Золото народа. Глава 6

                6

  После осмотра и перетряхивания старья, лежавшего сверху, Борис снова принялся за поиски дедова клада. Пришлось передвигать мебель. Он просмотрел и простучал задние стенки и все ниши, но ни к чему придраться не смог: все было сделано как следует. А вот в шкафу его внимание привлекло массивное основание. Чтобы лучше  туда  подобраться, Борис положил шкаф на пол, и он сразу  занял полкомнаты. В основании  шкафа друг на друге лежали две деревянные плиты.

- Вот козлы! Столько добра перевели, — не выдержал Борис. — Наверное,  на мебельной фабрике одна оказалась лишней. Может, из-за таких, как они,  раньше  мебели не хватало.

Борис переключился на диван, и ему показалось, что заднюю стенку недавно приколачивали. Сердце ёкнуло.

«Вот оно! Свершилось! Я сейчас разбогатею».

Дрожащими руками он оторвал фанеру и добрался до пружин на спинке. На Бориса полетела пыль. Сверху пружины были перетянуты брезентовыми ремнями. Глотая пыль, Борис полез внутрь, перетряхнул всё содержимое, но, как он не копался, — ничего  не нашёл: везде было пусто.  Этим он не ограничился и стал потрошить внизу. Больше всего досталось толстому слою ватина, лежавшему на пружинах. Чтобы добраться до днища, пришлось  его снять. Ватин местами  был протерт до дыр, а  после его вмешательства  превратился в жалкие лохмотья. Пострадали и пуфики. Внутри  оказались только опилки и вата. Золота нигде не было.

«Куда же он его спрятал? Ну  куда?» — ломал голову Борис.

Новое время пришло и в этот некогда элитный дом. Как бы ни хотели  старые жильцы его остановить, сделать они этого уже не могли. Кто-то из новых «богатеньких буратин»  купил здесь квартиру и теперь вовсю занимался её перестройкой. Было слышно, как где-то наверху сверлили и ломали стенку.  В этом шуме и грохоте рождалось что-то новое. Старые стены и потолки одевались в красивые  строительные  материалы, каких раньше здесь не видели.

Следующей на схеме у Бориса была ванная  комната.  Здесь ему тоже пришлось повозиться. Из -под ванны он вытащил целый мешок хлама. Похоже, что там  не убирали с момента постройки этого дома. Борис  простучал кафель на стенах, и ему показалось, что звук  одной плитки более звонкий. Это  натолкнуло  на мысль, что под ней может быть полость, в которой и находится тайник. Толстые стены этого дома  вполне позволяли углубиться даже на полтора кирпича. По мнению Бориса, этого  с лихвой хватило бы для того, чтобы спрятать всё состояние деда. Острой  стамеской он обстучал вокруг плитки и   попытался ее снять, но плитка сидела мертво. Пришлось  её ломать. На пол полетели осколки  и штукатурка. Однако конечный результат оказался плачевным: кроме  вогнутой голой  стенки ничего там не было.

Чертыхаясь, Борис переключился на кладовку. В эту кладовку дед  свалил всё, что   когда-то   стало ненужным. Это барахло  копилось годами, дожидаясь своего времени, и вот оно пришло. Возле двух стен полки доходили до самого потолка. На них лежали  чемоданы и какие-то коробки. Всё это он видел  и раньше, но не обращал внимания: лежит тут, ну и пусть себе лежит.

Зазвонил телефон. Борис  решил не  подходить, но телефон долго и настойчиво его призывал. Звонивший будто знал, что Борис дома. Оказалось, это Нина.

