Женское любопытство

               
                Из серии "Невыдуманные истории"       


                Женское любопытство – явление  исключительное по своей сути,  случайное   до невозможности,  абсолютно неуправляемое и  совершенно непредсказуемое.  И к чему оно может привести – не знает в мире никто, включая самих женщин. Вспомните яблоко познания, сорванное женщиной в райском Саду по нашептыванию Змея!  Ведь именно из-за  этого   рокового  любопытства  одной единственной женщины в мире,  ее сиюминутного каприза и слепого «волеизволения»,  мы  теперь  живем на земле   в  настоящем   аду, а не балдеем в раю!
                А если признать это самое яблоко за настоящее яблоко познания, то что же  тогда получается?  А получается то, что благодаря женщине мы познаем окружающий нас мир, мы получаем знания! Так Библия утверждает. И в справедливости этого Библейского утверждения мне в жизни приходилось  убеждаться  множество  раз!
                Вот один такой случай!
                Работала у нас на заводе одна женщина. Женщина, как женщина, ничего особенного из себя не представляющая.  Ни по внешности, ни по характеру, ни по своим личностным  устремлениям.  Обычная  Советская женщина «итр-овка».  Металлург по образованию. Почему металлург? Да ни почему! Папа у нее был замом Главного металлурга на заводе. Он-то и определил в свое время  дочь в  «Электростальский»  филиал  Московского института стали и сплавом на факультет  ГОМ или горячей обработки металлов.  Именно туда, куда мало, кто шел и где  конкурс был поменьше.
                После окончания института папа определил ее в лабораторию термической обработки металлов,  считавшееся одним из самых блатных и престижных  структур завода. Там работали, в основном,   дети заводского начальства. Работали  главным образом  над своими диссертациями. Поэтому папа определил свою дочь в заочную аспирантуру и даже нашел для нее научного руководителя  для ее будущей кандидатской диссертации.
                Так что все в жизни этой женщины, назовем ее Натальей Владимировной, было нормально и  предсказуемо. Она была замужем и даже успела родить сына, с которым, в основном сидела ее бабушка.  Типичная Советская женщина, имеющая высшее техническое образование и родителей из заводских начальников. К моменту рассказываемых событий ей  перевалило уже за тридцать. И ничего такого неожиданного в ее жизни не просматривалось на много, много  лет вперед.
                Работа, которой она занималась, заключалась в изучении вариантов термической обработки  металлов на  структуру и стойкость режущего инструмента в виде сверл и фрез, изготовленного из быстрорежущей стали.  Инструмент нагревали в муфельных печах до определенной температуры, затем доставали его из печи и опускали в охлаждающую жидкость. То ли в масла различные, то ли в воду, то ли еще в какие либо растворы, заранее составленные по определенной методике  и теоретически обоснованные. Потом этот режущий инструмент отдавался в инструментальный цех,  где его использовали при изготовлении различных деталей и писали заключения об их стойкости.
                Короче, работа была из породы  «не бей лежачего»,  не сложная, не пыльная, не  утомительная,  абсолютно  не творческая,   однообразная до жути и скучнее скучной!  Главная цель всей этой работы заключалась в составлении ежегодных научно исследовательских отчетов, которые согласовывались с отраслевым НИИ и утверждались Министерством. В случае получения Министерского утверждения, работа продлялась еще на год  и на ее выполнение выделялись  Министерством деньги.
                И, естественно, что эти отчеты надо было  составлять так, чтобы в них имело место хоть какая-то новизна, подтверждаемая количеством изобретений и публикаций  научных статей, полученных за время  работы над этой темой. Если все это есть, то с защитой диссертаций у работников лаборатории, работающих по данной тематике,  не будет никаких проблем.
                Как и во всякой лаборатории,  связанной с нагревом и охлаждением металла, в ней использовался жидкий азот, привозимый в лабораторию в больших сосудах с двойными стенками, называемых сосудами Дьюара. Температура жидкого азота составляла минус 195 градусов Цельсия, поэтому с ними работали специально бученные люди и работали  всегда  с большой осторожностью.  Жидкий азот действовал на тело человека точно также, как и расплавленный металл  - полностью сжигал слой кожи и  мяса в месте контакта до самой кости.
                Наталья Владимировна с жидким азотом не работала и ей было абсолютно все равно, есть он в лаборатории или его нет! Но однажды, опуская раскаленное до бела сверло в специально рассчитанную смесь жидкостей,  она машинально глянула на сосуд с жидким азотом, стоящий в углу  комнаты и у нее в голове возникла нелепая до смешного мысль – вот бы опустить это сверло в жидкий азот! Она тряхнула головой, прогоняя эту мысль, но она вернулась снова.  Действительно, а что будет, если раскаленное добела сверло опустить в жидкий азот? Что?
