наталии Николаевны Величко и Валерьяна Осиповича Подвысоцкого. Имение Подвысоцких находилось в селе Максимовка Черниговской губернии по соседству с хутором Вернигоровщина. Биография Валериана Осиповича Подвысоцкого является очень необычной: выпускник юридического факультета Харьковского университета, выйдя на пенсию статским советником в 50 лет, поступил на медицинский факультет Тартуского университета, успешно его окончил, защитил диссертацию по фармакологии, и в последующем был назначен ординарным профессором Казанского университета. Его младший сын Владимир Подвысоцкий – известный патолог, эндокринолог, микробиолог, создатель Одесского медицинского института.
        Карьера Николая Подвысоцкого сложилась не столь удачно: обучался в Санкт-Петербургском университете, но не окончил, преподавал в мужской и женской прогимназиях Енисейска, учительских семинариях Вытегры и Череповца, в Череповце заведовал также городским музеем, в конце карьеры получил чин статского советника, в общем, обычная биография чиновника, служившего по линии Министерства образования.
       Но есть и другие, менее известные детали биографии Николая Подвысоцкого: он был известным выдумщиком с богатой фантазией. “А где-то находится ныне и что представляет собою наш почтеннейший враль “Ваколай Подлерьевич Невысоцкий?" – вспоминал о Подвысоцком И. И. Кикин в письме к писателю Ф. Сологубу от 14 ноября 1909 г. В черновых бумагах Ф. Сологуба имеется характеристика Подвысоцкого: “Прославился здесь своим враньем. ...”. Далее приводятся многочисленные примеры невероятных историй, рассказанных Подвысоцким. “…Жена иногда останавливает его, когда он заврется”.
       В 1899 г. Н. Подвысоцкий опубликовал в “Пушкинском сборнике 1799-1899” рассказ “Из моих воспоминаний”, в котором, ссылаясь на воспоминания  тогда уже покойного деда, изложил загадочную историю о посещении Пушкиным в 1825 г. местечка Ичня и имения Вернигоровщина. Пересказывать рассказ, занимающий четыре страницы, не имеет смысла, но если кратко, то Пушкина Н.И. Величко не видел, письмо от знакомого и записку поэта сразу же конфисковала полиция, бумаги пропали, а подтверждением визита стал только автопортрет, якобы собственноручно нарисованный поэтом и приколотый к стене кабинета, а позже помещенный в рамку. Вероятно, гравюра автопортрета А.С. Пушкина, висевшая на стене кабинета деда, и вдохновила Н. Подвысоцкого на написание упомянутого детективного рассказа.
       Земляк  Н.Подвысоцкого, профессор Новороссийского университета А.И. Маркевич (родился в селе Смош Прилуцкого уезда) дал на этот рассказ весьма двойственную рецензию: отметив несоответствие указанной даты действительной поездке Пушкина из Одессы в Михайловское (1824 г.), он не стал анализировать его содержание, предположил, что визит мог иметь место, а также назвал Н.И. Величко приятелем Пушкина, хотя об этом даже в самом рассказе ничего не сказано. К чести А. Маркевича: профессор не допустил публикации сомнительного рассказа в сборнике “Пушкинские дни в Одессе 26-27 мая 1899 г.”, а рецензия была опубликована только в 1905 г. через два года после его смерти. Данные сообщения и легли в основу легенды. Исследователь биографии Пушкина В. Вересаев в книге ”Пушкин в жизни” пометил сообщения как сомнительные. Других сведений о посещении Пушкиным Вернигоровщины нет, хотя поездка поэта из Одессы в Михайловское расписана по дням, а то и по часам с указанием пройденных расстояний и пунктов остановок; посещение поэтом местечка Ичня и хутора Вернигоровщина в график поездки не укладывается.
