Без любви...

Оля долго смотрит на неё из окна и понимает, что никаких чувств, кроме жалости, эта старая, угрюмая женщина, с тонкими, бесцветными губами, ежедневно стоически ожидающая на остановке нужный ей троллейбус, уже не вызывает…

И, хотя, заложенные за спину руки, и нежелание хотя бы на минуту просто присесть на скамейку, выдают в ней ту, прежнюю, партийную активистку, бескомпромиссную и жёсткую коммунистку, точно знающую, что и как должен делать каждый, находящийся рядом с ней, «вдовий горб», появившийся у основания шеи, предательски выдаёт её истинный возраст и заставляет всегда высоко поднятую голову, наклоняться теперь чуть ниже...

Она вдовствует вот уже пятнадцать лет. При жизни, не слишком-то уважая мнение своего слабого, тщедушного супруга, она просто фанатично заботилась о его здоровье и правильном, только на её взгляд питании, чем всегда заслуженно гордилась.
 
Она не додавала мужу только одного – женского тепла, а своим детям – материнской любви.  Но, наверняка, у неё и на это были свои причины, вполне ясно и чётко аргументированные…

В тот день она уехала полоть грядки, просто потому, что сама так решила, а он остался лежать дома, уже очень слабый и немощный, и умер к вечеру во сне, не дождавшись её возвращения. 
Кого обвинять в этом? Наверное, сына, который в тот момент должен был приглядывать за спящим отцом, ну не себя же...

Соорудив дома «алтарь» из многочисленных его фотографий и, развесив все его любительские картины по стенам, она теперь сторицей воздавала мужу почтение и уважение, ежедневно беседуя с ним «по душам» и отмечая с многочисленными родственниками все даты от рождения, знакомства и до смерти…
Это были ритуалы, возведённые в ранг обязательных празднований, как седьмое ноября или первое мая, в недавнем её коммунистическом прошлом.

Оля почему-то именно сейчас вспомнила, как после похорон мужа, когда уже все родственники садились в автобус, чтобы ехать на поминки, эта женщина, только что похоронившая мужа, стала проявлять беспокойство о пропаже какого-то коврика, на котором стоял гроб...

На самом деле, она была хорошим человеком, в её идеальном представлении о людях вообще. Она бы никогда не взяла чужого, хотя любовь к деньгам и была, пожалуй, её самой большой любовью в жизни.
Голодное детство и голодная юность, вечная неустроенность быта, заставляли её и позже, собрав какую-то круглую сумму, относить её «на книжку», чтобы жить с осознанием защищённости от неопределённости грядущего будущего.
Но, однажды, с распадом Союза, пропали и убеждения и сбережения всей жизни. Только её это так ничему и не научило…

Она не познала самого главного – любви… бескорыстной, божественной, всепрощающей любви… к родным людям.

Оля это прочувствовала на «собственной шкуре»: вот уже четвёртый десяток лет, из последних своих сил, спасает она от тяжелейших депрессий и психологических расстройств, такого слабого, уязвимого, подавленного и безвольного, её нелюбимого сына…

Без любви жить трудно...

***
Резюме?

Да, она прожила долгую жизнь. Умерла на 87 году, пережив своего мужа ровно на 20 лет.
Рядом все эти годы был ее сын, он любил ее так сильно, что позволял манипулировать собой, смирился с неуважительным отношением к своей жене и дочери.
Он оплачивал ее регулярные попадания в кардиологию и травматологию с переломами и операциями, бегал за лекарствами и продуктами, даже квасил ее любимую капусту.
Он вынужден был оставить работу в столице, не доработав до пенсии чуть больше года.
Просто не выдержал давления, когда она ежедневно звонила и кричала в трубку, что электропроводка загорелась, а кошка повредила телефон и теперь она осталась без связи.

Любимая дочь приезжала к ней редко, раз в пять лет только в летние месяцы, отдохнуть.
Всегда отмечала свой день рождения, на который приглашалась многочисленна родня - сводные сестры и племянники матери.
Потом можно на недельку на море, позагорать, поесть персиков и вскоре уехать, прихватив с собой деньжат от мамы "на дорогу".

Незадолго до смерти матери, она, оформив свою пенсию, приехала по вызову брата впервые за последние четыре года.
Мать к тому времени уже сильно ослабла, мало двигалась, плохо ела.
Но приезд дочери вселял надежду на улучшение самочувствия. Появилась возможномть в очередной раз отметить ее круглую дату с приглашением родни.
Мать как будто ожила, сидела за столом с гостями, слушала тосты и улыбалась, радуясь такому общению.

Вскоре подошло время обратного билета, и дочь засобиралась домой. Она сама приняла решение положить мать в больницу и уехать.
Мнение брата её не очень волновало. Она не привыкла считаться с ним, наверное, еще с детства.
А мать позвонила сыну и попросила не класть её в больницу, когда дочь ушла в поликлинику за направлением на госпитализацию, но позже в её присутствии она уже была согласна на все...

Купив два пакета подгузников и какие-то лекарства, она сопроводила мать на скорой в кардиологию.

На следующий день сын и дочь пошли проведать мать. Надо же было доченьке попрощаться, утром в дорогу ... А сыну опять думать, что делать дальше.

Мать была в сознании, даже рассказывала, что ела на завтрак, и что медсестра дала ей утром сразу семь таблеток, сильно беспокоилась, зачем так много.

Потом спросила дочь:"Ты когда уезжаешь? Завтра?"
На утвердительный ответ дочери молча кивнула и закрыла глаза. Все подумали, что мать устала и уснула.
Но вечером позвонили из реанимации и сообщили, что она умерла...

Потом были похороны и поминки. Дочери пришлось остаться до девятого дня.
За это время всплыло какое-то завещание, по которому квартира наследуется сводной сестрой матери, которая, оказывается все эти годы должна была оплачивать пожизненную ренту, включающую уход, лечение и питание с совместным проживанием.

Ничего из этого выполнено не было, но это нисколько не помешало тетушкам, вооружившись бумагами с печатями, решительно взяться за дела наследства.
Прихватить кусок от чужого пирога! Кто откажется? А тут же все и сразу.

Пообещав сестре поделиться деньгами, они отстранили нелюбимого сына от участия в принятии наследства, мотивируя это его полной неспособностью решать какие бы то ни было сложные юридически вопросы.


Оля всё-таки попыталась защитить своего несчастного мужа, чтобы помочь ему отстоять его законное право на родительскую квартиру, но они просто заткнули ей рот словами:"А ты вообще кто такая?"

Ее унижали и оскорбляли, а он при этом просто сидел и молчал...

Нелюбимый сын, нелюбимый брат, нелюбимый племянник...

Эти люди любили только то, что могли у него отобрать.

Можно ли прожить на грешной земле без любви? Наверное можно, но

нужно помнить: Бог есть, и Он все видит.