                Наталья Владимировна подозревала, что будет что-то плохое! Но что именно – не знала!  Первое, что приходило в голову в качестве самого объяснимого ответа -  будет взрыв! Соединение двух противоположных  стихий, горячей и холодной, двух температур, одной сверхвысокой порядка  плюс 800 градусов Цельсия  и другой сверхнизкой порядка минус 195 градусов Цельсия ни к чему иному, как к взрыву, привести не могло! Логика подсказывала именно такой ответ.
                Но Наталью Владимировну такой ответ не удовлетворял. Мало ли что там научная логика подсказывает! Это логика их, мужчин ученых, а у нее вот своя логика, женская. И эта ее отдельная  женская логика может запросто перепрыгнуть все мужские логики вместе взятые! Надо просто проверить ее экспериментально, эту ее логику. Надо нагреть до бела сверло и опустить в сосуд  Дьюара. Сначала взять сверло небольшого диаметра,  к примеру до 10-ти миллиметров.  Не надо сразу сверло большого диаметра. Не надо.  Чревато!  Чем чревато, неизвестно, но все же – чревато! А затем уже   можно будет  попробовать и большие сверла диаметром  где-то 20-30 мм.
                Короче, эта «дурацкая» мысль о необходимости бросить нагретое до бела сверло в сосуд Дьюара с жидким азотом, прочно засело в голове Натальи Владимировны и никак не хотела уходить. Неделю она мучилась, потом как-то в перекур спросила у коллег  по работе, у ребят лаборатории. Они все охнули разом и  все дружно, но очень  выразительно покрутили  указательным пальцем у виска!
             -- Наташа! Ты что сдурела?! Как это тебе такая чушь могла в голову придти?  Ведь взорвется все здесь и полетит к чертовой бабушке! Не вздумай даже думать об этом, а то скорую из психушки вызовем! А если уж захочешь этот эксперимент провести, то выбери момент, когда нас никого  в лаборатории не будет! А мы потом на этом месте тебе памятник поставим, как погибшей за идеалы чистой науки!
                Короче, посмеялись над Натальей Владимировной основательно и ехидничали над ней потом еще недели две, не меньше. Но мысль у Натальи Владимировны не проходила.
                И где-то через месяц после возникновения крамольной  этой мысли,  Наталья Владимировна решила рискнуть. Ну, невозможно стало ходить с такой  мыслью в голове! Совсем невозможно! Она,  эта мысль, как гвоздь в туфле, колит и колит постоянно и мешает жить. Ничего не дает делать, мешает и мешает! Даже во время приготовления обеда на кухне собственной квартиры,  в выходные дни она   не пропадает!  Вот привязалась неладная!
                Рискнула она неожиданно, без всякого для того приготовления. Просто однажды в обед  она осталась одна в лаборатории.  Все побежали в вестибюль заводоуправления, где привезли на продажу книги из местной книжной фабрики.   Все побежали,  а она осталась. Осталась не потому, что ей не были нужны дефицитные книги, а просто потому, что замешкалась почему-то. А когда она  увидела, что осталась в лаборатории одна, то сразу же в ее голове  в голове возникла ее сокровенная   мысль о жидком азоте.
                В одной  муфельной  печи у нее лежали сверла диаметром от 16-ти до 25 миллиметров, в другой – дисковые фрезы диаметром 50-100 мм. И она решилась! Будь, что будет! Судьба на ее стороне! И надо воспользоваться представившейся возможностью. Она отвернула пробку на горловине  сосуда Дьюара,  затем открыла дверцу  муфельной печи,  ухватила специальным рычажным захватом сверло, подошла к сосуду Дьюара, закрыла глаза и сунула раскаленное сверло в горловину сосуда.
                Она ожидала чего угодно, но только не того, что произошло в действительности. А произошло то, что ничего не произошло. Раздался громкий «пшык», из горловины сосуда повалил  желтоватый   пар газообразного азота  и на этом все кончилось.
                Наталья Владимировна вынула сверло из сосуда,  посмотрела  на него недоумевающее, пожала плечами  и бросила в специальный поддон, предназначенный для размещения  термически обработанных режущих инструментов. Затем взяла другое сверло из печи, самого большого диаметра, и опустила его в горловину сосуда. Произошло то же самое, что и в первом случае. Громкий хлопок и выплеск пара из горловины сосуда. Больше ничего!
