отрывки из романа Полёт бабочки

                ЧАСТЬ 2 
 ГЛАВА  1


В  Донецке  желтеют  каштаны  и  поспели   абрикосы.  Они  в конце  августа  дешёвые  и  на   базаре    продаются    всех  сортов  и  размеров   баночками,  килограммами  и  вёдрами.   
Я,  как  всегда,  покупаю  ведро  «колеровки»   (ярко- оранжевые  с  мясистой  сладкой  мякотью)  и  варю  наше  с  Михеем  любимое  пахучее  абрикосовое  варенье.  В  гастрономе   «Ударник»  покупаю  торт  «Киевский»,  бутылку  сладкого  вина  и  зазываю  гостей -  отметить  моё  возвращение.
Но  приходит  только  что   вернувшаяся  из  лагеря  Лена  с  Игорем  и  Галка  Петросова  с  дочками  -  восьмилетней  тихой  большеглазой  Маринкой  и  четырёхлетней  кудрявой,  черноглазой  Леночкой.
Боча  отказалась   по  причине  дежурства  в  больнице,  тётя  Люба  болеет,  ждёт  меня  в  гости,  а  у  Буликов  я  уже  была  с  визитом   вчера.   


На  лавочке  у  подъезда  дома  тёти  Любы  сидят  какие – то  чужие  женщины  и  внимательно  меня   разглядывают,  пока   мы  с  Мишей    идём   к   ним   по  дорожке.  Вдруг с  яростным  лаем  бросается  на  нас  маленькая  собачка  и  грузная  женщина  с  отёчным  лицом  встаёт  ко  мне  навстречу  и  говорит  тётилюбиным  голосом -  «Хто  цэ  чимчикуе? (кто  это  топает?).  Чапа,- обращается  она  к  собачке, -  замры  вжэ!  та  цэ  ж  наша  Света  з  Мишею  прыихалы.»  И   я,  едва  успев  сменить  на  лице  изумление  на  радость,  падаю  в  широкие  объятья  тёти  Любы.
- Саша! -  радостно кричит  она,  заходя  в  подъезд, -  ты  дывы (посмотри),хто  до  нас  прыйшов! Отворяй  ворота! -   и  Александр  Афанасьевич  уже  ждёт на  втором  этаже   у  открытой  двери  их  квартиры,  и  пахнет  на  весь  подъезд  пирогами  с  капустой  и  Чапа  уже  не  лает  и  смотрит  на  нас  из   под  кресла  чёрными  бусинками  глаз.

                ***

В  приёмной  заведующего  районо  много  посетителей – скоро  1  сентября,  школы  заканчивают  ремонт,  получают  новое  оборудование  и  учебники,  формирует  классы,   готовятся  к  традиционному  августовскому  совещанию,  утверждают  кадры  учителей…
Пока  я  ждала  своей  очереди,  узнала  много  интересного  от  женщин – учительниц  -  про   непредсказуемый   характер   нынешнего  зав. районо,   про  новые  буквари  с  неудобными  красно – синими  фишками,  заменяющими  гласные,    про  областные  проверки  в  сентябре  и  про   новую  огромную  (2000мест)  школу  возле  хлопчато- бумажного  комбината   в  другом  конце  города.  Там  сейчас  «горячая  точка»,  не  хватает  кадров и  «вообще  всего»  и   меня  наверняка  направят  туда,  на  край  земли  Донецкой (добираться  с  пересадками  больше  часа).  Кошмар! 
В  кабинете  вместе  с  заведующим  за  большим  солидным  столом  сидел  лысоватый  крупный  мужчина  средних  лет.  Он  внимательно  слушал  наш  диалог  с  зав. районо  и  вдруг  неожиданно  спросил – « С  чего  вы  начнёте  работу  в  трудном  классе?»
  Я,  вспомнив   свой  3 – «Д»  в  Светлом,  ответила,  что  сначала  правильно  их  рассажу - 
 «слабых»  и  чересчур   подвижных  на  первые  парты.
-  Ну  а  потом? – заинтересовался  мужчина.
- А  потом  дам  самостоятельную  работу  или  диктант  в  виде  соревнования  или  игры,  чтобы  определить  уровень  знаний.
Мужчина  неожиданно  улыбнулся  и  представился  - я  Сайко  Владимир  Леонидович  -  директор  школы №1.    У  меня  второй  класс  без  хозяйки.  Могу  вас  взять.    Школа  лучшая  в  городе,  требования  высокие,  но  коллектив  хороший.  Подумайте!
Думала  я  недолго.   Посоветовалась  с  Ленкой,  написала  заявление  и,  полная    решимости   и  «педагогических  задумок»  пришла  в  школу №1  на  ул.  Университетской,  где   учились  в  основном   дети   партийной  и  прочей  «элиты» …  да,  да,  в  ту  самую,  куда  я  пришла  много  лет  назад  нескладной   тринадцатилетней,    застенчивой  девочкой  в  старой,  перешитой  школьной  форме  с  кучей  комплексов  и  совсем  малым  запасом  знаний.
Я  даже  не   сразу  поняла,  что  это  та  самая  школа  -  узнала  по  актовому  залу  и …  по  умывальнику  в  туалете ( я  там   девчонкой    частенько  лила   слёзы,  страдая   от  своей  неполноценности  и  беспомощности). 
Вот  это  был  «подарок  судьбы»!  Сама  бы  я  ни  за  что  не  решилась  попроситься  на  работу  в  эту  школу,   но   я  «влезла»  и   теперь,  как   в  омут  головой -  "пан  или  пропал"!
И  учебный  год  начался!

