Плата за спасение. Отрывки

               
                Колокольчик

- Луис, посмотри, какую побрякушку я купила. Это называется колокольчик.
Корабельный психолог Сидорофф протянула старшему помощнику красочное чудо с зелеными нитями с нанизанными на них посеребренными трубочками и дисками. В комнате раздался приятный звон.
- Его нужно подвесить. Вот так, - Сидорофф, накинула петельку на плафон настенного светильника. - Красиво?
- И что сие делает? – иронично поинтересовался Луис. – Какофонию или пыль собирает?
- Ну… - обижено поджала губки Сидорофф.  – Это, - словно читая нотации первоклашке, продолжила она, – китайский колокольчик. Между прочим, самый первый гаджет придуманный человеком. Древние считали, что он способен отгонять злых духов. Про Фэн-шуй слышал? Суеверие конечно. Но если говорить вашим языком, то это действительно самый первый прибор придуманный человеком, способный преобразовывать механические колебания в звуковые волны.
- Звучит, как открытие. Я, Катя, всегда ценил твое умение видеть необычное, даже в самых простых вещах. Или это тебе в магазине рассказали? Продавцы любят рассказывать красивые истории.
- Ну и что? С хорошей идеей, как в спорте, оценка идет по системе гол плюс пас, кто-то придумывает, а кто-то реализовывает. Хочешь, подарю? Он приносит удачу и вызывает светлые мысли.
- Э, - смутился, Луис. -  Ты же знаешь, когда стоишь вахту, твоя нервная система соединена с электроникой корабля. Ощущения фантастические, с помощью её можно буквально дотянуться до звезд, но и любое неудобство, тот, же почесон на затылке может означать какую-то неисправность, например в системе стабилизации. Это затягивает, поэтому в жизни таких людей, как я, царит минимализм. Все эти висюльки, бирюльки, это не по мне, отвлекает внимание. Самая лучшая музыка для меня это тишина. Считай это профессиональным заболеванием. Извини, не возьму.
- Катя, - неожиданно в разговор вмешалась другая женщина, Саади, инженер. – Не бери эту штуку на борт. Очень тебя прошу.
- Еще чего?
- Честно?
- Сделай одолжение.
- Я плохой сон видела.
Это откровение удивило даже Луиса. Саади черноокая, темнокожая, черноволосая, по образу мыслей и манере общения почти человек-машина.
- Объясни.
Саади, подошла к колокольчику, сделала возле него несколько пасов правой рукой словно фокусник.
- Не буду пересказывать ночной кошмар, иначе все обернется против меня. Лучше послушайте. Древние люди во время праздников полагали, что сильным шумом отпугивают демонов. Но для этого лучше подходят трещотки и барабаны. Из всей шумной братии - тарелки, литавры, треугольники, макасы, бубны и бубенцы, даже церковные колокола стали музыкальными инструментами, а колокольчики нет. Они имели значение, именно, как звуковые индикаторы движения. Сакральное значение китайского колокольчика улавливать энергии инь, янь. Ты психолог, Катя, и лучше меня знаешь, что все эти сказки надо пропускать через человека, как через призму преломления. То о чем смутно догадывались древние нам видно яснее, у нас больше подсказок. Вес трубочек и монеток по 15 грамм, парусность. Звук  колокольчика от прикосновения или сквозняка открытой двери мог предупредить хозяев, что в дом пробрался кто-то посторонний, посетитель, вор или убийца. Он мог начать звонить от первых толчков землетрясения, от первых порывов ветра приближающегося тайфуна. Но пользу его переоценивали. Запряженная конная тройка с колокольчиками это хорошо, но в китайском исполнении все несколько иначе.
Саади вздохнула, все выглядело достаточно нелепо, она это знала и потому была сама серьезность.
- Реально он мог помочь только уже изготовившемуся с мечом воину, спрятавшемуся в тайном месте. Во всех остальных случаях он будил хозяев, обращал их внимание только затем, чтобы они ощутили всю полноту ужаса, что их ждет. Слишком критично мало времени, когда он подаст сигнал, и ты встретишься с опасностью. Он предвестник ужаса, а вовсе не светлых мыслей. Прошу тебя, Катя, не бери его.
- Но почему… - пытался спросить, что-то Луис, но Саади оборвала его.