       В современных публикациях пишут, что предки  Василия Величко состояли в дружеских отношениях со многими известными людьми – Н. В. Гоголем, М. И. Глинкой, Т. Г. Шевченко, Н. И. Костомаровым, которые часто гостили в Вернигоровщине. Правда, в одной из публикаций имя Т.Г. Шевченко пропущено, наверное, как недостаточно известное? В действительности Гоголь, Глинка, Шевченко, Костомаров ездили в имение Качановку к Тарновским, у которых постоянно гостили представители творческой элиты России. Дорога в Качановку от почтового тракта проходила через Монастырище, Хаенки и Ичню, а между Монастырищем и Хаенками в долине р. Удай находилось болото, переезд через которое был тогда достаточно сложным. М.И. Глинка в конце мая 1838 г. в дождливую погоду переезжал Монастырскую греблю на быках, рискуя утонуть в грязи, и потратил на полторы версты целый день, а ближайшим имением, где можно было бы остановиться и отдохнуть, являлся хутор Вернигоровщина.
       Н.В. Гоголь-Яновский ездил в Качановку пять раз, впервые в 1835 г.; он происходил из полтавских дворян, в то время местные помещики знали друг друга, а многие были родственниками, поэтому Гоголь вполне мог дружить с Н.И. Величко.
       Т.Г. Шевченко воспользовался гостеприимством Н.И. Величко один раз в мае 1843 г., во время своей первой поездки на Украину, когда ехал из Петербурга прямым назначением в Качановку, имея, очевидно, рекомендацию от М.И. Глинки, с которым был хорошо знаком по вечерам у писателя Н.В. Кукольника. Во время второй поездки в январе 1844 г. он ночевал уже в Ичне в доме священника Гавриила Степановича Тычины, родственника украинского поэта Павла Тычины.
       Н.И. Костомаров гостил в Качановке несколько раз, последний раз в 1881 г., потому мог знать как Николая Ивановича, так и Льва Николаевича Величко.
       В целом же для упомянутых известных людей остановка на ночлег в имении Вернигоровщина была малозначительным эпизодом их поездки в Качановку, документального подтверждения которому пока найти не удалось, имеются только косвенные свидетельства.
       Василий Львович Величко был помещиком и крупным землевладельцем, ему принадлежало более половины земель села Хаенки. Эта сторона его биографии не освещена в публикациях. О литературном творчестве и публицистической деятельности Василия Величко в селе мог знать разве что священник Михаил Иванович Раевский да учителя местных школ, а для остальных жителей Величко был просто богатым барином из Петербурга, подъезжавшим к сельской церкви в экипаже. Об отношении Величко к землякам можно судить по его делам. Василий Львович не жалел личных средств и делал все возможное, чтобы помочь своим землякам в решении их проблем.
       В конце ХІХ века в Хаенках действовало земское смешанное одноклассное училище, в котором из-за недостатка мест обучались, преимущественно, мальчики, поэтому женское население села оставалось в основной массе неграмотным. Василий Величко на собственные средства построил женскую церковно-парафияльную школу, и был её попечителем, что  решило проблему женской грамотности в селе. Приезжая на хутор Вернигоровщину, он обязательно посещал церковь и расположенную рядом школу. Здание использовалось до 80-х годов прошлого века, в нем размещались классы восьмилетней школы, постройка сохранилось до сих пор.
       Во время своего последнего приезда на хутор Вернигоровщину летом 1903 г. В. Величко организовал и оплатил экскурсию учеников церковно-парафияльных школ Хаенок и Вороновки и их наставников в Киев. Как писали “Полтавские епархиальные ведомости”, “14-19 июня 1903 г. 50 учеников и 5 наставников Хаенковской и Вороновской церковных школ Полтавской епархии, в сопровождении своих настоятелей, с целью поклониться святыням, совершили паломничество в Киев. Главным руководителем экскурсии был священник М. Раевский. Ученики на протяжении четырех дней осмотрели храмы Киева, говели в Киево-Печерской лавре, где им подарили крестики, поклонились мощам святых. Дети были в восторге от города, где увидели много такого, чего не было в селе, например, катались на пароходе по Днепру и на трамвае”. В том же году В. Величко организовал и оплатил паломничество 62 учеников в Чернигов. На память каждому ученику он подарил икону святого Феодосия Черниговского.
