Кристина

    
      Глава №1. Грёза счастья.

   В этой незаконченной главе описывается довоенная жизнь Кристины; её встреча и любовь с Хорунжим; сватовство к ней пана Соколовского.

   Чего желает любовь? Безграничного простора.
   …волосы ее рыжие только на свету, а так они пепельные с оттенком белесости викингов, кудрявые. Глаза голубые.  Она необычайно хороша, рост, стать. Ёе нос тонкий с горбинкой.
   Над городом сгущались грозовые тучи.

                Глава №2. Осада.

   Мценск играл ключевую роль в многочисленных русско-польских войнах, то затухавших на время, то вновь разгоравшихся с новой силой. К тому же, благодаря своему господствующему положению в Верхнем Поочье, он служил прекрасным убежищем для остатков польской армии, в случае неудач бежавших сюда, под защиту неприступных стен, из  разгромленных русскими войсками крепостей и городов. Здесь же собиралось наиболее зажиточное население со своими семьями из всего Приграничного края Польши, только за высокими валами Мценска чувствуя себя в безопасности.
   На протяжении последних веков не было ни одного года, когда бы эта земля не подвергалась опустошительным войнам и разорительным захватам, переходя из рук в руки враждующих соседей.
   Отошедший полякам, город вырос из руин в мощный опорный пункт Речи Посполитой, надёжно защищая границы державы с юга от набегов лихих крымских наездников, а с востока от натиска грозных русских полков.
   Оставив и укрепив старую часть крепости - кремль и его настенные башни, инжинеры-фортификаторы приглашенные из Европы, окружили их новым кольцом мощных каменных стен, высота которых достигала  семи саженей. Крепость имела укрепленные капониры, глубокие рвы, наполненные водой, 250 орудий, а также тридцатитысячный, хорошо вооруженный гарнизон.
   Набиравшему силу и теснившему своих соседей русскому государству нужна была победа, которая принудила бы Польшу первой искать мира с русскими, отказавшись от своих агрессивных планов. Без взятия крепости Мценска о победоносном завершении войны нельзя было и думать.
   Переправившись через воды реки Зуши, Передовой полк Ивана Кондырева подошёл к Мценску с юга. В течение трёх дней казачьи сотни и разъезды вели разведку польских укреплений, подобно волчьим стаям рыская вокруг города, и только после этого осторожный  воевода Михаил Шеин приказал своему Большому полку подойти ближе. Осаждённые встретили их плотным огнём пушек и принудили отступить на недосягаемое расстояние. Здесь русские устроили укрепленный лагерь, стали рыть траншеи и ставить туры, чтобы приблизиться к стенам крепости.
   Потянулись одинокие дни осады, то печальные и задумчивые, как совы, живущие в бойницах замка, то ядовитые и чёрные, как змеи, гнездящиеся в его подвалах.
