Глава 19

            Сердце сладко таяло от неизбывной нежности. Полина Егоровна прижимала хрупкое беззащитное тельце маленькой девочки и тихо покачивала на руках:

            - Ах ты, Боже мой!  Внученька, моя милая. Не плачь, не плачь, солнышко.  Пойдем, зеленкой надо помазать.

            Девочка хотела поиграть с котятами, а Муська кинулась их защищать.  Бабушка обработала ранки, и подула на больное место.

            - Вот, так. До свадьбы заживет. Подожди, подрастут немного, ещё наиграешься. У вас, видимо, нет кошки, а то бы знала, пока она кормит котят, к ним лучше не соваться.

            - Я один раз принесла, а мама сказала, унеси туда, где взяла. Кошачьей вони только не хватало.

            - Ну, ну. Она их с детства не любила. А знаешь что!? Пойдем сейчас в магазин и купим тебе куклу.
 
            Они шли уже знакомым маршрутом. Бабушка приветливо кивала прохожим, сдержанно отвечала, если о чем-то спрашивали.
 
            Машины редко проезжали деревенскими улицами. Колхозный транспорт весь при деле, а частников раз-два и обчелся. Счастливые обладатели «Жигулей» и «Москвичей» были самыми передовыми тружениками, и прохлаждаться им было некогда. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Так что при самой народной власти за любые блага цивилизации выжимали сто потов. В небольшой колее песок дольше сохранял влажность, поэтому так же посреди дороги, горстка ребят усердно строила бесхитростные домики. Отличался, только один. Уже знакомый Алине конопатый мальчуган, непрерывно шмыгая  облупившимся носом,  высунув язык от усердия, осторожно, боясь разрушить хрупкую конструкцию, завершал  главную башню, венчающую необыкновенный замок. Сопливый зодчий творил самозабвенно, не замечая никого и ничего вокруг. Толпа зевак наблюдала за  работой. Полина Егоровна тоже остановилась полюбоваться удивительным творением. Алина с  восторгом смотрела на неказистого мальчишку, на бессознательном уровне, интуитивно определив его талантливость. Ещё мгновение и прибежище средневековых рыцарей украсит неказистый деревенский пейзаж. Удовлетворенно выдохнув, самородок победоносно обвел всех глазами. Заметив красивую девочку, зарделся от двойного удовольствия.

            - Здравствуйте, баба Поля! А я её знаю. Она вчера приехала.

            - Здравствуй, Паша!
 
            - А как её зовут!? Она выйдет с нами поиграть?

            - Мою внучку зовут Алина. Нет, в другой раз.

            Магазин располагался в старинном, выложенном из красного кирпича особняке. Затейливо украшенный фасад с широкими бойницами окон надёжно покоился на высоком фундаменте метровой толщины. Парадное крыльцо выходило прямо на улицу, что характеризовало  бывшего хозяина, как  человека удачливого, но открытого.  Успешный переворот семнадцатого года, положил конец  бизнесу  и привел к полному разорению семейного гнезда «кровопийцы» местного разлива. Земляки, не утратившие одно из самых важных человеческих качеств, умение быть благодарными, вспоминали добрым словом купца первой гильдии, который до революции вёл широкую торговлю, и много внимания уделял обустройству родного села. На его деньги была выстроена церковь, школа, больница. Школу и больницу продолжали использовать по прямому назначению. Церковь частично разрушили, но старинная кладка не поддалась и, сделав маломальское перекрытие, здание приспособили под овощехранилище.

