Может... сначала

 

        Многочисленные командировочные предписания направляли Шуру по всей необъятной стране. И на Кавказе побывал он не раз. Да и альпинистские маршруты приводили в эти горы. Но вот в такой самобытной и своеобразной стране, как Грузия, он впервые.
        Устроился в гостинице уже под вечер. Нужно поужинать. Неподалёку обнаружился небольшой уютный ресторанчик с «живой музыкой». Тут-то Шура и обосновался. Перекусив каким-то острым салатом, сдобрив его объёмной стопкой водки, наш командированный сибиряк обрёл возможность воспринимать окружающее.
        А окружающее оказалось весьма и весьма приятным. На фоне веселящейся танцующей молодёжи сияла звезда. Точёная фигурка. Черты лица, тонкие и нежные, освещались светом дивных тёмных, как южная ночь, глаз.
        Отмахнувшись от официанта, спрашивающего, не пора ли нести горячее, Шура ринулся к столику с весёлыми девчонками. Естественно, за этим столиком сидела Она.
С этой минуты, если не сказать секунды, Шура не отходил от девушки. Она же оценила его остроумие и весело смеялась  шуткам парня.
        А веселье разливалось рекой. Выпрямившись и стараясь выровнять дыхание после демонстрационного показа элементов брейка, Шура ощутил лёгшую на его плечо чью-то руку. Шагнул вперёд, уходя от возможного удара в лицо,  и резко развернулся. Перед ним стоял плечистый высокий парень.

- Гоги,- сказал плечистый.
 
- Александр, - ответствовал Шура.

- Слушай, Александр! Давай договоримся. Больше ты с этой девушкой не танцуешь. Сделай так: ты в этом зале есть, все – есть, а её ты не видишь! Ну, нет её для тебя! Сделай так, и всё будет хорошо.

Если бы Гоги знал, что такие рекомендации у стоящего перед ним парня вызывают неодолимое желание сделать наоборот, возможно он и сказал бы по-другому. Но Гоги не знал, и сказал как сказал.

        После очередного танца, проводив смеющуюся девушку к её столику, Шура увидел перед собой Гоги.

- Пойдем, поговорим?!

- Ну, пойдём!





          Девушка подскочила к Гоги и что-то оживлённо, с нотками просьбы, заговорила   по-грузински. Гоги вежливо, но непреклонно отстранил её и пошёл к выходу.


        Шура за ним.

        На тёмной улице, в свете фонарей Шура оценил обстановку. Кроме Гоги его персоной явно интересовались ещё трое аборигенов. Иначе говоря – шансов никаких.
И тут, совершенно неожиданно для себя, он предложил:

- А может, сначала выпьем?

Его визави ошеломлённо переглянулись. Первым от услышанной наглости очнулся Гоги.

- А, что! Сначала можно и выпить!

Причём слово «сначала» было явно выделено интонацией.
     Почувствовав одобрение своей идеи, Шура повернул к входу в ресторанчик. Не тут-то было. Ему было заявлено, что перед ним люди, знающие этот город. И эти люди покажут приезжему настоящее место, где собираются мужчины.
         Проформы ради Шура сообщил, что не оплатил счёт в ресторане. Его с усмешкой успокоили, что счёт за него уже оплачен.
         
         Довольно долго шли они по улицам вечернего прекрасного города, пока не подошли к входу в подвал с вывеской на грузинском языке. Спустившись по крутым ступеням, компания оказалась в небольшом уютном ресторанном зале. Уселись за пустым столиком. Заказывал Гоги. Видно было, что его здесь хорошо знают.

        И пошёл разговор. Кто, да откуда? Зачем здесь?
        Вопрос – ответ.
        И вино, прекрасное грузинское вино. Вино, располагающее к общению, а не к разъединению. Постепенно тональность общения смягчается, лица добреют. А уж когда выяснилось, что, даже не зная слов незнакомого языка, пришелец искусно участвует в многоголосии – пению не было конца.

        По ступеням подвала поднимались в светлеющее утреннее небо. Подъём показался Шуре потруднее некоторых скальных лазов, которые довелось раньше пройти в горах. Но крепкие руки новых приятелей помогли оказаться на булыжной мостовой. При расставании новые друзья приглашали ещё и ещё приезжать в гости.               





        Справедливости ради, стоит отметить, что к приглашению Шуры навещать его в Сибири, они отнеслись несколько прохладно. Усиленно делали вид, что не слышат.

        Через три дня сибиряк прощался с городом, страной. В гостинице портье, после расчёта, достал из-за стойки корзину с отборными фруктами и вином.
        В корзине записка: «Приезжай – споём!»