Покуда я жив. Часть седьмая

РОЖДЕНИЕ И ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ.


РОЖДЕНИЕ  ПЕРВЕНЦА  ОЛЕГА

    Закончился учебный год. Маня работала в течение всего своего декретного отпуска, дородового периода, и после родов сидела дома только первые десять дней – отдыхала и кормила грудью нашего новорожденного сыночка Олега. А в остальные дни прибегала из школы домой каждые два часа. Самый тревожный и самый счастливый день первого года нашей совместной с Маней жизни – двадцать второе апреля. Это день рождения вовсе не Ленина – случайное совпадение, а день рождения нашего первенца, нашего богатыря, весом четыре килограмма двести граммов – Олега.
Врач Мария Викторовна предлагала Мане лечь в больницу ещё за неделю до родов, но Маня не согласилась – уроки в школе, подготовка к экзаменам. Мы все переживали за Маню: если что-то случится, будет жалеть, что заранее не поехала в больницу. Когда у Мани начались схватки, Мария Викторовна, к счастью, находилась у нас дома. Я побежал на хозяйство – взять лошадей, чтобы отвезти жену в больницу. По дороге встретил председателя колхоза, который как раз собирался куда-то ехать.
– Артур Вильгельмович! Жена начинает рожать. Врач сказала, что срочно нужно в больницу.
– Бери моих лошадей и поезжай.
Я поблагодарил, взял его лошадей, а кучеру Арента сказал, что сам поеду – управлюсь. Приехал домой, посадил Маню и врача в повозку; перекрестились и поехали. Только выехали на второй бугор от посёлка – вокруг в полях трактора работают, сев идёт, а Маня уже рожает. Мария Викторовна остановила меня, говорит: «Давайте будем вместе принимать роды здесь». Я стал выполнять её указания. Вскоре она подала мне на руки, на простыню, красный живой комочек, такой маленький.
– Вот ваш сын, поздравляю.
Я повернул лошадей обратно. Мария Викторовна приложила мальчика к груди матери, и он сразу начал сосать. Слава Богу, здоровый родился. И молока у Мани оказалось в достатке, и в первый месяц жизни сытый младенец спокойно спал между кормлениями, позволяя матери продолжать свою ответственную работу.
Мы подъехали к нашему дому. Мама, испуганная, вышла спросить, что случилось. Я сказал: «Встречайте внука!». Мама, ставшая теперь бабушкой, обрадовалась. Я помог Марии сойти с повозки, под руку проводил до кровати, уложил её. Мария Викторовна положила рядом с ней ребёнка. Она выполнила все необходимые медицинские профилактические процедуры и пробыла около Мани до самого вечера. Я отвёл лошадей в конюшню, попросил кучера от моего имени поблагодарить председателя колхоза, и рассказал, что ребёнок родился прямо в поле – мы не успели и двух километров отъехать от посёлка.
После родов Маня чувствовала себя хорошо. Мария Викторовна каждый день приходила проверить состояние малыша и его мамы – всё было нормально. Маня, как только немного оправилась после родов, вышла на работу. Дела в школе вечны: кончилась учёба – начался ремонт. Я, как мог, помогал жене и работал на машине. Теперь в колхозе было уже четыре автомашины. Леонид перешёл работать на новый «ЗИС-5», а я остался на полуторке: ездил по колхозному хозяйству, в МТС, в бригады. Послали двух молодых ребят учиться на шофёров. Я сказал председателю колхоза, что до начала учебного года буду работать на машине, а потом в школе; и сам буду заочно учиться в техникуме. Он поблагодарил меня за помощь колхозу. Его жена,  Нина Сергеевна познакомилась с моей женой, и Маня научила её многим житейским премудростям. Нина Сергеевна, бывшая жена офицера, майора, начинала свою семейную жизнь в военных городках, и плохо разбиралась в кулинарии и других домашних делах, так как у них была домработница. Арент разбирался во всём хорошо, и Нине Сергеевне было стыдно перед мужем за своё неумение. Она была благодарна Мане за то, что она научила её простым домашним  работам.
Мы с Маней решили отметить первую годовщину нашей свадьбы и рождение сына, и двадцать пятого июня устроить вечер. Главное – у нас появились деньги. Мы получили отпускные, а Мане выплатили ещё и послеродовые декретные. Я поехал в Новодворовку молоть для колхоза муку, взял и свои четыре мешка – два себе, два маме. Завхоз и два рабочих-грузчика тоже взяли на мельницу по мешку зерна. Загрузили машину под завязку. Завхоз спрашивает:
– Как ты думаешь, Янек, доедем?
– Думаю доехать. Надо только подкачать задние баллоны, и всё будет хорошо.
Приехали на мельницу, поставили машину на весы: две тонны сто килограммов. Здорово моя полуторка работает. Да ещё – три человека пассажиры. Обратно поедем – на сто двадцать килограммов меньше будет; десять процентов нужно будет отдать за помол муки. Пока мололи муку, я сходил к хорошему знакомому, купил шесть литров самогона, первача, крепостью не менее шестидесяти градусов. Это в два раза дешевле, чем водка в магазине. Две пустые бутылки у меня были с собой, а пять литровых бутылок дал мне сам хозяин. Я обещал ему вернуть тару. Тот сказал, что не сомневается в этом. Мы приехали в посёлок, загрузили машину. Я отвёз нашу муку домой и к моей маме. Поставил машину на стоянку. Гараж занял Леонид под новую машину. Вернулся домой, покушал. Маня дала мне на руки нашего сына, почти «взрослого» – так сильно он подрос за два месяца. Я его часто в колыбели сам качал, когда он просыпался. Он всё больше спит. Иногда открывает глаза и внимательно смотрит вверх, в стороны. Я любуюсь им, целую, ношу по комнате на руках. Потом он начинает плакать. Я отдаю его маме. Маму он хорошо знает – сразу успокаивается и ищет грудь. Так что наша семья увеличилась. Я всё думал, когда же родится наш сын. Всё свершилось по Божьей воле.
Вечером мы с Маней обсудили план подготовки к предстоящему празднованию годовщины свадьбы. Мы подсчитали количество гостей: учителей – четверо,  председатель сельсовета – двое (с супругой), председатель колхоза – двое (с супругой), парторг – двое (с супругой), заведующий РОНО – двое (с супругой). Всего, вместе с родными – человек двадцать. Мы забыли дядю Антона и тётю Марцину, Баровых, Прилуцких. Насчёт продуктов: нужно хотя бы четыре килограмма мяса, остальное – всё своё. Решили, что я сам пойду к председателю колхоза, попрошу выписать мне мяса на годовщину нашей свадьбы, а Маня посвятит в наши планы Нину Сергеевну, и пригласит её лично.
Утром я пришёл в правление колхоза. Председателя ещё не было. Бухгалтер был на месте. Я не стал говорить ему, зачем пришёл, подождал председателя. Тот пришёл, поздоровался и спросил, что мне нужно. Я ему говорю:
– У меня к Вам личная просьба. Мы с супругой решили отметить годовщину нашей совместной жизни. Выпишите мяса, если есть такая возможность.
– Это прекрасно. Раз такое событие, нужно Вам помочь. Сколько?
– Хотя бы четыре килограмма.
Он выписал пять килограммов мяса в счёт трудодней. Я поблагодарил, взял требование и ушёл. Завёл машину – поедем с бригадиром на стан второй бригады. Трактора пашут целину, увеличивают посевную площадь на сорок девятый год на тысячу гектаров, как сказал мне бригадир. МТС направила нам дополнительно два трактора «ЧТЗ» на поднятие целины. В сорок девятом году планируется засеять тринадцать тысяч гектаров. Это огромная площадь для нашего колхоза. Купили две новые сенокосилки под два трактора «Беларусь», которые выделила нам МТС на сенокос, по указанию райкома партии, так что сена заготовим больше – техника есть. Председатель колхоза добивается всего, что только можно вырвать у района. Он не то, что бывший председатель Струминский.
Вечером я вернулся из бригады, поставил машину. По дороге домой зашёл на склад узнать, есть ли мясо. Кладовщик сказал, что завтра зарежут хорошего быка на питание трактористам. Я отдал ему накладную и попросил оставить мне мясо – завтра вечером заберу. Договорились. Кладовщик дал мне на следующий день хорошего, мягкого мяса. Это был четверг – два дня до нашего торжества. Маня уже договорилась с бабушкой Филей и уборщицей, что они будут помогать готовить. Как сообщить в район? Ведь телефона нет. Я сказал, что завтра в район едет Станислав – передадим с ним приглашение Барову и Нурбаеву с супругами. Я попрошу у председателя разрешение съездить за ними на полуторке за мой счёт, и обратно их отвезти.
В пятницу после обеда я был во второй тракторной бригаде, за которой была закреплена моя машина, а сам я был в подчинении у бригадира. Я предварительно сказал бригадиру, что в воскресенье не смогу работать. Он, в свою очередь, объявил мне, что воскресенье будет выходной день для всех, и  в субботу вечером мы заберём трактористов домой. Я обрадовался: мне это как раз и нужно, отпрашиваться не придется. Вечером в бригаду приехал председатель колхоза, обошёл всё кругом, поговорил с механизаторами, побывал на сенокосе. Он уже собрался уезжать, как я подошёл к нему и попросил на воскресенье после обеда дать машину съездить в Чкалово, привезти моего друга с супругой и зав. РОНО с супругой на наш вечер. Председатель сказал: «Правильно, что пригласили зав РОНО. Я попрошу его открыть у нас 8-летнюю школу». Председатель разрешил мне оформить в конторе путевой лист за наличные или в счёт трудодней. В субботу утром бухгалтер подсчитал стоимость проката машины на двадцать пять километров туда и обратно и выписал мне путёвку с оплатой на двадцать седьмое число.
Вечером мы с Маней пошли приглашать гостей: сначала к Станиславу, затем – к парторгу, и, наконец, к председателю колхоза. Феликс ещё днём отнёс письмо Мани дяде Антону и тёте Марцелине, и получил ответ, что они будут у нас в воскресенье, в двенадцать часов дня. Вернулись домой – а у нас гости: Прилуцкие Юлиан и Елена. Им позвонил из района Стасик. Всё очень хорошо сложилось, всё с Божией помощью. Прилуцкие поздравили нас с сыном, а мы их – с дочкой Алёной, которая старше нашего на полгода. Мы проговорили до двух часов ночи – почти год не виделись с Юлианом. С Еленой-то мы встретились на районной олимпиаде. Мы проводили гостей, и ещё раз с Маней всё обсудили: всё ли подготовлено к завтрашнему празднеству? К обеду готово всё, что можно заранее сделать; горячее мясное блюдо будет готовиться завтра. Плов с мясом, котлеты с картошкой, две курицы зажарены – нужно только подогреть. Я предложил:
– Маня, возможно, мы разоримся, но давай возьмём две бутылки шампанского.
Она была согласна со мной. Я продолжал:
– Хлеба свежего в пекарне пару буханок я утром возьму.
В воскресенье, в половине двенадцатого, я уехал в Чкалово. Прежде всего, заехал к Нурбаевым. Они, видимо, только встали. Я поздоровался, сказал, что приехал за ними, но просил собираться без спешки, так как мне ещё нужно Баровых забрать. В кузове я поставил скамейку, которую взял в школе. На ней устроились мужчины, Баров и Нурбаев, а их жёны сели в кабину. Когда мы приехали в посёлок, местных гостей в школе ещё не было. Я отвёз Баровых к их родным, а Маня стала угощать чаем Нурбаевых. После чая показала Нурбаеву отремонтированную часть школы; сказала, что в школе осталась половина заготовленного топлива – хватит и на следующий учебный год; а вот картошка не долежит до следующего питания, пропадёт, и, если им нужно, она может картошку отдать. Нурбаев всё посмотрел, похвалил Машу. Маня повела Нурбаевых домой, показала сына – вот, обещала пригласить и своё слово сдержала. Нурбаевы поблагодарили Машу, поздравили её с новорожденным сыном.
Вернулись в школу. Все гости были уже в сборе. Дядя и тётя их принимали, так как виновников торжества ещё не было: я ездил на хозяйство, ставил машину, а Маня с Нурбаевыми общалась дома.
Стол был накрыт. Тётя Марцина по-своему всё сделала отлично. На столе стояли три бутылки шампанского, вода, квас и всё остальное.
Застолье открыл дядя Антон. Слово предоставили председателю с/совета Прилуцкому Станиславу; после него  выступил председатель колхоза. Благодарил учительский коллектив за активное участие в колхозном производстве, за агитмассовую работу с колхозниками, за воспитание подрастающего поколения.