- Я изъяснялась достаточно ясно и членораздельно. Не надо меня переспрашивать, надо только сделать усилие и понять. Не берите его, заклинаю вас.

                Гибель Гермеса.

Город находился почти на самой границе "зеленой зоны", дыхание пустыни чувствовалось, глядя на чахлую растительность газонов, обилие песка и полное отсутствие животных, даже собак. Нас привлек супермаркет, то, что пугало в жилых домах, будь то крестьянская хижина или дворец - пустота, где небрежно брошенные вещи казалось, еще хранили тепло своих хозяев, приводя в суеверный трепет, привлекало здесь. Изучая полки набитые разнообразным товаром, мы незаметно разбрелись. В воздухе витал дух мародерства, весьма небезынтересное и захватывающее занятие. Руки самопроизвольно тянулись посмотреть поближе красивую безделушку, повертеть ее, потрогать, а то и положить в карман.
- Идите все сюда!!! - неожиданно закричала Сидорофф. В центре торгового зала (почему здесь?), за кассовым аппаратом дремала пожилая женщина, в длинном, закрытом, темно-фиолетовом платье с блестками, вся седая, как лунь, с мертвенно-бледным лицом. Она не просыпалась, несмотря на поднятый нами шум. Биолог Паркер жестом указал, всем держатся на расстоянии, но Веселов подошел к ней вплотную. О нем явно позабыли, в последние дни его шалости не замечали и теперь, казалось, настал момент, когда можно наверстать упущенное. Женщина тяжело дышала, её бледное как мел лицо, испещренное глубокими морщинами, осанистая фигура, странное платье, так нелепо выглядели в сочетании с кассовым аппаратом и светлой палитрой торгового зала. Веселов дотронулся до её плеча, она медленно открыла глаза, мутные, бессмысленные, как неожиданно, из-за ширм за её спиной появился двойник. Роботы?! Двойник - близнец был в лучшей форме, хотя двигался, хромал, колыхаясь всем телом, словно больной церебральным параличом. Никто не думал, что случится что-то плохое.
 - Спасибо, что посетили наш магазин. Вы получите несказанное удовольствие. - Сказала старуха, остановившись, и улыбнулась бесцветными губами. – Зин, отбей посетителям чек.
Окружающий мир вдруг стал маленьким. Что-то изменилось... Огненно-рыжий "солнечный зайчик", запрыгал сначала по потолку, затем по стенам, полкам с товаром, перемещаясь, не спеша, капризным зигзагом, излучая знойную энергию, от которой воспаленно сохли глаза, болели внутренности, и сосало под ложечкой. И остановился на Веселове. Тот содрогнулся, упал, забившись в страшных конвульсиях, словно внутри его извивался кольцами гигантский червь, пытаясь выйти наружу, из груди вырвался сдавленный, хриплый, булькающий, животный крик-стон. При этом что-то вторглось в наши мозги, генерируя дикий ужас, несколько секунд мы, замерев, наблюдали, как умирал в жуткой агонии наш товарищ, никто даже не пытался ему помочь. Потом магазин наполнился страшными уродцами, которые кричали и гримасничали.
Как мы оставшиеся в живых десять человек, пребывая в паническом безумии, оказались в транспортном челноке, при этом больше никого не потеряв, не помнил никто, перед глазами была только эта сцена беспомощного оцепенения возле умирающего человека и морды ликующих мутантов. Всё тело била дрожь, тряслись колени, руки, голова, спина. Если бы не защитная одежда, вживленные микрочипы, никто бы не спасся.
Машина шла на автопилоте, до планетной площадки оставалось чуть-чуть. Румикс, едва отошедший от происшедшего, пытался передать сообщение, только ему удалось совладать с голосом, а сбивчивые слова собрать в осмысленные фразы, как о помощи взмолил "Гермес". Неопознанный объект всплыл на поверхность океана и открыл огонь по кораблю.

Планетная площадка встречала тревожным рокотом, несшимся из-за холмов. Лифт плавно опустил севший челнок во чрево лаборатории, подбежали люди, подъехали две тележки робокаров. Многих приходилось вытаскивать, выносить, они не могли идти. У Румикса отнялись ноги, Сидорофф, Моррисон только рыдали, не в силах подать руку, произнести слово. Те, кто мог стоять, были не намного лучше, дрожь, ватные ноги, последствия шока. Уже внутри, когда закрылись двери шлюза, не отойдя от них и двух шагов, осторожно скользя по стене, опустился на пол и я. Кто-то подошел ко мне, я отстранился, сказал, что встану сам, мне дали лекарство и на время оставили в покое.
