26. Перед началом конца

      
«Лучше терпеть зло, чем причинять зло».
      ГЕРМАН ГЕССЕ.
      
      Всю нашу жизнь в поселке Бурхала Ягоднинского района Магаданской области можно условно разделить на два примерно равных по времени периода: от начала перестройки и до развала Советского Союза; от развала СССР и до распада нашего с Наташей семейного союза.
      Собственно, первые полтора года нашей бурхалинской жизни были столь насыщены проблемами, напряженными для нас, что само начало перестроечного времени в Стране Советов, затеянное Горбачевым и его соратниками реформирование социалистического уклада жизни, как-то проходило мимо нас, задевая нас как бы по касательной. Только что родившаяся наша вторая дочь требовала к себе много внимания, точно так же и первоклассница Наташа тоже нуждалась в родительской заботе и воспитании. Еще мне нужно было как-то налаживать внутрисемейное взаимодействие с тещей, потому что ни у меня, ни у самой Раисы Михайловны не было никакого опыта такого взаимоотношения.
      Кроме того, нужно еще было и на работе как-то встраиваться в коллективную приисковую жизнь, искать в ней свое место - чтобы и работалось без излишних сложностей, и зарплата чтобы была неплохая.
      В конце концов, с работой я вроде бы нащупал тогда оптимальный вариант: летом работал на гидрооттайке дражного полигона, а зимой – на взрывном участке прииска.
      И там, и там работать мне нравилось. На гидрооттайке у электрика работы немало – нужно часто заниматься монтажом линий электропередачи, подключать-отключать от электрокабелей буровые станки, занятые забуриванием гидроигл в вечномерзлые золотоносные пески, следить за нормальной работой мощных электродвигателей насосных станций, подающих воду под давлением в систему оттайки грунта.
      Здесь были свои плюсы и свои минусы. Плюсом было то, что дражный полигон – это всегда вода, поблизости какие-то водоемы с рыбой, поэтому в обеденный перерыв я почти всегда успевал сбегать на рыбалку – проверить донки на налимов, «морды» для гольянов, просто удочку пару раз закинуть в надежде выхватить из прозрачного ручейка хариуса.
      Минусом же было то, что постоянно кто-нибудь из начальства среднего звена хотел «беззаботного» электрика привлечь на какую-нибудь не свойственную ему работу…
      А зимой бригады взрывников, состоявшие, как правило, из тех людей, кто летом работал на гидрооттайке или на промывочных приборах по добыче золота, каждый рабочий день с раннего утра разъезжались по разбросанным на десятки километров от базы полигонам, чтобы зарядить в подготовленные бурильщиками скважины тонны взрывчатки, и потом производили так называемый массовый взрыв, поднимая чудовищной силой сработавшей взрывчатки в воздух тысячи кубометров раздробленной на рваные куски мерзлой породы. Это был самый настоящий сюр – ходить среди поднятых на дыбы и откинутых в неровные продолговатые гребни мерзлых глыб, проверяя, все ли заряды сработали, вдыхая запах гари, видя крадущиеся между глыбами белесые, завивающиеся в кудрявые спиральки струйки газов, и видеть, как всё вокруг окрашивает в неестественный призрачный цвет собравшееся вверху прозрачное оранжевое облако превратившейся в ядовитый газ взрывчатки…
      Работа взрывника мне тоже нравилась. Особенно приятным было чувство силы, даже мощи, приходившее в момент, когда в воздух взлетала красная ракета, и я нажимал пусковую кнопку на взрывной машинке… Я много раз наблюдал за своими напарниками, когда они нажимали на кнопку, а я был рядом с ними во время этого момента. У всех тогда были глаза с сумасшедшинкой…
      После нескольких месяцев жизни в поселке Таскан, когда я последний раз попытался достичь успеха в советской торговле, закончившихся бегством к теще, в нашей семейной жизни стали всё чаще проявляться нелады. Ясное дело, неудачи мужчины уменьшают его рост в глазах женщины…
      Но у нас еще была общая цель – воспитание детей и приобретение кооперативной квартиры. По действовавшим тогда советским законам северяне получали право на внеочередное приобретение кооперативного жилья почти в любом городе Советского Союза после десяти календарных лет работы в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях. У нас такое право наступало в сентябре 1991 года…
      Летом 1988 года мы всей семьей отправились в очередной «северный» отпуск за три года. Впервые побывали за границей – в Болгарии и Румынии, а еще съездили в Среднюю Азию, посетили места, где я когда-то служил в армии и работал на электрификации железной дороги.
      В Болгарии было всё очень похоже на Советский Союз, а в Румынии очень удивили военные патрули, вооруженные короткоствольными автоматами, усиленная охрана гостиницы с туристами, блокпосты с бронетранспортерами на перекрестках улиц…
      В Средней Азии всё оставалось примерно таким же, как и 15 лет назад, в начале 70-х, только грязи на улицах и базарах было больше, да наркотиками торговали почти в открытую. Кто знал тогда, что через год почти по всем окраинам СССР начнутся народные волнения, прольется кровь…
      --------------
      
      На снимке: бурхалинцы на первомайской демонстрации 1986 года. В центре – Раиса Михайловна Шорникова. На переднем плане, полулёжа, Варюня Петина. В вязаной шапочке справа – Наташа Петина (младшая).
      Из фотоархива моей дочери Наташи.