1949 ГОД


Мы отметили первую годовщину нашей семейной жизни 27 июня 1948 года, в воскресенье, так как 25-е приходилось на пятницу, рабочий день. На празднестве присутствовал зав. РОНО. До начала торжества он проверил, как идет ремонт школы, и за столом обратился ко всем с официальной речью:
            – Ваша школа уже на 60 % готова к новому учебному году. Это прекрасно. До 1-го августа заведующая школой должна закончить ремонт. Это похвально. Топливо на половину зимы заготовлено. Если бы все школы нашего района так заботились о подготовке к новому учебному году! Желаю вашему коллективу успехов. Вы неплохо закончили 1947-1948 учебный год. Среди начальных школ района мы отметили вашу школу, как одну из лучших по показателям успеваемости. Это говорит о том, что коллектив работал сплоченно и упорно.
Слова заведующего РОНО в присутствии руководства поселка подействовали на учителей, как неожиданная, но заслуженная награда. Парторг колхоза в своем выступлении поблагодарил учителей за воспитание наших детей, за оказание школой большой помощи в уборке урожая, и особо отметил агитмассовую работу учителей среди населения. В общем, начало нашей «ситцевой свадьбы» было скорее похоже на торжественное собрание педагогического коллектива, наверное, потому что главной виновницей торжества, конечно, была моя Манечка, Мария Феликсовна, заведующая школой, да и я, ее супруг, был тоже причастен ко всем школьным делам. В то время речи, собрания, заседания были обычным делом, без них не обходился ни один праздник. Наш первый семейный юбилей мы отпраздновали, как говориться в дружественной и доброжелательной обстановке. И мы, и гости наши остались довольны веселым и обильным застольем.
К 1-му августа ремонт школы был закончен, а 5-го августа учителя уже приступили к заготовке топлива. На базах, где стояли овцы, в течение двух недель нарезали кизяк, вывозили его, складывали в скирды для просушки. В конце августа перевозили готовое топливо в школу. Заготовили топливо с хорошим запасом, с учетом прошлогодних остатков, хватит и на половину следующей зимы. Пятиклассники помогали складывать кизяк в скирды. В начале сентября предстояло выкопать школьную картошку, а учителям еще до сентября надо было составлять множество календарных планов. Районный отдел народного образования не хотел открывать пятый класс в нашей школе, считавшейся с прошлого года начальной. Но председатель колхоза Арент добился через райком партии разрешения сохранить пятый класс, в котором было 24 ученика, в нашей школе. С колхозом мы договорились, что пятиклассники будут учиться с 1-го сентября, а не с 1-го ноября, как раньше, когда все старшеклассники участвовали в уборке урожая. Но в субботу и в воскресенье ученики пятого класса вынуждены были работать в колхозе по шесть-семь часов в день. Количество классов в школе увеличилось, и всем учителям нашлась работа. В поселке оказалось в этом году много подросших малышей, и были открыты два первых класса.
Я с первого сентября начал работать со 2-м классом вместо Струминской, которая взяла отпуск по воспитанию ребенка. Кроме того, я вел физкультуру в 5-м классе, самом старшем классе в нашей школе в этом году. С двадцатого сентября в школе снова были организованы горячие завтраки на большой перемене, и учебный год вошел в нормальную колею.
С начала уборочной кампании учительский коллектив, как и в прежние годы, регулярно выезжал в бригады, на станы, для проведения агитационной работы – знакомить тружеников села с постановлениями партии и правительства в области сельского хозяйства и промышленности, а также с плановыми показателями нашего колхоза на данный год. Агитмассовая работа была обязательной, и строго контролировалась. Бедным учителям доставалось, нагрузка казалась непосильной, но как-то справлялись. Каждый день после уроков учителя четыре часа работали на току, чистили зерно, пока снег не завьет, и морозы все не заморозят. Каждое воскресенье нужно было идти на свою «десятидворку» проводить агитмассовую работу. Иногда на беседах присутствовал парторг, или даже из района приезжали проверяющие, спрашивали жителей поселка, что им рассказывал агитатор. Учитель – главный проводник идей партии на селе. А ведь еще тетради надо было проверять, поурочные планы писать, и домашнее хозяйство требовало времени и усилий. Приходилось ложиться спать в час, а то и в два часа ночи.
Закончили первую четверть, на педсовете подвели итоги успеваемости по классам. Лучших результатов добилась учительница 3-го класса Пышкевич А.К. В этом классе только один неуспевающий, и то по болезни. Заведующая школой Мария Феликсовна отметила, что недостаточное внимание уделялось воспитательной работе с учащимися, плохо налажена связь с родителями, а от этого тоже зависит успеваемость детей. Во второй четверти нужно обратить внимание на внеклассную работу, дополнительные занятия кружков, усилить воспитательную работу совместно с родителями. Все это поможет учебе.
Как и в прошлом году, решили отметить праздник 7 ноября в школе. Днем мы провели генеральную репетицию выступления наших самодеятельных артистов. Концерт учащихся перед общим собранием колхоза прошел успешно. Родителям особенно понравились песни и танцы, а также физкультурные номера 5-го класса. На собрании не было резких выступлений в адрес правления колхоза и его председателя. Их работу признали удовлетворительной. План развития животноводства и строительства за отчетные девять месяцев был выполнен. В связи с тем, что не удалось достичь плановой урожайности зерновых (получили 8 центнеров вместо 12 с одного гектара по плану), на двадцать процентов недовыполнили план госпоставки зерна. На трудодень заработали один килограмм зерна в расчете за девять месяцев, за  год будет 900 грамм, и тридцать копеек на трудодень, то есть колхозники получат больше хлеба и денег, чем в прошлом году. Работой председателя колхоза Арента А.В. все остались довольны.
В девять часов вечера 7-го ноября учителя собрались в школе на праздничный ужин. Пригласили руководство поселка председателя колхоза Арента А.В. и председателя сельсовета Прилуцкого С. (их жены преподавали в нашей школе), секретаря парторганизации колхоза с женой, врача Марию Викторовну. Учительницы приготовили прекрасный стол, за что все мужчины их сердечно благодарили, говорили, что это был теплый семейный вечер, хороший отдых после напряженного труда, и в школе, и на уборке урожая. Нужно чаще собираться за столом. Такие встречи поднимут дух нашей работы. Мария Феликсовна поблагодарила всех за участие в вечеринке, отдельно высказала благодарность председателю колхоза за помощь в обеспечении нашего застолья главным кулинарным продуктом – мясом. Мужчины, довольные, пошли отдыхать, а женщин Мария Феликсовна попросила остаться, чтобы забрать оставшиеся продукты домой. Все согласились, так как  завтра можно будет не готовить, а спокойно отдыхать, или заниматься другими семейными делами. Распрощались до 10-го ноября, начала второй четверти. Мы с Маней взяли свои тарелки, ложки, стаканы, и в начале третьего часа ночи пришили домой. Мама не спала, ждала нас. Она предложила нам молочка. Я выпил, а Маня не захотела. Быстро разделись и только коснулись головой подушки, как провалились в сон. Хорошо, что наш малыш спокойно спал по ночам и не доставлял нам больших хлопот.
Последние два дня осенних каникул пролетели быстро. Вновь работа – вставать пораньше, ложиться попозже, решать сегодняшние задачи, планировать завтрашние… Вторая четверть началась хорошо. Учителя решили в этой четверти приложить все свои силы к обучению и воспитанию детей. Не надо уже ходить работать на ток. Наша основная работа – учить детей. Это – наша профессия и главная задача трудовой деятельности, и мы должны выполнять свою работу с любовью. И действительно, во второй четверти мы добились стопроцентной успеваемости, ни в одном классе не было ни одного двоечника. И в художественном развитии детей тоже были успехи. Мы подготовили хороший новогодний концерт и выступили на сцене клуба перед началом общего колхозного собрания. Выступление школьников сопровождалось аплодисментами, отдельные номера были приняты на «бис». Парторг колхоза поблагодарил учительский коллектив и учащихся за концерт для тружеников сельского хозяйства, сказал, что школа готовит им достойную смену, и встречает Новый 1949 год успехами в обучении и воспитании подрастающего поколения. После отчета правления колхоза за 1948 год и обсуждения плана на 1949 год, руководство колхоза организовало коллективную встречу Нового Года в клубе, для всех тружеников поселка.
      Наш учительский коллектив в составе восьми человек, и наша врач Мария Викторовна встречали 1949 год в школе. Вечер (вернее ночь) прошел в дружной теплой обстановке с наилучшими пожеланиями друг другу. Мы с Маней пришли домой в четыре часа утра. Мама уже выспалась. Мы поздравили ее с Новым Годом, а она нас поцеловала и пожелала всего самого хорошего. Наш сын проснулся, подал свой голос. Он услышал голос мамы, и сразу попросил кушать. Мама сказала, что Олег просыпался за ночь два раза, Она давала ему соску, и он снова спокойно засыпал. Мама довольна внуком: не плачет, покушает – и спит, или долго руками шевелит и смотрит по сторонам. Маня не стала кормить сына грудью, так как она немного выпила вина и очень устала. Она покормила малыша из бутылочки коровьим молоком, а грудное молоко сцедила и отдала кошке. Алик уже большой – девятый месяц – он хорошо сосет коровье молоко. Маня попросила маму перед тем, как мы, уставшие после гулянья, легли спать:
       – Пожалуйста, посмотрите за Аликом и дайте ему соску, когда проснется.
Я встал в полдень. Маня уже занималась разглаживанием сшитого для Юли платья. Вечером отнесем и поздравим с Новым Годом. Я сказал, что накануне уже поздравил сестру и брата с наступающим Новым Годом.
      – Правильно сделал, - похвалила меня жена. – Сам видел, какой сумасшедший день  у меня был. Все от меня что-то требуют, то музыкант не пришел, то костюма для выступления нет, и все срочно нужно решать. Ты теперь будешь заниматься нашим сыном. Он хорошо стоит в кроватке, начинает ходить. Нужно вырастить из него настоящего мужчину.
      – Давай я тебя расцелую за нашего настоящего мужчину.
Целый день, с перерывом на сон, я занимался Аликом, водил его по полу, забавлял. Вечером мы с Маней понесли платье Юле. Она, как обычно, была одна. Феликс ушел к своему другу Стасику. Мы поздравили Юлю с Новым Годом и отдали ей подарок. Юля не поняла, что это, и Маня сказала:
      – Переодевайся в новое платье, а мы посмотрим.
Платье сидело на Юле отлично. От радости Юля заплакала. Она обняла Маню, расцеловала, целует и плачет:
     – Я не заслужила такого подарка.
     – Значит, заслужила, носи на здоровье.
Я сказал Юле, что 4-го января поеду за мамой. Договорился с бригадиром – он не возражает. Теперь нужно с председателем колхоза договориться. Вечером 3-го числа я пошел к председателю домой. Дома лучше всего договариваться, думаю, не откажет. До начала учебного года я хорошо работал на машине, бригадир хвалил меня председателю, дескать, безотказный шофер, в любое время едет, а то некоторые только председателю подчиняются, а других не признают. Такие шоферы нужны колхозу.
Председатель отдыхал. Я извинился, сказал, зачем пришел и что с бригадиром я договорился. Нужно Ваше разрешение. Председатель написал записку бригадиру.
Я с утра пораньше заправил машину, бригадир выписал мне путевку, и в восемь часов утра я выехал из поселка, а в десять уже стоял у дома моего дяди – кузнеца. Вся семья была в сборе: мама, Екатерина, дядя, тетя, Лена, Владимир и младшие дети. Я со всеми поздоровался, поцеловался. Потом сказал, чтобы мама собиралась, я приехал за ней. Дядя и тетя помогли ей собраться
Мама заработала за год 320 трудодней, и получила по 1,2 кг зерна на трудодень, всего 384 кг – пять мешков. Деньгами дали по 30 копеек за трудодень, то есть 96 рублей. Из них удержали 72 рубля за покупку в кредит – ткань на платье,  рабочий халат и резиновые сапоги для работы. Весь год без выходных мама ухаживала за коровами, три раза в день доила, чистила навоз, зимой ведрами таскала воду, чтобы напоить двадцать коров, каждую корову чистила щеткой и вытирала соломой бока. За этот тяжелый труд с шести часов утра до 10-12 часов ночи – вот твоя годовая плата – 384 кг зерна и 96 рублей, от которых осталось 24 рубля. Екатерина заработала меньше: 250 трудодней и получила зерна 300 кг и деньгами 75 рублей. На одежду и обувь на зиму, чтобы прикрыть свое тело, по самым скромным подсчетам, нужно не меньше 200 рублей: телогрейка – 38 рублей, сапоги кирзовые – 29 рублей, самая дешевая юбка с кофтой – 49 рублей, а если из фланели или другой теплой хлопчатобумажной ткани, то 72 рубля. Для суровой зимы нужны валенки, теплый свитер или полушубок овечий. Чтобы их купить, нужно еще 200 рублей. На год на питание одного человека с учетом хлеба, муки, крупы, нужно самое малое 300 кг зерна. Год трудись – не заработаешь, чтобы содержать себя одного. А чем детей прокормить? Такая эксплуатация людского труда, выгодная государству, содержать армию, чиновников – все за счет труда рабочего класса и крестьян.
Из маминого заработка погрузили на машину три мешка зерна, из сестриного – два мешка. Остальное оставили дяде в оплату за питание мамы и Екатерины за год из «общего котла». Дядя и тетя, а особенно Владимир, надеялись на свадьбу. Екатерина, первая любовь Владимира, не захотела выйти за него замуж, хотя она жила с ним. Мы с мамой уговаривали ее: Владимир – парень хороший, добрый, тракторист и кузнец, две отличные специальности. Екатерина отказалась наотрез: не возьмете меня на машину – пешком уйду, куда глаза посмотрят – туда и уйду. Самое обидное – дядя и тетя начали подготовку к свадьбе на Новый год: бычка откормили, заказали 20 литров самогона. Екатерина крутила Владимиру голову, вроде согласилась, и вдруг отказалась. Нам с мамой так стыдно было, что глаза некуда девать. Спасибо мудрости дяди. Он сказал:
     – Насильно мил не будешь, и сердце не заставишь. Поэтому мы на Екатерину зла не держим. Мама и ты, Янек, ни в чем не повинны. Владимир – молодой, найдет себе невесту, суженную Господом Богом.
Мы с мамой извинились, попрощались и сели в машину. Владимир, молодец – парень, провожал и все упрашивал:
– Подумай, Екатерина, хорошенько, я приеду к тебе.
Я ехал и всю дорогу размышлял: почему так устроено не складно, сначала Екатерина вроде согласна была выйти замуж за Владимира, потом вдруг передумала. Мне было больно за такое поведение моей сестры. Я, наверное, тоже повинен в этом, не вмешивался в ее личные дела с самого начала. Конечно, мне теперь все время будет стыдно перед дядей и тетей за поведение сестры. Это не по-человечески. Маму я не винил. Любая мама ради своей дочери небо готова приклонить к земле, только бы дочери было хорошо. Сейчас она сидит в кабине рядом с Екатериной, плачет, и читает ей мораль.
Мы приехали в полночь, разгрузили машину. Юля и Феликс не спали, ждали маму и Екатерину. Юля приготовила ужин. Я не стал с ними ужинать – погнал машину на хозяйство. Утром надо ключи занести бригадиру и поблагодарить за машину.  Пришел домой в половине второго ночи. Маня не спала – ждала меня. Она рассказала, что сын уже говорит «МА». Я обнял жену, она призналась, что очень волновалась за нас: «Мороз-то -25 градусов, случись что – замерзните в степи. Такие мысли в голову лезли».
Легли спать. Я пожаловался на поведение Екатерины. Маня была на ее стороне:
     – Не осуждай ее. Это ей говорит ее сердце и душа. Если не лежит душа к нему, ничего хорошего из этого не вышло бы. Потом бы разошлись – было бы гораздо хуже, а если еще дети?.. А так это самое правильное решение. Пройдет немного времени, и забудут, что было. Пойми, если бы ты сейчас меня бросил, что было бы не со мной, а с нашим ребенком, когда он уже начинает говорить «мама», и скоро скажет «папа», а потом спросит, где папа. Это была бы вина нас обоих перед малышом, страдание души и сердца не только нас двоих, но и ребенка.
Мы договорились, что утром я зайду к маме, посмотрю, как они устроились, а вечером мы проведаем их вдвоем с Маней. Маня, как обычно, встала рано, в 6 часов разбудила меня. Я встретился на конюшне с бригадиром, отдал ему ключи от машины, поблагодарил. По дороге к дому моих родных, мне попался навстречу председатель колхоза, который шел на хозяйство. У него каникул, как у меня, не было. Поговорили о поездке в аул. Я поблагодарил его за машину. Пришел к нашим: Феликс и Екатерина еще спали, Юля демонстрировала маме платье, сшитое для нее Маней из хорошего материала. Мама была очень довольна Юлиным платьем. Увидев меня, начала благодарить:
     – Мане большое спасибо за такой дорогой подарок. Юля просто красавица в этом платье. Спасибо тебе, сынок, за твою заботу о нас, о нашей жизни. Благодаря тебе, мы теперь будем жить все вместе. Слава богу, топлива заготовили, зерна хватит на год. Феликс показал мне, какие подарки вы купили ему к школе. Я ему тоже на рубашку и брюки набрала черного материала, нам, дояркам, давали. Екатерина набрала хорошего материала на платье. Я о себе не думаю, лишь бы вы телом не светили.
      – Мама, о тебе мы с Маней все время думаем. Два мешка муки я смолол и привез вам. Буду делать все, что в моих силах, чтобы помочь вам во всем необходимом. Я уже говорил с членами правления об оказании мне, как участнику войны, помощи в приобретении стельной телки по себестоимости. Они обещали поддержать меня. Заведующему фермой Левинскому нужны скотники, чтобы ухаживать за молодняком. Феликс пойдет работать на ферму, если нам выделят к весне  корову.  Сейчас у нас нет корма, чтобы ее содержать.
Всю зиму Феликс работал скотником, а летом работал кучером, обслуживал на лошадях тракторную бригаду. В августе 1949 года я написал от имени брата заявление в правление колхоза, чтобы отправить его учиться на ветеринарного врача в Кутуркульский техникум. Правление колхоза дало направление, и мы с братом поехали в техникум. Феликс сдал вступительные экзамены и остался учиться. Ему дали место в общежитии. Все три года я содержал брата в техникуме, обеспечивал его питанием, помогал в других нуждах. Мама и сестры работали в колхозе, но зарабатывали на жалкое существование себе, и помочь Феликсу ничем не могли. Порой у них не было денег на соль. Я помогал им по возможности. Феликс окончил техникум, получил диплом. Ему очень нравилось лечить животных, и по специальности у него были в дипломе пятерки, а остальные отметки «четверки» и «тройки». Феликс получил направление в Красноармейский район нашей области, в крупный колхоз, на должность главного ветврача. Специалистов с высшим образованием не было. Он проявил себя в этом колхозе знающим специалистом, и через год его направили работать главврачом в контору «Заготскот». Здесь он получал хорошую зарплату, вступил в партию и пошел вверх по трудовой лестнице. Напишу о нем отдельно. Вернусь к своей жизни и жизни наших семей.
Мы с супругой вступили во второе полугодие учебного года. Она работала заведующей школой и преподала основные предметы в пятом классе. Я вел второй класс и два урока физкультуры в неделю в пятом классе. После Нового Года моя супруга поздравила меня с тем, что я буду отцом нашего второго ребенка. Для меня это было радостное сообщение. Я расцеловал мою любимую супругу и пообещал купить ей с январской зарплаты подарок.
Сыну нашему Алику было 9 месяцев. Какая это была радость! Приходишь из школы, он сразу на руки лезет, говорит «папа», обнимает за шею, целует меня, еще что-то говорит и показывает, но мало еще понятно для нас, взрослых, но с каждым днем его речь нам понятней. Растет сын и становится все интереснее. Маня говорит мне:
– Теперь ты занимайся сыном, а я буду дочкой заниматься.
– А почему же дочкой, а не вторым сыном?
– Мне тоже нужна помощница.
– Ну, ладно. Кого Бог пошлет, тот и будет хорош. Я голосую за мальчика, но если будет девочка – тоже хорошо.
– Врач говорит, что по ее расчетам, в июле мы должны встречать новорожденную.
Во втором полугодии в школе много работы. Нужно готовиться к районному смотру художественной самодеятельности, по которой определяют, как идет воспитательная работа с учащимися. Каждый учитель принимает активное участие в подготовке к смотру, репетирует со своим классом несколько номеров. Но самая главная задача учителя – успеваемость класса. В нашей школе этому очень способствует горячее питание детей на большой перемене, так как можно оставить ученика на дополнительные занятия после уроков.
В четвертой четверти нашу школу два дня инспектировали четыре сотрудника из района. Кроме учебно-воспитательной работы, проверяли состояние агитмассовой работы с населением. Парторг колхоза давал письменную оценку агитационной работы каждого учителя. Если отличный учитель слабо ведет агитацию, он – плохой работник. Агитмассовая работа ценилась превыше всего. Работу школы в целом признали удовлетворительной, отметив отдельные недостатки: нужно больше делать самим наглядных пособий, например, по математике и русскому языку.
Учебный год закончили успешно. Два ученика, болевшие во втором полугодии, имели переэкзаменовку на осень. Летом учителя с ними дополнительно занимались. На смотре художественной самодеятельности наша школа была одна из лучших,  что было отмечено в докладе зав РОНО.
 Мария Феликсовна сразу по окончании учебных занятий организовала ремонт школы и подготовку к следующему учебному году. Сельсовет прислал плотников для проведения столярных и плотницких ремонтных работ, а уборщицы за небольшую дополнительную плату выполняли малярные работы в классах. Мария Феликсовна взяла дородовой отпуск, но продолжала контролировать ремонт школы. Приказом РОНО я был назначен исполняющим обязанности заведующего школой, и «по совместительству» работал на машине, по просьбе председателя колхоза. Я не мог отказаться и по семейным хозяйственным причинам: колхоз пошёл нам навстречу, выделил стельную тёлку моей маме. Нужны были корма для коровы на зиму, а нам зерно на хлеб. На учительскую зарплату семью не прокормишь, если не будет своего подсобного хозяйства. Поэтому я вынужден был работать в летние каникулы, на полуторке обслуживал тракторную бригаду.

