Родственных отношений нет

Собираюсь в деревню. С ноября не был. Особо не тянуло, да и сейчас не пойму – хочу я туда, или нет. В последний раз визит в деревню закончился тем, что один из братьев, по имени Владимир, исчерпав небогатый запас вербальных аргументов, пошел на меня в рукопашную атаку. Но, правда, быстро  спохватился, и даже позже прислал заочные извинения. Остальная деревенская братия, присутствовавшая при этом, молчала – «…народ безмолвствовал», как у классика.

Тогда мы сразу уехали из деревни, и за прошедшее время не поступило ни одного звонка, не прислано ни одного слова, не издано ни одного звука. Мои же фонтаны – у всех на виду, я не скрываю своих идей и настроений.

За это время дети окончательно отдалились. Лучше всех ситуацию описала моя младшая дочь: «У нас сейчас все хорошо, что еще нужно?». Сестры в большинстве своём молчат, как и двоюродный брат, который за последние 30 лет, да и вообще, не написал мне ни одного письма.  А я помню, как его мать, полуграмотная Екатерина Семёновна, регулярно писала нам письма из деревни. Она чувствовала такую потребность. Нынешние избавились от нее полностью – у них сейчас все хорошо...

Интернет тоже становится неинтересен. Народ пишет о чем угодно, только не о том, что на виду и волнует. Чаще всего это мировые проблемы, которые предлагается решать одной фразой. Или про власть, которая и так, по-моему, во всем виновата, что очевидно и не должно вызывать сомнений у нормального человека. Тут я являюсь сторонником господина Лимонова, который и говорит, и делает. Никто не рассматривает отношения людей, национальную культуру, уж не говоря о деревне, родине.  На мой же взгляд, следует не глубокие, но чужие фразы повторять, а хотя бы не забывать своих близких людей.

РПЦ самоустранилась, и поэтому к ней есть претензии. Полторы бабки, приходящие в сельский храм, считаются достаточным явлением. А что вся окружающая местность гибнет в безделье и в алкоголе – никого не беспокоит.

И вот я думал все эти месяцы – как же всё это охарактеризовать?  И надумал! Текущий лозунг такой – «Родственных отношений нет». Молчание, драки, беспробудное пьянство – это не родственные отношения. Все кругом родственники, но отношения не родственные.  Я прекрасно помню предыдущее поколение – отец, его сестры, брат, другие - они были рады друг другу, между ними были родственные отношения.  Сегодня все изменилось, родственных отношений нет.

Вот под этим флагом я и поеду в деревню. Ни к кому там не пойду.  Только на родовое кладбище в Сельцы, да к тетушке Дине Ивановне в Лешни, которая всегда рада меня видеть, т.к. она представляет то самое, предыдущее поколение.  Таков дух времени, все идет к апокалипсису.

Кстати, наметилась определенность и с распределением культурных ценностей в нашем роду. Я, все - таки, как-то ближе к правому флангу культурного фронта, там же Александр Гаврилович, видимо есть и другие замечательные люди.  На левом фланге замыкающим, безусловно,  является тот самый брат Владимир с недостаточным словарным запасом.  А между нами помещаются все остальные сестры, братья, дети, племянники и племянницы, далекие и близкие. Границы установлены, как верхняя, так и нижняя. Это уже хорошо.

Буду молиться за всех. Эту функцию РПЦ я признаю. Но, молиться буду издалека, не приближаясь, ввиду бессмысленности и невозможности диалога с нынешними родственниками, что совершенно доказано практикой последних лет.   Я сделал все, что мог.  Эксперимент завершен. Наблюдения продолжаются…