Юность оголтелого романтика

Я встретил Риту

Я отыскал тебя не под цветистым зонтом
И не весной над розами в саду.
Вставали волны выше горизонта,
Гремя и пенясь в бешеном аду.

Я ревновал тогда тебя к прибою,
Что с бурной пеною тебя на гребне нёс ...
И было небо ярко-голубое,
И пряди мокрые растрёпанных волос.

Мы шли, обнявшись, тёмною тропою,
Пугая шорохи, уснувшие в кустах...
Смешал я небо с грешною землёю
И видел звёзды лишь  твоих глазах.

Из судеб двух одна нам лишней стала.
Я знал,  что тесен был нам шар земной,
Что ты меня тогда искала,
Когда я встретился с тобой.

Сжимал я руки дорогие
И шорох волн над миром плыл...
И был ли ты,  Колумб, счастливей,
Когда Америку открыл?



РЫЦАРЯМ  ДОРОГ  И  ПОБЕРЕЖИЙ

Вам, кому впечатления свежие -
Ценнейшие жизни штрихи,
Вам, рыцари дорог и побережий,
Я посвящаю стихи.

Стихи, где рифма едва намечена,
Тяжёлые, как рюкзак вечером.
Я тем адресую послание это,
Кто достоен считаться бродягой, поэтом.

Не тот поэт, кто аудитории разнадушенной,
Картинно облокотясь о рояль,
Ноет стихи о фиалке засушенной,
Пачкает сладким "туманную даль".

Поэт - это тот, кто к любимой своей
На балкон поднимется по верёвке,
Кто истратит последние пять рублей,
Покупая цветы незнакомке.

Поэт - это тот, кто СУМЕЛ УВИДЕТЬ,
Не важно, о том напишет ли.
А если напишет, не позаботится, чтобы эти стихи
В опрятненьком томике вышли.

Пусть форма стихов тех совсем не блестяща
И нет в них красивых и глянцевых слов,
Он может читать их аудитории, состоящей
Хоть из километровых столбов.

Он, крюк гигантский ногами измерив,
Голодный, как тысяча пустых животов,
Расскажет, как шторм ломится в берег,
Дрожащим от ветра дорожным отметинам.
 
Как, усталый после бутылки вина,
С камня встаёшь, качаясь,
Как на дороге размытой ревёт грузовик в ночи,
Как искры на ветках дрожат, встречая
Первые солнечные лучи...

Мы те, кто голодным свой хлеб отдавали,
Ругались и кашляли в дыму.
И руки наши костры разжигали
В Якутии и в Крыму.


Мы только болеем на тёплой перине.
Терзают нам мягкие кресла зад.
Нам нужно шагать с караваном в пустыне,
Как люди шагали столетья назад.


Мы вышли в дорогу на раннем рассвете,
Раскручивая пружины жизненный завод.
Нам нужно в космос лететь в ракете,
Как люди взлетят через какой-нибудь год.


И дальше в дорогу, вперёд и дальше!
Жизнь расстояньями мерь,
Пока не появится на горизонте последний,
Нами не пройденный метр.

Мы молоды, и не раз ещё встретим в дороге рассвет...
Я вам посвятил стихи эти, бродяга сам и поэт.
Тем, кто ради каши простой шницели бросил и омлеты,
Тем, кого укрывают от зноя опалённых деревьев скелеты,
 
Тем, кто оставив отдых короткий,
Стиснув зубы, шёл до победы.
Вам, небритые подбородки,
Вам, стоптанные кеды.

1960

 
Моему  другу  с севастопольских  школьных  лет  Володе  Холкину  (Рыжему).   Мы 
одновременно  учились  в  Ленинграде:  я  на  филфаке  ЛГУ,  а  он
осваивал  профессию  радио-инженера  в  одном  из  военно-морских 
училищ.

(Между  нами  говоря,  рыжим  он  никогда
не  был,  а  был  каким-то  невыразительным  блондином.  Но  разве 
можно  было  называть  такого  парня Блондином?!  Талантливый,  умный, 
отважный,  смесь  физиколирика  с  лирикофизиком.  Так  что "Рыжий" -
это  что-то  вроде  "знака  доблести".)


