Батюшка Дон кн. 1 гл. 5

Март в Донецких степях обычно слякотный, холодный и ветреный. Нередки внезапные снегопады и морозные ночи. Такой же выдалась весна 1923 года. Только в последних числах месяца высоко в небе стали слышны негромкие крики гусей, пролетающих к своим северным гнездовьям, - верный признак необратимости наступающего тепла. 
- Грязюки кругом немеряно! - Григорий Шелехов с превеликим трудом пробирался по склонам довольно глубокой балки, прозванной в народе Дурной. - Чистое наказание Господне…
Талая вода, стекая с крутых склонов, подставивших голые бока разбуженному солнцу, превращала процесс форсирования балки в мучение.
- Липнет и липнет! - он осторожно, чтобы не потерять в жирной жиже щегольскую, «нэпмановскую» калошу, обутую на новый хромовый сапог, приподнял левую ногу. - Зачем только я зараз попёрся в такую даль?
Подобранной сухой палкой, Григорий очистил обувь, утяжелённую многослойными налипанием сизой грязи.
- Всё одно, што масло, - он залюбовался блеском влажной земли. - Хучь на хлеб намазывай.
Через несколько минут путник всё-таки выбрался на противоположный бок неласковой балки. Там дело пошло веселее, утрамбованная до состояния льда снежная дорожка даже не думала таять.
- Ага!.. Кажись, прибыл, - он незаметно для себя вошёл в грязный рабочий посёлок, притулившийся на самом верху прыщеватого на вид холма.
Шелехов взглядом выискивал знакомые ориентиры крытого железом каменного домика Хрущёвых, куда он впервые попал год назад. Тогда знакомца Кошевого дома не оказалось.
- Только бы Никита был дома… - подумал казак, а ныне коногон.
Получив весть о возвращении того домой, Григорий в первое же свободное воскресение отправился в соседнюю слободу Александровка.
- Хучь толку никакого, - путник подошёл к цели своего похода. - Чем он мне поможет зараз? Я устроился, работаю… Ну да ладно. Раз пришёл, узнаю. Может зять, Михаил прислал письмо с хуторными новостями?
Григорий кулаком стукнул в высокие деревянные ворота. Во дворе зло залаяла собака. Тут же, словно давно ожидая некоего сигнала, всё собачье племя посёлка отозвалось разноголосым заливистым хором. В низкое, хмурое небо взлетали отрывистые звуки скуки и звериного нетерпения.
- Кого там принесла нелёгкая? - поинтересовался скрипучий голос из приоткрытой двери дома.
- Я в прошлом годе к вам заходил.
Григорий, нервно переминаясь с ноги на ногу, дождался, когда со скрипом открылась входная калитка тёмных от времени ворот. Старший Хрущёв коротко поздоровался и провёл гостя в низенькую комнату, где за небогато накрытым столом сидело несколько человек.   
- Здорово! - сидящий во главе праздничного стола сын хозяина дома поднялся навстречу вошедшему. - Проходи, садись.
Гость несколько поспешно поздоровался:
- Здорово дневали!
- Проходи не стесняйся, у нас застолье, отмечаем мой день рождения.
Он крепко, по-пролетарски, пожал протянутую руку гостя и назвал себя:
- Никита Хрущёв.
- Григорий… - тот невольно замешкался в ответ. - Шелехов. Родич Вашего сослуживца Михаила Кошевого… Инородец из Вёшенской станицы.
- Это ты брат брось! - засмеялся молодой хозяин.
Улыбка очень шла к его широкой крестьянской физиономии. Небольшие глаза, близко посаженные на курносом лице, хитро заблестели.
- Нет больше инородцев, казаков, дворян. Теперича все товарищи... Не для того мы с тобой кровь на фронтах проливали, чтобы церемонии разводить… Или не так?
Никита строго посмотрел на Григория, ожидая ответа. 
- Проливали…
- Где служил?
- Служил командиром эскадрона в Первой конной армии товарища Будённого, - он не знал, что известно Хрущёву о его прошлом. - Бился с белополяками, неоднократно был ранен…
- Вот видишь! - Никита дружелюбно заулыбался. - Служили одному делу… Да ты садись, чего стоишь?
Мать Никиты, которую он представил, как Ксению Ивановну подала гостю чистую тарелку и вилку. С другой стороны стола торжественно восседал отец семейства, с которым Григорий познакомился в прошлый раз. Он немедленно налил в тёмные рюмки мутного самогона.
- Давай выпьем по случаю праздника!
- Поздравляю!