                Так она пропустили через жидкий азот несколько сверл и несколько фрез. Не все! Примерно половину.  И ничего не произошло. Абсолютно ничего такого, заслуживающего хоть какое-то  внимания,  на чем можно было   заострить или хотя бы остановить глаз. Полнейшая пустота! Даже обидно стало. Столько переживаний из-за чепухи! Хорошо, что никого в лаборатории не было и никто не стал свидетелем ее позора.   
                И Наталья Владимировна никому не сказала о проведенном ею тайном  эксперименте. А в журнал исследований зона записала именно  те  данные,  которые и должны были быть записаны на этот календарный день ее работы по своей тематике.

  ***
                Прошло несколько дней и вдруг их завлабу звонит начальник   инструментального цеха и между ними состоялся такой разговор:
                --  Привет, Василий Петрович! – сказал начальник цеха, Анатолий Семенович Приходько, коренастый широкоплечий украинец из под Полтавы, приехавший когда-то  на завод по распределению после окончания Краматоргского политехнического института,
                --  Ты где это такой инструмент откопал, а? Три смены  у меня без «перезаточки»  проработали и как новые! Ты что с ними сделал? Ведь это революция в механообработке! Готовься к наградам! Но имей в иду, что испытывался этот инструмент у меня!  На актах испытаний моя подпись стоит! Значит, и я участник!
                -- Ты это о чем,  Семеныч, - не понял его завлаб,  - о каком  таком инструменте идет речь??
                -- Так это  я о твоих сверлах и о дисковых фрезах, которые ты мне прислал  три дня назад! Чудо, а не инструмент! Поздравляю! Но ты хоть бы предупредил меня заранее, чтобы я повнимательнее к ним отнесся! А то я все узнал со слов мастера, да технолога участка.  Ой, извини – ко мне тут пришли!
                И  с этими словами  начальник цеха прервал разговор. Василий Петрович, зав лаборатории по термической обработке металов, был опытным инженером. Он прекрасно понимал, что ничего такого революционного в механической обработке металлов с помощью режущего инструмента, изготовленного из специальных сталей, не предвидится в ближайшие десятилетия. И то, чем он занимается со своими работниками – это всего лишь  простой перелив из пустого в порожнее  уже известных способов, методов и приемов  механической обработки металлов. 
                Здесь все уже было известно до самых «пресамых» мелочей. Статью техническую или научную на эту тему  стало уже  проблемой опубликовать, а про изобретения  и говорить было нечего – редкость невероятная. Он сам защитил  пять лет назад кандидатскую  с большим трудом – всего лишь  три изобретения подтверждали его работу. Чего только они в лаборатории не делали, чтобы повысить стойкость режущего инструмента – все было бесполезно! Это направление механообработки металлов  было высосано до предела! И ждать здесь чего-нибудь существенного – было абсолютно бессмысленно!
                И вдруг этот звонок начальника цеха?! Что за ним  скрывается?  Никто из работников его лаборатории не был способен ни на что существенное. Так, обычные инженеры, сынки и дочки заводских начальников, пытающиеся из ничего сделать себе конфетку.  У большинства из них ничего не получится. Вот  он сам никак не  может себе докторскую сварганить – нет ничего такого под рукой, чтобы взять в основу работы.  А докторскую не мешало  бы заиметь!  Ой, как не мешало!
                Он набрал номер телефона руководителя  группы инструментов из быстрорежущей стали, неплохого в принципе тридцатипятилетнего парня, но никак не набирающего новых материалов на уже практически готовую диссертацию по механообработке:
              -- Володь, есть ли что новое у нас по «быстрорезу»? Надо бы статейку сообразить. План по публикациям у нас горит абсолютнейшее.
              --  Нет ничего, Василий Петрович! Я уж пытаюсь растворами какую-нибудь закономерность просчитать, чтобы заявку на изобретение оформить. Во всю пытаюсь. Но не получается. Все, что есть, мелочь абсолютнейшая.
              -- Нет ничего, говоришь? – в задумчивости потер ладонью  подбородок «завлаб», -  Тогда зайди ко мне. Есть разговор.
              -- Значит, так, -  сказал «завлаб» зашедшему парню, -   У нас с тобой появилась проблема. Туманное пока, малопонятная, но  серьезная и очень,  очень  заманчивое.  Поясню. Нами была   отправлена в инструментальный цех  партия сверл и дисковых фрез. Обычнейшая и самая   «зауряднейшая»  для нас партия.  Однако,  некоторые из инструментов, подчеркиваю, только некоторые,  по заявлению  «начцеха» проявили исключительную стойкость при механообработке.  Три смены подряд  без «перезаточки». Пулей в цех – найди эти инструменты, осмотри их и проверь, так ли это! Если это так, то надо будет срочно узнать, чьи они и откуда они у нас с тобой  появились.  И никому ни слова! Надо самим  сначала разобраться и  понять, что это и откуда.  Потом уж и выводы делать!