       Сейчас в церкви Святой Покровы соседнего села Заудайка хранится икона Пресвятой Богородицы ХІХ века, написанная в Афонском монастыре и подаренная В. Величко церкви Иоанна Богослова с. Хаенки. Деревянную церковь, основанную в первой половине ХУII века и перестроенную в 1861 г., разобрали на бревна в 1931 г., построив колхозный амбар, который стоит до сих пор. Церковные иконы порубили на дрова, но икону Пресвятой Богородицы сельчане спасли, рискуя собственной свободой, а то и жизнью.
       Ещё одним неосвещенным фактом биографии Василия Величко являются его личные отношения с Марией Георгиевной Муретовой, которая, как писали в дореволюционных статьях, приходилась ему  двоюродной сестрой или родственницей.
       Мария Георгиевна Муретова, урожденная Ла Барт, была дочерью французского графа Георга де Ла Барта, семья переехала в Россию в 1877 г.   
       Муж Марии Ла Барт, надворный советник Дмитрий Матвеевич Муретов происходил из известного духовного рода: прадед и дед были священниками Рязанской епархии, отец, протоиерей М.И. Муретов, служил в церквях Санкт-Петербурга, а старший брат отца – архиепископ Херсонский и Одесский Димитрий. Д.М. Муретов рано умер, о нем сохранилось очень мало сведений. Известно, что он был учителем в г. Сумы, вероятно, в Александровской мужской гимназии (основана в 1873 г.). В то время Министерство образования практиковало направление преподавателей из ведущих научных центров в провинциальные учебные заведения. В “Журнале русского химического общества” за 1871 г. была опубликована статья Д.М. Муретова о новом способе получения азотнокислого натрия, очевидно, он преподавал физику и естествознание.
       Мария Муретова была близким другом Василия Величко и спутницей в течение 15-ти последних лет его жизни. А.Н. Лесков в книге “Жизнь Николая Лескова” пишет: “Лесков часто встречался в 1890-е годы с поэтом и публицистом В. Л. Величко и его женой М. Г. Муретовой”. В официальном браке В. Величко и М. Муретова не могли состоять, их матери были родными сестрами. Это было личной драмой Василия Величко: даже посвященное жене стихотворение он назвал “Сестре”. Наверное, по этому поводу поэт и написал известное четверостишие: “Я поздно встретился с тобою, на жизненном моем пути, но с задушевною тоскою я говорю тебе: прости”. На основании Литовского статута Василий Величко после смерти отца завещал М.Г. Муретовой Дмитрию имение Вернигоровщину и земли в Хаенках.
       Судьба последних владельцев имения Вернигоровщина подробно описана Александрой Шманкевич в школьной работе по истории ”Россия на переломе: два взгляда из детства”, получившей в 2001 г. ІІІ премию на Всероссийском конкурсе исследовательских работ. Статья основана на мемуарах дочери Д.Д. Муретова Татьяны, прабабушки автора публикации. Как пишет Александра, “мемуары всегда несут на себе оттенок субъективности. Но зато это возможность увидеть историю не как некую схему, а через восприятие живого человека, человека определенной эпохи, в данном случае маленькой девочки, для которой трагедия России стала её собственной трагедией”. Добавить нечего, остается только уточнить и дополнить некоторые данные, содержащиеся в публикации.
       Помещичьей экономией Вернигоровщина управляли Дмитрий Муретов и его жена Наталия Платоновна, происходившая из известного рода Кулаковских. Её отец – Кулаковский Платон Андреевич (1848-1913) был историком и филологом, профессором Варшавского университета и известным общественным деятелем. Известными людьми были отец и брат матери Наталии – Екатерины Федоровны. Руди Т. Р. Миллер Федор Богданович (1818-1881) – поэт-переводчик, романист, редактор и издатель. Миллер Всеволод Федорович (1848-1913) – лингвист, этнограф, профессор Московского университета, академик.