Хрущёв кивнул головой в сторону светловолосого мальчика и спросил:
- Дети есть?
- Сыну Мишке восьмой пошёл…
- А у меня погодки: Лёнька и Юля. Жена померла…
Сидящие за столом выпили и рьяно закусили. Разговор, потревоженный приходом гостя, вновь вернулся в первоначальную колею. Мать и порядком захмелевший отец Никиты громко обсуждали что-то с его сестрой Ириной. Григорий, пересев поближе к младшему Хрущёву, вёл с ним сытую беседу:
- Недавно со службы?
- Вернулся прошлой осенью в Юзовку, со службы в политотделе Девятой армии и поступил комиссаром на Рутченковский рудник. Работал заместителем управляющего! - Никиту разгорячило спиртное. - Но, понимаешь, не моё… Знаний не хватает.
У него были мягкие линии лица и фигуры, казавшиеся полными. Он был одет в праздничный костюм, с неуместной бабочкой на массивной шее. 
- Я ведь что кончал? - спросил он гостя. - Два класса и три коридора… А тут производство, шутишь!
- А когда нам с тобой было учиться? - горячо поддержал его Шелехов. - С детства работали, как проклятые, потом война.
- Вот-вот! - обрадовался поддержке Никита. - Я, правда, на империалистическую войну не попал, как шахтёр имел бронь, но с восемнадцатого как вступил в партию, всё время на фронтах гражданской… Поэтому и говорю, учиться надо!
На кончиках его оттопыренных ушей заблестел пот. Он наполнил стоящие перед ними ёмкости и махнул из своего, не закусывая.
- Трошки поздно учиться, староват... - не согласился гость.
- Учиться никогда не поздно! - набычился Никита. - Сколько тебе?
- С прошлого августа пошёл двадцать девятый.
- А мне двадцать девять только исполнилось… Считай ровесники! - он убеждённо закончил. - Я вот поступил на рабфак Донтехникума и тебе советую. Знания нам нужны, чтобы строить новую страну. Такая жизнь настанет, только держись... Мы ещё таких дел наворотим, вот увидишь!
Слушая его, Григорий подумал, что у Хрущёва практичный ум.
- Ох, куда хватил! - он понемногу опьянел, зло выкрикнул: - На чёрта мне сдалась твоя новая страна… Я спокойно жить хочу, понимаешь! Штоб меня никто не трогал, и я никого не буду... Понимаешь?
- Подумай лучше! - настойчиво попросил хозяин.
        Шелехов тряхнул коротко остриженной упрямой головой и отрезал:
- Нечего здеся думать!
- От чего же?
- Я таких делов наворотил, вовек не расхлебаешь! - на тронутых сединой висках заблестел пот. - Работать буду, к тому же теперича семья у меня…
- Ладно, ладно, разошёлся! - пошёл на попятную Никита. - Как знаешь, не пожалей потом…
- Не пожалею... - сказал Григорий. - Жизнь по местам расставляет!
- Тише ты, ишь разошёлся… - примирительно произнёс хозяин. - Горячий какой, прям искры посыпались!
Старший Хрущёв снова налил всем самогона, и они дружно выпили, а затем закусили остатками немудрёной еды.
- Ты чего такой смурной? - спросил его сын.
- Не люблю праздники… - честно признался Григорий.
- Чего так?
- За праздниками всегда приходят будни, - ответил гость, - но за ними редко случаются праздники.
Они помолчали, закусывая после выпивки.
- Как там было в Царицыне? - спросил Шелехов после неловкой паузы.
- Тяжело было… - признался Хрущёв. - В июле 1918 года Донская армия Краснова предприняла наступление на Царицын. Группа генерала Мамонтова сосредоточилась в районе Калача и наступала на город. 
Никита монотонно рассказывал о событиях своей военной службы, и Григорий невольно вздрагивал при упоминании белогвардейских генералов. От имени генерала Фицхелаурова у него заметно дёрнулась правая бровь.
- Там я впервые услышал о товарище Сталине, - сказал Никита. - У него был конфликт с Троцким, о котором в частях Красной Армии все знали.
- Так у красных генералов тоже бывают свары?! - хохотнул он.
- Сколько угодно… - воскликнул Хрущёв.
Он рассказал собеседнику, что недовольство Сталина военными специалистами, командированными Троцким, во многом подтвердилось после измены бывшего полковника Носовича:
- Являясь начальником штаба округа, Носович стал организатором разветвлённого заговора с целью сдачи города «белым».
Носовича арестовали вместе с другими заговорщиками, но он был освобождён по распоряжению Троцкого, и ему удалось бежать.