                ***               
                Школа    особенно  первые  месяцы,  почти  не  оставляя  свободного  времени.
Класс  действительно  оказался  «трудный»!  И  дети  в  основном  из   благополучных,  обеспеченных  семей,  и  школа  образцово – показательная,  но  все  как – то  сами  по  себе,  на  уроках  вялые,  самостоятельно  работать  не  умеют,  на  переменках  ссорятся, ябедничают,   мальчишки  часто  дерутся.  «Заводит»  всех  Вадик  Луценко.  Мать  его  периодически  кладут  в  психбольницу,  а  отец  занят  частным  бизнесом – разводит  породистых  щенков.  Причём,  случка  собак  и  переговоры   с  клиентами   происходят  в  их  двухкомнатной  квартире.  Бедный  Вадик! 
Так  что  за  полтора  года   работы  с  этим  классом  пришлось  и  с  этой  семейкой  часто  пообщаться,  и  на  родительских  собраниях  классные  конфликты  обсуждать,  и   после  уроков  «работу  над  ошибками»  с  каждым  отдельно  проводить,  и  «Муху – Цокотуху»  звать в  помощники  для  сплочения  коллектива,  и  каждую  неделю  придумывать  новый  план  воспитательных  мероприятий,  и  выслушивать  привычные    замечания  от  строгой  завуча.  А    однажды    я  даже  расплакалась  от  профессионального  бессилия  в  кабинете  директора.    Владимир  Леонидович  сам  разволновался   от  моих  слёз  и    чтобы  успокоиться,   налил  себе  воды  из  графина  и,   отпив  глоток,  совал  этот  стакан  мне  и  утешал  по - отечески – « Светлана  Георгиевна!  Ну  что  же  вы  так  расстраивайтесь! Плохие  результаты  контрольной  – это  не  самое  страшное  в  жизни!  Я  вам  даже  больше  скажу  -  это  вообще  не  горе.  Пожалуйста,  перестаньте  плакать  и  идите  готовиться   к  следующей  контрольной ».

 1981
                ***

В  сентябре  пришло  письмо  от  Анатолия  Фёдоровича.  По  приезде  в  Донецк  я  ждала  его  каждый  день.  Понимала, конечно,  что  все  лучшие  наши  денёчки  уже  позади  и  продолжения  не  будет,  А  скучала  сильно,  особенно  первые    месяцы.  Очень  уж  он  ласковый  был!
 И  письмо  было  такое,  каким  я  его  ждала.  Он  называл  меня   «светлыми»  именами,   рассказывал,  что    снюсь  ему  часто,   что  скучает,  «но  против  судьбы  не  попрёшь»,   что  родители  моих  учеников  и  сами  ребята  вспоминают  меня  (узнал  из  разговоров),  что  Калашниковы  переехали  в  Байкальск  и  Анна  Ивановна  родила  девочек – двойняшек  и  что  его  жена   Дина   всё  же  решила  приехать  с  Сашкой  зимовать  в  Янчукан.  Писал,  что  были  уже  первые  заморозки,  что  нынче  хороший  урожай  брусники  и  в  конце  письма  вместо   «целую» –  руководство  к  действию -  «Свети!»
Я  устроила  вечер  воспоминаний,  перебрала   с  Михеем  фотографии  нашей  жизни  на  БАМе,  чуть  всплакнула,  а  когда  Миша  заснул,  успокоилась  и  написала  милому  человеку  ответ  в  Янчукан  на  имя  Манечки  ( так  мы  договорились  заранее).
Ласковым  было  только  обращение -  Здравствуй,  Толечка! -   Рассказала,  что  работаю  в  школе,  что  привыкаю  снова  к  украинскому  климату,  что  «тоже  скучаю,  но  судьбу  не  обманешь,  и  всё,  что  было  хорошего  останется  с  нами  навсегда.  Живём  дальше!» -   
И  даже  в  конце  без  нежностей  обошлась (как  чувствовала!).

