Кот, гулявший сам по себе. 4 часть, гл. 2

      …Когда уезжают жена и ребенок, и ты остаешься дома совершенно один -  какое-то время чувствуешь себя откровенно счастливым. Тишина (просто – «звенящая тишина»), и полный покой. Никто не надоедает, не выражает своё недовольство, и не просит что-то сделать. Да и не нужно ничего делать… Собрался, сходил в спортзал – в ответ тишина. Просидел весь вечер в кресле с книгой - опять тишина. «Принял» наконец - снова тишина. А, потом начинает чего-то не хватать. Вечером пугает отсутствие детского смеха и визга, а ночью вскакиваешь, не обнаружив рядом жены. И становится сначала неуютно, а потом – и просто скучно. "Одиночество - хорошая вещь, но нужен кто-нибудь, кому можно сказать, что одиночество - хорошая вещь". Ничего, немного осталось – Даша с дочкой в компании Лёльки, её матери и одновременно Лёхиной тёщи (Сашке иногда казалось, что это два совершенно разных человека), Славика и пока всё ещё бездетной и одинокой (куда мужики смотрят) Ларки укатили в путешествие на белом пароходе. Организовавшая это мероприятие (вернее, ухватившая своевременно подвернувшуюся халяву) мама-тёща Вера Сергеевна презентовала ждавший их корабль с таинственным названием «Камдигай», как комфортабельный четырехпалубный  красавец. По прибытии на причал их компания слегка приуныла, Лариска ойкнула, а Лёха заржал – и он и его отец с самого начала терзались сомнениями, что не ходил по реке четырехпалубник с таким названием, и «так оно и получилось». У причала стоял двухпалубный «шифоньер» с названием простым и понятным – «Комдив Гай», добротной ГДРовской постройки начала шестидесятых. Плоский и широкий. Впрочем, вид у теплохода был вполне дружелюбный, а внутри он оказался достаточно уютным. В общем, дети-жены-мамы отправились в круиз, а все оставшиеся, помахав платочками, разъехались по домам, где вскоре и заскучали.
   Отстрелявшись по текущим делам за первую половину субботы, Саша уже собрался звонить другу и обсудить планы на вечер, но тот упредил его буквально на несколько минут. Дружище Алексий в этот день оказался в ещё более «интересном положении»: вся его контора на пятницу-субботу выехала за город в какой-то пансионат, чтобы отметить десятилетие фирмы, а Лёхе и паре грузчиков по результатам лотереи досталось субботнее «дежурство» на работе с обслуживанием спохватившихся в выходные клиентов. Алексия даже не порадовали денежная компенсация, напутственные слова хозяина и бутылка вискаря, уворованная из подготовленной к отправке в составе обоза коробки. Потому он и позвонил другу, перечислил наболевшее и сравнил себя с Папандопуло: «вся дивизия в монастыре хлещет спиртное, а я один, позабыт, позаброшен!» Оставить заскучавшего друга Саша просто не мог, тем более, что сам был близок к подобному состоянию – свой спланированный на субботу рейд по городу он уже закончил, и решительно не знал, чем занять себя на вечер. Вот на завтра – дел предстояло немало.  Договорились встретиться – Алексей уже собирался выезжать с работы, и был готов подобрать друга. Точкой рандеву выбрали книжный рынок, возле которого Саша и крутился, и на который в ожидании друга не упустил возможности зайти. Ему здесь нравилось: можно было не спеша побродить, коротая время, и тебя никто не хватал за рукав и не ломил цену вдвое, чтобы всласть потом поторговаться. Просто посмотреть, что новенького. Перекинуться парой слов. Ухмыльнуться от вида мирно уживающихся на одном прилавке сочащихся кровью боевиков и триллеров до слезливо хлюпающих дамских романов. Подшивок «Юного техника» и «Юного Натуралиста» вперемешку с номерами «Плейбоя» и чего-то вовсе непотребного. Может и прихватить чего-нибудь приглянувшееся. Находки иногда попадались удивительные: как- то раз он за копейки здесь  цапнул «Наставление по стрелковому делу» издания 1942 года. С тщательно прописанными и прорисованными инструкциями по сборке – разборке ППД и ППШ, рекомендациями по стрельбе, таблицами поправок и ведомостью выдачи вёдер и мыла, вписанной химическим карандашом в чистых листах приложения. Сам не зная, правда, зачем цапнул. Стрелять из этих раритетов вряд ли придётся. Но, применение нашлось - Алексей попросил у него эту книгу, и преподнёс своему батьке, охочему до всякой старины и разнообразного милитаризма. Тот остался доволен, и пошутил, что на день рождения неплохо бы получить в подарок «объект» руководства и ведро патронов.