- Расстрелять нужно было гада! - вскипел Шелехов.
- Не успели, - пояснил Никита. - В январе девятнадцатого года Краснов предпринял третье наступление на Царицын. К середине месяца белоказаки захватили Дубовку и Сарепту. Однако красная дивизия Думенко выбила их оттуда, и в феврале противник был вынужден отойти от Царицына.
От тёплого воздуха, идущего от печки, качалась на открытой двери в соседнюю комнату, такая же, как и на окне, ситцевая занавеска. Григорий осоловело посмотрел на неё и спросил:
- Тогда вы с Михаилом и познакомились?
- Точно! - подтвердил Хрущёв и предложил: - Давай ещё выпьем…
Пока они беседовали дети Никиты, шестилетний Леонид и бойкая Юлька, на год старше брата, отправились спать. Ксения Ивановна, услышав краем уха о недавней женитьбе гостя, начала привычно пилить сына.
- Когда ты уже приведёшь в дом хозяйку? - она горестно всплеснула артритными руками. - Три года как померла Фрося…
- Моя первая жена Евфросиния Писарева, - пояснил Никита гостю, - умерла от тифа в двадцатом.
- Дети сиротами растут! - причитала пожилая мать. - Всё воюешь глупые, никак не навоюетесь…
Находчивая сестра в шутку предложила познакомить брата с новой знакомой Ниной Кухарчук. Никита с радостью и готовностью согласился. Сергей Никанорович вытащил из комода потёртую гармошку и в скудно обставленной комнате Хрущёвых зазвучали звуки заразительного гопака.
- Жги! - хмельной сын шёл вприсядку, дробно стуча добротными ботинками по неровным половицам пола. - Гори оно синим пламенем…
- Ох, ох, ох! - выкрикивал Никита.
- Любят хозяева погулять! - усмехнулся Григорий устало. - Нельзя быть одновременно весёлым, трезвым и умным.
Разудалый праздник закончился за полночь. Сердобольные хозяева оставили гостя ночевать. Он долго не мог заснуть, мешал синхронный храп спавших рядом Хрущёвых. Из кособокого окна горницы дуло. Шелехов поплотнее запахнулся в своё новое, подаренное тестем, драповое пальто.
- Чёрт его знает... - думал он о разговоре с Никитой и постепенно засыпал. - Может, он и прав, только куда мне учиться… Смешно, ей Богу!
***
Отгородившись от огромной страны Кремлёвской стеной, группа вчерашних юристов, служащих, разночинцев и профессиональных аферистов делила верховную власть. Она досталась им благодаря невероятному стечению обстоятельств, и они начали грызться за вожделенное место при живом вожаке. Бюрократизация партии и централизация власти проходили на фоне резкого ухудшения здоровья Ленина, вождя мирового пролетариата.
Год введения НЭПа стал для него последним годом полноценной жизни, в мае 1922 года его поразил первый удар. Катастрофически пострадал головной мозг, поэтому почти беспомощному Ильичу установили щадящий график работы. В марте 1923 года произошёл второй приступ, после которого Ленину пришлось заново учиться говорить и ходить. Он делал последние попытки участвовать в политической жизни страны. Понимая, что дни его сочтены, он пытался обратить внимание делегатов XII съезда ВКП (б) на устойчивую тенденцию перерождения пролетарской партии.
В записке «Письмо к съезду», известной как «Ленинское завещание», написанной в начале 1923 года, Ильич предлагал расширить ЦК за счёт рабочих, как основы партии. Он хотел сменить зажравшиеся кадры старых революционеров на новых управленцев. Ленин дал личные, нелицеприятные характеристики крупнейшим партийным деятелям. Он сравнил Троцкого, Сталина, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Пятакова и пришёл к выводу, что никто из них не отвечает высоким требованиям, предъявляемых к лидеру. 
Здоровье вождя продолжало ухудшаться. 21 января 1924 года Владимир Ильич Ленин скончался. Это событие застигло Льва Троцкого, первого претендента на освободившийся трон, на вокзале в Тифлисе, по пути в Сухум. Он сидел с женой в своём вагона, когда в дверь вошёл с серо-зелёным лицом помощник Сермукс молча протянул ему бумагу. Это была расшифрованная телеграмма Сталина о кончине Ленина.
- Свершилось! - улыбнулся «демон революции». - Теперь власть от меня никуда не уйдёт…
Лев Давидович приказал соединить его прямым проводом с Кремлём и без приветствий спросил по телефону Иосифа Сталина:
- На какое число назначены похороны?