   Спустя несколько недель планомерной подготовки воевода Шеин отдал войскам приказ штурмовать. Основные силы он благоразумно направил в самое слабое место обороны поляков на Старицкую гору. Подкатив вплотную к величественным стенам, заранее подготовленные, напичканные мощными стенобитными орудиями, туры, русские устроили громоподобную, раскатистую канонаду, длившуюся весь день и сливавшуюся с ответным возмущённым рёвом вражеских пушек. По окончании этой дикой феерии огня и разрушения вся восточная стена крепости была испещрена рваными ранами проломов, от прежде высившихся гордыми исполинами, башен оставались зубчатые развалины.
   Сюда были брошены все лучшие силы армии. Ворвавшись на территорию города, им удалось закрепиться в полуразрушенных башнях, но дальше их ждало новое непреодолимое препятствие   в виде второго ряда укреплений, откуда их безжалостно расстреливали из аркебузов и выкашивали целые отряды артиллерийским огнём. Осажденные бросали им на головы камни и горшки с порохом, лили кипяток и смолу.
   Штурм захлебнулся в солдатской крови.
   На следующее утро Шеин собрав уцелевшие, сильно поредевшие полки предпринял ещё одну попытку взять город. На этот раз атаковали западную стену, надеясь застать поляков врасплох неожиданным манёвром. Однако защитники Мценска встретили противника яростным обстрелом, и штурмующие повернули обратно, так и не дойдя до проломов и брешей, пробитых осадными орудиями.
   Узнав о неудачах Шеина, в Москве, было решено, не тратить драгоценные солдатские жизни на бесплодные попытки овладения твердыней и перебросить боеспособные части под Смоленск, где противник, желающий любой ценой перехватить инициативу, повёл контрнаступление. Для продолжения приступа Мценска и для предотвращения выхода польского гарнизона на широкие просторы Верхнего  Поочья, предписали оставить небольшую армию, во главе со стольником Копером, уведя от города почти всех наемников и лучшие войска.
   Перед своим безотрадным отходом Шеин назначил прощальный военный совет в селе Малые Филюхи.
   В избу, выделенную под штаб, битком набилось служивого люду. Сильный дурманящий запах пороха, конского пота и скипидара, пропитавший ковры, развешенные на стенах, и витавший в воздухе, неприятно бил в нос резким запахом. В комнате царила напряжённая тишина, все ждали гневного разноса со стороны командующего, готового обвинить кого угодно в неудаче кроме себя самого. И это случилось:
   — Но почему Польша не желает признавать, что он связана тройственным союзом с Австро-Венгрией и Швецией?! — вполне ожидаемо остервенел Шеин, найдя хоть кокой-то мало-мальски сносный аргумент своему поражению. Ему всё сразу ударило в голову: и вино, неумеренно им употребляемое, и обида на собственное бессилие, и сама война.
   После нескончаемой тирады, отведя уязвлённую душу на подчинённых, он передал жезл военачальника в твёрдую руку Копера, пообещавшего овладеть крепостью, любой ценой.