   Замурлыкал телефон – подъехал Алексей. На развал заходить не стал. Сидел и ждал в машине. Парадно-выездной-коллекционной «волге», которая была любовно перебрана и приведена в превосходное состояние его и отцовскими руками, выкрашена по знакомству в каком-то салоне, и большую часть времени стояла в сухом и теплом отцовском гараже. Но сейчас Лёха как раз продавал свою «девятку. И «своих» на Речной вокзал отвозил на почти чужой машине. Видимо – состоялась сделка…
   Его холёная и умытая «двадцатьчетвёрка» издалека притягивала взгляд. Прямо таки… нет, не «баба», а этакая «аристократка – ягодка». Высокая, статная и слегка надменная. Саша открыл дверь и бухнулся в удобное сиденье, имевшее мало общего с советским автопромом (рассказ Лёли о муках творчества мужа по поводу передних сидений, о протоптанных на бетонном полу гаража тропинках вокруг машины, можно было издать небольшим тиражом). Пожал другу руку и с наслаждением вытянулся, осматриваясь:
   - Как «девяточка»? Всё?
   - Да. Растворилась в вечерних сумерках за весьма неплохую для неё цену. В осень будем смотреть что-то приличнее. Пока прокантуюсь на этой красоте аккуратненько – от светофора к светофору… если позволят другие участники движения…
   Сашка вслушался в нёсшуюся из динамиков разухабистость (Лёха где-то по случаю прихватил акустику, умело толкнув которую можно было выручить сумму, достаточную для покупки иной «самобеглой коляски»).
   - Слушай, но это же…- он пощёлкал пальцами, ловя ритм: - «Она похожа на всех женщин, которых ты когда-то любил…»
  - Не угадал! – расхохотался Лёха, покрутил головой и аккуратно выехал на проспект:- Это «Манго Джерри», лет за двадцать пять до «бесплатных птичек». Что поделать – нот всего семь…
   - Ишь, как выводют, шельмы! Прикольно…хотя есть вещи которые у меня не воспринимаются в оригинале. Другие - наоборот.
   - Бывает. Перепевка иногда не хуже оригинала, а то – и лучше. Только не надо смешить народ, без спроса калеча чужое творение, как попрыгуша-есаул, со скакунами- мыслями. Как его не удавили потом  за рецидив с «рождённым в СССР»! Зараза! – он пропустил метнувшийся «без объявления войны», вправо «опель». С бумажным плакатом во всё заднее стекло: «жалко, но – продам», и сообщавшим номер телефона страдальца.
    - Повестка дня у меня исчерпана, предлагаю заехать на стоянку, потом переместится домой и употребить пивка. Холодненького. Да что тебя мотает-то! Неугомонный…- Леша снова притормозил,  продажный «опель» настырно лез уже влево: - Кажется, он хочет нам его продать, а? Любой ценой…
   - На стоянку, стало быть. У подъезда не оставляешь?