               

РОЖДЕНИЕ  ДОЧЕРИ  ВИТЫ


          Когда 16-го июля я приехал домой, Маня мне сказала, что врач рекомендовала ей  заранее лечь в больницу, не дожидаясь начала родов. На следующий день я отвёз супругу в районный роддом. Работал я каждый день с 6-ти часов утра до 11-12 часов вечера, только на ночь приезжал с бригадиром в посёлок. Решил проведать Маню, не заезжая домой, так как от бригадного стана до района всего 6 км, в 4 раза ближе, чем от посёлка. Рано утром 19-го июля мама приготовила мне передачу для Мани. Я взял сумку, оделся почище, и поехал с бригадиром на стан. Там я оставил машину, отдал ключи бригадиру и пешком пошёл в район. Пришёл в больницу в 8 часов утра, всё ещё было закрыто. Посидел в коридоре. Вышла медсестра, узнав, что я к Марии Феликсовне, сказала мне:
          – Поздравляю вас с дочкой. Врач придёт, покажет Вам Вашу дочь. Вита родилась 19-го июля ночью.
          Я поблагодарит сестру за добрую весть, а сам так разволновался от радости, что я теперь отец двоих детей, что не мог больше сидеть, начал ходить по коридору. Пришла врач, разрешила мне во время кормления недолго посмотреть на дочь. Я сел, но не мог успокоиться. Радость и тревога переполняли душу. Медсестра позвала меня в палату. Около Мани лежала маленькая кукла, сама смуглая, головка чёрная. Малышка старательно сосала грудь мамы. Я Маню поцеловал, её лицо, руки, поздравил и сказал:
          – Вот тебе теперь помощница во всём. Слава Богу, что всё хорошо. Вес у дочки солидный – 3,9 кг. Желаю скорого выздоровления.      
          Я попросил медсестру узнать, когда можно будет приехать за супругой и дочерью. Она сказала, что через 3 дня. Я взял машину у бригадира и привёз новорожденную дочь и мою любимую Манечку домой. Вечером собралась все наши родные познакомиться с новым членом семьи. Перед началом учебного года решили окрестить дочку, но никак не могли подобрать ей имя. Накануне крестин я нашёл в журнале «Наука и жизнь» имя Вита, что означает «Жизнь». Так мы и назвали нашу девочку. Кумовья подобрались хорошие. Стала дочь расти, а рядом сын держится за люльку, это его место. Пришлось держать две люльки, одну висящую, другую стоящую. Алику нравилось спать в кроватке, но перед сном мы его ещё месяца 3 качали в люльке вместе с Витой. Позже мама научила его, как только внучка заплачет, качать её колыбель. Алик кричал: «Я буду катать». Слово «качать» он не мог выговорить и говорил «катать». Дочка рано начала ходить, и была очень шустрая, всё делала быстро, когда подросла.
          Слава Богу, что у нас две мамы занимались внуками, учили их, кормили, гуляли с ними. Это была главная опора в нашей трудовой жизни. Бабушки с самого раннего детства привили внукам любовь друг к другу и к остальным взрослым членам семьи.
          Когда бабушка идёт встречать корову – внучата с ней. Бабушка на огороде что-то делает, они с ней: «помогают», портят растения, но «работают». Все навыки детей к труду – заслуга бабушек. Подметает бабушка пол, они тоже метут в разные стороны. Бабушка потом переметёт. Доит бабушка корову, внуки сидят на скамеечке в сарае, ждут парного молока. Когда Вита ходила в 1-й класс, она уже доила корову вместе с мамой или бабушкой. Сначала за один сосок, потом  двумя руками за 2 соска. Мы держали 2-х коров. В 4-м классе Вита уже самостоятельно доила корову, более смирную.
          Я в свой отпуск зарабатывал в колхозе сено на зиму коровам. Семья росла, и потребности росли, а зарплата та же, учительская: в 5-8-м классах за 18 часов в неделю педагогу со средним образованием платили 85 рублей в месяц, педагогу с высшим образованием – 100 рублей. Учителя младших классов получали соответственно 75 и 90 рублей в месяц. Приходилось брать больше уроков в неделю.

               

ВОЗВРАЩЕНИЕ  ЮЛИАНА


          В августе 1949 года в нашей семейной жизни произошло ещё одно историческое событие, вернулся брат Мани, Юлиан. В 1943 г. его забрали в трудовую армию, в Сибирь на лесозаготовки, где он проработал 6 лет. Наконец, когда он стал больным и никому не нужным, его комиссовали и отпустили: иди, дойдешь до дома – хорошо, умрешь по дороге – тоже хорошо. Юлиана отпустили в начале июля, а пришёл домой он 20-го августа. По дороге Юлиан просил милостыню, добирался из Сибири на железнодорожных платформах с углём. Приехал на станцию Тайнча, что в 55км от посёлка, и шёл 3 дня до дома пешком. Как он потом рассказывал нам, попросит у людей что-нибудь покушать и тут же на дороге уснёт, а ночью замерзнет, встанет, опять идёт. Так он из трудармии добирался до дома полтора месяца, выбиваясь из последних сил.
          Юлиан подошёл к нашему дому под утро. Мама услышала, что будто кто-то в окно постучал. Я встал, вышел на улицу, вроде никого не видно. Потом посмотрел на землю, кто-то лежит. Он упал лицом вниз, и мне не было видно его лица. Я стал тормошить его – ни звука,  подумал, может, мёртвый. Повернул его на бок – ни звука, и кажется – не дышит, а на лицо вроде Юлиан. Тут Маня вышла и сразу закричала: «Юлиан!». Я вынес из дома одеяло. Мы с Маней вдвоём положили Юлиана на одеяло, занесли в дом, переложили на диван. Пульса не слышно. Я побежал за врачом Марией Викторовной.  Она сразу пришла вместе со мной. Стала слушать Юлиана – есть очень слабый пульс. Велела давать ему по чайной ложечке тёплого кипяченого молока и ничем не кормить, кроме молока. Истощён до предела. Мария Викторовна оставила таблетки для Юлиана и ушла, пообещав днём придти опять и наказав нам помыть его тёплой водой и хорошенько укрыть, особенно чтобы руки и ноги были в тепле.
          Вся одежда Юлина была чёрная от  грязи и угольной пыли: телогрейка, брезентовые брюки и куртка, рубашки и белья на нём не имелось. Подошвы ботинок едва держались. А сам он был похож на живого мертвеца: на лице одни глаза, глубоко запавшие, да нос торчит, и зубы видны, губы не закрывают рот – кожа высохла. Когда мы его начали мыть тёплой водой, он слабо застонал, может быть, больно стало его костям, обтянутым кожей. Двое суток Юлиан спал. Мы время от времени поили его из ложечки тёплым молоком. На третьи сутки он пробудился, долго смотрел в потолок и ничего не говорил, потом застонал, заплакал и произнёс первые слова: «Господи, где я?» Юлиан поправлялся 3 месяца, потом окончательно пришёл в себя. Отдельно я напишу о его жизни.
          В конце августа 1949 г. я устроил и сестру Юлю в Кутуркульский зооветеринарный техникум, на отделение зоотехники. Юля училась в техникуме вместе с Феликсом, только на разных отделениях.


