Знакомство по объявлению

 Вечерело. Семён смотрел телевизор. Настроение было паршивым – надоело одиночество. В этом городе он жил недавно. Приехал сюда Семён по совету сестры и был очень недоволен новым местом жительства. Летом куда ни шло: то по городу побродит, то на садовый участок к сестре съездит. Но впереди – зима, и коротать дни в гордом одиночестве становилось всё тоскливее. При встречах с сестрой Семён всё чаще стал настаивать:
-Ты бы меня познакомила с какой-нибудь женщиной, чтобы  богатенькая была и одинокая, без детей.
- Да где же их, таких, найти? - смеялась сестра.

Из себя Семён был видный – высокого роста, крепкий, не пил, не курил. Всю свою сознательную жизнь работал в органах внутренних дел водителем. В технике разбирался неплохо, у сослуживцев пользовался авторитетом. И всё бы ничего, но уж больно скупой был Семён, всё копил на чёрный день, а зачем, и сам не знал. Из-за этой скупости и ушла от него жена. На следующий день после похорон матери собрала Варвара свои вещи и переехала в её дом. Детей у них не было, в чём опять же был виноват Семён. Когда после свадьбы Варвара забеременела, он настоял на аборте:
- Не время ещё, нужно мебелишку купить, приодеться.

А когда всё прикупили, выяснилось, что тот аборт стал для них роковым и Варвара родить уже не сможет. Так и прожили вдвоём более двух десятков годов. Деньги всегда были при Семёне. Бывало, просит жена на покупку, а он ей одно твердит:
- Время не то, чтобы шикарить, ещё в старом ходить можно.
Маялась она, маялась, бросила всё и уехала в родительский дом. Хорохорился Семён, мол, никуда не денется, приедет как миленькая, в селе сложно жить. Но прошёл год, а его Варвара не возвращалась. Совсем загрустил Семён на новом месте, ходил по квартире из угла в угол.
- Поедь, привези Варьку, чего выпендриваешься, - уговаривала сестра.
- Нет, Галя, не поеду. Я её не выгонял, сама уехала, - сердился Семён.

Не найдя ни одной интересной телепередачи, Семён выключил телевизор, попил чайку и уже стал готовиться ко сну грядущему, когда раздался телефонный звонок. Звонила Галина:
- Ты знаешь, у меня в руках газета, здесь столько невест!
- Ну, ищи деревенскую, с коровой и периной, - потребовал Семён.
Галя зачитывала различные варианты, но никто ему не нравился – то шибко умная, то без квартиры. Но, наконец, он обратил внимание на одно заманчивое предложение: «Одинокая женщина, живущая в своём доме в пригороде…». Возраст такой, как у Семёна. «Раз одинокая, значит без детей», - рассуждал он. Были, правда, и сомнения – никаких данных о себе: ни роста, ни веса, ни материального положения, и о привычках ни слова  - деревенские бабы вроде бы как не курят и труд любят. «Если написала в газету, стало быть, стоящая женщина», - успокаивал себя Семён.

Весь остаток вечера обдумывал содержание своего послания, даже фотографии перебрал, да вот только не нашёл подходящей: на всех снимках он был в милицейской форме, и лишь на одной без неё, но уже лысый. Принял решение – фотографию не высылать, пока не придёт ответ с описанием  «тактико – технических» данных претендентки.
Наутро, сразу после девяти, подался Семён на почту за конвертом. Писем давно никому не писал и, когда  узнал стоимость конверта, то открыто и громко возмутился:
- При коммунистах пять копеек стоил, а вы скоро догоните до стоимости булки хлеба. Бардак! - сделал заключение Семён, но один конверт всё–таки, с горечью в душе, купил -  интерес к одинокой сельской особе с домиком был выше денег. На обратном пути стал бранить сам себя: «Что стоило старому дураку вечером письмо сверстать, сейчас только бы написал адрес и сразу его отправил».

Долго сочинял Семён своё послание. Три раза переписывал. То хвалился, что работал в милиции, то  скрывал свою причастность к ней. Письмо получилось коротким:  указал возраст, рост, вес свой не знал, поэтому опустил этот момент. Сообщил, что имеет «Москвич» и даже приписал – «в хорошем состоянии». Наличие у себя квартиры решил утаить. «Если что получится, к ней поеду жить», - подумал Семён, в конце приписал – с уважением, пенсионер МВД». Расписался, поставил время и дату. Заклеил конверт и тут же отнёс его на почту.

Он уже представлял себя сельским жителем, с гаражом возле дома и злым псом во дворе. Наконец-то будет с кем хоть словом обмолвиться. Начал считать дни, сколько будет добираться его послание, когда придёт ответ. Позвонил сестре, похвалился, что отправил письмо.
- Ну, ты молодец! Я думала, ты пошутил, - обрадовалась Галина.
- Какие могут быть шутки, сельские женщины на дороге не валяются, - строго сказал Семён.

Через две недели пришёл ответ от «дамы сердца». Семён тут же позвонил Галине. Вдвоём, с большим трудом, они изучали содержание письма. Всё было так, как Семён и предполагал. Катя, так звали одинокую незнакомку, с потешной фамилией ПУЗАТИКОВА, работала в школе. Симпатичная местами, материально обеспечена. Живет хорошо. Есть большой огород, куры и даже корова. Семён торжествовал! Ухватил Галину за плечи.
- Эх, сеструха! Натурального молочка вдоволь попью, оно очень полезно.
- Дурень думкой богатеет. Подожди торжествовать, что-то сомневаюсь я, - покачав головой, высказала сестра.