С этой милой и красивой девушкой он познакомился в круизе по Средиземному морю. Не заметить её было невозможно. Она, как фотомодель, украшала  теплоход. Все походило на сказочный сон — море, солнце и любовь… Казалось, что эта любовь на всю жизнь. Однако круиз  быстро закончился, и вместе с ним почему-то ушла и его любовь. Борис снова стал встречаться с Ольгой, но Нина чувствовала, что ему нужна, и за него боролась, как могла. Временами Бориса она так доставала, что ему хотелось послать её ко всем чертям. Он собирался с ней разобраться, и каждый раз  как будто  кто-то его останавливал. Наконец он понял, что без неё уже не может. Ему хотелось слышать  звонкий голос  этой длинноногой девчонки и выполнять её капризы. Запах её светло-русых волос преследовал его повсюду. Её стройное упругое тело снилось Борису по ночам. И  сейчас, услышав голос Нины, он обрадовался, как мальчишка. Она приглашала  его к себе, и Борис  сразу согласился.  Теперь перед ним стояла сложная задача — как в один день совместить оба свидания и при этом организовать всё так, чтобы не пересеклись  пути обеих девушек.

Среди всех тюков и свертков, которые он снял с полки, выделялись два больших фибровых чемодана. Как добротные дубовые бочонки, они были стянуты деревянными обручами, а на уголках  красовались никелированные накладки. Как догадался Борис, чемоданы были  трофейными: с ними дед пришёл с войны. Сам не зная почему, Борис открыл чемодан, выглядевший намного проще и скромней.

«Сейчас таких, конечно, уже не выпускают, — перетряхивая его содержимое, думал Борис, — а в свое  время они были самыми модными, самыми ходовыми. Такие же, как этот,  теперь где-то валяются в отцовом гараже».

В чемоданах лежала потрепанная  одежда и рваная обувь. Китель без погон, галифе… А  двубортный пиджак  еще  можно было бы поносить: он снова вошел в моду. Борис напялил на голову мятую шляпу, которую вытащил из кучи тряпья, и пошёл к зеркалу. Своим  видом он остался вполне  доволен.

«Еще бы кольт и джинсы  — и можно сойти за ковбоя».

В одном трофейном чемодане Борису попалась  портупея и новенькая кобура от браунинга.  Самого пистолета нигде не было, но на  его возможное наличие указывал  маленький мешочек с двумя обоймами патронов. Борис нисколько бы не удивился, если бы нашел у деда трофейный патефон или подзорную трубу, но чтобы кобуру с патронами…

«Да, совсем непростой был дедуля. Очень непростой, — рассматривал патроны Борис. — Вот он сидел тут один, как рак-отшельник. Золотишко стерег. Ай да дедуля!»

В коробке, стоявшей в углу, Борис  увидел кинжал. Это оказался немецкий штык-нож с длинным обоюдоострым лезвием.

Стемнело. В открытое окно ворвался протяжный — раздражающий сигнал машины. Он бил по ушам, выводил из равновесия. Кого-то упорно вызывали на улицу. Из соседнего окна закричала пожилая женщина. Её кто-то поддержал. В мгновенье двор наполнился разноголосыми негодующими криками. Они заглушили  звук  машины.  Сигналить  сразу перестали.  Борис про себя посмеялся и отошел от окна.

Чутье ему подсказывало, что нужно опять вернуться в кабинет деда и повторить   всё сначала. Снова, как в первый раз, Борис начал с письменного стола. Сейчас он его полностью разгрузил и перевернул вверх ногами. В столе что-то зашуршало и как будто съехало с места. Послышался глухой удар.

«Вроде там пусто, всё  содержимое лежит на полу. — Борис  с недоумением посмотрел на стол. — Что же там стукнуло?  Может, столешница? Она толстая. Толстая, толстая. Столешница толстая», — машинально повторял он одно и то же

Под столешницей Борис увидел толстую фанеру. На первый взгляд она казалась одним целым с этой громадной столешницей, но, хорошо присмотревшись, Борис разглядел  небольшую плотно закрывающуюся дверку, прикрепленную с краю. Она была так мастерски сделана, что если бы стол стоял на своих  ногах, он бы её не увидел. Фанера закрывала  нишу, в которой был тайник. Борис сунул туда  руку и, покопавшись,  вытащил  завернутый в тряпку сверток и полиэтиленовый пакет. В свертке он нашел пистолет, а в пакете — толстую тетрадь.