БОЛЕЗНЬ  МАНИ

          1949 г. был богатым на события, радостные и тревожные.
          В начале сентября 1949 года у Мани заболело горло, и её направили в Кокчетав на консультацию к специалисту-отоларингологу. Комендант дал пропуск, и я отвёз жену в Тайнчу на поезд. Крошечная Вита, которой не было и 2-х месяцев, осталась с соской. Сначала она не принимала коровье молоко, выплёвывала соску и всё время плакала. Ночью мы с тёщей нянчили её по очереди, а днём бабушки едва справлялись с внучкой. Я работал в школе. Два дня и три ночи мучились мы с малышкой, носили её на руках, качали. Как только переставали качать, она начинала плакать от голода, а соску не хотела признавать. Я так и спал, уткнувшись головой в люльку. Вернулась Маня. У неё болели груди, но, слава Богу, не пропало молоко, она всё время его сцеживала. Маня сообщила нам плохую новость: врач обнаружила на её голосовых связках растущую опухоль размером с зерно пшеницы. Если ей сейчас не сделать операцию, то через некоторое время Маня совсем потеряет голос. Нужно срочно ехать в Омск, где делают такие операции. Мане дали туда направление.
          Я взял Манины документы: диплом, справку из РОНО, и поехал в Чкалов за пропуском  в Кокчетав. Затем в Кокчетаве обратился в областную комендатуру за пропуском в Омск. В комендатуре полковник мне сказал: 
          – Лечитесь в Кокчетаве. Пропуск в Российскую республику не дам, не положено.      
          Я пошёл на приём к областному прокурору. Тот сказал мне, что спецкомендатура ему не подчиняется. Их начальство в Алма-Ате. Совершенно подавленный я вернулся домой. Что дальше делать? Решили ехать до Петропавловска через Булаевский район. Это русский район, живут казаки. Булаевские машины возили через наш посёлок строительный камень. С ними можно доехать до Булаева, а там до Петропавловска всего 75км, а до станции Иссык-Куль всего 40 км, и уже Россия.  Можно как-нибудь и без паспорта добраться.
          Нужно было в РОНО взять разрешение на отпуск для поездки в Омск и распоряжение о временной передаче заведования школой. Зав РОНО Нурбаев посмотрел на меня и говорит:
          – Бандиты сидят в этих органах. Спецпереселенцы для них, как заключённые, без всяких прав. В октябре 10 студентов-переселенцев едут в Петропавловск в институт. Включу в их пропуск Машу, и она свободно уедет. Никто её не задержит, а школу до возвращения Маши передадим на попечение Саковской.
          Я поблагодарил Нурбаева, вернулся домой, рассказал Мане о таком варианте. Она согласилась:
          – Хорошо. Нам это подходит. Ребёнок ещё маленький, покормлю дочку грудью. Неизвестно, сколько времени придётся пробыть в Омске.
          Студенты отправлялись на учёбу 15-го октября. Поезд до Петропавловска уходил со станции Тайнча в 12-30. Я договорился с председателем колхоза о машине, и в 6 часов утра  15-го октября повёз Маню на станцию. Мы приехали первыми. Студентов там ещё не было. В 10 часов прибыли студенты, и Маня примкнула к их группе. Мы договорились с ней, что она даст телеграмму, когда будет операция, чтобы мы знали и помолились Богу об успехе операции.
          На третий день мы получили от Мани телеграмму: «Операцию сделали. Всё пока нормально. Послезавтра меня выписывают. Я возвращаюсь домой». Нам всем стало легче на душе. Вита всё это время плакала. Мы носили её на руках, но как только клали её в люльку, она кричала во всё горло. Я приходил из школы и сразу начинал ею заниматься. Тетради проверял на большой перемене, планы уроков составлял ночью, если Вита ненадолго засыпала. Я приводил врача Марию Викторовну. Она осмотрела малышку, померила температуру – всё нормально. За 8 дней Маниного отсутствия Вита нас всех измучила. Ни я, ни обе бабушки не могли её успокоить. Последние сутки перед приездом Мани Вита совсем не спала, всё время плакала. Наконец, придя с работы, я застал Маню дома. Ох, какая радость, какое счастье Господь Бог послал нам. Вернулась Маня, накормила дочку грудью, та сразу уснула и долго спала. Так долго, все эти 8 дней, она не спала ни разу.
          Маня подробно рассказала нам обо всём. На другой день после приезда в больницу её начали готовить к операции – учили держать язык, далеко высунутым изо рта, чтобы свободно можно было делать операцию. Профессор проверяет, умеет ли пациент держать язык. Профессор сказал Мане:
        – От вас зависит Ваша жизнь. Одно лишнее дыхание или малейший поворот языка, и всё, кровь мы не остановим. Ваша жизнь на волоске.
           Обычно на эту подготовку уходит 3-4 дня. Маня научилась за полтора дня. Профессор удивился, и сразу же после обеда сделал ей операцию. Получилось всё хорошо. На 2-й день профессор обследовал горло Мани, а на 3-й день выписал её из больницы с рекомендацией
          – Берегитесь горячего, холодного, острого, резкого, хотя бы 2 месяца, а потом можете употреблять всё, но, конечно, в меру. Самое главное, держите горло осенью, зимой и весной в тепле, не простужайтесь.          
          Маша взяла билет до станции Тайнча, в Петропавловске пересела на Карагандинский поезд, приехала в Тайнчу в 2 часа дня. Далее рассказ Мани принял драматический характер:
          – Я пошла по Красноармейску, в надежде найти  попутную машину до нашего посёлка. На станции я узнала, что машины возят зерно из Краснокиевки. Подошла к столовой, а спрашивать мне нельзя, сутки после операции не разрешено говорить. Я написала красным карандашом на бумаге, куда мне нужно, показываю шофёру. Вдруг подходит милиционер и отводит меня в отделение милиции. Начальника не было, дежурный велел задержать меня до его прихода. Я написала ему всю свою историю: что пропуск остался в Петропавловске у студентов, что я еду из больницы, что дома грудной ребёнок, и я не могу здесь сидеть. Дежурный закрыл меня в камере и ушёл. Я стала стучать в дверь. Пришёл другой милиционер и пригрозил мне посадить в общую камеру к арестованным, если я буду стучать и кричать: «сиди, покуда придёт начальник». Как раз кричать-то я не могла. Делать нечего. Я просидела в камере голодная с 4-х часов дня до 10-ти часов утра. Кушать мне сухого нельзя, только тёплое молоко и процеженный суп без крупы, с размоченным белым хлебом можно в первые дни после операции, и говорить нельзя хотя бы неделю. Всё это было изложено в моих документах за подписью профессора. Для милиции это не документ, давай пропуск. Утром в 10 часов вызывает меня начальник. Я ему всё показала. Он вызвал дежурного милиционера, велел ему найти для меня машину, посадить в кабину и сказать водителю, чтобы довёз меня до дома. Начальник обратился ко мне:
          – Вы извините, дураков много, не сумели  разобраться. Ещё раз извините, не обижайтесь. Счастливого пути.         
          Самое большое горе мне было с грудью. В Омской больнице я кормила мальчика. Он так привык к моей груди, что не хотел сосать грудь своей мамы. Потом я несколько раз сцеживала молоко, грудь сильно болела. Слава Богу, добралась домой. В больнице я долго не могла уснуть. Только глаза закрою, вижу, Вита плачет. А в ушах голос Алика, который зовёт меня: «Мама, мама».
          Я успокоил Маню, сказал, что Алик хорошо гуляет с Юлианом. Он полюбил его, сразу берёт за руку и тянет на улицу. А я тем временем с Витой. Как только прихожу из школы, и до того времени, пока она не уснёт. А спит Вита очень мало: час, не больше. Юлиан всё время помогает мамам справляться с детьми. Он уводит Алика гулять, а обе бабушки нянчат внучку, передают её с рук на руки. Вита лишает их последних сил.
          – Ты её покормила грудью, до сего времени спит, как после купанья до твоего отъезда. Ты уехала, и купанье ничего не давало. Просто мучение было с ней. Слава Богу, ты скоро вернулась. Маня, ты сейчас думай о своём здоровье. В школе всё в полном порядке. Саковская ведёт всю работу, контролирует учителей, согласно учебным планам. Детей нормально кормят на большой перемене. К ноябрьским праздникам мы готовим с учащимися концерт. Саковская с парторгом согласовала выступление школьников перед общим собранием колхоза. Ты спокойно отдыхай. Я узнаю, когда кто-нибудь из начальства поедет в район, и ты с ними поедешь на проверку к врачу в районную больницу. Забыл тебе ещё рассказать. Екатерина выходит замуж за Куклиновского Феликса. Договорились, что в субботу 8-го ноября будет вечер для родственников с их стороны и с нашей. Финансовые расходы небольшие, на подарок, водку, остальное своё. Всего на свадебном вечере будут 18 человек.      
          – Вот видишь, я была права. Екатерина сама знает, кто ей больше по душе и сердцу.         
          – Ты всегда права, и справедливо всё определяешь.       
          Мы с Маней весь вечер проговорили о наших личных и семейных делах. На следующий день я спокойно ушёл на работу, радуясь, что дети теперь при своей маме, а бабушки могут немного отдохнуть.
          Первая четверть закончилась не так, как бы хотелось. Было много неуспевающих; в младших классах по одному – два ученика, в 5-м и 6-м классах несколько учеников получили двойки по математике и русскому языку. А, вот, выступление учащихся прошло успешно. Колхозники, многие из которых были родителями ребят, от души аплодировали. Председатель колхоза поблагодарил учеников и учителей за хороший концерт. На педсовете мы решили, что в каникулы будем заниматься с двоечниками у них дома, чтобы тем самым привлечь внимание родителей к контролю за приготовлением уроков их детьми. Зимой у родителей есть такая возможность, так как колхозники больше времени находятся дома.
          Маня 10-го ноября съездила на консультацию к врачу, всё оказалось нормально с горлом, и 15-го ноября она уже вышла на работу. Свадебный вечер Екатерины и Феликса прошёл благополучно. Мы пожелали новобрачным всего самого наилучшего в их будущей семейной жизни. Я сказал Мане, что нам предстоит сыграть ещё 3 свадьбы: Юле, Феликсу и Юлиану. «Эх, как бы дожить бы до свадьбы-женитьбы». Бог даст, доживём!
          Мы с Маней уходили со свадебного вечера последними. Попрощались с Екатериной, Феликсом, его родителями. Вышли на улицу и обомлели от сказочной красоты: ярко светил месяц и отражался на мёрзлом снегу серебряными искрами, от которых слепило глаза, а вокруг бескрайнее белое море блестящего снега с голубыми волнами – отражением чистого, безоблачного неба. Мы полюбовались этой чудной картиной, и едва нам тёща открыла дверь дома, как чуткая Вита сразу подала голос, дождалась свою маму.
          Алик спал крепким сном на печке, где он в последнее время устраивался на ночлег вместе с бабушкой. У нас было тесно: на 20 м; четверо взрослых и двое детей. Юлиан спал на диване, мы с Маней на кровати, да ещё две люльки занимают всё оставшееся пространство. В тесноте, да не в обиде. Мы жили дружно. Юлиан здорово помогал нам в воспитании наших детей. Мы с Маней уходим на работу, а он с мамой нянчит малышей. Юлиан прекрасный сказочник и затейник, придумывал волшебные сказки, игры для детей.
          Наш сосед-конюх приезжая домой на обед, лошадь привязывал у дома, и Юлиан, с разрешения конюха, катал Алика на этой лошади: посадит его в седло, одной рукой Алика держит, а другой лошадь ведёт. Это лучше всяких игр и сказок. Алик, как только увидит в окно лошадь, тянет Юлиана за руку: «Дядя, пойдём, лошадь ждёт». Воспитание Юлиана осталось в душе Алика на всю его жизнь. Будучи уже директором совхоза, Алик вспоминал: «Вот эту сказку рассказывал дядя Юлик». Когда Алик приезжал со своей семьёй  к нам в гости, он обязательно навещал Юлиана и его сыновей.
          Началось второе полугодие учебного года. На педсовете мы решили провести общешкольное родительское собрание; каждый учитель расскажет о своём классе, об итогах первого полугодия, задачах на 3-ю и 4-ю четверть. Тесный контакт с родителями, заинтересованными в хорошей учёбе своих детей, дал положительный результат.
          Второе полугодие школа закончила неплохо. Только один ученик из младшего класса остался на второй год, и пять учеников из разных классов остались на осень. После отпуска учителя будут заниматься с ними, чтобы подготовить к переэкзаменовке. Мария Феликсовна занялась очередным ремонтом школы к новому  учебному году (1950-51). Я ушёл работать на трактор «Беларусь»: косить сено для колхоза, и зарабатывать сено для своих коров. За три летних месяца можно много успеть, если работать от зари до зари. Зерна дают по 3 кг на трудодень, и ещё деньги. На учительскую зарплату не проживёшь без своего подсобного хозяйства. Мы решили держать 2-х коров, приобрели стельную тёлку, будущую корову, в дополнение к нашей старой верной Зорьке.
          Целыми сутками я находился в бригаде, на стане. Домой приезжал раза два в месяц – сменить одежду, увидеть семью. Однажды приехал домой в свой выходной день, и умилился чудной картине: Алик водил за две руки свою младшую сестрёнку Виту. Я подхватил обоих малышей на руки и долго носил их по огороду, по улице, дошёл до речки, потом понёс их в школу к мамочке. Вот так пролетел мой день отдыха. Я гордился своей семьей. И Маня прекрасно понимала, что мы должны терпеливо принимать условия нашей жизни, хотя мы с ними  и не согласны. Почему мы не можем отдохнуть вместе, порадоваться жизни, а должны работать в поте лица, чтобы прокормить семью? Почему мы не имеем права на жизненные блага, а должны только выполнять неприемлемые условия, в которое нас поставило государство? Но мы с Маней крепко любили друг друга и вместе преодолевали все трудности, с которыми нас сталкивала жизнь.
          За 3 месяца я заработал 206 трудодней. Это дало мне 618 кг зерна и 206 рублей. За 2 брички сена для коров я заплатил по колхозной цене 84 рубля. Ещё я получил 2 арбы соломы стелить коровам в хлеву. Мы размололи 200 кг зерна на корм, как добавку к сену, и таким образом смогли зимой прокормить 2-х коров. Приходилось работать по хозяйству 3-4 часа в день. Придёшь из школы, нужно кормить скотину, чистить хлев, вывозить навоз из сарая. И так каждый день. В наше отсутствие за животными ухаживал Юлиан. Крестьянская жизнь – не простая жизнь. Постоянная круговерть: кормить, поить, убирать. По-другому в деревне не проживёшь. Так мы и жили. 

