Разговоры

Владимир Снегурченко

пьеса
РАЗГОВОРЫ




действующие лица:

ПОЭТ.
АКТЁР.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК.
УМНЫЙ З. – Умный зритель.
ГЛУПЫЙ З. – Глупый зритель


Из декораций? Я даже и не знаю чем вам помочь. Поставьте стулья. Графин с водой поставьте. Ну, на всякий случай. Конечно, если хотите, можно предложить зрителям и чай, просто чай. Тогда они самого начала простят вам отсутствие декораций.
Пустите туман, если это нужно. Там, музыку какую-то. Создайте непринуждённую обстановку. Без театрального пафоса.
Дальше по ходу спектакля всё может меняться. Что-то дополняется, что-то убирается. Выходит актёр. У него в руках какие-то бумаги, толи пьеса. И, то, что он говорит, это не монолог, а разговор со зрителем. Глаза в глаза.   Впрочем, выводите актёра без промедлений.

Акт первый.

АКТЁР:

Строго и уверенно.

Люди, монетный двор на пустыре! Я жду вас люди, очень жду.
Я жду вас бранно и филигранно. Я жду вас час и ухожу.
Ведь вы сметаете мои слова, мои значения. Я жду вас час и ухожу.
В моих пустых глазах отчаянье. В моих руках сейчас вот целый час.
Монетный двор по швам трещит от страсти.
Монетный двор, я ухожу, уже чуть-чуть осталось.

Показывает свёрнутый лист бумаги. Это пергамент.

Вот стих, который я на днях купил у нищего поэта,
его мне не продать. Кому?
Я этот стих, сплетённый злыми голосами и атрибутами,
в ответ на просьбу отдаю в залог.
В монетный двор как ссуду под процент пожизненно.
Его читаю я всё отдалённее от содержания.
Поэтому, какой мне смысл хранить его вот здесь? (Указывает на грудь).

Украдкой забегаю на перёд:
- Вот стих, я что-то слышала о нём.
- Вот стих, я что-то знал о нём.

Ему произношу я речь,
к нему я прибегаю в сложный час моей измены
роковому знаку иль начертанию на будущем одре,
на спящем, но не уснувшем звуке.
Превозмогаю чувство красоты, что обжигает пепел моих грёз,
произнося слова его. Вот стих.
Я говорю спонтанно и не знаю что к чему.
В чём смысл моего разбора?
Вот стих.  Его пишу я? 
Нет, читаю, чужое сочинение, по форме – стих. 
Вновь затерявшийся пергамент. Его нашел я, жизнь спустя.
Мой дет его искал, мой прадед, но не нашли, а я нашел, хоть не искал.
Читать на память не осилю. Вот стих, в руках, пергамент.
Да, пергамент и чернила. На нём.. не видимые буквы.
Что это значит?  Что это значит…
Лишь то, что это есть на самом деле, лишь то, что это значит.
Не больше, нет, никак не больше.
Я вру себе. Отчаянье, тоска. Я вру себе… 

Разворачивает пергамент.

Какие буквы, текст какой!
Почти знакомый алфавит, но много слов мне не понятных.
С чего бы это? Пергамент и на нём слова, не видимые мне чернила.
Смотрите!

Кому-то, из сидящих в зале, протягивает пергамент.

Смотрите, мне не разглядеть.
Слова рифмуются в куплеты?
Ну, так обычно строятся стихи.
Ведь это же стихи? Ведь это стих у вас в руках?
Тот, что нам нужен стих?
Ну, тот, что дед мой, прадед, там, искали, туда-сюда… и не нашли,
по той легенде, что я нынче вам поведал? Это он?!

Забирает пергамент.

Мне самому не разглядеть.
Слова рифмуются в куплеты, в словах есть звук, мелодия и это…
Как его?.. А, вспомнил, ритм. Что очень важно.
Важно, даже очень? Откуда мне-то знать...
Осилить это всё, соединить и ритм, и звук, мелодию, чего-то там ещё…
Чем отличается мелодия от звука? А?..
Концепцией, структурой, мировоззреньем!
Осилить это всё, соединить, произнести спонтанно стих,
до боли концентрируя сознанье. Я не могу! Не в силах.
Читайте сами. 

Даёт другому зрителю пергамент.

Прочитайте! Не задумываясь, просто так. Читайте!
Я знаю, выдумка плохая, но, это же, так просто. Прочтите!!
Текст не мой. Пергамент старый, даже древний.
В нём сохранились буквы «ить» и «ять».
Ещё какие-то, даже выговорить сложно, иероглифы.
Ну, все те буквы, которых нас лишили. Типа, Ё!
Прочтите!! Вот пергамент, перед вами, в руках у вас.
Описано в нём всё дословно, без лишних слов, вообще без слов…  почти что.
Прочтите вслух, я умоляю…

Забирает пергамент.
 