Число жертв подбиралось к десятку. Маршевые двигатели "Гермеса" либо вышли из строя, либо не запускались. Попытка выйти из зоны обстрела на маневровых затягивалась с каждой секундой, принося новые разрушения.
- Приемопередаточное устройство дальней связи уничтожено, мы не успели отправить "SOS". У нас больше нет связи с Санлайтом, - докладывал начальник инженерной службы, Сулим. – Метко стреляют. Нам нужно еще двадцать минут, чтобы уйти в глубь космоса, но за это время они разнесут нам правый борт, не оставят ни одного исправного двигателя.
Мониторы, расположенные почти в каждом углу, транслировали, как летящие с поверхности океана молнии рвали обшивку "Гермеса". Корабль светился странным феерическим светом, его корпус вибрировал, раскачивался под ударами взрывов, слышался рев вырывающегося в космос воздуха. В коридорах, лифтовых шахтах гулял ветер, питая собой пламя пожаров, бросая по стенам неизвестно откуда взявшиеся куски ткани и пластика. Несколько помещений залило водой из разрушенных систем жизнеобеспечения. Рушились переборки, клинили люки. Тот кошмар, что начался в магазине, никуда не исчез, никуда не делся, он последовал за нами, представ в ином обличье. В драматической ситуации, за несколько световых лет до ближайшего убежища, главной надеждой на спасение был корабль.
Уже черной поволокой застилала глаза начинающаяся паника, слышался плач детей, причитания взрослых, здесь, сейчас в лаборатории вместе с командиром находилась треть экипажа "Гермеса". У кого-то началась истерика, наконец, на центральном посту догадались отключить внутреннюю связь от внешнего приема, экраны погасли, из динамиков раздался подчеркнуто спокойный голос Черч.
 - Нас спасет только наше мужество!
Тем временем закончилась лихорадочная подготовка к отправке трех транспортных модулей к "Гермесу", их силовые установки могли оказать помощь в маневрировании и борьбе за живучесть. Летели Брэндок и два его помощника.
Так как я не далеко ушел от шлюза, через силу сумев подняться, застал Брэндока у дверей. Он шел своей медвежьей походкой, слегка в задумчивости, понурив голову.
 - Дик! - окликнул его я, схватив за рукав. - Летим вместе.
Он бегло окинул меня взглядом сверху вниз и только бросил. - Что, дедушка, писаешь, когда страшно?
Двери шлюза закрылись. И, о черт! Только сейчас почувствовал, что штаны мокрые. Смешно прикрыл срам рукой. Все перемешалось - стыд, страх и злость. Паскудное желание просто смыться отсюда, да куда подальше, не было последним в этом списке.
В тот момент, я слишком болезненно реагировал на замечания о несостоятельности в свой адрес, был сама подозрительность.
 - Сволочь! - стукнул кулаком по стене. - Втихомолку, наверное, все время посмеивались да пошучивали над великовозрастным идиотом!
Бог с ним, какие только глупости мимолетно не владеют нашими умами, но это оказалось последней каплей, что выгнала меня наверх. Если бы остался, наверное, сошел бы с ума. Пассивно чего-то ожидать было невыносимо, это убивало волю и способность действовать, казалось, пока есть скорость и хоть какая-то свобода в движении, нет смерти.
Брэндок взлетал вертикально вверх "свечой". Он был уже высоко, когда его корабль исчез в ослепительной вспышке взрыва. Все, кто находился на стартовой площадке, так и замерли, задрав вверх головы. Казалось, само небо, все безмерное пространство разъярилось на крошечные человеческие создания, чтобы растоптать, раздавить, уничтожить чудовищной неотвратимостью своего гнева.
Я закрыл голову руками, выдохнув, задыхаясь. - Господи, сделай что-нибудь! - Как я злился, как ругался, что не мог стряхнуть с себя как ненужную одежду медлительность, оцепенение мышц, заторможенность, неловкость, последствия мощного чужеродного психовоздействия и лекарств.