Письмо было написано карандашом, до половины – простым, а дальше – зелёным, ужасным почерком. В тексте Семён насчитал двадцать четыре ошибки, даже его имя было написано через букву «Э» - СЭМЭН. Данная особа не тянула на сельского учителя, скорее на уборщицу сельской школы или кочегара. В конце письма «дама сердца» пригласила Семёна в гости, с каверзной припиской, которую тот долго не мог понять, и только сестра смогла разобрать: «Лучше один раз в постели наяву, чем сорок раз в письме». Эта фраза ни сестре Гале, ни Семёну не понравилась.
- Вот какую похабщину написала, - возмутился Семён.
Конверт был подписан детским почерком, шариковой ручкой.

Долго обдумывал Семён, как ему быть. У местных жителей узнал расстояние до места, где жила «его судьба» - семьдесят километров отделяло его от сельской красавицы. Семён подсчитал по расстоянию затраты на бензин и решил поехать на «смотрины» в ближайшие выходные, пока не ударили сильные морозы. Три дня он готовил свой «Москвич», убрал в салоне и даже помыл в багажнике.
Субботним утром вместе с Галей отправился в путь, прихватив пустую трёхлитровую банку под молоко, чем очень рассмешил сестру:
- С пустой посудой едешь – к пустой дороге.
- Сплюнь и постучи три раза. Последние деньги на бензин ухлопал, - сердился на неё Семён.

Дорога была хорошей, время пролетело незаметно. В райцентре местные жители показали улицу. Подъехали к указанному дому, хотя то, что увидели, домом назвать было нельзя. Перед ними стояла «избушка на курьих ножках» или же «хижина дяди Тома»! Видимо, эта постройка сохранилась со времён царя Гороха. Семён резко изменился в лице, выключил радиоприёмник в машине. Напрочь пропало желание заходить даже во двор.
- Ну, ладно, столько проехали, давай зайдём, может хозяйка лучше избы, - настаивала Галя.

- Да-а, - протянул Семён, - пятнадцать литров бензина коту под хвост, один конверт и три листа бумаги, моторесурс машины, плюс потрачено время.
Забора у дома практически не было, только кое-где торчали редкие обломки от штакетника. Калитка валялась во дворе. Дверь в «хижину» была заперта. Постучали в окно – тишина. После повторного стука послышались шаги.
- Кого там черти носят. Ты, блин, Нюрка, что ли?..

Отворилась со скрипом дверь. На пороге стояла квадратного телосложения женщина, весом не менее ста двадцати килограммов, в видавшем виды платье в горошек. В области живота горошек практически не просматривался, то ли от сильного загрязнения, то ли просто горошек растаял от температуры пышного тела хозяйки. Лицо её было заплывшим с перепоя. Во рту дымилась папироса. Под левым глазом красовался разноцветный синяк недельной давности.
- Тебе чего надо, самогона или чё? - гаркнула она прокуренным, хриплым голосом.
- Это вы писали объявление в газету? – робко спросила Галя.
- А, вот это кто! - протрубила хозяйка. – Проходите, я вас ждала.
- Так это вы Катя Пузатикова, или нет? – уточнила Галина.
- Да, это я! Чё, блин, не похожа? Да заходите!
- Да нет, спасибо, как-нибудь в другой раз. Нам с красивыми да ещё курящими не по пути, - зло съязвил Семён.
- Какого чёрта тогда приехали? Пошли бы вы… - и захлопнула скрипучую дверь.

Возле дома стоял полуразрушенный сарай, живности в котором давно не было. Здесь же валялась чудом уцелевшая мятая аллюминевая фляга, которую и прихватил Семён.
- Зачем она тебе, под молоко что ли? – засмеялась Галина.
- Сдам в металлолом, хоть немного расходы оправдаю, - со злом процедил несостоявшийся жених, резко запустил двигатель, тронул с места так, что у Галины слетела шапка с головы.

- Семён, а ведь умные раньше попы были, когда фамилиями наделяли. ПУ-ЗА-ТИ-КО-ВА, ну хохма! – заливалась Галина.
Семёну было не до смеха. Он смотрел на дорогу, бурча что-то себе под нос.
- Да, это ты верно подметила, - улыбнулся Семён и почесал затылок.
- Слушай, Семён, мне кажется, у тебя майонезу не хватило бы на этот горошек!..
- Хватит языком чесать, сама кандидатуру насоветовала, а теперь потешаешься. Высажу вот, тогда посмеёшься.
- Ладно, брат, не обижайся, считай, что нам не повезло. Налей лучше стаканчик деревенского молочка, - и рассмеялась пуще прежнего.
- Не вздумай поделиться результатами нашей поездки с Васькой своим, будет до смерти подкалывать.

Подъезжая к городу, Семён со вздохом сказал:
- На следующей неделе получу пенсию и поеду к Варваре, хватит ерундой заниматься. Лучше моей Варьки никого нет на белом свете…