   - Там без меня полно любителей газоны помесить. И мало ли, что. Один знакомый мой оставлял на ночь «троечку», доставшуюся от двоюродного дяди. Лет двадцать в гараже с хорошей вентиляцией стояла – игрушка, прямо как с конвейера. Тоже думал поездить и опять на хранение поставить, внуков к истории приобщать. Ночью в окно выглянул: два ополоска бензин сливают. Парень здоровый, поверх трусов тапочки накинул, спустился и дал по загривкам обоим. А через пару ночей  налетела кодла, и «тройку» его в момент отходили кирпичами и битами так, что ни одного стекла и ни одной фары не осталось. И кузов весь в забоинах. Жалко до соплей. Восстанови теперь её…Народ у нас «добрый». И говорят, в стране его мало…
   - Народу у нас полно, у нас людей мало.
   - Такова селява. На одного человечка приходиться десяток животных, готовых гадить под себя во время еды. Насмотришься на их художества и вспоминаешь «невинно убиенного» Николая Бухарина с его расстрелом, как методом воспитания человечества.
   - Не обольщайся. Не прокатит. Скатишься до их уровня. Или тебе слава этих упырей покоя не даёт? Если пивка – то немного…
  «Волга» пристроилась в хвост здоровенному внедорожнику и закружилась по ведущему к мосту извилистому спуску. Сашка посмотрел на чёрную гробоподобную махину с наглухо «загудроненными» стеклами, маячившую впереди. Интересно, что он оттуда видит? Особенно ночью. И «от кого», и «зачем» так нужно прятаться? Название авто и перечисление опций-наворотов на задней двери растянулось в строку от левого фонаря до правого.
   Пиво последний раз Сашка пил недели три назад, в том числе и прямо здесь, на мосту. Вечер был тёплый и солнечный. Пробку, в которой томились автомобили, стремящиеся попасть в заречную часть города, было видно прямо из окна офиса. В компании жившего по соседству Серёги собрался домой, по пути на остановку зарулили в «источник», взяли по баночке пива, хотя у Сашки уже была «жёлтая карточка» от Дарьи за недавнее появление в строю в нетрезвом виде. Прикинув количество пассажиров, пока ещё стоящих на остановке, разделили его на скорость движения транспорта и помножили на шансы в него сесть – взгрустнулось. Помимо отличной погоды была ещё и пятница. Народ рвался с работы домой и за город. Все ехали во все стороны, мешая друг другу, и спасением виделось метро, до которого ещё нужно было дойти. В ларьке за остановкой взяли ещё по баночке и двинулись дальше. Настроение улучшалось. В последнем перед мостом минимаркете набили купленный здесь - же пакет бутылками (баночного здесь не случилось) и продолжили поход. Во время перехода Серёга прочёл поучительную лекцию о преимуществе пивной банки перед пивной бутылкой. Дело оказалось не в гигиеничности, не в отколотых дрогнувшей рукой вместе с пробкой горлышках, а в случившемся с ним недавно происшествии: стоя на площадке перед дверью квартиры в предвкушении скорого желанного глотка он полез за ключами и резко встряхнул уже чуть живой пакет – маечку, битком набитый всякой всячиной. Дно пакета расползлось, и на бетон площадки первым ушёл в последнее пике «Пивовар Иван Таранов», на вставшие вертикально осколки стекла напоролись пакет с молоком и пакет с манной крупой. А увенчала это безобразие буханка ржаного, которая бескомпромиссно прихлопнула упавшую в крупу банку со сметаной... По ту сторону моста пакет с пустыми бутылками вручили удачно подвернувшемуся бомжу и спустились в прохладную подземку. Употребление спиртного здесь не поощрялось и пришлось взять тайм-аут. На выходе двери станции метро прямо утыкались в двери магазинчика, и пройти мимо, не взяв «по – последней» было просто невозможно. А вот дёрнуть за колечко не успел – в кармане заёрзал сотовый. Просьба супруги купить пива поначалу воспринялась, как предложение курнуть перед расстрелом за курение на посту у склада ГСМ в военное время. Но, оказалось, что в гости заглянули хорошие знакомые и притащили хорошей рыбы «под пиво». Пивной хмель немного выветрился, пока он пешком прошел до дома, а дыхнул он удачно в сторону: Дашка то ли ничего не поняла, то ли сразу простила. Однако он так и просидел весь вечер с полным бокалом, отхлёбывая скорее для приличия, и размышляя, почему приняв решение не прикасаться к спиртному минимум месяц, через пару дней оказываешься у родной двери вдрызг пьяный.