Геологический модуль оказался ближе всех. Система запеленала меня в антиперегрузочный костюм, защелкнула в скорлупу скафандра. Включилась нейросистема, суперкомпьютер модуля и мой мозг стали единым целым. Программа полета, скорость, угол курса в режиме огибания рельефа местности менялись согласно генератору случайных чисел каждые пять десятых секунды, с коррекцией ручным управлением. Я взлетал, стараясь максимально прижаться к складкам местности, чтобы где-нибудь за тысячи километров от этого места вырваться и уйти в космос.
 - Новалёнов, отставить! Запрет на взлет! - голос Черч слишком поздно прозвучал в моих наушниках, машина уже оторвалась от площадки. Очень скоро пришлось пожалеть о том, что не сиделось на месте. На пятнадцатой секунде полета меня взяли в клещи два атмосферных истребителя. Они, оказывается, ждали нечто подобного, меня спасло, что я успел нырнуть в низкую облачность с дождем. Как не петлял мой рысак, в обшивке было уже две пробоины, когда на дальней дорожке дисплея появился высокий береговой утес. Раздумывать  некогда. Вывел, включил лазерный бур, убрал в корпус датчики, за сорок секунд, как раз за то время, когда пролетели эти шесть десятков километров, и включил экстренное торможение. Вздыбились горы земли, модуль врезался в озеро, срезав верхушку утеса, тридцатитонная машина несколько раз перевернулась и замерла.
Гудело в ушах, кружилась голова, солонели губы, я прокусил язык, из носа шла кровь, похоже, хапнул перегрузку за тридцатку. Некоторое время казалось, что вижу и слышу то, что происходит снаружи; как осыпается, дышит, словно живая, вздыбленная земля развороченного утеса; как расходится мутными кругами волн взбаламученная на мелководье вода; прохладный воздух лишь вздрагивает, контрастируя с шипящей водой на раскаленной обшивке. Преследователи даже не задержались, увидев мое падение, лишь пронеслись тенью и скрылись за горизонт.

 - Сотрясение мозга, легкая степень, - сообщил компьютер. Зрение постепенно приходило в норму, малиновые круги исчезали. Особенно болела голова, грудь и руки. Последний маневр оказался чересчур рискованным и со стороны, наверное, выглядел достаточно картинно, чтобы убедить преследователей, что я сбит.
В эфире были только наши передатчики.
 - Говорит "Гермес", борт 7381. Мы мирная исследовательская экспедиция, мы не представляем опасности, прекратите огонь... Мерзавцы!!! Подлецы!!! Сволочи!!! - похоже, инженер связи решил отключить реверс-повтор записи и теперь изливал душу в прямом эфире.
 - Из глубокого космоса к нам приближаются четыре объекта, - послышался голос на другой частоте, я узнал Луиса Шевалье. - Компьютер опознал их, как трехсегментные космические истребители. Они настигнут нас через десять минут.
Наступило молчание, через некоторое время Луис продолжил. - Командир. Мы объявляем, что сдаемся, хотя это бессмысленно, мы не сделали ни одного выстрела. Противник игнорирует все наши запросы. Враг не показывает своего лица, не объявляет своих намерений, попирая все нормы и, похоже, не собирается брать нас в плен.
 - Луис, - пришел ответ Черч. - Сколько у вас осталось средств, способных достичь окрестностей Санлайта и сколько членов команды можно будет на них отправить?
 - Осторожно, они нас слушают, командир.
 - Да, конечно, слушай приказ, Шевалье. Всем оставить корабль. Решение по отправке людей принимаешь ты, Луис, кому не хватит места до Санлайта - пускай прорываются к нам в лабораторию. Здесь пока спокойно, окружающие холмы смогут выдержать ядерный удар мощностью сто пятьдесят килотонн, выставим силовое поле, будем держаться. Намерения этих мерзавцев нам неизвестны, но у них явно недостаточно сил, чтобы уничтожить нас за сто секунд. Действуй по обстановке, Луис, уходите все в разные стороны. Кто-то должен спастись.
 - Понял, командир. Времени больше нет, прекращаю передачу. Прощайте!
 - Удачи!
Можно поразиться выдержке и мужеству этих двух людей, они вынуждены были заниматься самой черной и неблагодарной работой, в этой патовой ситуации - принимать решения, в которых была хотя бы капелька смысла, испытывая чудовищную эмоционально-психологическую нагрузку, воспринимая окружающее через силу, в тумане, как дурной сон. Как не был изуродован, искалечен "Гермес", убить его было не просто. Теперь все укладывалось в одно жуткое понятие - ОБРЕЧЕНЫ!