       Наталия Платоновна окончила в Петербурге Женский педагогический институт, где и осталась совершенствовать свои знания. В 1909 г. составила и опубликовала "Материалы для геологии Горной Осетии (Дигории)", собранные В.Г. Орловским.  Дмитрий Муретов, тогда преподаватель истории реального училища и начинающий публицист, познакомился с ней на одном из студенческих собраний в 1906 г., а в 1908 г. состоялось их бракосочетание. В 1910 г. в семье Муретовых родилась дочь Татьяна, а в 1914 г. сын Алексей.
       Дмитрий Дмитриевич преподавал историю в Петровской женской гимназии, а также являлся сотрудником “Русской мысли”, поэтому приезжать на хутор Вернигоровщину мог только летом. Наталия Платоновна управляла помещичьей экономией фактически единолично, она стала и попечительницей женской церковно-парафияльной школы в Хаенках. Как вспоминали местные жители, Н. Муретова ездила верхом на лошади, объезжая свои владения, в числе которых был кирпичный завод. В селе её почему-то называли княгиней ***.
       С весны 1916 г. Наталия Платоновна с детьми  проживала на хуторе Вернигоровщина безвыездно. В 1917 г. здесь родился младший сын Муретовых – Никита. В это время Дмитрий Дмитриевич находился на Румынском фронте. Через близорукость Д.Д. Муретова не мобилизовали в действующую армию, и он служил “земгусаром” во “Всероссийском союзе земств и городов” – полувоенной организации, которая занималась обеспечением армии.
       В середине декабря 1917 г. через революционные события в России Румынский фронт фактически прекратил свое существование, а оставленные позиции заняли войска Румынии. Дмитрий Муретов вернулся на хутор Вернигоровщину весной 1918 г., а через несколько дней был застрелен в собственном имении неизвестными людьми. Расследование убийства не проводилось, поскольку двумя днями ранее в Киеве произошел государственный переворот, гетманом Украины провозгласили генерала Павла Скоропадского, Центральную Раду распустили, а принятые законы отменили. Поэтому в Ичне тогда было безвластие, и проводить следствие было некому. Дмитрия Дмитриевича Муретова похоронили на церковном кладбище с. Хаенки.
       После убийства Д.Д. Муретова на хутор приезжала младшая сестра Наталии Платоновны – Евгения, которая тогда работала учительницей истории в Петрограде. Она предложила Наталии вернуться в Петроград, но та отказалась. Сказала, что в Петрограде голод, да и как можно ехать через охваченную гражданской войной страну с детьми и двумя бабушками (в имении проживали две незамужние сестры её отца). Единственное, о чем она попросила у сестры, предчувствуя беду, это забрать детей в случае её смерти.
       Дальнейшее проживание семьи Муретовых в имении Вернигоровщина проходило на фоне гражданской войны: вооруженные люди, перетянутые пулеметными лентами, пулеметы в саду, двоюродная бабушка маленькой Татьяны Евгения, которая просит солдат убить её, но не трогать хозяйку.
       Первую половину 1919 года Муретовы прожили на хуторе достаточно изолированно, их посещали только священник Михаил Раевский да депутат III Государственной Думы России, последний предводитель Прилуцкого дворянства Владимир Родионович Милорадович. Но 7 августа пришел солдат с винтовкой и сообщил, что Наталию Платоновну вызывают на сельский сход. Солдат не довез Наталию Муретову к месту схода у сельской церкви: выехав на дорогу, ведущую к селу, он высадил её из коляски, поставил на середину дороги и выстрелил в лицо. Ранение было смертельным, Наталия Платоновна через 4 дня скончалась в больнице г. Ичня. Похоронили Наталию Платоновну Муретову рядом с мужем. После смерти матери её дети вместе с воспитательницей скрывались в Ичне у знакомой акушерки, откуда их забрала, увезла в Гатчину под Петроградом и воспитала Евгения Платоновна Кулаковская. Хутор Вернигоровщина после убийства Наталии Муретовой был разграблен и постепенно разобран на стройматериалы, поселения давно нет, на его месте вырос лес.