   Алексей вкатил на стоянку, приветственно махнув охраннику. Под колёсами прошуршал гравий. Стоянка была почти пустой. Алексей открыл дверь, но выходить не спешил:
   - Залез я на один объект, через старых  знакомых. Можешь по своей линии поучаствовать… держи, кстати, визиточку – он готов тебя выслушать.
    - Ого! В каких ты сферах витаешь! Стало быть, он теперь ещё и депутат…Интересно в Гордуме по фене ботают?
   - Сейчас, наверное, уже нет - пообтесались…в девяностые если только…
   - В девяностые там, наверное, стволы на пол вываливались! Как с оплатой?
   - «Клади КЦ, получишь гравицаппу». Я с ними - по предоплате.
   - Это правильно: ничто так не укрепляет доверия к покупателю, как стопроцентная предоплата с его стороны. Как вам эти динозавры?
   - Как тебе сказать, последние из бурного «раньшего времени»…Малиновые пиджаки, «волыны» за поясом, «Боевые Машины Вымогателей», чуть раньше - «патролы» с лебёдками… Не хотелось бы всё это снова пережить (дети, как-никак), но тогда всё было «ярко». Они были личностями, не боявшимися подставить свой лоб под пули. И у большинства из них всё же были «понятия», и свои «охотничьи угодья». В отличии от той же  вездесущей гопоты - что тогдашней, что нынешней, которая калечит-грабит без разбора и стариков, и детей, и женщин. Только эти парни закрутили водоворот, в котором, в большинстве своём и сгинули. Наверх, как обычно вытолкнуло мусор и пену. Посмотри, сколько сереньких людей в дорогих машинах. В массе своей, нонешние хозяева способны худо-бедно владеть выгрызенным ранее, «занимать  руководящий пост» и баловать с откатами. Да ещё с детской непринуждённостью путать государственный карман со своим. И лоб под пули они не подставляют. И не рискуют, что им самим, или любимым родственникам на их глазах будут ставить утюги на живот, или совать паяльник в зад. Хоть и…  Только прикинь: деньги приходят от госструктуры, а доставка – в загородный коттедж. Миленько так освоили собранные с нас налоги –  своих гешефтов им мало... А в кабинете у суки – портреты президента, премьера, руководителей ведомства вперемешку с иконами и церковными календарями. На обед ухмыстал, так секретарша лампадку затеплила, и свечек понаставила. Саня! Я понять не мог – куда попал! И после этого всего я должен уважать власть? Нет, может, конечно, сей государственный муж внесёт наличку на счет организации? Или это неполученная за полгода зарплата? Веришь?
   - Нет, не верю. Знаешь, когда ко мне стремительно влетает от силы сорокалетний малый и бросает поллямки наличными, точно они руки ему жгут. В качестве предоплаты за материалы для поставки на «домик в деревне» размерами с замок людоеда. А потом выясняется, что он подполковник юстиции... это, что зарплата у него такая? 
   - Вот и я – тоже… не верю... Хоть и хотелось бы. И вся эта серость – она восторжествует. Ненадолго. Потому, что «где торжествует серость – к власти приходят чёрные». Вот и поглядим - «кому торили дорогу несчастные лавочники».
   - Пессимист.
   - Нет, просто истории свойственно повторятся. Говорят, она  развивается по спирали. Вопрос в том, на какой виток мы угодили - в несколько десятков лет, сотен или что-то покрупнее...
    - Нет, Лёша, определённо тебе необходимо выпить.
Алексей пожал плечами. С минуту они помолчали, потом  он подвёл итог:
   - Знаешь, Сань, символом девяностых для меня навсегда останется бультерьер. Бездушная и безжалостная помесь крысы с крокодилом. Тварюга, способная только рвать, рвать и рвать... А, первой половины "нулевых", судя по тому, что сейчас вижу - холёное рыло в машине с мигалкой... хотя, смысл примерно тот же: рвать, рвать и рвать….