В модуль поступала озерная вода. Мигнул экран монитора, вновь появилось изображение, система регенерации действовала. На экране побежали строчки полученных повреждений.
 - Взлет возможен со следующими ограничениями скорости, - сухо доложил компьютер. Если бы мог, я бы удивился тому, как стали делать технику, но только машинально потянул ручку управления на себя, машина задрожала, поползла и нехотя ушла вверх. Пронзив облака, я увидел чистое голубое небо, без выстрелов. 

Наверное, меня достаточно сильно тряхнуло при столкновении, я словно раскололся на несколько кусков, мной руководило только отчаяние, ярость и чувство, когда, известно, тебя не будет в списках спасенных, а страх уже не в силах превратить в дрожащую тварь. Мы сходились под тупым углом, я и эти четыре корсара, что неслись к "Гермесу", он был за моей спиной, отстреливая в космос спасательные средства. Все изменилось, там, в плотной атмосфере, на скорости шесть тысяч километров в час, я был бессилен; в вакууме космоса, в лобовой атаке, на сходящихся курсах со скоростью свыше ста пятидесяти километров в секунду, каждый из нас одинаково беззащитен в течение двух секунд. Промахнуться нельзя, второй раз уйти не дадут. Один шанс из десяти. Слишком мало времени осталось на принятие решения, слишком плотный строй и все еще слишком большое расстояние, чтобы нажать на гашетку. Выступил холодный пот, время замедлилось в широко раскрытых, немигающих глазах. Строй распался, три вражеских корабля отыграли маневр, отвернув в стороны, тут же открыв огонь по мне, но поздно. Красным крестом вспыхнул монитор, и спасательная капсула за доли секунды до столкновения выстрелила меня в сторону планеты. Не ждали, не верили они! Номер четыре, от которого я был скрыт предыдущими кораблями, распался, вспыхнув новой звездой.
 - Есть! - это последнее, что я видел, прежде чем потерял сознание, сдавливаемый перегрузкой.

                ЭДЕМ.

- Привет, Сергей. 
Грузный Фергюс Слим был в легких сандалиях, шортах, панаме и безразмерной полосатой рубашке навыпуск. Лоб его блестел от пота, судя по всему ему, было очень жарко.
- Я тут на досуге решил проверить твою теорию про пробирку. И знаешь, увлекся. Решил рассмотреть уравнение на тему, что будет, если кто-то в космосе из разумных существ решит обзавестись человеческим зверинцем. Получилось кое-что интересное.  Ты  знаешь, как осуществляются проекты? Сначала пишется задание, то есть определяются параметры того чего мы собственно хотим. Пишутся технические условия, создается проект. Поправь меня если не так. Принцип рационализма вездесущ. 
- Так вот. Продолжу. Должны быть выполнены три главных  условия для существования подобного зверинца. Первое зверинец должен быть компактным. А как иначе? Первое, что приходит на ум гостиница. А? Второе её обитатели должны быть довольны своей судьбой, у них не должно быть желания вылезти из этого подобия консервной банки, какой бы размер она не имела с гостиницу, зоопарк или заповедник. И на самом деле сделать человека счастливым довольно просто, надо только убрать фактор страха. Страх один из главных факторов стресса, который в свою очередь отвечает за наше развитие, за включение многих вещей в нашем подсознании, подкорке. Страх одна из главных причин обособления, деления на своих и чужих. Морализирование тоже придется убрать, а значит, в этом мирке не будет семьи. Цель погрузить людей в пробирке в информационный анабиоз. И еще комфорт, комфорт и ещё раз комфорт. Только вопрос, как быть с мозгами? Ведь усохнут. И это решаемо. Есть куча различного вида деятельности, что нагружает мозги, но не дает никаких ответов и не несет моральной ответственности – музыка, изобразительное искусство. Даже математика. Кулинария, уборка помещений очень хорошо для саморегуляции популяции. Каламбур получился. Третье, обитатели должны максимально соответствовать своему биологическому виду как можно больший период времени. Совмещая второе с третьим можно продлевать жизнь обитателям банки до сроков библейских персонажей, лет до девятисот, тысячи, как у Адама и Ноя. И если все это будет еще саморегулируемым, еще раз повторюсь, супер прекрасно.