                Глава №3. Шпион.

   В распоряжении Копера находились второстепенные войска, непредназначенные для штурма неприступной твердыни Мценска.
   Единственной удачей, в этой ситуации, было наличие сильной осадной артиллерии, что и предопределило дальнейший удачный исход военной компании. Её просто не успели отвести от стен города, в силу медлительности передвижения, распутицы на дорогах и общей неразберихи, встречающейся при скоплении огромного количества войск сразу, в одном месте, усугубляемой ошибками высшего генералитета но, как известно всем военным: начальство не ошибается — оно совершает стратегический маневр.
   Он прекрасно представлял, что в данной ситуации успех возможен только при быстром штурме цитадели. В противном случае, полякам, засевшим внутри, на выручку неминуемо поспешат свежие полки, отозванные с других ратных полей, а надеяться на поддержку своих соотечественников, зная замыслы и настроение, царящие в ставке было бессмысленно. Быстрый, решительный штурм, в сочетании с храбростью и высокой моралью воинов, помноженной на грамотное управление командиров – таково было решение Копера.
   Но всё-таки баланс сил был пугающе превосходящим, в пользу поляков. Нужно было найти неординарный, дающий уверенную надежду на успех, ход, иначе могла случиться катастрофа.
   Неожиданно его сознание словно бичом хлестнула жуткая паническая мысль. Что, если его гений дошел до своего предела, и у него не хватит силы подняться выше? Ведь тогда неслыханный дотоле подвиг, во имя России, не будет совершён! Как предотвратить опасность? Ждать, готовиться, совершенствоваться?
   Стоя перед входом в свою палатку, Копер задумчиво глядел в далёкое погожее небо, ища выход из лабиринта военных хитросплетений.
   Он ясно понимал, помимо военной и технической стороны осады, нужно приложить максимум усилий для разведки осаждаемой крепости, изнутри, заслав туда самых талантливых и опытных шпионов. При всей ограниченности и стеснённости в средствах, Командующий не скупился щедро выделять золото на подкуп, оплату услуг осведомителей, а в крайних случаях, на убийство руками наёмников, самых даровитых предводителей поляков. Наученный собственным опытом, знаниями, прочитанными им в трудах великих полководцев, начиная от Юлия Цезаря и заканчивая Альбрехтом фон Валленштейном, а больше рассказами, полученными из уст бывалых вояк, сидя за чаркой хмельного вина, на дружеской пирушке, - Копер осознавал, что это самый верный путь к победе, и рано или поздно он принесёт ему долгожданный захват крепости.
   Так и случилось, когда поздним, заговорщическим, тёмным вечером, к нему в шатёр привели искушённого виртуоза-разведчика Максимилиана.
   - Я принёс вам весть о скорой победе, мой господин!
   - Слушаю?
   - Господин, моим людям стало известно о том, что пан Соколовский, ведающий всей казной Войска Польского, попал в крайне щекотливое и уязвимое положение, которое при умелом нашем использовании, может стоить полякам сдачи крепости, Польше проигранной войны, а вам сулит великую победу, славу и заслуженную награду! Надеюсь, вы не забудете и своего верного слугу?!
   - Подробности? – Коперов, как испытанный воин, не позволял себе терять голову ни в какой, даже самой ошеломляющей, перемене  обстановки.
   - В наши руки попала некая панна Кристина – жительница предместья, женщина необыкновенной красоты и исключительного ума. Несмотря на её молодость и неискушённость в познании наук, она обладает феноменальной изобретательностью и коварством. К ней-то Ясновельможный Пан и воспылал страстью, похожей скорее на безумство, чем на обычную любовь смертного, ещё больше разжигаемую непреклонностью обольстительницы!