               -- Что? Что? – воскликнул в изумлении  парень,  - Три смены без «перезаточки»?! Василий Петрович! Да такого быть не может!
              -- И я считаю, что быть не может! – развел руками «завлаб», - но «начцеха» утверждает, что мы ему дали именно такой инструмент.

***
                Где-то через час руководитель группы вновь сидел перед «завлабом» и вместе с ним  в лупу рассматривали принесенные им в сумке инструменты.  Они были, как новенькие! Хотя по заявлениям работников инструментального цеха, как и самих рабочих, так и мастера с технологом, они  проработали почти три смены. По документам эти инструменты  числились за  Натальей Владимировной. Срочно вызвали ее.      
               Она ничего не знала о неожиданном свойстве   своих инструментов. Самое поразительное было в том, что она  совсем  забыла про эти  свои  эксперименты  с жидким азотом.  Она никому ничего не сказала. Не сказала потому, что результатов  никакого не было – пустыми оказались ее  ожидания. Поэтому, чего говорить, чего рассказывать?  Срамиться только! Ну, сделала и сделала – подумаешь, событие какое!   Убедилась, что на самом деле ничего не происходит   и   выбросила из головы.  Ведь  кому расскажешь – смеяться начнут над тобой.  А ей это нужно – в посмешищах ходить?  А потом все забылось, как и не было ничего.
                И она по началу никак не могла понять, о чем речь идет.  По маркировке на инструменте восстановили день обработки инструментов и технологию их  термической обработки.  Все, как обычно. Ничего особенного.  Причем, часть инструментов была с обычной стойкостью, а часть с  увеличенной во много раз.  Хотя по записям в журнале все они шли по одной технологической карте. Но потом она вспомнила тот день и до нее дошло, что это те самые инструменты, которые она опустила в жидкий азот! Точно! Те самые!  И никакие другие!
               Она испуганно ойкнула и прикрыла рот рукой. «Завлаб» впился в нее взглядом:
             -- Наташа, что ты с ними сделала? Что? Говори, не бойся!
              -- Я их раскаленными  в жидкий азот опустила, - проговорила она и по девчачьи  жалобно добавила, -  Простите меня! Я больше не буду!
               -- Ты с ума сошла! – вырвалось одновременно из уст обеих мужиков.  Причем, вырвалось совершенно искренне! Потому что никому из них никогда бы в голову не пришла мысль  опустить раскаленные до бела инструменты в жидкий азот! Никогда! И ни за что! Потому что это действительно было настоящим сумасшествием!
                Потом они посмотрели друг на друга и расхохотались!  Ай, да Наталья Владимировна! Ай, да  простота святая!  Воистину – «дуракам» на счастье везет! Сделала открытие, да еще и оправдывается!

                ЭПИЛОГ

                История эта закончилась довольно прозаически. Через два года завлаб защитил докторскую, где  методика  термообработки режущего инструмента  при его охлаждение  в сверхнизких средах, была основной в его тематике. Перед ним кандидатскую диссертацию защитила Наталья Владимировна и ее руководитель группы.  А потом уже и остальные ребята из группы «быстрореза».  Всего пять человек.  Причем защищались все они на «Ура!».
             Лабораторией в течение двух лет было получено целых восемь автоских свидетедьств на изобретения - такого не было никогда за всю историю существования лаборатории. Было много технических и научных статей в различных  технических журналах,  была премия Совета Министров за новую технологическую  разработку с большой перспективой на внедрение, были звания лучшего технолога Министерства и так далее и тому подобное!
               Но потом все потихонечку затихло.  Способ термической обработки металлов с использованием сверхнизких температур несмотря на свою  внешнюю эффективность оказался слишком уж сложным в своем практическом использовании  из-за технических опасностей   в обращении с жидким азотом. Нужно было создавать специальные установки для дистанционной работы с жидким азотом, а это было непросто и могло стать рентабельно лишь при массовом производстве инструмента.
              А вот спроектировать что-то простое, удобное  и безопасное в работе с жидким азотом в любых производственных условиях с наскока не получилось. Это была слишком уж сложная техническая задача, которая далеко не каждому по плечу. И интерес к жидкому азоту  умер. Испарился, как испаряется  сам жидкий азот, случайно пролитый на бетонный пол лаборатории.
               И сама Наталья Владимировна не любит разговоров о жидком азоте и  своем нечаянном открытии. Было здесь что-то неприятное и даже обидное для нее. Как будто ей объяснились в любви и предложили руку и сердце, а вот на свадьбу позвать забыли и обошлись без нее.  Обманули. Досадно! Очень!