Мы живём почти что рядом, но никак не погулять -
То ты в море, то в эфире... Где тебя вообще искать?
Ты отметил день рожденья (вот бы праздник был!).
Я хотел тебя поздравить, а потом забыл.
А теперь над головою снова самолёт.
Снова в дальнюю дорогу чёрт тебя несёт.
Не на тройке с бубенцами - рысью иль в карьер -
Ты летишь, толкая носом звуковой барьер.
Я сегодня неподъёмный. Я не полечу.
Но вдогонку пожеланья всё же прокричу:
Чтобы было всё, как надо : солнышко в Крыму,
Чтоб побольше умирало комаров в дыму,
Чтоб трудней, чем на бумажке, был твой путь всегда,
Чтобы булькала во фляжке вкусная вода,
Чтобы плеч не натирали лямки рюкзака,
Чтобы с первого удара бил наверняка!
Из тебя не выйдет, Рыжий, старый дряхлый дед,
И поэтому желаю жить тебе сто лет.

1961



              ...........

Упакуем, парень, чемоданы.
Города неоном изошлись.
Есть в двадцатом веке капитаны.
Есть на свете Зурбаган и Лисс.

Может, что-то в формульном кошмаре
Ты терял, искал, не находил?
К чёрту всё! Вон там, в портовом баре
Капитан нас выпить пригласил.

Вон сидит он, ловит ветер носом.
Завтра, чуть прорежется заря,
Он прикажет, и его матросы
Выдерут из грунта якоря.

Дрогнет стрелка остриём к восходу,
С чёрных рей закапает роса,
Ветерок, почувствовав свободу,
Вцепится с разбегу в паруса.

За кормой кривляются витрины,
В телевизорах страстей туман...
И уходят в море бригантины,
Держат курс на Лисс и Зурбаган.

И не вспоминают, что забыто,
Сколько поражений и пропаж -
Так идут по свету люди Флинта,
Всю планету взяв на абордаж.

Пал ли штиль, или гудят вантины,
Жжёт ли солнце, дым ли ест глаза,
Но несут над миром бригантины
Светлые тугие паруса.

1961

НАШИМ ДЕВЧОНКАМ, КОТОРЫЕ УХОДИЛИ ОДНА ЗА ДРУГОЙ

Ты ушла одна, а я остался
Средь чужих портов, как средь могил.
Потому, что сделалась ты старше.
Я - таким остался, как и был.

Значит, так и надо. Я не спорю.
Посмотри последний раз в глаза:
В флибустьерском дальнем синем море
Бригантина поднимает паруса.
 
Видишь там жемчужные гавани,
Горизонты прозрачные пальмовых стран?
На борту корабля, уходящего в плаванье,
Одноглазый ждёт капитан...

Нет вопросов? Значит, нет ответа.
Ты идёшь к покою от мечты.
Пусть вдали от моря нежный ветер
Трогает в саду твоём цветы.

Я тебе желаю счастья и любви,
Той, что называется "до гроба".
А ещё желаю доброго пути,
Как тогда, когда мы были молодыми оба.

1961

НАС КТО-ТО ИЩЕТ

Тучи на небе низко. Серый не виден месяц.
Плохо, когда один ты в ночь такую, как эта.
 
Ребята, нас кто-то ищет - идёт один по дороге.
Ребята, нас кто-то ищет, ищет, найти не может.
То рядом он, то уходит, и звук шагов уж не слышен...
Слабый фонарик точкой... Ищет, ищет, ищет...

Вот слышен стук его сердца в ночи пустой и тёмной.
Нельзя пустоту такую одним лишь сердцем заполнить.
Сердце - ведь это так мало, если оно во Вселенной
Одно, и безмолвные звёзды пялят пустые глазницы...

Выйдем,  ребята,  крикнем  сквозь черноту  ночную,
Яркий фонарь зажжём  мы, угли  костра  раздуем.
Пусть  он  увидит  близко  светлый  конец  дороги.
Снедь  из  мешков  достанем:  может  быть,  он  голоден.

Пусть  он  себя  согреет,  к  нашим  плечам  прижавшись.
Каждый  подаст  ему  руку.  Мы  потеснимся  в  палатке.
Наших  женщин  улыбки  будут  добры  и  нежны.
Если  нас  кто-то  ищет,  мы  ему  очень  нужны.