               
УЧЕБНЫЙ  1950-1951-й  ГОД


          В новом учебном году наша школа получила новый статус: из начальной школы снова стала восьмилеткой. К нам прислали нового директора школы Катаева, историка, с семьёй, состоящей из жены, учительницы по биологии и химии, и дочери – преподавательницы математики. Все трое были с высшим образованием. Приехали они к нам из Белоруссии. Мария Феликсовна сдала Катаеву школу, отремонтированную и обеспеченную питанием. Правда, картошку ещё предстояло выкопать, а рыжик обмолотить и переработать на масло.
          Мария Феликсовна стала вести математику в 5-м классе, немецкий язык, рисование и черчение в 5-7-х классах. Нагрузка 22 часа в неделю вместо прежних 18 часов. Я преподавал физкультуру и труд в 5-7-х классах и был классным руководителем в 7-м классе, который вёл с 5-го класса, а также заведующим мастерской. Общая моя нагрузка составляла 19 часов в неделю. Мане стало гораздо легче работать, отпала ответственность за все дела школы, больше времени оставалось для детей, семьи. У меня тоже появилось больше свободного времени для занятий с детьми и для семейных хозяйственных забот. Мы с Юлианом начали готовиться к поступлению в Щучинское педагогическое училище на заочное отделение. В зимние каникулы собирались отвезти туда документы. В декабре Юлиан устроился работать секретарём в сельсовет. Здоровье его намного улучшилось.

УЧЕБА  В  ПЕДАГОГИЧЕСКОМ  УЧИЛИЩЕ
      

         Второго января 1950-го года, мы с Юлианом поехали на поезде в Щучинск, где в течение недели слушали лекции, после чего получили пособия для подготовки к летней сессии и контрольные работы, которые нужно было выполнить до сессии. Срок обучения в училище составлял 4 года. Дважды в год предстояло сдавать экзамены – летнюю и зимнюю сессии. Первую летнюю сессию мы сдали на тройки, по отдельным предметам получили четвёрки, но остались «хвосты». Два летних месяца мы занимались в душных, жарких классах по 8 учебных часов в день с одним выходным в неделю, в воскресенье. Мы с большим трудом, но всё же, сдали экзамены за первый курс. Юлиан многие предметы сдал на «4», а у меня было больше троек. Но, главное, сдали. Мы жили вместе, и вместе готовились. Нам очень помогала наша умница Маня, у которой были хорошие знания и опыт.
          В школе у меня дела шли хорошо. Ребята любили уроки труда, да и после уроков оставались поработать в мастерской. Я научил их делать простые изделия, и мы выполнили экспонаты для выставки. С учениками 5-го класса мы сделали из картона макет нашей школы, раскрасили, получилось очень похоже на настоящую школу. С ребятами 6-го класса мы изготовляли металлические совки, а с семиклассниками – этажерку для книг. Всё это мы представили на выставку детского творчества. На уроках физкультуры дети с удовольствием занимались акробатикой, гимнастическими пирамидами. На районном смотре 3 наши пирамиды были признаны лучшими среди спортивных номеров всех школ, включая десятилетки. Меня отметили, как хорошего физрука, это в дальнейшем очень пригодилось для устройства на работу, когда мы переехали жить в район, так как детям нужно было получать среднее образование.
          Пока я летом учился, воспитанием детей занималась Маня. Я и не заметил, как быстро они подросли. Алик и Вита были очень дружны. Бабушка научила их ходить, держа друг друга за руку, и они сами приходили к нам в школу. Дети были очень привязаны к затейнику и сказочнику Юлиану, который умел хорошо дружить с молодёжью. На четвёртом курсе Юлиан по совместительству начал вести уроки истории в 6-м классе, иначе без преподавательской практики, он не мог получить диплом учителя. Ребята тянулись к нему. Он умел развеселить их смешными анекдотами, подбодрить заскучавших.
          Никаких развлечений в посёлке не было. Клуб не отапливался, и только до холодов молодежь могла по воскресеньям собираться в нём. В остальные дни клуб был закрыт на большой замок. Старшие классы ежегодно до ноября не учились, а вместе с учителями трудились на уборке урожая. Вообще главный лозунг в посёлке был: «Трудиться, трудиться, трудиться!». А учебную программу догоняли, оставаясь после уроков на дополнительные занятия, и в каникулы.

            
               
1952-1953 УЧЕБНЫЙ ГОД.  РОЖДЕНИЕ СЫНА ВЛАДИМИРА.

         
          В нашей семье 31-го октября 1952 года произошло историческое событие – родился третий ребёнок, сын Владимир. Семья увеличилась. Надо было думать, кто будет помогать Мане справляться с детьми и хозяйством, когда мы с Юлианом уедем на зимнюю сессию. Летом 1953 г. заканчивалась наша учёба в училище, и это было самое ответственное время, самый главный курс. Его нужно было обязательно выдержать, выполнить все контрольные и курсовые работы, чтобы к лету не было «хвостов». Я договорился с моей мамой, что она будет приходить к нам каждый день, пока я не вернусь с зимней сессии.
          Мы с Юлианом сдали зимнюю сессию нормально. Не успели оглянуться, в трудах и заботах, как наступило время летней, завершающей сессии. Мы ехали с надеждой на успешную сдачу экзаменов. Сессия была очень трудная, особенно для меня. Я всё время переживал за Маню, как она успевает управляться с тремя маленькими детьми и с таким большим хозяйством. Слава Богу, сдали мы сессию и получили диплом об окончании педагогического училища. У Юлиана в дипломе было больше четвёрок, чем троек, а у меня наоборот больше троек, чем четвёрок. Но главное – мы добились цели. Закончили учёбу, получили диплом.
         Мы вернулись домой с победой над всеми трудностями, с победой над собой. Для дальнейшей жизни неплохо было бы получить высшее образование, но для меня это оказалось  невозможно. Нельзя было откладывать ещё на долгие годы заботы о растущих детях, которым сейчас нужно было каждодневное внимание отца. И моей трудолюбивой жене без моей помощи не обойтись.
          Дома за праздничным столом мы отметили получение заслуженных упорным трудом дипломов зав праздничным столом. Мы позвали крёстных наших детей (Алика, Виты и Владимира), нового директора школы с супругой.  Приехали Феликс с Марценой.  Собралось человек 20.  Вечер прошёл замечательно. Во время перерыва застолья, когда менялись блюда, мы выходили на улицу, пели, танцевали под патефон. Маня была очень рада, что мы закончили училище. Теперь меня не могут уволить с работы: есть диплом.
            Маня рассказала, что в новом учебном году она будет преподавать математику, немецкий язык и другие предметы с прежней нагрузкой – 22 часа в неделю Мне, как и раньше, предложено вести физкультуру в 5-8-х классах и труд, а также заведовать мастерской. У меня нагрузка будет 20 часов в неделю. Прекрасно, останется время на подработку и хозяйственные дела. В школу назначили нового директора Домбровского Леонида Владимировича, которого мы попросили быть крёстным нашего младшего сына. Прекрасный человек – деловой, хозяйственный. Он наведёт в школе порядок после Катаева. Маня говорит:
          – Супруга директора Франя Владимировна – модница. Видишь, с каким большим вкусом подобран гарнитур на ней. Мне рассказывал Струминский, что она была первой красавицей на весь район. У неё было очень много поклонников. Они с Леонидом дружат со школьной скамьи, так и поженились. У них один сын, школьник. Франя Владимировна очень хорошо поёт и танцует. В общем, видная дама. В школе она будет работать с 3-м классом, вместо молодой учительницы, которая вышла замуж за морского офицера, и уехала с ним в Севастополь, где он будет служить.
         
               

1953-1954 УЧЕБНЫЙ  ГОД

         
              Каждый учебный год в нашей учительской жизни проходил по одной и той же схеме: уроки, воспитательная работа, внеклассная работа, родительские собрания, индивидуальные встречи с родителями. К педагогической работе учителя добавлялась обязательная агитационная работа среди населения. Этого требовал райком партии и руководство РОНО. Во всех политических компаниях, выборах, подписке на заём, политинформациях на бригадных станах во время уборки урожая, и постоянной агитации на так называемых «десятидворках», учителя должны были принимать самое активное участие. В школе учитель добросовестно выполнял свою профессиональную работу и всё, что требовал от него директор, завуч. Сама работа в коллективе, направленная на единую цель – повышение успеваемости учащихся, хорошее их воспитание, заставляла постоянно поддерживать друг друга, перенимать всё передовое, что способствовало получению успешных результатов. Учитель был примером не только для учеников, но и для всех жителей посёлка, как представитель сельской интеллигенции и проводник политики партии. Что нам нравилось при советской власти в Казахстане, где мы проработали всю жизнь, это – строгое, требовательное отношение к учителю. За пьянку, моральное разложение в семье учителя, даже коммуниста, сразу снимали с работы, так как такое поведение не соответствовало облику советского учителя.
          Я отдавал школьным делам большую часть своих сил и времени. Зимой, когда не было бурана, мы ходили с ребятами на лыжах, по вечерам и воскресеньям занимались с ними в спортзале, чтобы ученики всегда были под контролем. Семейные и хозяйственные заботы, особенно в те трудные годы, когда я учился в училище, целиком ложились на хрупкие, но такие выносливые плечи моей жены Марии Феликсовны. Работа по дому, на огороде – всё вручную. Не было ни стиральной машины, ни электроутюга, ни даже обычной швейной машинки.
          Благодаря природному уму и большой силе воли, Маня могла находить выход из любой трудной ситуации. Она перешивала старые платья на детские летние костюмчики, притом  модные. Из моих и своих костюмов, которые мы уже не могли носить в школу, Маня шила детям тёплую зимнюю одежду. Таким образом, она  экономила большие деньги в семейном бюджете.
          Когда родился Владимир, Олегу было 4,5 года, а Вите 3,5 года. В это самое трудное время мы с Юлианом уезжали на всё лето на учёбу в Щучинск в педучилище. Маня оставалась одна с огромным хозяйством, с двумя, а последнее лето с тремя маленькими детьми, один другого меньше. Но она справлялась. Правда, две мамы помогали ей летом и зимой.
         Когда я был дома, всю работу по уходу за скотом выполнял я, а когда отсутствовал, то Маня. Так наша жизнь прошла в этом навозе. Две коровы, двое телят, четверо поросят, которых надо было кормить, поить, чистить навоз, который шёл на кизяк для топки на зиму.
        Утром в шесть утра нужно было подоить коров, выгнать их к речке в стадо. Затем накормить свиней, почистить сарай. В обед и вечером та же работа, что и утром. Два раза в день коровы и телята получали подкормку из комбикорма. Утром ещё нужно было принести 10 ведер воды в бочку, чтобы она успела нагреться на солнце, так как при сорокоградусной жаре животных нельзя было поить холодной водой. Молоко надо было просепарировать или отнести на молокозавод (20 л) на масло (24 л молока – 1 кг масла). Завод выдавал 10 л сыворотки для свиней. Это работа с животными.
          Мы сажали картошки в 2 раза больше, чем раньше, чтобы было чем зимой кормить свиней и коров. Если был хороший урожай, мы собирали около 7 тонн картофеля, перебирали его и засыпали в глубокую яму под навесом, где она хранилась до нового урожая. Труд большой и нелёгкий: посадить вручную (землю пахали трактором), окучить, прополоть сорняки, выкопать, погрузить в мешки.
          Каждый день мы варили чугун картошки, засыпали в неё отходы пшеницы и кормили свиней. Маленьких поросят поили сывороткой, обезжиренным молоком, помоями. За 7 месяцев мы откармливали поросят по 100-110 кг весом и двух из них сдавали государству. Получали за них 320 рублей, если мясные и 250 рублей, если в них было много сала. На эти деньги можно было что-то купить для семьи. Мы начали понемногу откладывать деньги на покупку дома в районном центре.
          Дети росли, и мы с Маней стали думать об их будущем. Через несколько лет им нужна будет десятилетка. Но мы не в состоянии были купить даже какую-нибудь плохонькую хибару. Самый маленький дом в Чкалове стоил тогда 8-10 тысяч рублей, а доход от нашего хозяйства составлял примерно 500 рублей в год. И хотя я ни один свой учительский отпуск не отдыхал, а подрабатывал в колхозе, мы и за 10 лет не могли бы собрать нужные средства для покупки дома, даже если бы держали больше свиней и коров.
         В 1954-1955 учебном году в школе было 8 классов, по одному с 1-го по 8-й, в которых учились 165 учеников. Учительскими кадрами школа была укомплектована полностью, и работа была хорошо налажена новым директором Домбровским Л.А.. Он был отмечен на районной конференции за лучшие успехи нашей краснокиевской школы, среди восьмилеток района.
              В этом учебном году в нашей семье появился школьник – Алик пошёл в первый класс. В следующем, 1955-1956 учебном году мы провожали в школу нашу дочь Виту. Маня приготовила ей новое платье, новые ботинки, сшила сумку для книг. На голове Виты красовался большой бело-голубой бант, на который она всё время показывала рукой, хвастаясь перед сверстниками.
              Мы с Маней торжественно вели нашу первоклассницу в школу. Алик, который был уже во 2-м классе, ушёл со своими дружками раньше. Вита настояла, чтобы в класс её ввел папа. Пришлось мне провожать дочку. Учительница первого класса Нина Васильевна часто заходила к нам домой советоваться с Марией Феликсовной, и Вита хорошо её знала. Первое, что сказала наша дочь, переступив порог класса:
          – Нина Васильевна, посмотрите, что мне мама сделала. Ни у кого нет такого банта, как у меня.       
          Учительница, улыбаясь, согласилась со своей маленькой ученицей, которой было всего 6 лет, признав, что бант у Виты очень красивый.
          Потом на большой перемене Нина Васильевна рассказывала нам с Маней, как Вита гордилась своим бантом перед девочками, показывая на свою голову, и говорила, что такого банта в школе ни у кого нет. У Виты не только бант был светлый, но и головка очень светлая, и Вита была отличницей с 1-го по 10-й класс, окончив школу с золотой медалью.

