Иманнуэль, курящий кот

Дым тонкими струйками поднимается к потолку, собирается в душистые облака и лениво рассеивается. Если забраться под самую крышу, на незакрытую балку, то вдыхаемый воздух будет таким терпким, словно куришь ты сам, а не все эти люди внизу. Но в этой забегаловке курят лишь дешевые сигары. И все же это – особенное место. Здесь можно отдохнуть и зализать свои раны. Это единственное безопасное место во всей этой чертовой стране, где собаки живут на крышах. Если бы кто-то еще знал об этом месте, мы бы часто встречались. Как та птица, которой я позавтракал недавно, впрочем, она была весьма к стати. Но чтобы пройти сюда – нужно пересечь тропу. Я перебегаю людям дорогу, а они в свою очередь перебегают дорогу мне. А, как известно,  следует следить за тем, кто пересекает тебе путь. Люди – несчастны, ведь у них так мало шерсти! Но именно человек обладает сигарами – высшая ирония.
- Давай быстрее, мне нужно тебе много рассказать!
- На кой мне твои рассказы?
- Да пойдем, я сигарой тебя угощу.
Тогда эти двое  меня почти не задержали,  я смог пересечь дорожку, ведь у обоих вроде были волосы – я тщательно всматривался в их фигуры. Однажды я просидел на той стороне целый дождь, наблюдая, как огромный жук первый перейдет ее, ведь мой путь перебежал совсем гладкий экземпляр человека – к беде такие встречи.
Но тогда все закончилось благополучно. Я быстро занял свое излюбленное место, оставшись никем незамеченным. Прямо подо мной уселись те двое приятелей – при желании я мог нассать одному из них на макушку, но я просто вытянулся на балке – они закурили. Это был удачный вечер.
- Нужно гнать американцев, - как бы невзначай произнес один из них. Его фраза утонула в гуле бара не вызвав никакой реакции. Такие призывы стали в последнее время частыми здесь, их уже не говорили шепотом, а говорили решительно или же с оттенком досады. Я даже думаю, что это какое-то новое приглашение к диалогу, нечто сравнимое с «Холла, амиго»
- У них что задницы, что кошельки – все одинаково жирное. Такое не поднять.
- О! Я знаю человека, который знаком с неким, кто называет себя Другом. Говорят, он может все! Если мы присоединимся сейчас, то окажемся в самом центре…
- Да ты даже его не знаешь, Риккардо!

Я сейчас уже и не вспомню, чем тогда закончился их разговор. Помню только, что грубо прервали его: девушка зашла в помещение, и все посетители замолчали. Вообще-то обычно самок в таких местах приветствуют громко, с радостью и суетой. Но Камилла – особенная.  Когда заходит она, каждый замирает, и даже я сильнее вонзаю когти в дерево балки. Гулкий стук ее костыля заставляет биться наши сердца ему в такт, заставляет опускать взгляд, когда слышишь этот звук рядом. И мышь его знает, почему так происходит. Только лысый человек, что перебежал тому жуку дорогу, посматривает на нее, чаще украдкой, но иногда и прямо, словно вызывая.
      А сейчас здесь особенно накурено – внизу, подо мной и облаком терпкого дыма целое собрание людей. Сидят там Риккардо со своим приятелем, и лысый, и Камилла и еще множество знакомых и незнакомых мне лиц. Все они курят и испускают сладостный для меня аромат. Сегодня здесь отнюдь не дешевые сигары -  давно не было таких чудесных дней в моей жизни.  Я промотался в окрестностях немало закатов и давно мечтал о ночи здесь.
Люди внизу говорят что-то по очереди, обращаясь к статному мужчине в центре. Говорят много, быстро и  сбивчиво.  Незнакомец же лишь изредка вставляет отдельные замечания, ему в ответ публика разрывается смехом. Но вот проходит время, он поднимает свою ладонь, и в зале все умолкают. Друг, кажется, это и есть тот самый Друг, о котором рассказывал Риккардо. Он встает и обводит всех взглядом темных глаз. Ощущение, что он знает больше, чем все остальные в этом помещении. Он говорит не громко, но даже я сверху слышу слова так, словно кто-то шепчем мне  прямо в уши. Не самое приятное ощущение для котов. Люди, даже забыли о своих сигарах, и те бесполезно тлеют у них в руках. Я вздрогнул. Мне показалось или он посмотрел на меня? Он не мог видеть меня. Не мог. Просто слишком много табака после такого перерыва: за все эти дни я не сумел уловить и самого слабого сигарного запаха. Нужно выйти на улицу. Только теперь я чувствую в полной мере как устал,  в тот момент, когда ощутил на своей морде прохладу ночи.  Зачем-то я спрыгиваю с крыши и иду за тропу в сторону океана. Лениво вдыхаю всеми своими больными легкими влажный солоноватый воздух – это не как сигары, но, что-то в этом есть. Мне хочется лечь здесь, но люди шумно высыпают из бара, они собираются совсем близко от меня и начинают оживленный разговор. Среди них нет только Камиллы, да того лысого человека, наверное, они остались в доме.
