Похождения в первый класс

(Юля – 6-7 лет)
Удивительно, но школьный возраст Юли совпал с её поступлением в школу.
В свой первый класс Юля ещё успела надеть школьную форму советского образца – коричневое платьице с белыми манжетами и воротничком, и белый фартук, а в руках несла букет цветов для своей первой учительницы. Я любовалась маленькой и еще такой неуклюжей первоклассницей, радовалась и одновременно беспокоилась, ведь за этой хрупкой спиной остался целый мир её беззаботной детской жизни.
Первая учительница, Надежда Сергеевна, с первых же дней для Юли стала неоспоримым авторитетом. Невероятно милый и добрый человек, с великим терпением и широкой душой, для каждого первоклассника она находила индивидуальный подход, даже для такой непоседы, как Юля. Надежа Сергеевна рассказывала, как Юля может среди урока побегать и попрыгать по классу, проверить, кто и чем занимается, или вытянувшись через плечо учительницы с откровенным любопытством заглянуть, что она ищет в своей сумочке. Мне было стыдно. Я ругала Юлю. А Надежда Сергеевна ругала меня, запрещая мне категорически ругать ребёнка, объясняя, что именно такой метод познания мира выбрала Юля, и нам с этим нужно смириться. 
 
«ОПРЕЛЬСКАЯ» ШУТКА
(Юля – 1 класс)
Делаем домашнее задание. Юля старательно выводит в тетради дату «второе Опреля».  Замечаю ошибку в написании месяца и сообщаю ей, что правильно пишется – «А-прель». Через секунду меня ждали невероятные открытия! Юля отрывается от тетради, вскидывает на меня возмущённый взгляд и заявляет, что пишется именно так, как она написала, никаких других вариантов быть не может. Зная Юлино упрямство, набираюсь терпения,  в очередной раз повторяю, как правильно пишется данное слово. Юля и слышать ничего не хочет, в знак протеста букву «о» обводит несколько раз ручкой, отстаивая свою позицию. Исчерпав все аргументы, призываю на помощь Вовика. Вместе пытаемся объяснить ребёнку, что она ошибается, однако Юля сдаваться не собиралась, приводя всё новые доводы – и учились мы слишком давно, и поменялось с тех пор многое, особенно слово «опрель». Оля не хотела ввязываться в наши дебаты, предпочитая наблюдать и слушать всё происходящее со стороны, но, случайно попавшись мне на глаза, тут же была призвана на помощь. Деваться некуда, пришлось и ей принять участие в укрощении упрямства сестрички, предъявив свои тетради, где аккуратным почерком рядом с классной и домашней работой стояли даты – «первое апреля», «второе апреля». Юля ничуть не смутилась, продолжая активные споры,  упрекнула Олю в отсталости, потом решила, что «опрель» пишут только в первом классе, а вот уже в старших классах…, и это определённо точно! Три голоса разума (Я, Вова и Оля) дружно опровергали все версии, наконец, перед настенным календарём фантазии Юли иссякли, но сдаваться она не собиралась, остановившись непоколебимо на – «нас так учит Надежда Сергеевна».
Каюсь, пришлось использовать «запрещённый прием», разыграв сцену возмущения на учительницу (да простит меня Надежда Сергеевна), которую следовало посадить в тюрьму и навсегда запретить учить детей, о чем прямо завтра с утра пообещала Юле заняться. Мама-милиционер – это серьёзно, что сказала, то сделала, а Юля слишком любила свою учительницу и, резко сдав позиции, принялась оправдывать Надежду Сергеевну. Наконец поражение было признано, вроде как, пошутила, и спустя час, как минимум, под моим неусыпным контролем детская рука выводила в тетради «второе апреля», вздохнув над буквой «а».
Прикрывая дверь в детскую комнату, слышу, как Юля жалуется Оле – «всё равно пишется правильно «опрель», просто Надежду Сергеевну жалко».