    У него запиликал сотовый. Пока Алексей трещал по телефону, Саша вдруг задумался по поводу «лихих девяностых». Странно, его они коснулись как-то по касательной, что ли. Не было у него ни наездов, ни стрелок. И работать «за еду» не пришлось. Квартиру, только, съёмную бомбанули, элементарно отжав дверь топором. Утащили, что под руку подвернулось - Дашкину косметику; её старую, ещё с материного плеча дублёнку; пару калькуляторов; видавший виды магнитофон-двухкассетник с кучей аудиокассет. Лучшее из Хазанова в том числе. В милиции сразу сказали, что дело - «висяк». Золотишко и пачка баксов, кстати, так и остались лежать в нычке. Дилетанты...   
   И, ещё раньше, когда он, делая диплом, подрабатывал продавцом в ларьке, за два месяца четырежды грабили другие смены, то поджигая ларёк, то всовывая ствол в окошко, то угрожая бросить гранату, то просто выламывая дверь. Всякий раз вычищали кассу, оставляя продавцам мелкие купюры в качестве платы за причинённое неудобство. После четвёртого раза хозяин ларька с кем-то перетёр, и на ночь в ларьке поселялись два курсанта школы милиции. В качестве заложников, что ли... У близких ему людей - тоже, как-то обошлось. Борис, правда, многого не рассказывал. Даже Ленке.
    Ну, ещё у Алексея был случай, когда в зад отцовской «семёрки», за рулём которой он был, влепился потасканный СААБ. Лёха встал в крайней полосе перед разрывом в левый поворот, задолго начав мигать, и гасить скорость. И был немало удивлён, когда ему прилетело. Ещё больше его удивил вылезший из СААБа жлоб лет сорока с отёчным лицом, в трениках с лампасами, и начавший орать на предмет: «что ты тут встал - я тут еду». В ответ на его предложение купить иномарку немедленно, Лёха послал жлоба на три русских буквы. Что-то сразу подсказало ему, что это - не «тот» случай. И помощь Сани, который предложил ему поговорить с Борисом, чтобы заручиться поддержкой его «крыши» - отверг. И подтянул через своих знакомых лихих ребят под вывеской какого-то ЧОПа. Потом, когда они заливали пережитое «кеглевичем», Лёха проболтался, что может, и надо было через Бориску. И процент был бы скорее всего - символическим. И угрызений совести не было бы. Большой, «состоявшейся» конторе разрулить такую мелочь по просьбе знакомых - плёвое дело. А подтянутые им ребята считали, что «в нашем хозяйстве - и жук мясо», и раз уж попался... На «стрелу» жлоб приехал с тремя такими же бомжеватыми личностями на раздолбанном «чероки». С ними поговорили, и они, сказав жлобу, чтобы тот разбирался сам, укатили. Оказалось что вся его «крыша» состояла из каких-то безработных укурков, купивших в складчину остатки джипа, и принявшихся «крышевать» лоточников на прилегающей к их дому части улицы. Сам виновник ДТП держал несколько лотков на улицах и рынках, торгующих шнурками, стельками и прочим копеечным ширпотребом. И встревать за него в такой ситуации никто не собирался. Ребятишки - ЧОПовцы буквально через пару дней отдали Алексею деньги на ремонт. В достаточном для этого количестве, и взяв вполне умеренный процент за услуги. А потом принялись уже по-полной раздевать столь глупо подставившегося лоточника. Феерично и беспощадно. В «ноль».