   - Что же? Верно, она богата, либо родовита? Почему не идёт на уступки?
   - Совсем, напротив, мой господин, дело в вере. Она отказывает, не желая нарушить запреты и обычаи своих предков.
   - Значит, девица не только красива, умна, но и целомудренна! Прекрасно, хочу взглянуть на эту чаровницу! Ведите ко мне!
   - Простите мне мою наглость, сударь, позволю дать вам один совет: вы не представляете, насколько хороша собой и хитра эта Панна. Мне стоило большого труда оградить её честь среди моря солдат, обступивших город. К тому же она обладает магическими способностями, и поэтому вам не стоит рисковать.  Дознаватели, ведшие её дело, были отстранены мною из-за того, что не смогли устоять перед искушениями этой женщины, подпали под её влияние и вместо обличения старались всячески оправдать и обелить нашу пленницу. Два офицера, приставленные к её охране, были убиты, причём последние охранники передрались между собой на дуэли, обнадёженные знаками внимания, раздаваемыми сразу обоим, Восхитительной Кристиной!
   - Неужели?! Да, случай действительно необычайный!
   - Вот полюбуйтесь – письма подобного содержания, мы находили и перехватывали у большинства мужчин, приставленных к этой девице.
   Командующий взял в руки листок, пахнущей ароматом Грасса, белоснежной бумаги, на котором было написано:
   «- Я на столе приняла позу, выгнув спинку, скосив глаза на тебя, призывая тебя! Ты подходишь ко мне, раздвигая мои ноги шпагой – проводишь холодной сталью по ногам…
   - Я беру твои пальцы и облизываю их по очереди, после сама ввожу их в себя!
   - Я уже наполнилась!!!
   - Я уже вся мокрая!!!»
   - Ха-ха-ха, вот плутовка! Не мудрено, что мои орлы с ума посходили из-за этой бестии! Пожалуй, вы правы, дело есть дело. Мне стоит отложить своё  любопытство и встречу с ней до окончания битвы.
   - Решение мудрое и очень своевременное.  Теперь о самом деле: мы взяли в заложники не только саму Прекрасную Панну, но и всю её многочисленную родню и знакомых, а надо будет, сгребём и всех оставшихся в уезде соплеменников. Только пригрозив расправиться с ними – мы сможем уломать эту гордячку и заставить играть в нашу игру! Согласитесь, ваша победа стоит таких усилий!
   - Наша общая победа, мой дружище! Прошу, не переусердствуйте, иначе, вы ожесточите всех местных обывателей, а им и так сейчас туго приходится.
   - Предложив Соколовскому выбор: любимую и пол польской казны, в придачу, либо неминуемую гибель, в безвылазном кольце осаждённой цитадели – он, наверняка, примет жизнь и богатство.
   - Действуйте, как задумано!
   - Слушаюсь!
   То, что Тамерлан совершал с помощью своих диких гуннов, Максимилиан совершал своими интригами и заговорами: напугать людей до животного страха, вынудить само их существование, подобно земле, дрожать под их ногами, приневолить людей панически бросаться во все стороны, в надежде спастись от опасности и вызывать повсюду громкие вопли ужаса! Но когда он совершал свои злодейства и террор, он ни в кой мере не считал себя варваром, а даже наоборот – поборником справедливости, ибо он в некотором смысле уполномочен на это и наделен авторитетом власти и морали.
   По своей натуре, Максимилиан даже сочувствовал людям, он любил природу и всё, что несёт в себе зерно жизни, в общении он был мягким и обходительным человеком, никогда не присваивал плоды славы, добытые его верными помощниками. Прекрасно осознавая весь ужас и несправедливость войны, он стремился свести к наименьшему значению вред наносимый ею. Что человечнее устранить одного военачальника, ведущего на смерть тысячи солдат, и ценой его жизни сохранить жизни многих безвинных или позволить ему доделать свой убийственный труд, ввергая в водоворот страданий всё новых и новых людей?