               

МОЯ «ПОДНЯТАЯ  ЦЕЛИНА»

         
 Наступила весна 1954 года. Я решил летний отпуск проработать в колхозе, поднимать целину. Вышел такой приказ в райисполкоме – привлечь специалистов на эту тяжёлую работу. Я навёл справки в отделе кадров и узнал, что учитель имеет право работать в колхозе 5 месяцев, включая сентябрь и октябрь, и при этом получать учительскую зарплату, а также то, что заработает на целине (т.е. ему начисляется двойная оплата.) Будет приказ председателя исполкома, гарантирующий работу в школе, и на целине. Мне предложили заключить договор с колхозом хотя бы на 3 месяца, и пообещали, как опытному трактористу и участнику войны, дать новый трактор.
          Конечно, я в первую очередь посоветовался с женой, как она смотрит на то, что не смогу ей помогать, и вся тяжесть семейных забот по дому и хозяйству ляжет на её плечи:
       – Я буду работать без сменщика, по 12-14 часов в день. За это время можно вспахать полторы нормы, а за каждый гектар сверх нормы оплачивают в двойном размере. Получается хороший заработок, около 10 руб.  в день, или 250-300 рублей в месяц. Это не сказка, а реальность. Питание на стане дешевое. Домой буду приезжать по воскресеньям, помыться, побриться, на детей посмотреть. 1-го июня я уже могу ехать в бригаду. Так мы сможем собрать хоть немного денег на покупку дома. Но как ты скажешь, так и будет.
           Маня не возразила ни слова на мои планы по поводу работы на целине.
          Учебный год закончился успешно по всем предметам. На последнем педсовете директор, отметив хорошую работу учительского коллектива, предложил учителям на выбор два варианта: или до отпуска ремонтировать школу, или после отпуска, до начала нового учебного года заготавливать кизяк для отопления школы. Мане директор поручил управлять ремонтными работами и возложил на неё обязанности директора на время его отпуска. Я выбрал для себя заготовку топлива, а если буду работать на целине, то принесу директору приказ о моей мобилизации, как специалиста. Заранее я не стал ничего говорить директору, чтобы не осложнять отношения с ним.
           После педсовета мы с Маней шли домой расстроенные. Боже мой, ещё гора свалилась с неба на мою жену. Маня жаловалась мне, что директор не спросил её согласия, а учительницы не очень хотят работать задаром. Пусть директор сам предупредит, что те, кто не захочет принимать активное участие в ремонте школы, будут наказаны, что мы обязаны делать это для самих себя. Ей совсем не хотелось ругаться с учительницами, заставлять их.
          Остаток пути мы шли молча. И вдруг у самого дома навстречу нам выступила наша юная гвардия. Алик – впереди, построил сестру и брата по росту, и командовал: «Раз, два». Мы остановились. Я взял под козырёк: «Товарищ командир, приветствую Вас». Владимира посадил на плечи. Он держится за мои волосы и кричит: «Ну, конька». А я бегу и ржу.
          Я ещё во дворе его повозил. Детям нравится, когда с ними играют в их любимые игры. В выходные дни я с удовольствием занимался с детьми. Мы купили им трёхколёсный велосипед. Ни у кого в посёлке такого велосипеда не было. Катание на велосипеде было их самым большим увлечением. Алик добросовестно учил Виту, а потом Владимира управляться с педалями и рулём. Алик был очень уравновешенным мальчиком, и ему поручали присмотреть за младшими, сестрой и братом. С 5-ти лет Алик пригонял коров из стада домой. Коровы послушно шли сами, знали, что получат подкормку.
           Детей приучали к труду с раннего возраста. Они помогали мести двор, веники им сделали по росту. Сначала мели в разные стороны, мы переметали после них. Главное, дети знали свои обязанности по дому, мыли посуду, пол. И этот навык к труду остался у них на всю жизнь. Труд, только труд формирует человека, и если с самого детства давать детям посильные поручения, постепенно усложняя их, то став взрослыми, они не будут бояться никакой работы, труд станет потребностью.
          Весёлой гурьбой мы вошли в дом, умылись, сели кушать. После обеда я пошёл с детьми к речке. Я объяснял детям, почему в речке мало воды, откуда она берётся – от снега и дождя. Раньше речка была крупная, это видно по её берегам. После долгой прогулки дети, усталые, но очень довольные, легли спать. А мы с Маней стали обсуждать, идти мне работать на тракторе или нет. Деньги нужны всегда, их всегда не хватает. Маня мне говорит:
          – Хорошо, что можно заработать на поднятии целины. Но меня, как мать троих детей, волнует твоё здоровье. Если ты заболеешь, что будет с нами? Семья наша выросла, и мы обязаны заботиться о детях и думать о будущем их образовании. Как жена, я не могу препятствовать твоей хорошей идее, не дать тебе возможности осуществить свои планы. Но ты сам должен подойти к этому вопросу со всей осторожностью и осмотрительностью. Попробуй поработать, испытать свои силы, но главное, не повреди своему здоровью. Это важно не только для тебя, но и для наших детей, для всей семьи. Ты отец семьи. Я твоя правая рука. Ты мой любимый муж, ты моя жизнь, жизнь нашей семьи. Попробуй поработать, но если будет тяжело, сразу бросай. Проживём и так. Было бы здоровье, а на дом  заработаем, и детей будем учить. Всё с Господом Богом, с Его помощью.       
         – Нам в начале нашей жизни было очень трудно. Мы всё преодолели с Божьей помощью. Твоя семья была разорена и разобщена. Сегодня Феликс уже работает на хорошей работе, живет вместе с мамой. Юля учится на зоотехника, через год закончит учёбу. Екатерина вышла замуж, родила сына. Мой брат Юлиан, вернулся, женился, работает в школе с нами. Ты должен гордиться тем, что столько хороших дел мы с тобой сделали для наших родных.
          – Ты права всегда и во всём. Я горжусь твоим умом и талантом. Ты моя путеводная звезда. Давай, я расцелую тебя от всей души, от всего сердца!         
          Утром я уехал в Райисполком, взял в отделе кадров мобилизационное свидетельство, приказ, подписанный председателем исполкома. Пошел в РОНО, в отдел кадров, затем к заведующему РОНО. Он принял меня, прочитал мои бумаги и сказал:
          – Молодец, ты первый от учительского коллектива помогаешь поднимать целину. Иди и трудись хорошо.      
          Мне выдали на руки приказ, в котором было написано, что РОНО направляет меня на поднятие целины. Мне сказали, что бригада от МТС работает в нашем колхозе, и я часто смогу бывать дома. Я поехал сразу в бригаду, которая поднимала целину в 6-ти километрах от района. От бригадира я узнал, что бригада вскоре должна получить новые трактора «ДТ» с плугами. Всё получилось быстро и удачно, как в сказке.
          Я вернулся домой в десять часов вечера. Маня уже волновалась. Дети сразу окружили меня. Я немного поиграл с ними. Целый день я ничего не ел. Голова кружилась не только от успеха, но и от голода. Ужин был на столе. Мы все сели за стол и стали дружно кушать. После ужина собрались было пойти прогуляться к речке. Но детям пора спать, уже поздно гулять. Мы начали их укладывать. Я стал рассказывать им сказки. Алик мне говорит:
          – Ты не так рассказываешь. Конёк-горбунок так не делал. Дядя Юлик хорошо рассказывал.       
          Я признался, что забыл эту сказку. Дети уснули. Теперь я мог показать Мане приказ и направление РОНО на поднятие целины. Завтра утром я еду в МТС, получаю трактор, и буду пахать целину в нашем колхозе. Как хорошо, что я смогу часто приезжать домой. Маня немного успокоилась, одобрила моё решение. Главное, зав. РОНО похвалил, и дал направление. Никто не упрекнёт, ни директор, ни учителя, что я не буду заниматься заготовкой топлива для школы. Маня сказала мне, что когда я утром ушёл, она долго молилась, просила Господа Бога о помощи мне. Она посоветовала мне хорошенько помолиться, когда я буду получать трактор. Мы легли спать, довольные нашими делами.
          Утром меня разбудила Маня. Сама встала ещё раньше и приготовила мне в дорогу сумку с провизией. Я умылся, побрился, взглянул на спящих детей и пошёл пешком в МТС – так рано транспорта ещё не было. Маня проводила меня до околицы, пожелала удачи, мы попрощались. Я прошёл 25км до МТС без отдыха, и уже в десятом часу разыскал бригадира в мастерской. Мы с ним пошли в кабинет главного инженера, где заключили договор на 5 месяцев. Пока я буду работать один. Если подберут второго тракториста, то будем вдвоём пахать целину.
          Главный инженер вызвал механика, велел выдать мне трактор с плугом и полным комплектом инструментов, предварительно проверить работу всех узлов и передач,  заправить трактор горючим, то есть подготовить его к нормальной работе. Мы с бригадиром и механиком всё выполнили, и я повёл свою боевую машину в посёлок.
          Когда я вечером подъехал к дому, детвора со всей улицы сбежалась посмотреть на новый трактор.
          Я посадил Алика за рычаги, сказал ему: «Это руль, это переключение скоростей». Дети уселись и на сидении и на гусеницах и на капоте. Алик командовал ребятней. Мы с Маней и наши соседи еле увели своих детей от трактора домой, пообещав завтра утром продолжить «осмотр техники». Утром до завтрака пришлось выполнять своё обещание – повёз детей к речке, показал, какой сильный трактор, ни лужи, ни бугры ему не страшны. Алик двумя руками двигал рычаг и смеялся, радовался, что трактор подчиняется ему.
           Привёз детей домой. Маня дала мне приготовленную сумку с продуктами. Я попрощался, и поехал на тракторе в бригаду поднимать целину. «Господи Боже, помоги мне в этом трудном деле!» Ученики мои, завидев меня, кричали: «Наш учитель на новом тракторе катается!»
          Приехал в бригаду, проверил состояние трактора – исправный. Пообедал, и пошёл с учётчиком «отбивать загонку» – отмерять участок целины длиной 2км и шириной 100м. Водовоз повёз бочки с водой на загонку – заливать в трактор. В первый день работал с 6-ти утра до 12 часов дня и с 4-х часов до 12-ти ночи, и вспахал всего 3 га. В конце каждого прогона делал остановки, охлаждал мотор, чтобы не перегреть его. После обеда поспал, попросив повариху тётю Анну разбудить меня в 4 часа. Ужин привезли на поле.
         И так каждый день: приедешь на стан в полночь, попьёшь молока, и отдыхаешь до 6-ти часов утра. Встанешь, а трактор уже смазан, заправлен, готов к работе. За 4 дня до воскресенья я вспахал 20 га при норме 3,5 га за смену и заработал 24 рубля по норме и ещё 17 рублей за перевыполнение нормы, всего 42 рубля. Заработать на целине можно, но нужно крепко трудиться по 16-ть часов в день.
          Приехал домой на выходной день. Маня начала стирать мою ситцевую рубашку, а ткань рубашки на спине разлезлась от пота. Вот такой труд на тракторе в жару. Я Маню убеждал:    
          – Всё же я хорошо заработал: 42 рубля за 4 дня. – Ну, минус стоимость рубашки. Всё равно хорошо.      
          – Ты посмотри на себя, - возражала Маня. – Ты чёрный, как негр. Мне жалко на тебя смотреть.         
          – Это хороший загар, здоровый. В армии было в 10 раз труднее, а я выжил, слава Богу. Раз мы решили, решение нужно выполнять. Мне не трудно работать. Я сижу и пою, чтобы не уснуть. Трактор движется куриным шагом. Прошу прицепщика порулить, а сам иду рядом. Днём сильно печёт, но человек должен ко всему привыкать, смиряться. Ночью же хорошо, трактор не греется и в кабине нормально, не жарко. Я всё время волнуюсь за тебя. Тебе очень трудно, нет покоя ни днём, ни ночью. Если хочешь, я доработаю месяц и уйду, скажу, что по болезни.         
          – Ты не волнуйся за меня. Дома всегда не плохо, а домашняя работа одна и та же, что сегодня, что завтра. Я привыкла к этой работе с детства. Так что ты за меня и за детей не переживай, у нас всё в порядке. Дети спрашивают, когда папа приедет на тракторе. Они, конечно, скучают. Видел, как они к тебе бросились.       
          В воскресенье я до обеда провёл всё время с детьми. Мы ходили на речку, там долго пробыли. После обеда Маня уложила детей поспать, и я отдохнул. Это хорошо, что Маня приучила малышей обязательно спать после обеда. К вечеру мы пошли с детьми посмотреть колхозное хозяйство. Я показал им технику: мельницу, дизельную электростанцию. Зашли на ферму взглянуть на коров и быков-производителей. Детям всё было очень интересно, особенно младшему, Владимиру. Олег и Вита – школьники, они уже многое знали в школе. Мы пришли домой усталые. Покушали. Вита и Владимир покатались возле дома на велосипеде. Алик побежал к своим дружкам. Уложили детей спать, – самое время поговорить о домашних делах.
        Маня рассказала, что к нам приходила Юля. Она закончила первый курс техникума и поблагодарила за помощь в устройстве на учёбу. Мама здорова. У Феликса дела идут хорошо. Он купил Юле пальто, тёплые ботинки – ходить в техникум. Маня встречалась с Екатериной. Мальчик растёт хорошо. Екатерина на работу пока не вышла, занимается домашним хозяйством. Её муж Феликс работает в бригаде на сенокосе. Пока всё – слава Богу.       
          Я попросил Маню разбудить меня в 7 часов: в половине восьмого машина пойдёт в бригаду. Утром собрался, покушал вареников. Маня приготовила мне домашней еды с собой в бригаду: молока, творога, масла – целую сумку. Я посмотрел на детишек, и жена проводила меня до школы. Мы попрощались, и я уехал в бригаду трудиться вторую неделю на целине. За 6 дней я вспахал 30 га при норме 21 га и заработал 36 рублей за норму, плюс 27 рублей за сверхплановые 9 га.
           На выходной день я приехал в субботу вечером. Дети встретили меня на улице, где они играли с соседскими ребятишками. Я дал им хлеба и сказал, что это подарок от зайца. В бригаду ежедневно привозили свежий хлеб. Я попросил у поварихи полбуханки хлеба, а детей заверил, что заяц принёс мне этот хлеб из своего царства-государства от царя Салтана, специально для детишек. Дети наши угощали соседских «заячьим» хлебом и говорили, что такого вкусного хлеба они никогда ещё не ели. Алик прибежал домой, кричит:
          – Папа, ребята ещё просят этого хлеба, мы быстро съели.       
          – Скажи им, что через неделю я привезу вам такого хлеба.          
          За ужином Алик спрашивает:       
          – Мама, ты можешь нам такой вкусный хлеб испечь?      
          Маня отвечает: 
          – В далёком царстве, в другом государстве пекут по другому рецепту. Я не знаю, из какой муки они делают этот хлеб и что в него добавляют для вкуса. Я постараюсь в следующий раз испечь подобный хлеб, но как получится.
          Мы уложили детей спать, сами пошли на огород посмотреть, как там наши растения, картошка – главный продукт питания для нас и наших животных. Картошку уже пора окучивать. Я успокоил Маню, сказав, что попрошу Екатерину и Юлю, у которой отпуск летом, помочь окучить нашу картошку. Маня рассказала мне, как идёт у неё ремонт школы. За 8 дней уже отремонтировали 2 класса. Возможно, за месяц ремонт будет закончен. Я расцеловал мою жену труженицу:
          – Слава Богу. Он даёт тебе силы. Дома работы по самое горло и ещё школа на твоих плечах. Мне, по сравнению с тобой, совсем не трудно. Я бы с твоими делами не справился.      
          Утром после завтрака мы отправились с детьми в казахский аул Каргали, что в 5-ти км от нашего посёлка. Взяли с собой велосипед, и Владимир ехал на велосипеде. Мне хотелось, чтобы ребята увидели, как живут казахи и их дети, посмотрели юрты. В ауле у меня был хороший знакомый, бухгалтер бригады казахского колхоза. Бригада была животноводческая, пасла лошадей, коров, овец. Здесь, в ауле, доили кобылиц и делали кумыс – казахский напиток, крепкий и целебный. Мой знакомый всем этим управлял, а его жена работала продавцом в ауле.
          Мы шли туда очень быстро, детям хотелось поскорей всё увидеть. В юрте моего знакомого нас угостили чаем, сушеным сыром, барсапами, кумысом, айраном (кислое молоко). Посреди юрты горел костёр из кизяка, а вокруг костра сидела семья и пила чай. Нас тоже посадили за маленький круглый столик на кошму, ноги мы свернули калачиком под столом. Чай казахи пьют без сахара, с солью и козьим молоком и барсапами. Детям дали конфет в подарок. Я поблагодарил своих знакомых.
         Обратно мы шли медленно. Дети задавали мне сотни вопросов о быте казахов: как они спят зимой в юртах, замерзают или нет, как они пасут скот. Дети получили столько впечатлений, что дома начали наперебой рассказывать маме и бабушке, что они видели, что ели. Эта экскурсия им очень понравилась, и они часто просили меня пойти в аул. Встреча с казахами оставалась темой для разговора в течение целого месяца. Мы уложили детей спать после обеда, и пошли проведать Екатерину, договориться о помощи в окучивании картошки. Вернулись домой, дети ещё спали, так они устали в походе. После ужина я с ними прогулялся по улице до школы, сельсовета, и всю дорогу мы говорили об ауле.
          Утром я собрался, пошёл посмотреть на моих детишек: Маня меня проводила, мы попрощались, и я снова уехал в бригаду. Одна и та же ежедневная работа – пахать, пахать, деньги зарабатывать. За месяц я заработал 270 рублей, а на моей спине разодрались от пота 7 сорочек из холста. Без сорочки нельзя. Когда едешь на тракторе против ветра, всё тепло от мотора идёт прямо на тебя, вся копоть, дым тебе в лицо, в грудь. Кабина трактора открыта всем ветрам. А ветер в казахских степях почти постоянно. Если работаешь без сорочки, то потом трудно отмыться. Каждые три дня сорочку меняешь. Деньги достаются потом и кровью, силы большие уходят. Я здорово похудел от жары и переутомления, и был похож на негра.
          За пять месяцев на поднятии целины я вспахал 621 га и заработал 1450 рублей. В школе я такие  деньги заработал бы за полтора года. За 2 месяца я получил учительскую зарплату 180 рублей. Но человек долго не может так много работать, это самопожертвование. Для меня было очень важно, что на районной методической конференции в зимние каникулы директор МТС отметил мой труд и вручил мне медаль за поднятие целины и премию 100 рублей. Весь зал аплодировал мне.
          Мы приехали с конференции домой. Я дал свою медаль детям поносить. Алик говорит: «Я буду трактористом и тоже получу медаль». Когда мы легли спать, Маня обняла меня и долго целовала:
          – Ты мой ненаглядный, ты труженик великий, ты моя жизнь. Твой пример поможет нашим детям достойно трудиться.          
          Утром дети ссорились из-за моей медали. Вита прикрепила её на грудь Алику, и тот хотел пойти с медалью в школу. А Владимир плакал, ему тоже хотелось поносить папину медаль. Я объяснил Алику, что на улицу выйти с медалью можно, а в школу нельзя и велел дать поносить медаль Владимиру, так как Алик старший, и должен уважать младших. Обрадованный Владимир сразу убежал с медалью на улицу.
          На заработанные в 1954 г. на целине деньги в 1955 году мы съездили к родным в Алма-Ату показать детям город. Конечно, им всё очень понравилось. За 2 недели нашего пребывания в Алма-Ате они получили первое представление о большом городе, впервые побывали в цирке, в зоопарке. Дети покатались на маленьких педальных машинах, попробовали мороженое, вафли, пирожное, поели экзотических фруктов, и даже увидели, как они растут. Потом дети ежегодно просились в Алма-Ату, но у нас не было больше такой возможности.
          Маня тоже была достойна большой награды за свою огромную домашнюю работу. В нашем хозяйстве было 2 коровы, двое прошлогодних телят, двое телят этого года, четыре свиньи. Осенью мы сдали 2 головы прошлогоднего скота и продали одну корову, так как на весь скот мы не заготовили сена на зиму. За всё мы получили 1610 рублей. Это годовой ежедневный труд по уходу за скотом, без выходных и праздников. Теперь у нас появилась возможность что-то приобрести. Я решил ко дню десятилетия нашей свадьбы купить Мане золотые часы и вручил ей этот подарок 25 июня 1957 года.
          Следующей нашей солидной покупкой был мотоцикл с коляской «Урал». Мотоциклы продавались под заготовку мяса. Феликс работал главврачом в конторе «Заготскот» и, когда люди сдавали лишний скот и не нуждались в квитанциях за сданное мясо, он выписывал квитанции на моё имя. Вскоре я имел нужное количество квитанций за якобы сданное мною государству мясо. Наш друг Альберт Баров, главный бухгалтер «Райпотребсоюза» договорился в областном «Центросоюзе» на счёт мотоцикла. В декабре я получил новый «Урал». Зимой он стоял под навесом. Весной 1958 года мы на своём мотоцикле поехали в Боровое за 110км от посёлка собирать ягоды около Боровских гор. Дети впервые побывали в лесу. Набрали ягод и ночью вернулись домой. Хорошо иметь свой транспорт. Я накосил и перевёз сено на зиму для всего скота. Мы с семьей ездили далеко в степь собирать землянику. Теперь мы всерьёз решили копить деньги на покупку дома в районе. Детям нужна будет десятилетка.