- Похороны состоятся в субботу, - ответил генеральный секретарь партии большевиков. - Вы всё равно не успеете вернуться в Москву, поэтому я советую Вам продолжать лечение!
Однако похороны состоялись только в воскресенье, и Троцкий вполне мог бы поспеть в Москву. Эта азиатская хитрость Сталина сработала. В глазах скорбящих соратников именно он предстал единственным верным учеником, хоронящим почившего учителя.
За тысячу километров от Москвы, в невзрачной саманной мазанке, шахтёрского посёлка на Донбассе под названием Марьинка, мирно спал молодой человек, перехвативший позднее верховную власть. Пройдёт тридцать лет и Никита Сергеевич Хрущёв, после смерти генералиссимуса Сталина, постепенно заберёт её в свои сильные, рабоче-крестьянские руки.
***
Только Григорий Шелехов освоился в шахте случился несчастный случай. Задолго до этого старые шахтёры обращали внимание администрации рудника на скопляющийся газ и указывали на нужду очистки шахты.
- Нужно остановить добычу угля! - настаивал Степаненко. - Рванёт так, что мало не покажется…
Газ свистел, гудел на разные голоса и завывал какую-то адскую мелодию, от которой бросало то в холод, то в жар.
- Боюсь спускаться в забой… - накануне признался Григорий молодой жене. - Недаром на скотобойне убиство животных называют забой!
Однако он вышел на смену, чутко прислушиваясь к звукам под землёй. Газ разыгрывал свою демоническую музыку, у горняков поджилки тряслись, но нужда и голод заставляли идти туда, где поджидала смерть.
- Авось пронесёт… - думал Шелехов.
Не успели они отпахать двух часов, как привычное ухо уловило какой-то треск. Григорий находился рядом с небольшим боковым ответвлением от основного ствола выработки.
- Твою мать! - крикнул он. - Спасайся, кто может!
Шелехов запрыгнул в мешок из твёрдой породы, туда вскочили несколько мужиков. Он нагнулся и стал подымать брезент, лежащий там по счастливой случайности.
- Быстрее! Быстрее! - хрипел Григорий.
То же самое без всякой команды и приказа сделали другие шахтёры. Они быстро закрыли брезентом вход в нишу и стали сильно прижимать его, чтобы не было отверстия, куда бы мог проникнуть шедший по галерее газ метан.
- Сейчас будет взрыв… - понял Шелехов.
Он услышал, будто раскаты грома. Трещало, шумело и как будто что-то тяжёлое катилось по продольной. Взорвавшийся газ разворачивал рельсы, крутил их в кольца и разбрасывал вагонетки, стоящие на пути к вертикальному стволу выхода на поверхность.
- Все живы? - спросил он сквыозь газовую муть, когда основная ударная волна от взрыва прошла мимо них по галерее.
Все выжили, хотя были оглушены и напуганы.
- Зараз нужно думать, как выбраться отсель… - сказал кто-то.
- Спасатели спустятся сюда, - предположил Григорий. - Тогда и выйдем на поверхность.
- Так мы должны просто ждать?!
- А что нам остаётся делать? - огрызнулся он. - Мы не знаем, свободен ли путь наверх? Какие там разрушения? Нужно ждать! 
Через сутки мучительного ожидания они услышали голоса горняков из спасательной команды. Он были удивлены, что нашли живых после такого взрыва.
- Надо же, - признался старший группы спасателей. – Никогда бы не подумал, что брезент защитит от огня!
- Брезентом мы не дали газу заполнить нишу, где укрылись, - пояснил Шелехов. - Поэтому он взорвался снаружи и стена огня пошла мимо…
- Счастливчики! - улыбнулся спасатель. - Считай второй раз родились!
- Я, наверное, раз в пятый… - уточнил Григорий.
Когда их выводили на поверхность он оценил силу взрыва.   
- Гружённые углём вагонетки повалил, как пёрышки! - осматривался горняк. - Внизу ствола нагромождены рельсы, вагонетки и тёмная масса не то трупов, не то обгорелых деревянных чурбанов…
После аварии он начал работать самостоятельно. Управлял старым мерином по кличке «Орлик». Шелехов хотел больше заработать, поэтому соединял между собой гружённые углём вагонетки, образуя своеобразный подземный состав. Конь безотказно таскал груз по рельсам. Коногон вошёл в раж и начал увеличивать количество вагонеток за одну ходку.
- Так я норму смогу выполнить за пару часов! - радовался он.