                ***

У  Ларисы  Жуковой  уже  двое  мальчишек  подрастали.  В  их  тесной  небольшой  квартире  по - прежнему  порядок,  пахнет  борщом  и  пирогами.  Худенькая   тётя  Маруся    приветливо  улыбается  нам  навстречу,  зовёт   зятя    раздвинуть  большой  стол  для  гостей,   и  оставив   недошитую  рубашку,  идёт  с  Ларисой  готовить  ужин.  Мальчишек    выгоняют  во  двор,  меня  из  тесной  кухоньки.   Вова  усаживается  со    мной  на  диван  и  « берёт    интервью».  -  Лорк,  ты  слышишь,  какие  на  БАМе  морозы?   А  Миша  за  пять  лет  всего  раз  болел!  -  с  восхищением  кричит  он  женщинам  в  кухню. Лариска  в  доме  командирша  и  большая  спорщица,  и   расслышав  упрёк  в    голосе  мужа,  появляется  на  пороге  комнаты    уже  готовая    объяснять  и  оправдывать  бесконечные  простуды  своих   детей.  Я  тут    же  всех  убеждаю,   что  на  Дальнем  востоке,  где  мы  прожили  эти  годы  очень  здоровый  климат,  поэтому  там  дети  не  болеют.  Хотя  в  глубине  души  я  уверена,  что  мои  дети  росли  здоровыми  потому,   что  я  никогда  их  не  кутала,  не  нежила,   с  детства  обливала  ножки  холодной  водой( а  Мишу  с  подсказки  Юры   лет  до  восьми  обливала  по  утрам   по  пояс)   и   никогда  не  кормила  насильно.
После  ужина  я    рассматриваю  дневник  и  рабочие   тетради     третьеклассника   Игоря  Жукова  и  искренне   удивляюсь  придиркам  и  строгости  его  учительницы.  Все  страницы  пестрят  красными   сердитыми   «двойками»,   «единицами»  (хотя  есть  вполне  приличные  работы)  и  замечаниями  типа  - «На  уроке  смотрел  в  окно  и  не  слушал  учителя!»  или    «Бегал  на  перемене  и  подрался  с  товарищем!»  Мне   непонятно -  если  все  эти  «страшные»  нарушения  дисциплины  ребёнок  совершал  в  школе,  а  не  дома,  почему  должны  отвечать  родители,  а  не  учитель?
 Жалко  Игорька!  Он  такой  подвижный  и   живой,  а  в  классе  такая  тоска!

                ***

.                Однажды   вечером  после  работы  прибежала  ко  мне  взволнованная  Ленка  и  сообщила,  что  встретила  в  гастрономе  Валика  Францева.  Он  очень  обрадовался,  что  я  «из  дальних  странствий  возвратясь»,  совсем  свободна  и  назначил  нам  (пока  троим)  в  воскресенье   встречу   в   баре  на  бульваре  Мира.
Мы  решаем,  что  Мишку  с  Игорем  нужно  в  выходной  отправить  смотреть  2  серии  «Неуловимых  мстителей»    (отличный  советский  боевик!).  Горячо  обсуждаем   что  лучше   надеть  и  тут  же, не  откладывая ,  идём  в  универмаг   «Белый  лебедь»  покупать  мне  новую  губную  помаду.
И  воскресенье  настало!  Я  так  волновалась  и  переживала,  что в  конце  концов   решила  не  идти -  во   первых,  я  постарела  на  12  лет (ужас!),  во  вторых  нас  может  увидеть  жена  Валика  Аллочка,  а  в  третьих  «это  всё»  потом  нужно  куда – то  девать!
Но  пришла  моя  боевая  подруга,  отругала  за  трусость,  заставила  погладить  помятый  плащ,  и   я  пошла  «встряхнуться  и  бороться  с  комплексами».
Валик  подтянутый,  в  тонком  плаще – болонья  улыбается  нам  навстречу,    жмёт  мою  холодную  от  волнения  руку   и  сразу  суёт  её  себе  под  тёплый  локоть  и  мы  идём  в  бар.  Там,  оказывается,  не  нужно  раздевать  верхнюю  одежду,  столики  высокие  и  мы,   стоя  пьём  холодное,   горьковатое  пиво  с  пушистой  пенкой,  отщипываем  солёную рыбку – таранку,  жуём,  смеёмся,  что – то  рассказываем,   вспоминаем  «Ястребок»,  снова  смеёмся… 

