Подарки

Я смотрел высоко в небо, а капельки ртути стекали по моим вискам. Вокруг царила безбрежная, муторная дымка и мне хотелось вскинуть руки вверх, закричать и рассыпаться на сотни маленьких кусочков.
Ты лежала рядом абсолютно голая, но в этом не было ничего пошлого. Я легонько провел рукой по твоим волосам и в очередной раз поразился их гладкости. Будто прикоснулся к шелку.
Ты потерлась щекой о мою ладонь и я накрыл губами твои.
А еще через мгновение понял, что это лишь сон.
На самом деле я лежал один. А эта безбрежная дымка-пар из моего оледеневшего рта.
Лед сковывал все мое тело. Я не мог двинуть даже головой, а лишь молил о помощи непонятно кого. Меня некому спасать.
Никто не будет ложить цветы на могиле, никто не будет плакать.
Я всего лишь жалкое подобие жизни, которое не приносит ни пользы, ни вреда.

Как бы мне хотелось стать нужным, ощутить тепло, нет, даже жар. Я хочу изгибаться дугой от страсти, я хочу, чтобы мое горло надрывалось от стонов и пылких обещаний. Да, я хочу обещать. Я хочу клясться в верности, а после ходить по ночным клубам и точно так же дарить имя в стонах кому-нибудь еще. Я хочу не помнить наутро ничего и с трудом поднимать голову от пола, где перемешалась моя верхняя одежда с нижним бельем. Я хочу быть похожым на преступного фея, блюющего стразами с пеной изо рта.
Поднимать голову и видеть не это чертово снежное небо, а яркие софиты и неоновые огоньки.
Засыпать с надеждой и просыпаться с отчаянной сухостью внутри.

Мне надоело успокаивать внутри океан. Мне надоело, что он рушит все мои иллюзорные замки, которые выстраиваются в сердце и легких. Когда снаружи чисто, а внутри шторм и молнии.

Растекаюсь грязной лужицей от одного лишь теплого взгляда и лащусь, едва почувствовав направленную на меня нежность.
О, нежность. Это ехидное и одновременно прекрасное создание всегда было моей главной слабостью. Мои замки и цепи всегда моментально становились игрушечными как только она окажется рядом.

Милая моя! Я даже во сне не могу выгнать тебя из своей головы. Я продолжаю дарить тебе имя в стонах и обещания в изгибах тела. И мечтая быть кому-то нужным, я имею ввиду быть нужным тебе.

Как-то поздно ночью я вспоминал твою родинку. Она маленькая, незаметная, за мочкой уха. Я любил водить по ней пальцем, а ты жмурилась. То ли от удовольствия, то ли от щекотки. Но на тот момент мне это было неважно, ведь я смотрел как волоски поднимаются от мурашек. Ты дрожала. Дрожала потому что все время мерзла. И чтобы тебя согреть, мне приходилось работать языком ночи, а часто и дни напролет. И опять же, это не должно звучать пошло, ведь я всего лишь отдавал тепло, хоть и весьма своеобразным способом.
Часто ты плакала. Я не понимал почему и просто гладил кожу. Перебирал пальцами, пока не добирался до волос. И в очередной раз думал про шелк.

Если ты сейчас читаешь это, значит я уже совсем замерз. А если вызвал твои слезы, то прости. Я просто хотел еще раз, хоть на маленькие мгновенья поднять волоски от мурашек на твоем теле.