Фергюс указал на дверь.
- Я не зря вспомнил про возраст Адама. Потому что нашел на Альфамальгаусе эту консервную банку. Да-да. Она расположена к западу от материка на островах.  Сюда даже туристов напоказ водят. Правда, показывают очень не много. Она вот здесь.
Слим открыл дверь в шикарный холл.
- И как думаешь, она называется? ГОСТИННИЦА «ЭДЕМ»!!! Милости просим. Я возьму на себя обязанности гида в этой нашей видеопрогулке. Как ты понял мы входим в холл. Тут хорошо, прохладно не то, что снаружи. Как видишь, нам уже машут.
Потолком огромного холла была крыша стеклянного купола, где-то на уровне двадцатого этажа и все нижние этажи, как балконы выходили в это открытое пространство. С одного из таких балконов Фергюсу из-за ограждений приветливо махали руками юные существа с золотистыми кудрями на головах, словно у  древнегреческих богов.
- Они называют себя элои. Эдем это, прежде всего дух, атмосфера безмятежности, покоя. Вечности. Вечной молодости. Разумеется, при кратком знакомстве все это может оказаться показухой. Потому меня интересовали, прежде всего, бытовые мелочи. То, что меня поразило, через весь комплекс зданий, через многие помещения, как бы протекает река, которая разбивается на многочисленные рукава, протоки и ручейки. То есть гостиница как бы совмещена с аквапарком, океанариумом, парком, садом-оранжереей.
В объективе видеокамеры показался внушительного размера фонтан, деревья.
- Эдем же, как же без сада. Причем река течет на каждом этаже, переходя на нижние уровни либо водопадами или по системе труб через системы очистки и подогрева, фонтанами. Температура её от + 28 до 32 градусов. Причем я нигде не видел, чтобы это конфликтовало с более прохладным воздухом, где-то от + 25 до 28 градусов. Система кондиционирования очень продумана. Сейчас я подключу доступные рекламные ролики по Эдему.
Появились новые кадры.
- Вода является неотъемлемой частью интерьера некоторых помещений, что порой трудно заметить, где кончается зеркальный пол, а где блестит поверхность воды. Коридоры, двери, мостики, все так причудливо переплетено. Я пережил незабываемое впечатление, сплавляясь по такой речке. Можно плыть на гондоле, а лучше всего взять и надеть на себя надувные подушки и плыть лежа. Течение очень неспешное. Местами глубина совсем небольшая и ты спиной задеваешь отполированный теплый гранит. Это как подобие невесомого полета над тобой медленно меняются контуры помещений, меняется освещение, обстановка, картины, кое-где щебечут птички, а случайно оказавшиеся рядом люди лишь доброжелательно улыбаются, ничем не нарушая твоего покоя. Наверное, младенец в утробе матери ощущает нечто подобное. Так выражается дух этого места. Можно заснуть, быть убаюканным, а можно слиться с окружающим. А вдруг действительно человек отрешенный от тревог и забот живет вечно? А? Есть такой механизм?

У Сергея стало складываться впечатление, что он смотрит передачу из цикла клуба кинопутешествий или рекламу турфирмы. Казалось Фергюс, был покорен этим местом.
- Протяженность таких отрезков разная от нескольких сотен метров до километров, когда река выходит в парк, к морю омывая искусственные острова с шале и бунгало для отдельного проживания. Тут стоит отметить, снаружи Эдема в этих самых шале живут только приезжие. Элои никогда не выходят на открытое пространство, никогда не выходят из основных корпусов гостиницы, в которой живут. Они не знают, что есть внешний мир. Издержки информационного анабиоза. Внешний мир для них слишком ярок, палящь и пугающь. Контакты с элоями ограничены. Для туристов они дают, как правило, небольшой концерт в котором несколько музыкальных и танцевальных номеров, раздают сувениры, сладости. Вот еще ручками можем помахать друг другу и всё. Экскурсии не затрагивают мест, где они живут. Но персонал уверяет, что интерьер и устройство помещений, где живут туристы, питание, воссоздаваемая атмосфера отношений аналогичны тому, что имеют элои. Даже предлагают курсы психологического тренинга, чтобы научится чувствовать, думать, как они. Но повторюсь, думать много не приходится, так как обычно воспроизводятся состояния: созерцательное, тактильное, игровое, где много уделяется внимания радости движения и полумедативное с магией ароматов. Это дает мало информации, но можно предположить, что единственным неудобством в их жизни являются регулярные непонятные медицинские процедуры, осмотры и сдача анализов. Возможно генетические эксперименты. Удел лабораторных крыс.