                ***

Юра  появился  на  пороге  моего  класса  на  большой  перемене.  Он  всё  такой  же -  беспокойные  глаза   оценивают  и  «пронзают»,  всё  так  же  солидно  покашливает  и  поглаживает  бородку.  После  минутной  неловкости  от  встречи,  мы  как - то  быстро  договариваемся  о  том,  что  Миша  придёт  к  нему  в  гости  на  бульвар  Пушкина  в  этот  выходной.
Вот  сейчас  я  абсолютно  готова  к  их  встрече.  У  Юры    двое  малых  детей  и  полно  своих  проблем  и  хлопот,  да  и  Михей  большой  уже – сам  разберётся,  нужны  ли  они  друг  другу.
Из  гостей  Мишка  вернулся  слегка   удивлённый.   С  удовольствием  рассказывал  о  том,  какие  у  него  маленькие  и  смешные  братики   Нестор – 4  года  и  Илья – 2 года,  каким  вкусным  пирогом  его  угощала  бабушка  Соня.   А  Юрий  Кириллович(так  Миша  захотел  называть  отца)   завёл  его  в  кухню,  закрыл  дверь  и  «раскрыл  страшную  тайну» -  его  друг  Володя,  непризнанный  пока  гениальный  художник  уехал  на  Север  зарабатывать  деньги  и  свою  главную  картину  оставил  на  хранение  своему  верному  другу -  Юре  Коломийцу. 
На  Юру  она  произвела  такое  сильное  впечатление,  что  он  посвятил  ей  стих.  Нарисована  была  голая   фиолетовая  женщина,  лежащая  на  синей – синей  ткани.  А  стихи  начинались  так  -  «Ты  явилась  из  мрака  синего  ногою  красивою…»
Дальше  я  забыл, -   оправдывается  Мишка  и  изо  всех  сил  сдерживая  смех,  спрашивает – «Ма,  а  слово  «ногою»  от  слова  нога,  или  от  слова  «нагая» -  голая?»
 Я  спустя  некоторое  время  была  у  них  в  гостях.  Пообщалась  с  Нестором  и  Ильёй,  (Оли  не  было  дома),  попила  чай  с  Софьей  Зиновьевной  и,   ловя  на  себе  её  внимательный  взгляд,  рассказывала  о  том,  как  мы  жили  с  Мишей  на  Дальнем  востоке.   
Уже  собираясь   уходить,   попросила  Юру  показать  картину,  которая  так   «поразила»  Мишу.  Юра  был  польщён.   Торжественно  покашливая,  он    долго  разворачивал  тёмную  тряпку,  в  которую  была  завёрнута  картина,  и    с  трагичным  лицом  рассказывая  о  гениальном  её  авторе,  о  том,  сколько  у  него  недоброжелателей  и  врагов (поэтому  такая  конспирация! ),  и  наконец,  показал  мне  сам  «шедевр»  и  даже  прочитал  посвящённый  стих  и  …   я  поняла,  почему  смеялся  Михей.      

                ***               


Появление  на  пороге  моего  класса  кого – нибудь  из  администрации  школы  никогда  не  предвещает  для  меня    ничего  хорошего.  Вот  и  сейчас  завуч  Зинаида  Дмитриевна  смотрит  на  меня  строго,   немного  даже  удивлённо  и  говорит – Вас,  Светлана  Георгиевна,  завтра  вызывают  к  инспектору  в  Облоно ( руководство  всеми  школами  области!).  Вы  случайно  не  знаете  зачем?»
Я  в  полной  растерянности.  И  завуча  понимаю -  Владимир  Леонидович  взял  меня  на  работу    без  протекции,  можно  сказать  «с  улицы», и  опыта  у  меня  мало,  и  «металла»  нет  в  голосе,  и  одета  бедновато,  и  приехала  откуда – то  из  Сибири  и  что  же  я  там  натворила,  если  заинтересовалось  ОБЛОНО!?
 Инспектор  оказалась  милая  женщина  моих  лет  в  строгом  сером  костюме.  Она  предложила  мне  сесть,  как то  обречённо   вздохнула  и  раскрыла  перед  собой  папку.   В  ней  лежали  две  бумажки  -  одну  я  с  ужасом  узнала  сразу  -  это  было  моё  письмо  Анатолию  Фёдоровичу.  А  вторую  она    протянула  мне   для  ознакомления.
Это  было  письмо  жены  Анатолия  Ф.  в  Облоно  города  Донецка,  где  она    сообщала,  что  я – гулящая  женщина,  известная  на  БАМе,  что  я   разрушила  её  семью  и  теперь  отбираю  у  неё  мужа,  а  у   ребёнка  отца,  что  таким  как  я  не  место  в  советской  школе,  а  если  я  в   партии,  то  меня  нужно  немедленно  исключить  из  её  рядов.
Хорошо,  что  моё  письмо  к Ан. Ф.  оказалось  вполне  «приличным»,  без   признаний,  намёков,  «интима»  и  пр.  компромата.   Инспектор  оказалась  человеком     порядочным,  смущаясь  задавала   вопросы,  сразу   мне  поверила,  и  прощаясь,    посоветовала -  «Вы  же  понимаете,  что  эта  женщина  вам  покоя  не  даст.  Поэтому  переписку  прекратите,  если  не  хотите  себе  неприятностей.  А  мы  на  этом  ваше  дело  закроем.  Идите  и  спокойно  работайте!»  На  том  и  порешили.
 Но  ещё  раз  Дина  всё  же  меня  «достала».
Под  Новый   год  пришла  мне  домой  открытка.  В   гостях  у  меня  была  Галка  Петросова  и  мы  под  настольной  лампой,  как  два  детектива  скрупулёзно  стали  её  изучать.  Была  она  потрёпана,  без  обратного  адреса  и  без  подписи.  Почерком,  очень  похожим  на  почерк  Сухоносова,   были  написаны  странные  слова,  как  будто  писал  пьяный.  «Светлана  Георгиевна!  С  Новым   годом  вас,  с    новым  счастьем,  с  новой  любовью!  Хотя  вы  ничего   в  ней  не  понимаете,  если  так  со  мной  жестоко  поступили!  Прощайте  навсегда!»  -  что – то  типа  того. 
Галка  утверждала,  что  почерк  изменён  и  писала  Дина,  провоцируя  меня  на  ответ.
И  я,  послушав  мудрую  подругу,  похоронила   свой  «таёжный   роман»  в  душе   навсегда.

