Я опять его увидела

Половина шестого. Нагруженная до предела прелыми людьми маршрутка пыхтела по околичным дорогам, все тяжелее вздыхая на поворотах. В салоне стоял сбитый дух болезненного дыхания, чьей-то дешевой туалетной воды и затхлый душок вытащенных из шкафов осенних курток и пальто, которые попросились в гардероб, узнав о нулевой температуре 3 октября. Сонные клубы витали над головами: кто дремал, а кто шепотом делился подробностями своего существования с совершенно случайно встреченным соседом, которому, кстати, это не очень нужно. Он скорее не отказался бы тоже посопеть немного в ненастную погодку в теплой маршрутке, пока она покачиваясь и подергиваясь довезла б его до дома.
Я стояла где-то в середине, между двумя мужчинами. Один был лет 40, высокий, седой с густыми волосами и строгим лицом. Вида он был довольно представительного, но его одежда пахла не то машинным маслом, не то дегтем, в общем чем-то неприятно отталкивающим, что заставило меня потерять интерес к изучению его личности. Другой был постарше, лет 60 тоже седой, но уже почти лысый. Грузный, но небольшого роста, он то и дело возмущался, похрипывая на меня своим прокуренным голосом, что я неудобно стою, и злился, что я не реагирую, посверкивая на меня своими маленькими миндалевидными глазками. Вскоре он демонстративно отвернулся от меня, что лично мне было на руку. Терпеть не могу занудных пенсионеров, которые постоянно ищут приключений от нечего делать. К тому же у меня ужасно раскалывалась голова и першило горло. Я чувствовала, что простудилась и поскорей хотела добраться домой, где бы наконец отрешилась от этой понедельничной суеты. С печальным лицом, я утыкалась взглядом в свои лежащие на поручнях руки с аккуратным маникюром или в мутное окно, которое отделяло нас тоненькой перегородкой от внешнего мира и мелкого дождика, что сейчас там царствовал. В наушниках лилась какая-то приятная песня, и упершись спиной в чье-то кресло я закрыла глаза и тоже задремала....
Приподнимая время от времени свои отяжелевшие веки, я следила за дорогой. До дома было еще минут 20, а остановки по маршруту были пока еще редкими и на них мало кто заходил. Но на одной такой зашел именно Он. Я вобще не предполагала, что Он может здесь появиться и не сразу заметила его появления.
Возле одинокой остановки, где вокруг почти не было домов, а лишь только совсем рядом стоял большой памятник, со скрипом, который я слышала даже сквозь наушники, притормозил наш автобус. Возле двери началась какая-то возня, так как люди стояли впритык к ней, упирясь чуть ли не носом в стекло. Кто-то вошел, с трудом захлопнув дверь, еле-еле втиснувшись между другими пассажирами. Я не придала этому абсолютно никакого значения. Вначале. Но после я все таки сонно обернулась, так как мое боковое зрение привлекало не утихавшое, недавольное капошение людей там впереди. Я сразу заметила одного своего знакомого, который висел на последней ступеньки вплотную прижавшись к двери, так , что если б она открылась он непременно бы вывалился. Но вот второй “новенький” показался мне еще более знакомым. Он стоял задом ко мне и я естественно не видела его лица. Но эта куртка, этот затылок и уши, и волосы.... Да нет, волосы должны быть темнее, хотя... Да и что бы ему здесь делать?
Я очень заметно разволновалась. Уже внаглую я всматривалась в вошедшего, ловя сквозь других людей отрывки его фигуры, и мысленно умоляя, чтоб он обернулся. Я б не успокоилась, если б точно не узнала, он это или нет. И мне очень не хотелось ошибиться, да и к тому же признать в себе параною. Вскоре я поняла, что слишком навящиво таращусь, поэтому я время от времени безразлично отварачивалась, но не успокаивалась. Я даже вытаскивала из ушей наушники, пытаясь расслышать голос, но среди общего шума ничего было не расслышать.
Остановки пошли чаще, пассажиры постепенно освобождали автобус. На одной из них выходило много людей и тому парню пришлось полностью повернуться так, что он теперь смотрел в мою сторону. У меня от души отлегло: я была рада, что я не шизофреничка и что не ошиблась. Это был Он.
Теперь я нарошно прятала взляд, делая вид, что его не заметила, пока он сам не уперся в меня взглядом. Это случилось когда салон был почти пуст, но сидячих мест еще не было. Между нами стоял один человек. Обернувшись в один момент мы увидели друг друга и скупо поздоровались. Я теперь явно видела, что он заволновался, пытаясь выглядеть отрешенным. Но я все чаще замечала на себе его упертое осматривание и от этого было как-то хорошо, лучше, чем безразличие. Между нами как-будто натянулся стальной канат напряжения,который пронизывал энергией даже того мужчину, который стоял между нами. Но мне было комфортно, чего нельзя было сказать о Нем. Он явно хотел вылететь с маршрутки как можно раньше. Но, по несчастливой для него случайности, выходить нам было на одной остановке.
Ехали молча, ни о чем у друг друга не спрашивая, хотя когда-то нас немало связывало. Он стоял у кабины водителя я уже сидела на переднем сиденье за его спиной. Иногда мы пересматривались, делая вид, что это случайность. От повисшего в воздухе негодования, казалось что добираемся до дома целую вечность. Но вскоре был и наш выход. Он выскочил первый, за ним и я. Он спросил о чем-то совершенно неважном, как-будто для приличия, я ответила что-то нелепое. Мы разошлись в разные стороны.
Я шла по пустынной улице домой. Меня окружали лишь серые сонные дома да полуголые замерзшие деревья. Дул ветер и холодом пронизывал меня насквозь. Я дрожала и часто сопела, простуда давала о себе знать, у меня явно поднималась температура. Из наушников изливалась какая-то до боли грустная песня и меня накрывали какие-то печальные воспоминания. Мрачная картина октября дополняла мое паршивое ностальгичное настроение. Но.... Но я была рада, что вновь его увидела.