            Алина с удивлением смотрела на грубо сколоченные из плохо оструганных досок, выкрашенных в синий цвет полупустые полки сельмага.  Между египетскими пирамидами из спичечных коробков красовались килограммовые пачки соли в бумажных коробках и литровые банки с блеклыми этикетками, на которых с трудом читалась надпись – борщ. Скудный ассортимент дополняли шоколадные конфеты «Кара-Кум». По причине дороговизны они дольше всего задерживались на прилавке. Деревенские сластены предпочитали простые карамельки под названием «Дунькина радость». На самом деле они назывались как-то иначе, но какой-то остряк самоучка прилепил этот ярлык обыкновенным карамельным подушечкам, которые  из экономии даже не заворачивали в бумажные обертки. Иногда завозили подсолнечное масло, но его разбирали сразу трехлитровыми банками, запасая впрок. В те годы существовала верная примета, если в магазине много соли и спичек – войны не будет. Видимо таким незатейливым способом старались успокоить народонаселение. Власть предержащие прекрасно понимали, стоит только дать людям расслабиться, тут же начнут желать лучшей жизни. А так, много ли надо – лишь бы не было войны.  Без всего остального можно и обойтись.

            В единственной стеклянной витрине красовалась большая кукла в национальном украинском наряде и бумажным веночком на голове. Если её перевернуть, она издавала звук похожий на слово мама. Правда встроенный механизм срабатывал не всегда и быстро ломался. Видимо взрослые, работающие на фабрике, не слишком-то заботились о качестве продукции. Рядом небрежно валялись несколько пластмассовых погремушек, и на этом ассортимент игрушек заканчивался.

            Полина Егоровна обратилась к продавцу:

            - Кузьма Терентьевич, подай-ка мне куклу.

            Передала игрушку внучке и по её реакции поняла, что угодила с подарком.

            В те годы  даже деревенские дети знали, что такое дефицит. Главным принципом советской власти  было равенство, достичь которого никак не удавалось. Самые упорные сограждане обзаводились большим количеством нужных людей, работающих в сфере торговли, и доставали необходимые вещи. Дефицит в розничную торговлю не попадал, всё лучшее можно было достать по блату.  Активные члены социалистического общества терпели уравниловку, создавая для себя наибольший комфорт. Менее предприимчивые строители коммунизма стояли в очередях. Иногда используя для этого и рабочее время. Начальство смотрело на мелкие нарушения трудовой дисциплины сквозь пальцы. В результате  негласное соглашение устраивало всех. Работяги не слишком упирались на производстве, а власти, не способные наладить экономику страны, делали вид, что ничего не замечают.  Не все же могли стать Героями Социалистического Труда или космонавтами, к примеру. Тогда все блага цивилизации становились куда ближе.  Те, кто хотел действительно реально заработать, вербовались на Север или на ударные стройки страны. Народ не унывал, стоило достать пару югославских сапог, и радости не было предела, что уж говорить о счастливых владельцах автомобилей. Обладатели четырехколесного транспортного средства чувствовали себя хозяевами жизни.

            Всем без исключения приходилось мириться с неказистой реальностью,  усиленно изображая из себя сознательных членов общества. Тем более, что на каждом собрании коллектива опять же убеждались, обстановка в мире – дрянь. Третий год наши ребята воюют в Афганистане, а стабильности не прибавилось. Народы Африки терпят нищету и голод, в то время как акулы капитализма беззастенчиво грабят  их природные богатства. Удивительную стабильность демонстрирует страна полнейшей демократии: янки, по-прежнему, предпочитают изучать географию через оптический прицел самолетов бомбардировщиков. И только огромный монолитный монстр, занимающий большую часть евразийского континента, чувствует себя уверенно. Трудно не согласиться с тем, что ковбойские замашки американских рейнджеров доставляли немало хлопот руководству страны Советов. Приходилось ввязываться в локальные конфликты за передел мира. По такой уважительной причине и откладывалось наступление давно обещанного светлого коммунистического будущего. 

            Двум людям, неторопливо идущим обычной деревенской улицей не было никакого дела до того, что творится в это самое время не только на Земле, но и во всей Вселенной. Полина Егоровна чувствовала в своей руке маленькую ладошку, а внучка радовалась подарку. Безоблачный летний день становился ещё ярче и ласковее.  Действительно, только б не было войны.