                ***
1882
               
У  Фёдоровых  хорошая,  двухкомнатная  квартира  в  новом  доме  на  7- ом  этаже.  Они  давно  уже  вернулись  из  Германии  и  из  Казахстана  и  Алексей,  демобилизовавшись  из  армии,  заработал  эту  квартиру,  тяжело  вкалывая  на  шахте  под  землёй,  в  забое.
Дома  мы  застали  одну  Алиску,  и  она  нас  с  Мишкой   просто  потрясла.  Михей  был,  конечно,   восхищён  её    красотой,  а  я  с  удивлением  смотрела  на  эту  юную  хорошенькую  девочку (13  лет)  -  дочку  моих  одноклассников -   ловкую,  умненькую, общительную.  Она  весело  что – то  щебеча,  сделала  салат,  сварила  картошку  и  быстро  и  легко  пробегая  из  кухни  в  комнату,  сама  накрыла  стол.    Мы,  дождавшись  с  работы  Свету  и  Алексея,  отлично  пообщались  и   поужинали.  И  как – будто  не  было  этих  12 – ти  лет  врозь,  нам  хорошо  и  понятно  вместе.  Вот  только  рядом  сидят  подросшие  наши  дети  и  поэтому  мы  чувствуем,  что  мы – старшее  поколение  и  нам  скоро  40 лет!!!

                ***

Тётя  Миля живёт  в    маленькой  однокомнатной    квартире  -     "хрущёвке" -   такие   малогаборитные  дома  из  бетона  строились  скоростными   методом    при  Хрущёве.  Были  они  очень  тесны  и  некрасивы,  но  помогали  решать    в  те  времена  жилищный  вопрос.    Она  переодически   "сдавала  угол" (диван)  девчонкам - студенткам,  помогая  таким образом  деньгами,  как  истинная  еврейская  мама,  своему  совсем  взрослому    сыну.  К  старости  спина   её  сгорбилась,  большой  нос   напоминал   клюв  и  она      стала  походить  на  ворону.  Даже  смотрела  при  разговоре,  чуть  наклонив  седую  голову  и  круглый  блестящий  карий  глаз  смотрел  внимательно  и  с  любопытством.  Я  прихожу  к  ней  раз  в  год  на  следующий  день  после  её  дня  рождения.  Вчера  уже  все  её  поздравили,  поели - попили,  нашумели,  пообщались  и  сегодня  мы  сидим  с  ней  вдвоём  на  тесной  кухне  и  пьём  чай  с  тортом  несравненной  вкусноты,  кусок  которого  она  оставила  специально  для  меня.  Мы  вспоминаем,  смеёмся,   расспрашиваем  друг  друга  о  скопившихся  за  год  новостях... Трудные  времена  у  нас  с  тётей  Милей   ещё  впереди...

                ***

                Михей  пошёл  учиться  в  школу № 22,  рядом  с  домом  и  в  коллектив  «влился»  с   первого  дня  -  большая  часть  ребят  его  класса   ходили  с  ним   в  одни  ясли,  а  затем  в  один   детсад,  да  и  сам    он  парень    компанейский.  Правда,  в  дневнике  стали  часто  появляться  «тройки»,  но  классная  учительница  не  могла  нахвалиться  на  моего  сына  -  не  хамит,  не  дерётся, не  курит,  девочек  не  задирает,  на  баяне   на  утренниках  всем  аккомпанирует…
   Юра  настаивал,  чтобы  Миша  продолжал  учиться  по  классу  баяна.   Но  за  прошедший  год  без  муз. школы  Мишка  разленился   и  желал  учиться  играть  только  на  гитаре.  Это    стоило  тогда  дорого,  и   он   неохотно  согласился  поучиться  ещё  год  на  баяне,  чтоб  не  забыть  нотную  грамоту.  Хотя  из  этого  ничего  серьёзного  не  вышло -   курс  он  так  и  не  закончил,  баян,  в  конце  -  концов  забросил,  а  на  гитаре  всю  жизнь    совершенствовался  сам.   Я  думаю,  что  стоило  всё  же  мне  тогда  решиться  и  отдать  его  на  класс  гитары!

