C чего начинается Родина...

                Я любил СССР. Почти до последнего. Фанатично. Настолько, что однажды серьезно повздорил с семьей —  отцом, матерью, даже дедом. Одна бабушка сохраняла нейтралитет, и вообще отстраненно молчала. Другая защищала. Нет, не позицию. Меня. Еще бы —  внучика заобидели...
                А я орал, споря до хрипоты, обвинил их чуть ли не в предательстве. Вот тогда дед насупился и заявил, что я ни хрена не понимаю.
                Как? Самый справедливый строй! Самая свободная страна! Самая-самая...
                —  Ну, что ж, —  не выдержал отец. —  Я расскажу тебе про самый справедливый и самый свободный. Здесь все должны быть равны. Без всяких. Разумеется. кое-кто был более ровнее других, но то —  особое... А так —  единый народ, и все как один...
                В конце 1964 года деда вызвали в райком партии. Сосед, видимо желавший стать особенно ровным, накатал писмецо, обращая внимание органов, что "в то время, как весь советский народ испыывает нужду с хлебом, эти югославские элементы пекут блины". Абсурд? "Органы" переслали "товарищам" разобраться. Дед, конечно же, нашелся, задав простой вопрос, после которого этого третьего секретаря быстренько сняли, а доброхот, кажется, насегда разучился грамоте, —  "А что, советский народ, вправду голодает?"
                Советским студентам, передовой молодежи, захотелось, скажем, приложить силы на благо, ну, и заработать, дабы не сидеть на шее родителей, —  в стройотряд податься... А знаешь, что, помимо энтузиазма, еще надо было? В комсомоле состоять —  это само собой. Собеседование пройти, где должно было чуть ли не поименно перечислить руководство компартии какой-нибудь африканской страны, борющейся с проклятущим капитализмом, знать, что, как и когда сообщил вождь мирового пролетариата на n-й партконференции. Это мало. Ну, сдать добровольно кровь. Да не вопрос. А вот попробуй было отказаться от этого почетного права...
                Была вообще особая форма извращенной поверки на лояльность, пригодность и патриотизм. Выскакивала какая-нибудь дура на трибуну и с упоением орала, что советская молодежь —  все как один в порыве энтузиазма и беззаветного патриотизма поедет строить БАМ, осваивать алмазные копи Якутии... Вперед к Победе Коммунизма!
                И шли, и ехали, и строили и возводили. Это удивительные люди. Они горы сворачивали, заставляли реки вспять... Потому что верили, потому что любили...
                А их незатейливо надули, —  просто-напросто кинули, обманули, использовали и выбросили... Не хватало энтузиастов и рабочих, —  не проблема. Мигом увеличивали контингент осужденных. За что? Чаще всего лишь за то, что кто-то кому-то не таким ровным и единым показался.
               Ну, как? Самое страшное, что все всё знали, понимали, но тупо верили, что их ведут к светлому будущему... И не меньше твоего любили. Только не СССР, а Родину, что оказалось несовпадающим.
               Мама молча включила старенький проигрыватель и поставила пластинку с песней в исполнении Марка Бернеса "С чего начинается Родина..."
               Больше я никогда не спорю.
               "А может, она начинается..."
                (Melbourn, Australia, 14.05.2012)