                Глава №4. Ночь перед гибелью.

   Видя со стен крепости готовящийся неминуемый штурм. Защитники решаются на отчаянный шаг, надеясь сорвать планы атакующих, они, под покровом темноты, совершают вылазку на вражеские позиции. Во главе одного из отрядов идёт  Хорунжий.
   Воспользовавшись неожиданностью и не давая опомниться противникам, поляки четырьмя колоннами, в разных направлениях, желая любой ценой разрушить осадные сооружения, нападают на полусонных, не успевших прийти в себя, русских воинов.
   Кристина мирно спала, охраняемая надёжной стражей, лично отобранной Максимилианом, когда среди ночи она проснулась от ощущения, что кто-то смотрит на неё,  она открыла глаза и увидела человека в длинном тёмном плаще с капюшоном, укрывавшем его с  головы до ног, сидящего на краю её кровати. Она услышала знакомый голос Хорунжего:
   - Я вернулся к тебе, любимая! Молчи, ни слова! Иначе, мы погибнем!
   - Я знала, что ты придёшь за мной! – прошептала она. – Я твоя! Несмотря на то, что нам не пришлось провести вместе даже одной ночки, мы заслужили сегодняшнюю ночь – мы мужественно боролись за свое решение!
   Любящие обрели друг друга и одновременно - статус настоящих героев. И ни ласковые взгляды, ни тяжелые вздохи или любовные сонеты не могли сравниться с той чувственной безмолвной нежностью, внушенной им природой, с которой пылкие любовники упали в объятия!
   Жизнь - это предупредительная и восприимчивая наука, которой ведомо гораздо больше возможных исходов дела, чем самому прозорливому мыслителю. Именно случай позволил сойтись в бушующем хаосе, нависшего над землёй, урагана войны двум возлюбленным, вопреки всем закономерностям, с какой-то непредсказуемой неумолимостью, вершащей надвигающееся будущее и ход человеческих судеб!
   И только столкновение страсти со страстью создало ту великую, как вселенная, любовь, которая  и находится в постоянной гармонии с ангельской любовью. Любовь, а не бессмысленные суетливые поиски отдельных мелочей внутри одной и той же страсти. Обитая в сердце, она облагораживает всю жизнь и распространяет вокруг себя благословение; поэтому она одна в состоянии сделать нас истинной солью земли.
   Забрезжил рассвет, вернув окружающему миру краски и тени.
   - Командир, пора! – раздался голос соратника снаружи палатки.
   - Прощай, Кристина!
   - Милый, не уходи! Подумай ещё раз! Ведь ты уходишь на верную гибель, возвращаясь в ад осаждённого и гибнущего города!
   - Там мои товарищи!
   - Опомнись! Всё в нашей власти переменить! Мы выйдем отсюда незамеченными и отправимся туда, где нас, не достанет весь этот ужас! Ну же, ради нашего будущего ребёнка! Умоляю!
   Он на несколько секунд замешкался, борясь с душевными противоречиями, душившими его и рвавшими его мозг жгучими молниями:
   «Ему очень хорошо известно, где он находится, для чего он здесь, что есть долг и как он обязан относиться к врагам и к друзьям. Но с человеческой точки зрения, Кристина была права – это безумие оставлять её в стане врагов, а самому идти обратно в это пекло, где каждую секунду кто-то рядом погибает, корчась в предсмертной агонии, на грязной, пропитавшейся и разбухшей от крови земле. Стоило послушаться её здравомысленных, устремлённых к их взаимной счастливой жизни, слов, и все эти муки закончатся для него…  да, для него одного - избранника фортуны, но не для его братьев по оружию, не для его Родины. Или моя родина - во всеобщем безграничном мире? И тогда, моя любимая, права.  Во всеобщем безбрежном океане жизни - моё дружественное прибежище, в океане который принимает меня готовый растворить в своих объятиях, по нему можно плыть в любом направлении, ловя попутный ветер, взмывая на гребень голубых волн. Однако он помнил и о другом пути полном испытаний и ужаса - о тернистой узкой тропе, вьющейся над зияющей пропастью и ведущей на вершину высокой горы Преображения».
   Это был самый трудный выбор Хорунжего, с того момента, когда он впервые увидел свет и сделал первый глоток воздуха, и он совершил его:
   - Кристина, пойми - я обязан! Моё сердце навечно отдано тебе, свою жизнь я вручаю Отечеству!
   - Я была уверена, что ты поступишь именно так! Благословляю тебя, на подвиг! Я буду непрестанно молиться, ступай!

                Глава №5. Коварство.