флешка
                ***

Голос  тёти  Любы  в  телефонной  трубке  просто  звенит  от  счастья  -  Света,  бери  Мишу  и  чимчекуй  прямо  до  нас.  Наши  молодые (Серёжа  с  молодой  женой)  поихалы   по  путёвке  аж  у  Клайпеду,  а  нам  Антона  подкинули  на  целых  10  дней!
Ты  ж  его  ще  не  бачила!  Он  такой  гарный  хлопець,  шо  нема  силы!   Ему  уже  четыре  месяца. – гордо  объявляет  тётя  Люба. -  З  половиною -  уточняет  в  трубку  Александр  Аф.
И  мы  едем  знакомиться  с  внуком  тёти  Любы. 
В  их  маленькой  квартире  всё,  как  на  боевом  корабле  во  время  аврала. -  Антон  в  новой  коляске  спит  на  свежем  воздухе, на  балконе.   В  ванной  в  большом  тазу  замочены  пелёнки  с  содой  и  стиральным  мылом -  никаких  порошков  и  механических  стирок   -  всё  руками.  На  столе  аккуратными  стопками  выглаженные  Антошкины  пелёнки  и  ползунки,  в  кухне  сохнут  чистые  бутылочки,  на  печке  в  кастрюльке  кашка.  Тётя  Люба  протирает  пол,  Александр  Аф.  озабоченно  смотрит  на  часы – по  расписанию  у  Антона  второй  завтрак,  пора  будить!
   Малыш  чудный,  как  на  этикетках  детского  питания.  Бабка  с  дедом,  забыв  про  свои   болячки,    срочно  отучают  его  от  соски  и  через  10  дней  должны  вернуть  молодым  родителям  их   ребёнка  с  налаженным  режимом  и  без  «ветребенек».   Я  не  знаю,  чего  это  им  стоило,  но   раз  Александр  Афанасьевич   взялся  за  дело  -  значит  так  и  будет! Вот  бы  такой  семье  быть  многодетной!   


К  дню  рождения  Мишуни  я  прибавила  к  Юриным  алиментам  кое – что  из  своих  отпускных  денег  и  купила  ему  взрослый  велосипед  -  то – то  была  радость!
Летом,  как  всегда  зарабатываем  на  зимние  вещи.  Июнь  вместе  на  Азове  в  п\лагере   «Буревестник»,  а  в  июле  Борис  берёт  Михея  со  своей  командой  в  поход  на  Кавказ!
Вот  это  сюрприз!
К  этому  времени  Боря  уже  жил  и  работал    в  Москве  и   после  нескольких  лет  холостяцкой  жизни  женился  на  тихой,  домашней    Надюше.  Каждый  свой  отпуск  летом   (без  исключений)     Боря  собирал   небольшую  группу  начинающих  альпинистов   и  вёл  их   по  любимому  Кавказу.  Многие  ребята  и  девушки ( Надя  в  том  числе)  ходили  с  Борисом  в  походы  несколько  раз,  приводили  к  нему  на  стажировку  своих  друзей  и  даже  детей – подростков.  Так  что  я  отдавала  Мишу  в  надёжные  руки!   А  среди  какой  сказочной  красоты  он  поживёт!   С  какими  людьми  пообщается!  А  преодоление  трудностей,  а  песни  у  костра!  И  всё  это  рядом  с  его  любимым  дядей  Борей!               
  Пока  Михей   "покорял"  Кавказские  горы, я  съездила    «на  разведку  по  поводу  обмена  квартиры»  в  небольшой  городок  под  Киевом - Припять. Там  жила   теперь  наша  Циля.  Городок  новый,  чистый,  на  берегу  Припяти,  построен   для  строителей  и  работников  большой  атомной  электростанции  в  десятке  километров  от  него.  Дядя  Вася  работал  там  каким – то  рабочим  на  поверхности.   Их  старший  сын  Витя  был  кадровый  военный  и  уже  давно  жил с  семьёй  где – то  далеко  от  родителей.   Я  его  почти  не  помню.  Маринка  -  высокая,  красивая,  с  гривой  чёрных  вьющихся  волос,  весёлая  и  общительная    успела  уже  выйти  замуж,  родить  дочку,    развестись и   заканчивала  училище  связи  в  Киеве.    Циля  нянчила  маленькую  внучку  и  их  всех  обслуживала.  Я  погостила  у  них  несколько  дней,  поохала – поахала,  восхищаясь  современным  аккуратным  городком,  собирала    с  Маринкой  в  роще  за  домами  грибы  маслята  для  супа,  помечтала   с  Цилей,  как   я  поменяю  на   Припять  свою  квартиру,  но  мечтам  моим,  к  счастью,  не  суждено  было  сбыться!  Да  и  семья  Кругликовых  скоро  переехала  жить  в  Киев. 