               
1959  ГОД


          Брат Феликс работал главным ветеринаром в совхозе Севастопольский и был парторгом партийной организации совхоза. Совхоз привёз лес и рубленые дома из Кемеровской области, согласно наряду, данному Кокчетавской областью на  заготовку и перевозку северного леса. Совхоз весь наряд не выбрал, часть леса осталась в лесхозе. Брат дал мне наряд на вывоз оставшегося леса, чтобы я мог построить нам дом, который обошёлся бы всего в 10-12 тысяч рублей.
            Во время летнего отпуска я провёл 2 месяца в лесхозе, и 13-го августа привёз на станцию Тайнча 2 вагона, в одном из которых были материалы для дома 8х5 м, в другом лес длиной 8 м.  Вагоны разгрузили, и пять дней лес лежал на станции, а я не мог найти машину с прицепом, чтобы перевезти лес домой. Станция требовала оплаты за площадь под лесом, несколько брёвен своровали. Покупатели на лес были, но мне было жалко моего двухмесячного напрасного труда. Мы с Маней и Феликсом посоветовались, и решили всё же продать лес. Все расходы, связанные с этим лесом, составляли 14300 рублей. Я продал лес Красноармейскому сельсовету за 22000 рублей без оформления госпошлины.
          Я приехал домой и пошёл в школу на работу. Была мечта построить большой деревянный дом, баню. Всё было рассчитано по количеству брёвен. Получалось  прекрасно. За год можно было бы всё построить. Вот была бы радость моей семье. Но радость ушла, осталась одна горечь от несбывшейся мечты. Хорошо, что у меня жена идеальная, ни слова упрёка.
          – Не журись, а Богу молись, - сказала мне Маня. Будем живы и здоровы, всего постепенно добьёмся. Не переживай. Что Бог посылает, то нужно воспринимать, как должное и смиряться с этим.
          После завершения учебного 1959-1960-го года я пошёл работать в совхоз на сенокос. На тракторе «Беларусь», моём старом верном друге, можно было заработать денег, хлеба и сена. Денег, правда, мало, но хлеба по 3 кг на трудодень, плюс сено на зиму, в расчёте на 2 головы скота. Сено – это главное. Его не купишь и нигде не накосишь. Земля колхозная, иди, работай в колхозе, зарабатывай сено для своего скота.
          Сами колхозники, если работали не на сенокосе, а на других работах, в выходной день складывали скирды, и тем самым зарабатывали себе сено, которое сразу привозили домой. Люди вынуждены были дополнительно работать за сено, чтобы зимой было чем кормить домашний скот. Обычно собиралась бригада из 3-х мужчин, и 4 недели работала по ночам и в выходные дни. Это был тяжёлый труд – 8 дней и 8 ночей вручную скирдовать сено, но иначе не выжить. Дояркам сено для личного скота привозили домой, поэтому одинокие женщины шли работать доярками. Молодежь не соглашалась на этот ненормированный труд. Все работы выполнялись вручную. Доярки вёдрами носили воду из колодца, вручную разносили сено коровам. Убирали навоз, не говоря уже о том, что 3 раза в день вручную доили коров. Зимой они работали с 6-ти утра до 11-12-ти часов ночи, с перерывом на обед и отдых с полудня до 4-х часов дня.

