Без стержня

    А потом я сделал неожиданное: развернулся и пошел вверх по улице, туда, где та круто уходила за горизонт. И если чувство, которое определяло чей-либо взгляд на спине, всегда срабатывало, то сейчас произошло что-то мне непонятное, и я оказался как в темноте. Однако я продолжал идти навстречу приключениям, которых наверняка будет немало и которые не все будут приятны, но полезны. Действительно, если смотреть именно на пользу некоторых событий и происшествий, то становится очевидным их смысл, несмотря на тяжкие удары по зачастую хрупкому листику человеческой души, который у меня, к счастью, довольно плотный. Может быть, именно его плотность и несгибаемость послужила  причиной не дошедшего до моей спины взгляда. А может быть просто он не смотрит и моя выходка, пусть чересчур эгоистичная, прошла мимо, что я пока не знаю, как расценивать относительно выгоды или невыгоды мне лично. И вобще, сделал я это с одной целью - понять.
   Не зря говорят, что в экстренных ситуациях, ну пусть необычных, раскрывается суть человека, это было бы необходимо капитану какой-бы то ни было экспедиции, но к какому боку тут я? Желание мое дикое, но оно ведь мое, к тому же нет здесь ничего катастрофического, принимая во внимание пользу, оказываемую мной в овладении выше упомянутым опытом.  Хочется посмотреть, но зрелищем не развлекательным, а познавательным. Да, познать человека я могу и через литературу, и через знакомство с чужими судьбами и чужими ошибками, что не включает в себя причинение боли, боли душевной, многие загадки которой еще предстоит разгадать. В каком-то роде это можно причислить к игре, но в моем случае результат во много раз важнее, чем сам процесс.  ...Или подсознание мое желает, чтобы я так думал? Может быть все наоборот? В любом случае, что сделано, то сделано, к сослагательному наклонению обращаться слишком невмоготу, и придется столкнуться лицом к лицу со своей задумкой, мотивы которой в некотором смысле непонятны мне самому.
   Буквально десять минут назад мы прогуливались по московским улицам. Было жарко. Такой типичный май в Москве, чьи жители наелись уже зимним холодом, продолжавшимся вплоть до начала апреля, когда и прогремел температурный взрыв. Именно он принес столько радости, от которой сейчас, однако, осталось очень мало в сердцах горожан. Я говорю так, потому что такая радость не стремилась вылезать из наших, с другом, сердец. Как-то так вышло, что за очень короткий срок, какие-то несколько месяцев мы стали близки, чему я до сих пор удивляюсь. Эта пресловутая близость заключалась в частичном совпадении взглядов или настроений, или поддержании и того и другого. Частичность, если можно так выразиться, оказалась настолько нужной, что вскоре мы ее перестали замечать или, скорее всего, выдавали за абсолютные совпадения. В любом случае, человек внушаем, что в корне меняет сложившуюся ситуацию. Примером может послужить мой друг, чей уровень внушаемости (если бы существовала такая шкала) бьется где-то наверху. Действительно, выходит так, что все источники влияния на него имеют равную и мощную силу, будь это он сам или какой-нибудь композитор, им почитаемый. Ничто не появляется из ничего, все философские мысли основаны на мыслях живущих в прошлом ученых, вся музыка - результат влияния ранее живущих композиторов и так далее можно рассуждать о различных сферах человеческой жизни. Возникает вопрос, а как появилась первая мысль или первая нота? Кто-то же придумал то или иное произведение, как не приправить божественное вмешательство? Если принять его за точку отсчета, несомненно, сложится все идеально, а какие-то мелкие шероховатости оставить без внимания. Но существует некоторые крупные знаки препинания, через которые без опровержения данной теории не перешагнуть. Вопрос свободы воли. Путей, самых значимых, можно выделить два: человеческую волю ничто и никто не в состоянии отнять или опровергнуть и обратное вышесказанному утверждение. Принимая во внимание натуру моего друга, а если быть точным особенность, проверить которую я не могу, можно сделать вывод, что воля есть, и мало того, воля, способная изменять характер и привычки. Он называет это игрой, слово, употребленное мной несколько прежде. И правда, даже на основании текста, я понимаю насколько мы похожи при внешнем-то очевидном различии, надо сказать прямой противоположности. Именно поэтому, как я сейчас понимаю, я так за него держусь. Какого-то душевного единства все же мне не хватает, хотя бы это мой не единственный друг. Но возвращаясь к нему, хотелось бы сказать про его особенность того самого внушения.