Неожиданно «Орлик» встал, как вкопанный и наотрез отказался сдвигаться с места. Григорий уговаривал его, грозил, хлестал кнутом, всё оказалось напрасным. Мерин стоял, понуро опустив голову и не слушался коногона.
- Придётся звать Степаненко… - понял он.
Его наставник работал в той же смене, на другом участке и оперативно откликнулся на зов ученика, переданный через подсобника.
- Что тут у тебя случилось? - ворчливо спросил он.
- «Орлик» отказывается трогаться с грузом! - пожаловался Шелехов.
Степаненко подошёл к коню и приложил ухо к гулкому нутру.
- Пашут и пашут, как проклятые! - он прислушался, как беспокойно стучало лошадиное сердце. - Тарахтит дробно, будто пулемёт...
Коногон наказал Григорию сбегать в подземную конюшню и принести тайного снадобья.
- Дай в таком разе понюхать лошадке сухой мяты со зверобоем, - научил он. - Глядишь, и оживёт кормилица… Вновь заработает, как каторжная до следующего раза.
Пока подсобник бегал за лекарством, Степаненко обошёл застывшего мерина  с со связкой вагонеток за синой и внезапно воскликнул:
- Ты прицепил к «Орлику» больше пятнадцати вагонеток!
- Да, - согласился Шелехов. - А какая разница?
- А ты знаешь, что сдвинуть с места железнодорожный состав, если все вагоны находятся врастяжку, не под силу даже паровозу?
- Не знал…
- Ведь гигантский груз надо целиком стронуть с места. Поэтому машинист сперва сдаёт состав немного назад, чтобы большинство вагонов стояли впритык друг к другу, тогда у каждого вагона в сцепках есть зазор, позволяющий не весь состав сразу тянуть, а выдёргивать по одному вагону: стук-стук-стук буферами. И пошло- поехало.
- Ишь ты! - неподдельно удивился Григорий.
- Дело это не такое простое, как кажется на первый взгляд, - продолжил нравоучение опытный шахтёр. - Я сам свидетель, что лошадь, прожившая безвылазно в шахте лет пять, отлично умела считать до пятнадцати и никогда не ошибалась.
- Быть такого не может! - не поверил Шелехов.
Он пристально посмотрел на коногона. Люди этого типа обращают на себя внимание победительным острым взглядом, который воспринимается, как будто они осматривают поле предстоящей битвы перед принятием важного решения.
- На заре моей горняцкой юности… - важно продолжил он. - Норма у нас была пятнадцать вагонеток, иначе кони быстро надрывались, даже если жили на овсе. Лошадь в шахте трогала с места вагонетки поочерёдно, поначалу по воле коногона, потом поступает даже в случае, если коногон пьян или заснул. Она быстро соображает, что так состав стронуть с места во много раз легче. Поэтому любая подземная лошадь, внимательно считает стук буферов, и больше пятнадцати стуков не повезёт, хоть ты её запори кнутом. Встречаются, конечно, глупые лошади или малообразованные, но «Орлик» к таким не относится!
Подсобник Григория принёс снадобье, которое мерин принял. Отцепил лишние вагонетки и «Орлик» потянул свою каторжную лямку.
- Благодарю! - на ходу сказал Шелехов наставнику.
Ударная работа продолжилась. Однажды коногонов поставили отвозить породу. Их бригада совершала проходку бремсберга, угольные пласты на их шахте были мелкого залегания, проходили прямо под посёлком Щегловка.
- Где то сверху дом моих родственников! - подумал Григорий.
Вдруг из глубины наклонного забоя, уходившего вверх, быстро побежали испуганные работяги. Кричали истошно, как резанные, и глаза очумелые:
- Чёрт, чёрт рогатый!
Шелехов оглянулся на крики, а за ними следом действительно бежал бородатый козёл.
- Не иначе сам дьявол явился за моей грешной душой! - перекрестился он. 
Старый козёл пробежал мимо, Григорий заметил на его рогах куст картошки. Большие картофелины висели на белых корнях и, раскачиваясь, лупили животное по глазам.
- Козёл от испуга бежал ещё быстрее, а напуганные шахтёры тоже не сбавляли обороты! - рассказал он Точилину, когда вернулся домой. 
- Это наш козёл, - зло ответил тесть. - Шахтная выработка вышла почти на поверхность на нашем огороде, кругом низины, маркшейдер ошибся. Козёл спокойно щипал травку рядом, вдруг возьми и провались вглубь. Сам испужался, а когда услыхал голоса людей, заблеял и бросился им навстречу. Шахтёры увидали его и приняли за чёрта!

 
продолжение http://proza.ru/2011/11/15/496