- Я же говорил! Он –гений! – даже отсюда я вижу лихорадочный блеск глаз Риккардо. Мужчина эмоционально сорвал с себя шляпу, - вот оно! Завтра мы отправимся в другую жизнь! Другими людьми! И плевать на все, даже на саму смерть, ради нашей страны!
Собеседники Риккардо сохраняют какую-то угрюмость, кто-то тихо перешептывается, а иные и вовсе молча затягиваются своими сигарами. Чуть поодаль, глядя в сторону океана, облокотившись на высокую пальму сидит Друг. Меня раздирает желание подойти к нему и обнюхать, чтобы наконец понять насколько он особенный и насколько обыкновенный. В ноздри резко ударяет запах псины. Я озираюсь и, правда, вижу уставившееся прямо на меня мерзкое создание. На секунду мы замираем, но собака все же грубо нарушает вдумчивость этого вечера одним прыжком. С жутким лаем, она бросается за мной. «В бар, скорее на крышу!»- проносится в сознании, когда я уже настигаю тропу. Сердце бешено колотится. Собака охотничья, но пара мгновений и я буду в полной безопасности. «Балка, балка…балка…»
Собачий лай кого-то спугнул, кого-то у дороги. Перед самым моим носом мелькает женская юбка. Чуть не наступив на меня, бежит за ней тот человек. Лысый человек. Все кончено. Я ничего не успел сделать. Он перебежал мне дорогу.
- Ты не так меня поняла – кричит это чудовище.
Растерявшись, я останавливаюсь в ступоре и спустя мгновение чувствую зубы на своем хребте. «Нет уж, так просто ты мне не возьмешь». Рывком я поворачиваюсь  и вонзаю когти в нос собаке. Вырвавшийся визг ослабил хватку, только на одну секунду, но мне этого хватает. Бросаюсь к стене и взбираюсь внутрь через небольшое отверстие. Животное остается лаять снаружи, ему никак не забраться внутрь. Да и лаять не получается – люди снизу прогоняют его.
Теперь, когда моя жизнь вне опасности, я резко ощущаю боль и похоже кровь. Волоча задние ноги, я медленно возвращаюсь на свою балку. Теперь почти каждый снизу глазеет на меня, но мне плевать – это мое место. 
- Кто-нибудь может помочь? У него капает кровь! – Камилла взволнованно пододвигает стул, словно собирается сама лезть за мной. Только этого еще не хватало. Однако, Друг ее останавливает:
- Сейчас его лучше не трогать. Он же дикий, мы можем только навредить, - увидев, что девушка все еще взволнована, ободряюще добавляет: - у котов девять жизней, с ним все будет хорошо.
Девять жизней. Как часто я слышу об этом от людей. Но знают ли они на самом деле, что это значит? Знают ли они, что это не мои жизни, а жизни моих братьев и сестер, жизни моих родителей? Знают ли, они насколько привязаны друг к другу кошки и насколько одновременно одиноки?
 Дым тонкими струйками поднимается к потолку, собирается в душистые облака и лениво рассеивается. Изящными завитками терпкий аромат заполняет всю комнату, проникая в самый мой мозг. Он делает мои веки тяжелыми, а боль в спине едва ощутимой. Почувствовав прохладу, я проваливаюсь в сон.
 Светает. В помещении пусто и холодно. Я – жив, хотя бы потому что ощущаю сильную боль в спине. Рана не скоро заживет. Вдруг раздается деревянный стук, значит, Камилла здесь. Я медленно пробираюсь к отверстию в стене и выглядываю наружу. Несколько человек сидят на каких-то свертках.
- Я пойду за вами! – Вдруг говорит Камилла в дверях.
- Еще чего, тебе там делать нечего! Ты и здесь можешь помочь, - рявкает один из ждущих мужчин. Он поднимается и тянется, придерживая свою соломенную шляпу. Вдалеке видна еще группа людей. Когда солнце почти взошло, у дверей забегаловки образовалась внушительная толпа людей. Из дома, наконец, вышел и Друг:
- Ну что же друзья, если не мы, то кто еще для нашей страны сможет хоть что-то сделать! – взвалив  на плечи свой рюкзак мужчина медленно уходит прочь. Его примеру следуют и остальные, так же немногословно, с неестественно-серьезными лицами. Постепенно освобождается пятачок перед домом. Преодолевая боль в позвоночнике, я спускаюсь вниз. Это видит Камилла, она обессилено садится на один из стульев у дверей и пускает меня на колени. Я впервые сижу так близко с человеком. Девушка вглядывается в уходящую разномастную группку людей. Среди этих людей нет Риккардо. Зато чудовище, лысый мужчина постоянно оборачивается и как-то особенно вглядывается в нас с Камиллой, а может, только на нее он так внимательно смотрит. Они не должны были позволять ему идти с ними. Он же лысый. Я просто чувствую, что это неправильно. Мне кажется, что и девушка чувствует это, хотя может и не до конца осознает.
Однако, что же со мной будет? Он перебежал мне дорогу? Что будет со всеми нами? И куда идут эти люди? Быть может на восток? Я слышал там табачная фабрика. Как только мне станет лучше, я отправлюсь за ними. Как бы только снять проклятье чудища. Но, что же с нами будет…