                .
1960-1962 ГОДЫ


         В сентябре 1960 года Маня перешла работать в младшие классы, так как в школу пришли учителя математики с высшим образованием. За ней осталось также преподавание немецкого языка в 5-8-х классах. Я работал преподавателем труда и физкультуры в 5-8-х классах и был классным руководителем. Свою работу я освоил хорошо, претензий ко мне не было. Дети росли. Володя пошёл во 2-й класс. Вита помогала ему в учёбе. Он старался подражать сестре, которая училась на «отлично». Но у Володи с русским не получалось на «отлично». Алик учился нормально, то есть на «четвёрки» и «пятёрки». В общем, дети с учёбой нас не беспокоили. И по хозяйству они нам помогали. Алик должен был ежедневно вывозить навоз из сарая из-под коров и свиней, летом на тачке, зимой на санках. Кроме того, Алик должен был надёргать сена из копны на корм скоту, а если нас с Маней не было дома, то и запарить сено, накормить и напоить животных. Вита помогала на кухне, чистила картошку, мыла посуду, в наше отсутствие доила с бабушкой коров, а по субботам подметала и мыла полы в доме. За Владимиром был закреплён наш «птичий двор». Сын кормил кур, гусей, уток, убирал птичий помёт. Свои обязанности дети выполняли хорошо. Если были нарушения, мы не давали им денег на кино. Тогда на нашем экране шёл «Тарзан», и лишиться такого удовольствия, когда друзья детей были в кино, а тебя не пустили, было серьёзным наказанием. Трудовое воспитание с детства, очень помогло им в дальнейшей жизни.
          С 5-го класса я брал с собой Алика на сенокос. Он работал на граблях, нажимал на педаль и сбрасывал валки сена. Чтобы Алик, задремав, не свалился на землю, я привязывал его ремнями к сидению. В 7-м классе Алик уже косил со мной, работал на тракторе, а я садился за грабли. Алик самостоятельно управлял трактором «Беларусь» и сенокосилкой. Ему очень нравилась эта работа. Когда мы с ним приезжали на выходной домой переодеться, бабушка причитала, что ребёнок пропадёт, он такой худой и чёрный от загара. Я полностью доверял Алику обслуживание сельхозтехники, а он рассказывал друзьям, как он управляется с ней. В 8-м классе Алик со своими дружками уехал на сенокос за 90км от нашего посёлка. Ребятам хорошо платили и их кормили. Семейные не могли уезжать на 10 дней от семьи, и на сенокосе работали старшеклассники. Там Алик работал на косилке, но тракторист доверял ему весь агрегат: трактор «ДТ-54», три косилки и двое граблей. На агрегате работали пять человек-подростков 8-10-х классов. Тракторист рассказывал мне, как умело Алик ведёт трактор, регулирует работу мотора, пока сам тракторист отдыхает на косилке, и что у Алика талант механизатора: из двух сломанных косилок он собрал одну, которая прекрасно работала. Директор в присутствии всей бригады похвалил Алика и пожал ему руку.
          На следующее лето Алик уже был в 9-м классе, мы работали втроём: я, Алик и Володя. Мне дали два трактора «Беларусь». На одном тракторе я косил, на другом Алик сгребал сено, а на граблях работал Владик. За 2 месяца мы хорошо заработали зерна, сена для двух коров и немного денег. Районная газета написала о нашей семейной бригаде Канцырских и моем воспитании подрастающего поколения.
          Я уговорил Маню купить новую машину «Москвич». Дети, особенно мальчики, были, конечно, довольны. В феврале 1961 года я купил новый «Москвич» за 18500 рублей. Чтобы получить разрешение на приобретение машины, нужно было сдать государству, то есть продать по закупочным ценам 5 тонн зерна. Я договорился с трактористами нашего колхоза, которые продавали по 3-5 центнеров зерна, чтобы они записывали сдаваемое государству зерно на мою фамилию. Денег за это они с меня не брали, я расплачивался с ними водкой. Так набрались справки на нужное количество зерна. Получить машину мне помог знакомый чеченец, кладовщик, (за деньги) и, главное, Альберт Баров, мой друг  юности, которой у нас с ним не было. Летом я начал ездить на машине.
          В посёлке было всего 2 личные автомашины: у меня «Москвич», и у передового комбайнера Герма Вайшнура Арольдовича «Волга». Кончилась моя спокойная жизнь. Я стал бесплатным «таксистом». Односельчане наперебой обращались ко мне с просьбой отвезти их куда-нибудь. Я не брал с них ни копейки. Учителю нельзя брать деньги, это могло вызвать ненависть к нашей семье. Еду на рынок в Тайнчу за 55км, беру с собой соседа. Женщине пришло время рожать – везу её в районную больницу за 25км. Раз приходит ко мне Адольф Тоницкий. Его сын, работавший машинистом паровоза, заболел нервным расстройством. Я отвёз его в больницу в Кокчетав, за 120км от нашего посёлка. Там его посмотрели и дали направление в психиатрическую больницу, это ещё 60км. Приехали вечером, главврача нет, не принимают, завтра приходите. Домой ехать далеко, туда и обратно 360км. Нас четверо, решили здесь в машине ночевать. В 9 часов утра пришла врач и больного приняли, положили в больницу. Я вернулся домой к полудню. Маня извелась от переживаний, думала, что меня убили.
          Председателя сельсовета Байрата Азаканова  я возил раз десять. Он ездил с семьей в аулы к родным на бешбармак, а у меня работа дома простаивала. Однажды он попросил отвезти его к брату в Кокчетав на большой мусульманский праздник. Мы праздновали 2 дня, на 3-й я приехал домой. Все летние каникулы прошли у меня в поездках. За полгода я наездил 10 тысяч километров. Алик научился хорошо водить машину. Мы всей семьей дважды ездили в Боровое по ягоды и грибы, наварили варенья, насушили грибов. Директора школы я возил в РОНО за зарплатой учителям. Дело нужное, и в этот день я не вёл уроки.
         Но вот пришёл конец моим разъездам. Председатель сельсовета обиделся на меня за то, что я отказался везти его на совещание в Кокчетав, сославшись на поломку машины. В обиде он навёл на меня прокурора, казаха, который завёл дело о незаконной покупке машины путём обмана. Дело расследовалось, и некоторые трактористы признались, что я купил у них квитанции на сдачу зерна. В это время, это было в октябре, из районного отдела милиции удрал преступник. Ко мне приехал начальник милиции, полковник Черненко В.П., и мы поехали с ним искать преступника по степи от Кокчетава до Омска, в квадрате со стороной 500км. Я спросил, а как же школа, уроки. Он мне ответил, что с директором школы всё согласовано и что меня мобилизовали на помощь милиции. За трое суток мы проехали по степным дорогам 50 аулов, десятки русских деревень и несколько сот стоянок скота. На 4-е сутки мы вернулись из-под Омска в Чкалов. При выходе из машины Черненко сказал мне:
          – Продай машину, иначе они тебя посадят.         
          В декабре я продал машину за 25000 рублей. Дело прекратили. Возможно, начальник милиции посодействовал, это мне не известно. Но следователь меня больше не беспокоил.      

               




                ПЕРЕЕЗД  В  РАЙОННЫЙ ЦЕНТР  ЧКАЛОВ.

          Весной 1962 года после окончания учебного года, мы переехали в район. Алику нужно было идти в 7-й класс, Вите – в 6-й класс, Владимиру – во 2-й. Мы купили в Петровке дом и переводом перешли работать по новому месту жительства: я преподавателем труда и физкультуры в Петровскую восьмилетнюю школу, Маня – заведующей Кировской начальной школы-интерната, которая была всего в 500м от нашего дома. Старшим детям ходить в два раза дальше – Чкаловская средняя школа находилась в 1-м километре от нас. Владимир пошёл со мной в Петровскую школу, чуть больше 1км от нашего дома.
           Дом мы купили в удобном месте, на развилке дорог Омск-Кокчетав-Тайнча. В эти города ходили автобусы. Наконец-то мы осуществили свои мечты. Главное, дети закончили в 1965 году среднюю школу. Алик 11 классов, Вита 10 классов с золотой медалью. Алик поступил в Омский институт на специальность «инженер-механик сельского хозяйства», Вита в Московский инженерно-строительный институт на факультет технологических пластических масс. Это было большое событие – двое детей поступили в ВУЗы. Нужны деньги помогать студентам.
          Все деньги, которые мы получили от продажи машины и что накопили от своего подсобного хозяйства, мы потратили на покупку дома. Лишний скот продали, оставили одну корову. Свои отпускные мы с Маней отдали нашим первокурсникам. Хорошо ещё, что заведующий РОНО поставил меня на летние каникулы руководителем завершающихся строительных работ в Петровской школе. Три месяца я получал по 150 рублей, это неплохие деньги.
          В свободное от работы время я продолжал строительство крытого перехода от дома до сарая и кладовки, площадью 10х4 м. Хозяйка, которая продала нам дом, сказала, что зимой метель заметает весь двор. Поэтому мы и решили построить туннель, чтобы по нему ходить из дома в сарай и кладовку. Нужны были строительные материала.
          Районная строительная организация строила школу. Меня поставили проверять качество работ: полы, потолки, окна, штукатурные, покрасочные и другие работы. Главное внимание нужно было обратить на водяное отопление. Я с утра до вечера находился в школе, чтобы не подвести зав. РОНО и директора школы, где сам буду работать.
            Здесь я познакомился с прорабом, купил у него материалы для своего «гаража» – туннеля. Прораб выписал мне полкубометра отходов досок. Я потратил на материалы половину трёхмесячной зарплаты. До зимы сделал крышу, покрыл рубероидом. Дверей и окон не было до следующего года. Дом и сарай были покрыты чёрным железом, сплавом железа и чугуна, который не ржавеет. Поэтому за дом пришлось дорого заплатить. В посёлке не было домов под железной крышей (за что и посадили бывшего хозяина, зам. директора МТС по строительству).
          Мы решили уже здесь доживать свой век. Ещё 3 года я продолжал благоустраивать своё жильё. Пристроил 2 веранды, одну со стороны улицы, чтобы был красивый вход в дом, другую – со стороны огорода. Огород у нас был 30 соток, весь огорожен металлической сеткой. Это сделал прежний хозяин-немец. Если бы был казах или коммунист, его бы не посадили. Выговор дали бы, и на этом все. Я закрыл колодец, чтобы пылью или снегом не задувало. Мы с Маней делали всё, что было в наших силах. Детям нужны были деньги, чтобы учиться в ВУЗах.
          В 1963 году зав. РОНО направил меня работать начальником пионерского лагеря для детей профсоюза работников сельского хозяйства Чкаловского района. Район получил участок в соседнем районе Щучинском, на берегу огромного озера, на опушке леса близ деревни Кутуркуль. Это было чудесное место для отдыха детей. Три года дети жили в палаточном лагере. Постепенно строили капитальные дома, чтобы после детей, осенью здесь могла отдыхать молодежь. Строительство вели 15 хозяйств района, каждое по одному помещению. За 5 лет были построены жилые корпуса, столовая, большой клуб, склады. Всё это строительство с самого начала, и до полного завершения и ввода в эксплуатацию последнего объекта в 1970 году, вёл Штельтер Рудольф Густавович, зам директора Алабатинского совхоза, крупного полеводческого и животноводческого хозяйства. Если бы не он, я не знаю, сколько бы лет ещё строили пионерский лагерь.
          Я проработал начальником пионерского лагеря с 1963 по 1973 годы включительно, и был единственным беспартийным начальником лагеря в области. За меня поручались 2-й секретарь райкома партии, РОНО и родители детей. Я получал денежные премии и благодарности от профсоюза работников сельского хозяйства и РОНО за воспитание подрастающего поколения. Мне подарили радиоприёмник Рижского завода. Эта работа была большой подмогой для нашей семьи. Я получал 2 зарплаты: от профсоюза и от школы, что давало нам возможность решать наши семейные проблемы, учить детей.
          Мы с Маней любили красоту, красивый двор возле нашего дома. Мы посадили вдоль улицы 6 тополей, а на огороде 6 берёз и клён. Все деревья прижились, и через 5 лет они имели красивую крону, достойный вид.
          У нас было много цветов около дома, вдоль забора росли кусты смородины, а на огороде был карликовый сад из низкорослых морозоустойчивых яблонь. Я привёз 40 деревьев из Иссык-кульской опытной станции. Маня любила цветы и сажала те, что росли в Казахстане, даже многолетние.
          Мы прожили в нашем доме в Петровске с 1962 года по 1974 год. Маня получила звание заслуженной учительницы Казахской ССР, имела много благодарностей. Под её руководством работали три учительницы начальных классов, и сама она вела класс, кроме своей основной работы заведующей Кировской школой. Я все эти годы работал в Петровской восьмилетке учителем труда и физкультуры, а также преподавал физику и черчение в 6-8-х классах и был классным руководителем. Нагрузка 22-24 часа в неделю, полторы ставки.
          И все эти годы я пытался выехать из Казахстана, но спецпереселенцам не давали документов, несмотря на реабилитацию, держали под ружьём. После поднятия целины секретарь ЦК партии Казахстана Кунаев взял всю власть в Казахстане в свои руки. Я много писал в Москву. Ответ приходил в районный военкомат. Вызовут меня и говорят:
          – Пиши - не пиши, никуда не уедешь без документов.
          Нам всё же удалось уехать из Казахстана, благодаря дочке Вите. Она, после окончания ВУЗа, вышла замуж за москвича. К нам в Петровку приехал сват Фролов Тихон Григорьевич, посмотрел, как мы живём, погостил у нас и сказал, что пора нам уезжать отсюда. Я через свата передал письмо в Москву, с просьбой выдать нам с Маней документы и отпустить из Казахстана в виду  ухудшения  здоровья супруги. Сват всё устроил, и нам дали разрешение на выезд. Я сразу уехал, а Маня осталась продавать дом. Год был засушливый, неурожайный, и за дом нам удалось выручить мало, всего 7 тысяч рублей.