   Соколовский, теперь действовавший в сговоре с людьми Максимилиана, разработал дерзновенную операцию, целью которой было устранение «Льва Мценска», как звали его и союзники, и враги -  коменданта Джорджа Гордона. Это неслыханное дело, по коварству и смелости, было трудно сопоставить с чем-либо ещё, если учесть, что деньги для её проведения, казначей Соколовский выкрал из польской же казны. Наёмники получали по тысяче талеров, а тому, кому собственноручно удастся обезглавить Гордона, посулили три тысячи золотых дукатов – сумма невообразимая! За такие деньги можно было нанять целый полк удалых рейтеров и оплачивать его содержание в течение пяти лет!
   Под покровом ночной тьмы группа заговорщиков, состоявшая из наёмников голландцев и шведов (ни один поляк не пошёл бы на такое, даже за всё золото мира), без труда проникла в покои военачальника, имея на руках ключи и подробный план дома, выданные Соколовским.
   Видя безвыходность своего положения и неминуемую гибель, безоружный комендант крепости шотландец Джордж Гордон встал, навстречу своей смерти, прислонился к стене спиной, гордо взглянул в лицо, оскаленному от ярости, убийце и спокойно принял смертельный рубящий удар алебардой, располосовавшей пол живота и выпустившей на свободу дух шотландца.
   - Гордон убит, - доложил торжествующий Максимилиан Коперу.
   - Это был храбрый солдат, - при этих словах стольник пристально и укоризненно взглянул в лицо шпиону, от чего у того немедленно слетела улыбка с уст. – Отдайте приказ войскам: прекратить обстрел крепости и не атаковать поляков, пока не будет предано земле тело их великого полководца!
   Среди осаждённых царило смятение и растерянность. Они потеряли коменданта, бывшего душой сопротивления, отчего будущее казалось смутным и безысходным. Копер, прекрасно осознавая замешательство, господствовавшие в стане врагов, решил именно сейчас начать переговоры о сдаче крепости, не желая упустить выгодную ситуацию. В случае же отказа от его условий войска были готовы начать решающую битву незамедлительно, не давая полякам прийти в себя.
   В Мценске было назначено заседание штаба.
   Дневной свет падал в просторный и полусумрачный зал, через узкие щели открытых бойниц - поток яркого голубого сияния, просвет в бесконечную лазурную даль, где мелькали быстро пролетающие птицы.  Но едва проникнув в строгую, готическую, увешанную картами боевых действий, комнату, радостное сияние дня тотчас же ослабевало, угасало, потухало в портьерах, меркло в темных углах, где лишь доспехи воинов загорались яркими бликами. Из-за могучих каменных стен раздавалось глухое уханье мортир и раскатистый грохот, разрывающихся на тысячи осколков об тело замка, ядер.
   Все было неподвижно, только время от времени уносилось к потолку облачко голубого дыма: вальяжно развалившись в кресле, во главе стола, Хорунжий медленно курил трубку. На собрании старших офицеров он был единогласно избран главнокомандующим, взамен убитого Гордона.
   Первое, что сделал Хорунжий – заключил клятвенный договор с командирами, которым обязывались продолжать войну, не оставлять друг друга, не предпринимать ничего против короля и католической церкви, несмотря на затаившегося и пока не выявленного предателя в их рядах.
   Клятву принёс на Святом Писании и Соколовский, продолжавший сеять зёрна смуты, всходившие плевелами измены.
   - Русские предложили почётную капитуляцию. Вот их условия:
   «Войска гарнизона имеют право вернуться в Польшу, сохранив знамена, полевые орудия, холодное оружие и мушкеты с зарядами, но оставляют русским всю осадную артиллерию и лагерное имущество».
   - Ни какой сдачи врагу!
   - Kudos do Polski!
   - Отомстим за Гордона!
   - Будем биться до победы!
   - Vivat!
   Разгорячённые ратники вскакивали из-за стола, стреляли в потолок из пистолетов, выхватывали сабли из ножен и с гиканьем крутили ими, со свистом рассекая воздух, грозно сверкая своими горящими, как у волков глазами.
   Хорунжий сделал знак, и в ту же секунду воцарилась совершенная тишина.
   - Вы поняли наш ответ? - обратился он к русскому парламентёру, стоявшему в стороне, под охраной двух дюжих гусар.
   Тот утвердительно кивнул.
   - Проводите гостя обратно.
   Слово взял Соколинский:
   - Сиятельные панове, наш прежний достославный командир, да примет Господь его мученическую душу, в своё вечное пристанище, пал от рук подлых заговорщиков! Наш прямой долг найти проклятых негодяев и обрушить карающую десницу закона на их трепещущие головы. К нам попала тайная переписка наймитов, с их хозяевами вне стен замка. Она у меня в руках!
   Он передаёт пергаментный свиток Хорунжему. Тот внимательно его читает, не догадываясь, что это подделка, состряпанная гнусным клеветником, чтобы отвести от себя подозрение.
   - Здесь указано, что главой заговорщиков был полковник Замойский! Это правда?
   Ошарашенный подобным поклёпом и наглостью Ян Замойский вскакивает с места и пытается задушить Соколовского.
   - Убью гада!
   Тот готовый к такому обороту, достал из-за пояса заряженный пистолет и выстрелил невинному полковнику в живот.
   - С предательством покончено, досточтимые панове!
   Хорунжий подошёл к распластанному на полу Замойскому.
   - Каков мерзавец! А ведь, я ему так доверял! – повернулся к Соколинскому и произнёс, - Спасибо, за помощь, мой верный казначей!
   Они крепко, по-мужски обнялись.