     Его теория заключается в следующем. Скажем, понравится ему девушка, он поинтересуется некоторое время и забудет.  Выйдет этакое временное увлечение или хобби, как те же музыкальные произведения, которые он начинает разбирать и бросает. Меня это раздражает, но характер не изменишь, а ведь именно его особенности раскрывает эта деталь. Но в отличие от музыки здесь все по-другому. Здесь не бездушные черные точки и линии,  а человек. Но, разумеется, зависит от девушки, крепкий ли ее листик. Все так и забудется навечно, если бы не какое-то случайное слово, им возможно не произнесенное, или мысль, им не созданная...Порой кажется, что это он мной манипулирует, называя это «игрой», но все равно это доставляет много положительных эмоций, эта наивность вкупе с незаурядным умом – ядреная смесь, очень будет интересно посмотреть на личностный рост этого «цветочка в горшочке», детство которого – основная причина его мировоззрения. Что выйдет, то выйдет, а пока это все на моем попечении. Его теория применима и к моей персоне: в случае ссор или конфликтов, он со своим чистым взглядом на мир разочаровывается во мне и перестает разговаривать. Эта его детскость неимоверно удивляет, особенно вспоминая про его возраст, когда обиды – последнее, чем должен быть занят внутренний настрой, от которого зависит, порой, весьма многое.  Ссоры и обиды эти носят формальный характер во многом благодаря нашей незлопамятности. В памяти остаются эти долгие взгляды, эти глаза, из которых вот-вот брызнут слезы, я ничего сильнее не хочу, чем не причинять боль до слез. Однако же иногда бывают моменты, когда вспоминаются все неприятные эпизоды из нашего общения и сыпятся тонко завуалированные упреки, которые, впрочем, без моей едкой контратаки не остаются.  Мое чувство юмора – вообще отдельная тема, я так и не разобрался помогают ли они мне в жизни или напротив. Но одно я знаю точно: юмор – неотъемлемая часть меня, не знаю, как бы я смог существовать без него. Может быть, он-то и есть мой настоящий друг? Как пропеллер у того же Карлсона, без него, то есть пропеллера, я бы не взлетел. Раз – и никто не видит, что я чувствую, что думаю и переживаю.  Стоит ли делиться всем этим с моим «другом»? И почему я поставил кавычки, не из-за подсознательных сомнений же? Еще одна лопасть – агрессия, выражать нежность как-то не-по-мужски,  общественное мнение мне все-таки дорого.  Да, хочется верить в сказку, что мое подсознание мне помогает выбирать друзей. Скажи, кто твой друг и я скажу, насколько эффективно работает твое сознание!
    Возвращаясь к улицам, нужно сказать, что было достаточно напряженно. Конфликтов давно не возникало, но появилось некое чувство сюрреалистичности происходящего.  Мы шли и говорили на какие-то отвлеченные темы. Мне постоянно казалось, что ему наше общение в тягость, но без него он загнется. Таким образом, он не давал себе засохнуть. Я не обвиняю: когда долго не поливают – тяжело. И я попадал в такие ситуации, но мне помогали алкоголь, сигареты и еще несколько друзей, которых я знаю гораздо дольше, чем этого «цветочка».  И все же беспокойное ощущение не покидало меня, мне все еще казалось, что это не то, что мы должны говорить о другом. Да как, черт возьми, в дружбе можно использовать слова вроде «Должны»?! Это если мы принимаем за основу идею социального контракта, что из себя дружба и представляет.  Каждому что-то да нужно, вот он и ищет это в близком, будто бы, по духу человеке. И вновь мысль и внушение, скорее всего, он прав. Но не в этом суть, суть в том, что меня слишком заботили неловкие фразы, за которыми у этого астматика,  не способного заглушить боль сигаретами или алкоголем,  стояло нечто большее, нечто, что должно было выплеснуться, пусть и с болью для него.  Слишком много общих фраз, но глубже у меня вряд ли выйдет описывать. Итак, подошел момент, когда нужно было что-то делать.
    Выражать агрессию показалось мне лишним, и вот тут-то пришла мне мысль о кое-каком поступке. Вернее всего, я не знал, что за ним последует, но подозревал значительность будущего события. Значительность не для мира, то есть не глобально, а лишь для личности, вопросы которой меня сейчас занимают пуще всего. Все произошло стремительно, о последствиях я как всегда не задумался и выпалил немедля:
- Видишь старушку-нищую? – я не видел моих глаз, но мне чувствовалось, что они загорелись.