- Подожди, - прервал Слима, Сергей, - слово знакомое элой. Все вертелось, вертелось в голове. Вспомнил. Роман «Машина времени» Герберта Уэллса, там человечество в конце времен разделилось на две расы, на изнеженных элоев - ангелочков, амуров, жителей верхнего мира живших во дворцах и морлоков жителей подземелья, что их обслуживали.
- Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался Фергюс. – И кто эти самые морлоки? Я так понял те элои и эти по описаниям сходятся.
- Они ели элоев, выходя на охоту в полнолуния. Существа безобразного вида, обезьяноподобные с большими глазами способными видеть только в темноте.
Фергюс задумался. Наконец ответил.
- Я тут довольно долго, не слышал про таких. Но мы оба о том же, наш Людвиг не может без подвоха. Проверю. Я нашел другое - отель «Калифорния».
- Калифорния? - переспросил Новаленов.
- Похоже, тебе и это название знакомо, Сергей? У них даже есть своя музыкальная тема. Даю на прослушку.
-  Да-да, - вокликнул Сергей. - Был с таким названием фильм ужасов, но большую известность в свое время получила музыкальная композиция. Это именно она.
- Это их визитная карточка. Объект отель «Калифорния» находится в другой части острова, буквально на заднем дворе. Я на него вышел, когда пытался поближе подобраться к элоям. Искал, где может набираться персонал для работы на острове. И обнаружил несколько интересных переводов, в данном случае заключенных из сектора Денвер-сити. Двое молодых людей, каждому по 21 год, студенты медицинской академии приняты санитарами. Осуждены к смертной казни за убийство бездомных бродяг, которых убивали просто так из любопытства, наблюдая за предсмертными конвульсиями. А вместо казни оказались здесь на райском острове. В отель я попасть не смог, не пускают, их лично не видел, но можно предположить, что их хладнокровие с медицинским уклоном востребовано. Если в Эдеме биологические эксперименты поставлены на поток, не думаю, что Хозяин заинтересован в большой продолжительности жизни элоев. Вот материалы по этим двум моральным уродцам, можешь прочесть.
- Достойные кандидаты на роль доктора Менгеле, был такой врач-ученый, садист,  – ответил, комментируя увиденное, Сергей. – Семизвездочный концентрационный лагерь? Как причудлив порой мир. Оказывается, есть рай и для монстров.
- Меня беспокоит вот еще. Легкость, с которой человек, как вид, вводится в информационный анабиоз. Прямо, как переключатель раз, два. Берутся маленькие дети, даже младенцы изолируются от внешнего мира, только строго определенная информация. Надо вернуть во внешний мир? Краткий адаптационный курс, и куда они денутся, включится механизм познания мира, первая настоящая боль, первый страх, и лица обветрятся и мозоли натрутся. Так можно  заселять разумными существами новые миры, после соответствующей к ним генетической модификации. Или делать вброс в уже существующие сообщества, преследуя некие цели. Ведь они могут привнести совершенно другие ценности. Вот как происходит брожение вина. Винные дрожжи поедают сахар, усиленно размножаясь, до тех пор, пока какашки или продукт их жизнедеятельности спирт, не начнет их убивать. Кто-то скажет плохая экология, а я скажу, что в последнее время вижу много людей с дрожжевым сознанием.
- Ты опять сел на своего любимого конька? Чужие? Инопланетное вмешательство?
- А почему бы и нет? Мы рассматриваем все версии. Мы здесь постоянно сталкиваемся с явлением, кто наш сосед, собеседник? Нормальный, натуральный чел или модифицированное создание? А что если душа, про которую твердит нам Людвиг всего лишь энергетический паразит живущий в нашем мозге. Кстати в нашей истории есть письменное упоминание о вбросе, он называется миф об изгнании из рая. А слово океан с древнегреческого переводится, как река.
