S. K

Ты отучил меня быть слабой, уязвимой и стеклянной.
Отучил разбиваться вдребезги и кричать шепотом.
Ты показал, как надо держаться, уворачиваться от ударов и гордо молчать.
Улыбаться врагам и смеяться в лицо смерти.
Только для того, чтобы я проливала слезы на паперти?
Да вряд ли...
Стоило бы быть автогеном для каждого, кто нанесет урон и раны.
Чтобы потом казались правильными и милыми все твои изъяны и тайны.
Показывал, что надо затыкать слезы ударами по совести и чести.
Учил, как надо говорить и делать, чтобы потом не было последствий, а я так и не научилась. Показал мне, что значит смелость и упорство.
Незаменимый сарказм вечерами, мизинцем о мизинец прощаться с ухмылкой милого друга и милого брата.
Слепое коварство, предначертанное, но не сказанное раньше, чтобы предотвратить, уберечь и обезоружить время.
Пойти в полночь домой, чтобы только успеть на троллейбус, остановившись перезапустить все к началу и все же не успеть.
Сигареты на пополам, чтобы выпустить дым и не нужные слова.
Эхом в голосе на си миноре прощаться в невидимом огне тающим пеплом.
В герметичных стенах разрывающимися криками, вакуумными отзвуками глухого плача, отрицаниями на половинки и четвертные, минорными клавишами поражающими сознание извне. Реанимация нашего общего осознания превзошла все кардиограммы на удары и всхлипы.
Разорвав облака только бы вверх, только бы за птицами, только бы...
Простил, улыбался невидимым градом по стенам стеклянного навеса.
Чтобы было легко и свежо, в преддверии света, в преддверии покоя. навеки.