История, рассказаная мне случайным попутчиком

       Я не слишком-то большой любитель случайных встреч, неожиданных знакомств, душевных историй. Всегда предпочитал не выходить за рамки собственных состояний, избегая внедрения в сердечные раны окружающих меня людей. Но на одно повествование, услышанное однажды от немолодого, но почтенного на вид человека, с которым судьба ненадолго свела нас вместе в мчащемся вдаль грохочущем поезде, я не мог не обратить внимания. Глядя на его озабоченные черты, слыша его периодичные тяжкие вздохи, что начались сразу же, как только его грузная фигура возникла в дверях купе, я понял, что в этот вечер мне не избежать истории, иллюстрирующей человеческую жизнь. И вскоре убедился, насколько оказался прав.
       - Вы женаты? - все так же вздыхая, спросил он.
       - Нет, - был мой ответ.
       - А я вот был, - не глядя на меня, продолжил мой попутчик. - И знаете, это был довольно-таки хороший брак, насколько такое состояние в жизни человека вообще может быть хорошим. Мы жили, как достойные муж и жена – я работал, она слегка подрабатывала и следила за домашним хозяйством. Все было действительно хорошо. Но затем произошло удивительное - я ее потерял, просто потерял. Поначалу я потерял ее любовь, а затем и всю ее... Полностью. И... так сразу.
       Мой собеседник закурил, даже, похоже, не осознавая, что место для этого крайне не приспособлено. Я же посчитал неуместным указывать ему на это.
       - Она отдалялась от меня, но не сразу, а очень постепенно, - говорил он. - Ее взгляд поначалу стал задумчивым и печальным, потом же в нем заблестело слезами настоящее горе. Она перестала находить радость в вечерних прогулках, стала раньше отходить ко сну, а с утра спешила поскорей покинуть стены «нашего с ней» дома. Тот факт, что у нее появился другой, я понял лишь тогда, когда заметил, как она плачет каждый раз, когда одна и та же песня начинает звучать по радио. "Мечтай обо мне" ... Да, пожалуй, именно такими и были слова той песни. И я в какой-то момент вдруг понял, что в ее душе создана запертая от меня на ключ ниша, маленький мир, в котором (и только в нем) моя жена позволяет себе о ком-то мечтать... Она менялась день за днем, и с каждой минутой переставала быть такой, какой была раньше. Она становилась далекой и прозрачной, словно дымка утреннего тумана. Она таяла, как тает ледяная скульптура жарким летним днем. А однажды она просто исчезла. Исчезла, не оставив ни записки, ни какого-либо намека. О том, что эта женщина уже никогда не вернется в "наш" дом, я понял потому, что среди ее вещей отсутствовало лишь одно платье - серое в мелкие черные кружева... Оно было ее любимым, настолько любимым, что она никогда не одевала его иначе, чем перед зеркалом...
Дверь купе открылась, и в просвете появилась взъерошена голова проводника. Я заказал пива, себе и своему попутчику. Сам не знаю почему, но он определенно нравился мне, а его история вызывала у меня искреннее соучастие.
       - Я не видел ее довольно-таки долго с того дня, - тем временем продолжил мой новый знакомый. - Я жил своей жизнью, работал и лишь изредка думал над произошедшим. Когда же силы окончательно накопились во мне, я вынес из "своего" дома последние ее вещи с явным намерением начать двигаться дальше. Но нужно же было такому произойти, что прямо в тот день (а день тот был не далее как вчера) во время вынужденной официальной поездки в город N, я вновь встретил ее. И вот то, к чему я веду, молодой человек. То, о чем никогда не смогу забыть я, и что, возможно, стоит запомнить вам... Итак, я встретил ее. Она выглядела рассеянной и нереальной, потерянной и трепещущей. Она посмотрела на меня, не узнавая, и лишь вздохнула, когда я обратился к ней с вопросами. «Как ты?» - спросил я. Она молчала. «Где ты?» - вновь спросил я. Она продолжала молча смотреть на меня. «Зачем? Зачем ты ушла?» - сорвался с моих губ главный волновавший меня вопрос (как ни печально, но сердце человека всегда останется полным эгоизма). И тут наконец она заговорила. Она поведала мне, что судьба ее нелегка. И что возлюбленный давно бросил ее. И вынуждена она была сама добывать себе хлеб и бороться за кров над головою. До сих пор не знает она, куда же приведет ее тот пыльный путь, на который она встала. Но, внезапно понял я, нет ни капли сожаления в ее маленьком, но все еще бьющемя сердце. Конечно, она чуть с ума не сошла от горя, когда ее любовник покинул их общий мир, усердно создаваемый ею для них двоих. И в этом была ее неизбывная печаль. «Но все же, - говорила она, - мое сердце было исполнено благодарностью ему за то, что он, воспользовавшись моей глупостью и доверчивостью, перевернул мою жизнь, направил меня на новый путь, о котором я прежде и помыслить не могла. Если б ни он, я бы не узнала другой жизни, не увидала б огней других городов, уличных музыкантов, храмов, долгих дорог и бесславных путей. Он сломал предполагаемый план моей жизни, и, хотя неопределенность и перемены порой пугают, без них жизнь – лишь спектакль кукольного театра. И, встреть я однажды его вновь, столь же случайно, как встретила сегодня тебя, я бы нашла в себе силы и взяла бы на себя смелость сказать ему спасибо за то, что он меня погубил». После этих слов моя бывшая возлюбленная ушла, оставив после себя лишь холодную бескрайность. А я до сих пор не могу осознать, когда же именно я начал ее терять…
       Рассказ моего попутчика был закончен, однако я был настолько погружен в свои мысли, что даже и не заметил, как он, распрощавшись со мной, сошел с поезда. Я думал о рассказанной им истории, и состояние легкого помешательства одолевало меня. Я слишком хорошо помнил ту девушку, словно она и сейчас стояла передо мной в своем сером платье, помнил прикосновения ее рук, шепот ее слов, самоотдачу, что светилась в ее глазах… Я думал о судьбе, что подшучивает над людьми. И все мы обязаны искренне верить, что ее подлые проделки идут нам исключительно на пользу, поскольку в конце концов ведут к нашему усовершенствованию… Я долго не мог понять, как именно мне отнестись к услышанному. Я испытывал нечто, однако это чувство было слишком уж неожиданным и незнакомым. Я выключил свет и улегся на неразобранную постель. Дабы погоревать. Да-да, именно так… Странное новое ощущение, задевшее слабые струны в моей душе, было ничем иным, как горем…