Завещание фрагмент 3

За поручень больничной койки ухватившись,
Катил я узника к рентгенограммам,
Катетерам щекотным,
Сестрам симпатичным
И разным  белым чудесам.
Катил «наивного» в указанную светлыми палату.
В ней, окруженный  капающими средствами прогресса,
весь в подвесках и зажатый гипсом,
Один старинушка лежал молча.
Короче - Сталинград, морозы, перелом войны.
Сказал ему я «абэнд», подвез я Палыча к окну, и зафиксировал кровать.
Аркадий, уже без боли осмотрелся.
Спросил: « А это что за чмырь?»
Дежурный доктор взволновался -  не пьющий ли больной.
Как есть по жизни , так сказал.
Простились, ему оставил телефон.
Погладил друга по головке,
И уходя, на  дедушку из прошлого взглянул.


Домой вернулся,
Выпил чашку чая,
Послушал песню Микуса,
Уснул.

Вернулся к жизни,
Подошел к окну.
Красиво все -  за что не отвечаю.
Стенки-полки- хранилища подарков бесконечных обошел.
Во всем был беспорядочный уют.

Порылся и достал
Полезную пластиковую штучку.
В одной вечерней школе,
В директорском просторном кабинете,
Любимой мамы друга моего,
Когда-то я "напамять" попросил.
Красивая, бесцветная кругляшка – внутри для влажных пальцев промокашка...
Шуршали «ши» и капала слюна.


После полудня позвонили из больницы.
Мол, приезжайте поскорее.
Земляк ваш много говорит и пишет на бумажках наших.
Мы языка не знаем – очень стыдно,
А он во двор наш пальцем тычет и произносит « КГБ ».
За час добрался и вошел в палату.
Заметил сразу, как от событий оживился ветеран.
Подошел к Аркаше, смотрю – весь мокрый и глаза такие.
Скорее к доктору. Померяли давленье- ого-го.
Я говорю « Вы ж записали – пьющий.»
Ну он конечно – я не думал, я не знал,
и тут же медсестру куда-то отослал.
Примчала быстро пять бутылок пива, чекушку и стаканчик на разлив.
Палыч это выпил, сказал им  «Гут», уснул. Как будто.