- Не пугай меня. По правде говоря, натуральных людей, возможно, найти только, среди жителей Альфамальгауса. Ты и я уже модифицированы, раз не можем стареть. Знаешь, что я скажу. Судя по лингвистическим пристрастиям Людвига. Ну, эти названия и музычка, он не может быть младше меня больше, чем на пятьдесят-сто лет. Дальше идет другой культурный слой. Ну не для меня же он старался.
- А это уже кое-что. Во всяком случае, подход перспективный, проверим. Однако Сергей, прошу тебя, обрати внимание, само деление Альфальмауса на цветовые сектора по психологическим признакам указывает на дальнейшее развитие той же самой консервной банки под названием Эдем, но уже в больших масштабах и на другом уровне. То есть, это уже заповедник, где каждый занят своим любимым делом и таким образом не стремится задавать лишних вопросов. Надо только следить за тем, чтобы синие с их стремлением к познанию не перемешивались с черными и малиновыми, с их способностью к самоорганизации. Вот только зачем эти инкубаторы челов нужны?
- А может другое? Понимаешь, в своем развитии человек все больше уходит от роли исполнителя, автоматы и роботы со многим справляются лучше его. Думают и то лучше. Спрашивается, зачем тогда человек нужен? А как выразитель желаний, воли. То есть процесс может идти в обратную сторону, человек сам создает  эту консервную банку, сам же в неё и залазит. А то о чем ты говоришь лишь необходимость контроля.
- И только? Неужели для того, чтобы узнать, что на свете действительно существует любовь, зависть, страх и жадность? А может для того, чтобы взращивать паразитов?
- Опять теория заговора? Ты имеешь в виду вброс? Как бывший врач, могу сказать, в нашем теле живет много паразитов.
- Да.
- Людвиг конечно преступник, но излишне драматизировать не стоит. И еще добавлю. Последние несколько веков нашей истории прошли под сенью атеизма. Еще бы такое могущество. После того, что я сейчас услышал… лучше… бы..., лучше бы Бог был. Я очень надеюсь на это.
- Я тоже.


                КАК ПОСЛЕСЛОВИЕ.

Иногда фантастика сбывется -
Ученые обнаружили особую область мозга, управляющую процессом старения
МОСКВА, 1 мая — РИА Новости. Гипоталамус, «эндокринный центр» мозга, оказался задействован в процессе старения, блокировка его работы замедляет наступление старости, что успешно продемонстрировали биологи на мышах в статье, опубликованной в журнале Nature
«Мы долго пытались понять — дряхлеют ли ткани в нашем теле самостоятельно, или существует некий “центр старения”, управляющий этим процессом. Нам стало понятно, что гипоталамус контролирует, по крайней мере, часть этих процессов. Мы смогли, по крайней мере, в случае с мышами, значительно замедлить старение и продлить им жизнь», — заявил Дуншэн Цай (Dongsheng Cai) из Медицинского колледжа Альберта Эйнштейна в Нью-Йорке (США).
Цай и его коллеги обнаружили «центр старения» в мозге мыши, наблюдая за возрастными изменениями в мозге пожилых грызунов. Ученых интересовал один из типичных симптомов старости — повышенная чувствительность к воспалениям. Биологи следили за появлением очагов воспаления, замеряя уровень ключевого сигнального белка — так называемого фактора NF-kB, «включающего» клеточную реакцию на воспаление.
Авторы статьи заметили, что наибольшая концентрация этого белка наблюдалась в гипоталамусе — части мозга, управляющей работой гормональной системы. Исследователи проследили за тем, как менялось поведение нейронов гипоталамуса и окружающих их клеток при добавлении молекул этих белков. Оказалось, что NF-kB блокировал синтез гормона гонадолиберина, стимулирующего развитие половых клеток в яичниках и семенниках у взрослых особей.
Этот факт заставил Цая и его коллег предположить, что снижение активность гонадолиберина и было сигналом, вызывавшим старение всех тканей тела. Ученые проверили эту гипотезу, нейтрализовав часть молекул NF-kB в мозге пожилых грызунов. По их словам, подобная терапия остановила деградацию нервных клеток и продлила жизнь их подопечным на 20% по сравнению с обычными мышами. Дальнейшее изучение гипоталамуса поможет найти аналогичный метод продления жизни и для людей, заключают авторы статьи.

с уважением Врачевский М.П.