- Ну да, кстати,  знаешь мою мечту? – ответил он, ни секунды не медля,  приятно, что и такое можно мне доверить, - Подойти к такой нищей, пенсионерке, бабушке, как угодно,  желательно, конечно, чтобы она была с иконкой – я невольно поморщился – так вот, значит, подойти к ней и протянуть денежную банкноту, непременно значительного номинала. Нет, ты не делай глаза по пять копеек, не эту сумму я хочу отдать, но обязательно крупную. Так вот, отдать деньги и сказать, что бога нет. Я в этом вижу что-то бунтарское…вроде поддержки мирового атеизма и тому подобное. Представляешь ее реакцию?  Поставь себя на ее место, а, впрочем, ты со своим умом и «сопереживательным «навыком – сказал он с сарказмом – и так все поймешь! Боюсь одного, нет, скорее не боюсь, а тревожусь, но все так и будет. Скажет просто, что «меня послал бог, и что мои злые взгляды изменятся», но дело-то не в этом! Я просто сломаю…
- Да тебе переломать себя так же тяжело, как и починить после этих переломов! Вспомни все свои вспышки «остроумных» поступков! И как ты их оправдывал? Что ты играл! Если что-то не получается – игра. Если разочаровался – игра. Ты просто играешь? Ты до сих пор не придумал другого оправдания, может быть, стоит разобраться в себе, перестать бояться мира и людей, да хотя бы меня? – я просто негодовал, - А старушек и нищих тебе бы в соперники по покеру. Тебе же нравится эта игра, потому что это игра. Игрок…
- Ты прав, - вздохнул он, оглянувшись. Мы прошли улицу, на которой не были и которую очень хотелось посетить. Исторические здания всегда привлекали моего друга и по статусу я был вынужден бесцельно бродить по переулкам и проездам. Я вообще не выношу бессмысленность, всегда нужен пункт назначения, а другу, так уж вышло, этого не требуется. Противоположные полюса притягиваются и иногда меня это раздражает. И это выражение, и подтверждающие его факты.
- Пройди мимо старухи, урони «случайно» сто рублей и тут же подними, - сказал я, закатив глаза.
   Он достал кошелек, вытащил банкноту, внимательно посмотрел и засунул обратно:
- Сто рублей…я боюсь, -  скривив губы, промямлил неловко он человеку, с которым проводит большую часть времени. Я, в принципе, подозревал, что он так скажет, но надежда на смелость покинула надолго.
    Внезапно меня окатило как волной, я почувствовал к нему такое отвращение, причину которому я найти затрудняюсь, однако могу сказать, что такое было уже не раз, такие вот  приливы после ничтожнейших происшествий, но упоминать об этом не хочу. Я посмотрел на него и начал разглядывать в упор. Повисла тишина, я пережил целый ворох чувств, при этом рассматривая в секунду увлажненные глаза моего товарища.  По спине пробежал легкий холодок от вида лица приговоренного за минуту до казни, который старается запомнить лица всех, которых увидел во время своего последнего пути. Мне показалось, что надо высказаться:
- Знаешь, я лучше пойду домой, ты так это сказал… - я замялся, при моем остроумном красноречии я замялся, - ты труслив, пойдем попрощаемся.
   Он сделал несколько шагов в сторону, потом еще.  Все дело в том, что мы гуляли недалеко от того места, куда другу нужно было явиться через пару часов. И тут мой поступок, что говорило о том, что придется гулять в одиночестве довольно времени. Он не брыкался от такого рода времяпровождения, но как я понял, это сильно ударило по его самолюбию. Ему надо было подумать, но я,  один из немногих, знал, что в тяжелые, стрессовые ситуации голова моего друга чиста и невинна. Не могу судить хорошо или плохо. Он подошел ко мне, взглянул опять в глаза и голосом умирающего человека произнес:
- Ну что ж, иди, - страшное у него было лицо в этот момент: дрожащие губы, потухшие глаза - но я знал, что с ним навряд ли что-то произойдет, такой уж он был, и в те эпизоды, когда он хотел быть непредсказуемым, получалось прямо противоположное. Да, я ждал такой реакции. Мы дошли до решающей улицы как ни в чем не бывало, говорили о каких-то переводчиках. В голове вертелся целый вихрь мыслей, с которыми еще предстояло разобраться.  Мы потоптались на месте, походили кругами (как это было ни странно), я протянул ему руку и развернулся, чтобы уйти, тем самым разбив все надежды моего бесхребетного друга.