                ***

Я  ещё  успела  погостить  неделю  в  Ленинграде (Санк - Питербурге)  у  Крайновых -  мамы  и  брата  Олега  Васильевича.   Я  думаю,  Олегу  В.  очень  хотелось  познакомить  меня  со  своим  братом  Валерой - холостяком  лет  сорока.  Они  как - то  списались  без  меня  и  я,  получив  приглашение,  поехала  посмотреть самый  красивый  город  России.
Ленинград  оказался  пугающе  величественным  и  чужим.  Если  бы  не  русская  речь  повсюду   и  русскоязычные    вывески,  можно  было  подумать,  что  я   попала  в   какой - то  огромный,  старинный    заграничный  город.  Утром,  выпив  свою  чашку  чаю  и  оставив  мне  "план  дня"  на  листке,  Валера  убегал  на  работу  в   свой   проэктный  институт,  а  мы  с  Матильдой  Семёновной    пили  чай  с  булочками.  Потом     я,  положив  в  сумочку    "план  дня",   отправлялась  до  вечера   бродить  по  городу.    Заходила  в  ухоженные  скверы  и  парки  с  фонтанами  и  скульптурами,   задрав   голову,  восхищённо  рассматривала  гипсовые  украшения  и  головы  криатид   и  чудищ   под   крышами   и  окнами  домов,  глазела  на  красивые  витрины  магазинов,   пряталась  от  частых,  быстрых  дождиков  под  козырьками   подъездов,  пару  раз  случайно  забрела  на  выставки   художников,  перекусывала  в  дешёвых  столовых...   Удивляли   многочисленные  каменные    надменные    львы,  сидящие,  стоящие   и  лежащие      у   дверей   домов,  магазинов  и  на  набережной,  где  я,  давая  отдых  ногам,  сидела  на  лавке,  и    именно  там   меня    посещали  грустные,  философские,  тихие  мысли  о   Боге,  о  судьбе,  о  любви... 
Валера,  плотный,  аккуратный,  основательный,  с  насмешливыми  глазами,  с    ёжиком   коротко  стриженных  седеющих  волос  на  голове  серьёзно  выслушивал  за  ужином  мои  отчёты  по  выполнению  "плана  дня"  и   объявил,  что  в  субботу  он  сам  покажет  мне  Ленинград.   Мы  гуляли    по  его  любимому   городу  часов  шесть.  Валера  много  рассказывал  про  его  архитектуру,  про  историю,   про  памятники  и  музеи,  мы  были  на  крейсере  "Аврора",  в  маленьком  уютном  кафе  ели  мороженое,  я  отвечала  на  его  вопросы  о  жизни  в  Зее.     Не  зная  как  выразить  свою  благодарность,  я   сварила  им  с  мамой  настоящий  украинский  борщ  и  помогла  выкупаться  старенькой  ворчунье -  Матильде -  везде  потёрла,  где  она  указывала,  подстригла  ей  ногти  на  ногах,  вымыла  окно  в  комнате    и  мы  расстались  уже  навсегда,   вполне  довольные  друг  другом.   Так  уж  сложилось,  что  не  вспыхнула  "искра"  между  мной  и  Валерой.  Он  через  несколько  лет    всё  же  женился  и  успел  родить  сына  Ваню,  но    потом  как - то  нелепо  погиб -  был  убит  неизвестными  вечером  у  себя  в  подъезде.   

                ***
1982

Михей  вернулся  из  похода  заросший,  пропахший  насквозь  дымом  костра,    абсолютно   счастливый  и  переполненный   впечатлениями.   Я  долго  просушивала  и  проветривала  его  рюкзак  и  вибрамы,  стирала  вещи  и  немного  поворчала  по  поводу  их  потрёпанности,  на  что  Мишка  гордо  ответил  -  Мама,  это  не  грязь,  а  пыль  трудных  дорог! – и   с  восторгом  рассказывал  о  покорении  своего  первого  горного  перевала. Как  и  я,  он  полюбил  горы  навсегда.  Спасибо  Боре!
               