       Судьба не пощадила мужчин из рода Муретовых. Совладелец земель села Хаенки Александр Муретов, капитан лейб-гвардии Кексгольмского полка в Вооруженных Силах Юга России, был убит в декабре 1919 г. под Семеновкой на р. Буг вблизи Вознесенска в бою с частями Юго-Западного фронта Красной армии, прикрывая отход Белой армии за Дон. Студент Ленинградского горного института Никита Муретов в июле 1941 г. ушел на фронт, а в сентябре пропал без вести. Алексей Муретов умер в блокадном Ленинграде в 1942 г. Правда, очевидцы рассказывают, что в 1943 г. сразу после освобождения Ичнянщины от немцев в селе Хаенки появился Алик Муретов, офицер Советской Армии, он прискакал на лошади, осмотрел могилы, развалины хутора и уехал, ни с кем не общаясь. Александра Шманкевич упоминает, что в имении Вернигоровщина проживало четверо детей, вероятно, Алик (Александр, Анатолий?) был племянником, т.е. сыном Александра Муретова, но никаких сведений о нем найти не удалось.
       Татьяну Муретову, наверное, только провидение спасло от участи брата Алексея. После убийства С.М. Кирова её с семьей выслали из Ленинграда в Ургенч (Хорезмская область, Узбекистан), а когда в 1936 г. решение о высылке с лишением прав отменили, возвращаться в Ленинград было некуда, и Татьяна Дмитриевна с тремя детьми Анатолием, Наталией и Евгенией поселилась в г. Медынь Калужской области. Преподавала русский язык и литературу, растила и воспитывала сначала своих детей, а потом внуков и правнуков. Умерла Татьяна Дмитриевна в 2000 г. Её сын Анатолий окончил геологический факультет Московского университета и уехал по распределению в Сибирь, где и остался работать. Сейчас в городе Усолье-Сибирское Иркутской области проживают внук Татьяны Дмитриевны Виктор Анатольевич Шманкевич и его дети.
       Василий Львович Величко был похоронен весной 1904 г. на родовом кладбище хутора Вернигоровщина рядом с отцом. Могилы сохранялись до 1947 г., но затем надгробные плиты были сняты и использованы на жернова ветряной мельницы, а сами могилы раскопаны. Как вспоминают очевидцы, человеческие кости были разбросаны по земле возле раскопанных могил. Сейчас о месте захоронения напоминают две почти полностью осунувшиеся и поросшие травой ямы. Может быть, найдутся энтузиасты, которые проведут раскопки и перезахоронят останки?
       Подобные прецеденты уже были. В 1917 г. большевики вытянули из родового склепа Закревских в селе Берёзовая Рудка на Полтавщине четыре труны и вскрыли их, выбросив останки в канаву возле кладбища. В 1989 г. красные следопыты под руководством учительницы истории Надежды Стеценко нашли и перезахоронили останки, восстановив историческую справедливость по отношению к славному казацкому роду, основателем которого был Генеральный бунчужный Войска Запорожского Иосиф Закревский.
       Надгробия с могил Дмитрия и Наталии Муретовых также пошли на жернова, но могилы не раскапывались. Заброшенное церковное кладбище на месте снесенной церкви ещё существует, но где точно находятся могилы, неизвестно.
       Некоторые сведения из биографии Василия Величко требуют дальнейшего изучения. Прежде всего, это касается родословной Ла Бартов, обстоятельств и даты переезда семьи в Россию, брака Марии Ла Барт с Д.М. Муретовым и её отношений с Василием Величко. Проведение таких исследований требует изучения архивных материалов. Только совместными усилиями биографов, историков и краеведов можно устранить белые пятна в биографии известного поэта и публициста.

       P.s. * Константин Иванович Величко был сыном генерал-майора И.И. Величко, он родился во втором браке отца с курской помещицей Елизаветой Золотаревой.
            ** Найдены сведения об участии поручика Льва Николаевича Величко в Крымской войне и обороне Севастополя в составе Ингерманландского гусарского полка.
            *** В действительности речь идет о княжне Екатерине Дабиже-Ростковской из расположенного по соседству хутора Романовщина.