Голуби и голубчики

Первый тёплый апрельский день. Мужчина в годах, давний обитатель дома на перекрёстке, вышел на улицу, глубоко вздохнул, взглянул на светлое голубое небо, и, подумав, зашёл в магазин. Купил пиво; похлопал по карману, чтобы убедиться, что не оставил сигареты дома; направился к скверу.

В сквере молодые мамаши катали коляски; покачиваясь и шаркая ногами, шествовали бомжи; сосредоточенные старушки с пластиковыми сумками в руках, сутулясь и глядя в земля перед собой, деловито двигались к невидимой цели. Мужчина выбрал скамейку, на краю которой сидел парнишка, по виду старшеклассник, ждал кого-то; подошёл, сел на свободной край, поближе к урне.

Бутылку открыл ещё на краю сквера, содрав крышку об край металлического столбушка невысокой ограды. Устроившись на скамейке, поставил бутылку рядом, и замер, оглядывая пространство перед собой.

По асфальту центральной части сквера расхаживали голуби. Пара сизарей, ритмично ныряя головками, приблизилась к скамейке, и, описав дугу, двинулась дальше. Впереди голубка, поменьше и поаккуратнее своего сопровождающего; тот выглядел ладным, крупным, головку держал высоко и вышагивал солидно.

Севший на скамейку пошарил в кармане, вынул пачку, извлёк тонкую сигарету, из другого кармана достал зажигалку, прикурил, откинулся на спинку.

Глядя на удаляющуюся голубку, отметил про себя, какая она кругленькая, даже, вроде бы, пушистенькая. Вспомнил вдруг продавщицу из магазинчика на ведомственных дачах, где прожил со своей семьёй полтора десятка лет; как раз в те времена родились оба его ребёнка, сначала девочка, потом мальчик.

Очередь в магазинчике выстраивалась только по вечерам и в выходные дни. Товары водились приличные, покупатели разные, продавщица знала, кому что давать. Кроме проживающих в коттеджах, заходили водители, охранники, и ещё какие-то улыбающиеся и щурящиеся мужчины, появлявшиеся когда народа было мало. Эти шутили с продавщицей, перемежая речь матерком, она хихикала и прихорашивалась.

Продавщица, низенькая, полненькая, бойкая, утверждала, что по сложению она Венера. Имелся в виду малый рост и ладная округлость форм.

Так вот, однажды продавщица исчезла. Через некоторое время выяснилось, что её убили кавалеры. Венеру из магазинчика сгубили деньги, накопленные за прилавком.

Чуть поодаль ещё одна пара голубей выписывала круги; голубь раскрыл хвост веером, прижимая его к асфальту; маневрировал, подметая территорию вслед за кругленькой голубкой.

Мужчина, затягиваясь, продолжал вспоминать. Лет семь он проработал в конторе на Пушкинской площади, где славно проводил время в обеденные перерывы, прогуливаясь по прилегающим дворам и улочкам. В одной комнате с ним работала маленькая худенькая дама... да, точно, Оля Николаева. Оленька имела обыкновение говорить надоедливым собеседникам, проявлявшим излишнее любопытство: "Какая твоя собачья дела?" — Не так грубо звучит, а доходит хорошо. У Оли была подруга, имевшая в любовниках кого-то из цирковых. У подруги завёлся капитал. Может, и не было капитала, а был длинный язык, хвастала попусту, потому что как ни мучили её двое цирковых, ничего они не добились. Положили палку на горло и надавливали, наступая на палку ногами, выпытывая требуемое. Так и задушили. Довольно громкое было дело, в первой половине восьмидесятых.

Шестиэтажный дом по ту сторону сквера, с высокой крышей и поясом изразцов под последним этажом, выстроили недавно. Не так давно на его месте был старый дом, подлежащий реставрации; дом снесли полностью, только фасадная стена стояла в железном каркасе, как огромная декорация; рисунок окон остался прежним, но в целом новый дом получился красивым, мало напоминавшим прежний; в крутой крыше мансардные окна, трубы и детали верхней части фасада выполнены витиевато.

Мужчина пил пиво, курил, щурился на солнце, посматривал на дом, на прохожих. Отчего голуби, мирно прогуливавшиеся по дорожкам, вызвали у него такие странные ассоциации, он сам не мог понять.

Это оттого, что у голубей головки маленькие, мозгов немного, - решил он, - оттого и вспомнились те дамы, погибшие по безмерной своей бабьей глупости. Да и злодеи те были ума невеликого, потому что никуда они не делись, получив совсем не то, на что рассчитывали.

Мимо неспешно прошли два южанина, одетые по случаю выходного дня опрятно. Один из них стянул пиджак с плеч, оставляя руки в рукавах. Кудрявые, выпятившие животы, гордые, как верблюды, они показались мужчине детьми-переростками. Он проводил их глазами, опустил пустую бутылку в урну, поднялся со скамейки, и направился в обратный путь.