                Глава №6. Битва.

   Перед началом решительного и последнего штурма Копер прибыл лично под стены замка, чтобы ознакомиться с готовностью войск к бою и отдать последние приказы.
   Копер, въехав на лошади на вершину скифского кургана, осматривал крепость в подзорную трубу, её бастионы и валы, за которыми упирались в небо  остроконечные башни, виднелись красные крыши магазинов и складов:
   - Да, крепость Перворазрядная, второй такой не знаю! Слабых мест не вижу!
   Такие крепости, как Мценск, считались в то время неприступными. Неприступными?.. Ха! Неприступными - до него! Только сильнейший сможет выдержать испытания до конца, но после, весь мир будет у его ног!
   Город атаковали с трёх сторон одновременно тремя колоннами. В самый мощный, западный бастион упёрлась колонна, во главе с князем Прозоровским.
   До этого в течение пяти дней цитадель подвергалась мощному обстрелу и в нескольких местах, оказалась разрушена. Упорный бой продолжался всю первую половину дня.  Донские казаки во главе с атаманом Головатым нанесли смелый и сокрушительный удар в самую середину крепости. Бой перешел в центр города.
   По реке подошла флотилия кораблей, десантировавшая на берег бойцов, сумевших пробиться, к воротам первой линии стен, и захвативших надвратные укрепления - открывая дорогу колонне Прозоровского. Поток войск широко разлился по улицам захватываемого города.
   Оставалось овладеть последним рубежом обороны поляков – внутренней крепостью.
   Копер собрал поредевшие войска, пополнил и укрепил их свежими резервами, сплотил в единый, крепкий кулак и двинул в бой, напутствовав словами:
   - Я пристрелю любого из вас, в ком увижу хоть каплю жалости к врагу! Вперёд, мои головорезы! Убийцы! Сукины дети! На штурм! – адъютанту же в полголоса добавил: - Отстающим, мародёрам и трусам, – стрелять в спину! 
   На мосту перед воротами главной башни поляки установили кульверины и ожесточенно, прямой наводкой палили шрапнелью по русским, не позволяя им прорваться внутрь. Подняться и решиться взойти на мост не могли заставить ни обещанное золото, ни угрозы – солдаты могли довериться только личному авторитету командира и идти на верную гибель, увлекаемые его мужеством.
   Копер понял, что исход сражения, а значит и этой компании, и всей этой войны решается именно здесь, на усеянном трупами, мосту, именно сейчас, в  роковую минуту!
   Вместе со своими гвардейцами, из личной охраны, он бросается в гущу сражения, направив коня к злосчастному мосту. Раздаётся залп поляков – половина его окружения падает, иссечённая иголками смертоносной шрапнели. Под ним спотыкается и тяжело валится на бок его боевой конь.
   Копер ясно осознаёт, что у него только несколько секунд, пока враги перезаряжаёт раскалённые пушки для нового выстрела. Он выхватывает знамя, зажатое в руках погибшего стрельца и с криком:
   - Братцы, кто не трус – за мной! – пересекает гибельный мост.
   Врывается в гущу поляков и начинает рубить направо и налево, не давая сделать очередной, сеющий смерть, залп из орудий.
   Увидев своего храброго командира в отчаянном положении вся русская рать, повинуясь, зову сердца, а не приказу устремляется вперёд. Через несколько часов жаркого рукопашного  боя остатки поляков, проигравшие, но не сдающиеся и не сломленные, отбиваясь, отошли к последнему оплоту - Костёлу Христа Спасителя. Запершись внутри храма, изнемогающие от пережитого, бойцы стали творить молитву и готовиться принять смерть, не нарушив свою клятву, произнесённую накануне.