Пока  я  разъезжала  по  городам  и  весям   Ленина  дочка  Таня  стала  совсем  взрослая  девица  -  худенькая  и   длинноногая. Темперамент,  наверное,  от  отца  – такая  флегматичная  и  ироничная «пофигистка».  Кстати,  её  папа  Витя  лет  пять  назад  женился  на  моей  однокласснице  из  интерната  Ляльке  Соцкой – некрасивой,  немного  вульгарной,  но  доброй  и  компанейской.  Живут  они с  двумя  маленькими  дочками  в  соседнем  дворе  и  Татьяна  иногда  ходит  к  папе    в  гости.  Приходит  домой  грустная  и  задумчивая.  Говорит  -  Скучно  у  них. -   



   
               
                ГЛАВА  2


То  что  я  беременная,  я  поняла  в  ноябре,  когда  всё  ещё   можно  было  остановить  и,  не  влезая  в  проблемы,  кардинально  не  менять  жизнь.  Сначала  очень  испугалась,  но, поревев  несколько  ночей  в  подушку (чтобы  Мишка  не  услышал), стала  всё, как  учила  Мама   «расставлять  по  полочкам» -  представлять,  что  меня  ожидает  в  случаях   «за»  и  что  «против».
«За» -  были  только  мои   эмоции,    проснувшееся  вновь   к  30-ти  годам   материнство,     мечта  о  дочке  (мы  будем  с  ней  подруги,  как  я  с  Мамой)  и  желание  оставить  Мише    родного  человечка ( когда  меня уже   не  будет). 
«Против» -  было  всё  остальное -  материальная  сторона (как  я  «потяну»  двоих  детей?),    моё  сиротство,  одиночество ( ни  мужа,  ни  родителей -  помогать некому).  А  как  это  может  отразиться  на  Валике? -  он – то  такого «сюрприза»  от  меня  совсем  не  ждёт.  Он  человек  партийный,  уважаемый,  преподаватель  в  ВУЗе,   хороший  семьянин,  любящий  отец (его  дочка  Маринка  -  умница  и  красавица  училась  уже  в  мединституте).  Ну  «отвлёкся»  немного  от  правильной  семейной  жизни.  Так  ведь  на  этот  раз  с  обоюдного  согласия,  ничего  не  обещал,  не  был  назойлив…
Здравый  смысл  строго  приказывал  мне  срочно  собрать  деньги (не  такие  уж  большие)  на  аборт.  А  сердце  замирало  в  счастливом  предчувствии -  а  вдруг  девочка!  Ведь  всё  равно  никто  меня  замуж  не  зовёт,  Мишка  скоро  вырастит,  уйдёт  в  свою  мужскую  жизнь,  а  у  меня  на  старости  лет  такая  радость  останется…
Бегу  к  Ленке  и  всё  выплакиваю  у  неё  на  плече.  Она  испуганно  слушает     меня,    пропускает  мимо  ушей  все  мои  вдохновенные  «за», произносит  взволнованную  речь  с  множеством  «против»  и    приступает  к  решительным  мерам  -  «  Так,  прекращай  реветь  и  говорить  глупости!  Завтра  идём  к  Францеву  -  пусть,  паразит,  даёт  деньги  на  аборт!»  Я  умоляюще  смотрю  на  свою  решительную  подругу  и  прошу  её,  как  главную  свою  наперсницу  и  «вершительницу»  судьбы  -  «  Лен,  ещё  время  есть.  Я  подумаю,  ладно?!   И  уже  уходя,  на  пороге  с  надеждой  шепчу  ей 
-  «А  вдруг  девочка?!  Назову  Анечкой -  имя  бабушки,  немного  Мамино  и  немного  моё.  »
Ещё  пару  недель  проходит  в  сомнениях,  в  горячих  спорах  с  Леной  то  у  меня,  то  у  неё   на  кухне  за  закрытой  дверью( конспирация!).  В  моём  доме  у  соседей  по  площадке  родилась  девочка  и  я  специально  выхожу    посидеть  с  её  мамой  на  лавочке  у  подъезда  и,  изнемогая  от  зависти,  полюбоваться   розовым,  в  красивых  одёжках  младенцем.  Хорошо,  что  в  школе  начались  каникулы  и  я ,  «собрав  до  кучки»  мысли  и  эмоции,  пошла  на  приём  к  своему  гинекологу,  которая  и  поставила  «последнюю  точку»  в  моих  метаниях.   Посмотрела  анализы, объяснила,  что  возраст  «вполне  позволяет»,  что  при  беременности    моя  старая  фиброма  (уплотнение )  матки  должна    рассосаться,   а  организм  омолодится  и  станет  здоровее.  Расспросила  немного  о  муже,  которого  нет,  о  материальном  положении,  погрустнела  вместе  со  мной  и  уже  не  так  бодро  сказала,  что  если  я  настаиваю,  то  даст  направление  на  аборт. Но  если  решусь  оставить,  она  ждёт  меня  через  неделю  в  четверг,  чтобы  поставить  на  учёт  и  наблюдать    до  родов.
 И  я  пришла  к  ней  в  четверг.