  А. вот Толика, конечно, хорошо «переехало». Уже «под занавес» девяностых, когда он от Сашки и Алексея достаточно отдалился. Но, такой исход его бизнеса был вполне предсказуем. Он обзавёлся полезными знакомствами в деканатах на кафедрах местного университета и нескольких институтов (правильнее сказать - «вступил в преступный сговор»), и начал оптом и в розницу торговать дипломами о разнообразных высших образованиях. Проверить их подлинность можно было только «глубокой вспашкой», то есть, сделав соответствующий запрос в учебное заведение, и получив ответ, кому на самом деле был выдан такой-то диплом с таким-то номером. Большинство работодателей и сейчас, вряд ли «пробивает» такие данные, а уж тогда - подавно. И, вовсе не факт, что не послали бы. Только, вот, крышей Толик не обзавёлся. «Бизнес» пёр в гору, пока... не случилось вполне закономерное «пока». Единого мнения на счёт случившегося так и не было по сию пору. Эдик считал, что судьба сыграла злую шутку, и Толик действительно налетел на дурака с крутыми знакомыми. Более прозаически смотревший на жизнь Алексей был уверен, что Толян угодил на хорошо устроенный разводняк. Короче говоря, Толя продал диплом лбу, который, несмотря на проведённый при продаже инструктаж, попёрся (или, якобы попёрся) устраиваться с ним в милицию. Там диплом «пробили» и устроили парню позорный отворот, с пожеланием больше не соваться. Лоб вернулся к Толику, Толик его послал, напомнив, что предупреждал дурака на счёт «органов». На следующий день Толика уже встречали у подъезда. И его предложение вернуть полученные за фальшивый диплом деньги, было встречено жизнерадостным смехом. Речь теперь шла о том, что с оговорками можно назвать «упущенной выгодой». В милицию обращаться Толя не стал. Разменял квартиру на меньшую. И, на всякий случай, с годик  пожил в другом городе.
   Алексей снова повернулся к Саше:
   - По поводу «выпить». Папаня зовёт в гости. Нас обоих. Дескать, присмотрит за нами, пока жёны в отлучке. Чтобы мы не хулиганили. Там уже Катька с Миханом, и старинный отцовский друг с супругой. Мясо замариновано, мангал наготове. Поедешь? Бухать не обязательно, вечером вернёшься. Можешь и заночевать — место найдём.
   - Вернусь, кто бы сомневался. Насчёт «необязательно», то это песня тянется с того момента, как  изобрели  бухло. Поехали... Всё равно делать-то нечего. Где здесь магазин...
   Саша, не желавший ехать на халяву, в мгновение ока разжился упаковкой пива и завернутым в термопакет аппетитным куском мяса, который, по словам продавщицы, с самого утра крутился на гриле в компании цыплят. Мясо на вид и запах было действительно очень даже ничего. Алексей покрутил носом и выбор одобрил. Между прочим, хмыкнул и добавил, что после «правильной» термообработкой можно сожрать почти всё. Жрали же они, живя в общаге в лихие годы, без последствий блюда из «подгулявшей» курицы. А, исландцы и «в мирное время» трескают и рыбу, и баранину с душком. Норвеги – тухлую селёдку. Главное - прищепку на нос нацепить.
   Выехав со стоянки, они снова попетляли по городу, после чего машина вырвалась на пригородное шоссе. За окном замелькали сначала склады, заводики, потом  потянулись пасторальные сельские пейзажи, слегка опошленные запущенными лачугами и руинами коровников. Шоссе было полупустым - любители «активного отдыха», вернее - активного потребления спиртного на лоне природы, выехали ещё утром, и сейчас уже благополучно загаживали окрестные леса. Дачники уехали ещё вчера, расталкивая друг друга в пробках на своих авто с прицепами, тюками и холодильниками на крышах, и торчащими из окон досками. Вот уж кого Саша не понимал категорически, так это людей с неистребимой «тягой к земле», но живущих в городах. Вдвойне - тех, кто подался в ненавистную «мазутную дыру», продав дома и землю в деревнях и купив взамен гольф-класс, а теперь живущих на съёмных квартирах и люто тоскующих по своим «родным орясинам». Зачем мучиться самому и мучить других? Сашка, хоть и родился в городе, никогда ничего не имел против деревни. Пацанёнком всласть пожил у родственников в тогда ещё крепких деревнях, где отлынивать от дел не позволяли ни своим, ни приехавшим на постой. И сам никогда не исключал варианта отъезда  в какие-нибудь Малые Охапки выращивать картошку, разводить овец и дёргать коров за титьки. Потихоньку отстроить дом. В подвале развесить окорока, а в углу спрятать под фуфайками многолитровую бутыль, чтобы спустившись вниз по просьбе жены за картошкой появиться через полчаса с красным носом и вилком капусты. В доме держать пару ружей, в амбаре - пулемёт. На стене повесить портрет Нестора Ивановича Махно, а за ближайшей рощей устроить небольшое кладбище для заблудившихся налоговых инспекторов и, просто, для любителей перераспределить чужое в свою пользу. Но молотить подобно дачникам «на два фронта»! Увольте!