   - Они сдаются? – спросил Копер подоспевшего вестового.
   - Нет, командир, эти фанатики заперлись в храме, молятся стоя на коленях и причащаются из рук их ксёндза. Мой человек только что вскарабкался по стене и наблюдал за ними через щель в ставнях окна. Большинство из них очень сильно изранены. Они занесли бочки с порохом внутрь и, судя по всему готовы взлететь прямо на небеса!
   - Человек способен вынести почти всё, что угодно, когда он в безвыходном положении. У них был выбор – я предлагал им свободу в обмен на сдачу и, тем не менее, они предпочли погибнуть, исполнив долг, значит, их мужество заслуживает ещё большего восхищения! Слушайте приказ:
   «Поляков выпустить, условия почётной сдачи остаются в силе, раненым оказать помощь, живых под охраной сопроводить в Польшу!»
   Необычно богатыми оказались завоёванные трофеи. Здесь были лучшие клинки и мушкеты, привезённые со всей Европы польскими рыцарями, и породистые скакуны, любой масти, и разнокалиберная артиллерия. Не считая оружия, город ломился от добра награбленного и свезённого сюда со всего юго-востока Речи Посполитой – всё это теперь досталось Коперу и его славным соратникам. 
   Получил свою награду и Соколовский – прекрасную Кристину и половину казны, разбитого с его помощью, Войска Польского. Длинный обоз, увозивший их обоих в сторону далёкого Кракова, растянулся на целую версту.
   Максимилиан, стоя на дороге и провожая пару в путешествие, произнёс им вослед:
   - Не ищите людей, которые не лгут — их не бывает. Ищите тех, кто обманывает, но не предаёт — с такими можно иметь дело. 
   Проходя сквозь строй своих недавних врагов, колонна храбрецов поравнялась с русским командующим, сидевшем на белогривом, горячем, арабском жеребце.
   Хорунжий, шедший во главе строя, в забрызганных вражеской кровью доспехах, подошёл к всаднику,  со словами:
   - Благодарю, за то, что сохранили моим людям жизни. Вот, возьмите, - и он протянул Коперу перстень, сняв его с мизинца своей левой руки.
   Стольник взял в руки подарок и стал внимательно его рассматривать. На чёрном фоне, инкрустированном в серебряную основу кольца,  были изображены два парящих Феникса, сходящихся в любовном кружении. Края рисунка окаймляла тонкая лента чередующихся рубинов и сердоликов.
   - Этот заговорённый перстень защитит вас от плена и врагов, как хранил меня прежде. Он был на руке моего деда-пилигрима, во времена крестовых походов.   Кольцо нельзя купить или продать. Оно никогда не должно попасть в руки того, кто не имеет права держать его. Носите это кольцо с честью!
   Копер торжественно надел его, соблюдая правила ношения геральдических знаков - как глава семьи на левый безымянный палец, верхней частью гравировки  обратив его к ногтям, а затем повернув его изображением внутрь ладони. Он выпрямился в седле и отдал честь Хорунжему, приставив ладонь к забралу своего шлема.

                Глава №7. Поединок.

   В этой главе спасшийся Хорунжий находит предателя Соколовского, переехавшего с Кристиной в Краков; он встречает его и вызывает на дуэль, на которой убивает.

                Глава №8. Начало.

   В этой главе Хорунжий приезжает к Кристине, родившей ребёнка от него, после ночи в Мценске, и двух детей от Соколовского, которых он усыновляет; они оставляют часть богатства в Кракове (клад найденный Путешественницей и Кривиченским), а сами переезжают во Львов, где начинают счастливую жизнь.