   Леша «поддал». В динамиках размышлял сам мэтр:
...Вставь башку в телевизор,
Протри кушетку до дыр,
Ты уже посмертно вписан в этот
брошенный, брошенный, брошенный Богом мир...
   И возразить-то нечего... Может, так оно и есть: действительно бросил, потому, что надоело долбаться с дураками. Только на фоне проносящихся по сторонам дворцов и развалин - настроения это не добавляло, и Саша потянулся было, чтобы сменить волну. Алексей его упредил, и сунул диск. После непродолжительных аплодисментов потянулась «Лили Марлен», да ещё в исполнении Марлен Дитрих. Из нонешних так душевно «вытянуть» смогла бы, наверное, только Каас. Солдатский шлягер второй мировой на всех фронтах. Поначалу запрещённый геббельсовскими ушлёпками за «упаднический» мотив. А, раскрутившую песню Лале Андерсон чуть не закатали в лагеря за «недостаточно восторженный образ мыслей» и почти довели до самоубийства. Очевидно, что сидящие в уютных кабинетах, и оторванные от реальной жизни уроды - одинаковы везде, невзирая ни на национальность, ни на государственную принадлежность.
   Странно. Ведь действительно  «невосторженная» мелодия. Только вот, в отличии от предыдущей она вовсе не вызывала желание прямо сейчас убиться головой об стену. Лили сменила строевая «Земля Южан». Алексей кивнул головой на приближающуюся кольцевую развязку и, усмехнувшись, поведал, как их менеджер Юрий угодил тут зимой в историю. Ездил он в деревню к родственникам за мясом. Выпросил на вечер служебку, и отправился на село. Отведал свежатинки, нагрузил в багажник уже разделанных кусков, и поехал домой. Возвращался уже затемно, но с ветерком. Где-то здесь его и остановил патруль ДПС в лице румяного на морозе старшего лейтенанта в тулупе и валенках. Как Юрий полагал – тормознули за превышение скорости, но оказалось, что он вдобавок ещё и что-то там пересек, и куда-то нарушил, когда решил немного срезать и лихо повернул на пустой дороге. Впрочем, выписывать штраф или лишать прав его не собирались – сразу, даже не садясь в патрульную машину, намекнули на «возможность». А денег-то на «возможность» и не было. Моментально стрельнула мысль – расплатиться мяском.  Старлей благодушно усмехнулся, и пожелал выбрать кусочек сам. Пошвырявшись, выбрал и пожелал счастливого пути. Юрий захлопнул багажник и поехал дальше, проклиная себя за торопыжнечество и лихачество. Подъехал к дому, чтобы перетаскать привезенное добро, и, подняв крышку багажника, наткнулся на рукавицы, позабытые там ГАИшником. Сгоряча хотел их зашвырнуть в сугроб подальше, да не успел - нащупал за отворотом нечто интересное, приятно шуршащее. Весь цимес оказался в том, что на посту ДПСник, видимо, стоял давно, продажа полосатой палочки шла бойко, и всё, или большую часть того, что барбос успел нашелушить, он просто заталкивал за отвороты рукавиц. Юрка пересчитал деньги, давясь глупым смехом - по такой цене кусок вырезки не продавался даже будучи приготовленным в ушибленных на голову ресторациях, где кушают «дифлопе с крутоном» по космическим расценкам, и  куда «наши люди... на такси не ездят»...