Ну, хорошо. Вот здесь есть тот, кто сможет нам прочесть. (Осматривает зрительный зал). Он за кулисами. Простой себе поэт. Ну, тот, кто это написал.
О, нет, что я такое говорю!? Прошу прощения, не тот, кто это написал,
но тот, кто в повседневной жизни крапает изредка по нескольку куплетов.
Поэт! Без имени, без званий.

Ну, тот, которого я смог найти, прибыв вчера в ваш город. И впопыхах, совсем не углубляясь в суть таланта любезно прибывшего к нам поэта, я попросил прочесть два-три стиха на этой встрече. Естественно, не собственного сочинения его, а этого чудесного пергамента, те строки, что хранит он. Поскольку, та информация, которой я владею, гласит, что именно поэзия запечатлена на данном свитке.

А что касается сей скромной личности любезного поэта, и творческих его амбиций, то прошу в антракте в кулуарах утешить любопытство ваше, коль таково найдётся. Для пользы дела, пожалуйста, в формате тет-а-тет. Ну, так себе и порешим.
Прошу! Поэт! Войдите к нам, в наш мир серьезных разговоров. 

Выходит поэт в барсучьей шубе.

ПОЭТ:
Всем добрый вечер.
АКТЁР:
Прошу, без предисловий. Вот пергамент. (Даёт пергамент). Там стих. Прочтите.
ПОЭТ: (Читает).
«Сказать, не значит обогнать.
Понять, не значит видеть суть.
Уснуть, не значит умереть.
А золото – всё та же медь».
Вот так, вот так-то.
АКТЁР:
Стоп. Благодарю. Ваш комментарий был излишен.
А вы боялись, мой тихий зритель, а ларчик просто открывался.
Мой тихий зритель, я ведь давно за вами наблюдаю. Вас провести не так-то уж и сложно.
Тем более, когда лжецам в стране почёт.
А может быть, вы тоже лжёте, жене, любимой, мужу, другу?
К примеру, я, не лгун, я – мифа творец. По крайней мере, не сходя со сцены.
Здесь Боги говорят, а я молчу. Но боги тоже лгут, здесь нет секрета.
Но, возвращаюсь к тайному письму.
Сказать по-честному, не тот пергамент, что я думал.
Поэт, ты слово в слово прочитал?
ПОЭТ:
Да, слово в слово.
АКТЁР:
А ритм, мелодику, там, ямб, хорей?
ПОЭТ:
Да.
АКТЁР:
А амфибрахий, дактиль, всё учёл?
ПОЭТ:
Тоже.
АКТЁР:
Да, загадка с подковыркой… Ты это выдумал, поэт!
Тот стих не тот. Который ты прочёл нам стих, не тот, совсем не тот, что там написан.
ПОЭТ:
Но, это тоже выдумка, все ваши эти вот упрёки. И попрошу на «вы», я здесь ничем вам не обязан.
АКТЁР:
На «вы»…  Смотри какой упрямый. Тот стих нельзя так просто прочитать. Тот стих – О го-го-го! А вы? Поэтишка бездарный.
ПОЭТ:
Но, почему бездарный?
АКТЁР:
Ну, хорошо. Вот вам эксперимент. Попробуйте сказать мне рифму, попробуйте сказать. Что вы молчите?!
ПОЭТ:
Я не молчу, я думаю.
АКТЁР:
Ах, думаю!
ПОЭТ:
На слово «думаю» сказать вам рифму?
АКТЁР:
Зачем же так? Попроще что-нибудь возьмите. На слово «слон», к примеру.
ПОЭТ:
Медальон.
АКТЁР:
Что? 
ПОЭТ:
Влюблён.
АКТЁР:
Что?!
ПОЭТ:
Раен!
АКТЁР:
Нет, совсем не то, совсем не то, что бы писать стихи, совсем не то, чтоб выражаться в рифму.
(Таинственно). Друг другу  что-то говорить. Друг другу.
(Зрителям). А вы? Придумали, я много времени вам дал? Придумали? Давайте... 
Нет, всё не то. Друг другу что-то говорить – вот что мне хочется услышать.
Попробуйте сказать друг другу что угодно.
Попробуйте! Соседу справа, слева, снизу, сверху. Ну, что молчите?! Попробуйте. Любую фразу…
Сказали? Мысленно сказали? Так тоже можно. Но лучше вслух…
Я даже не могу сказать о чём, чтобы хоть как-то вам помочь.
Но, знаете, бывает, в тишине нам слышаться иные звуки, когда прислушаться.
Или когда почти уснул, в полубреду, послышится какой-то разговор.
Для вас знакомо то, что говорю я? В тишине как будто говорят?
Как будто там, за мыслями, не знаю, но не мысли точно.
Знакомо? Разговор. Кого и с кем? Я врать не буду. Не  знаю.
Кого-то с кем-то, может быть. Не знаю. Поэт!
ПОЭТ:
Я здесь.
АКТЁР:
Попробуйте подслушать разговор… 
Что говорят? Что? Слышно? Там, за мыслями.
Не видимые буквы. Звуки. Попробуйте воспроизвести.
ПОЭТ:
Тихо, слышу, сейчас. (Закрывает глаза).
 «Сегодня – это полу завтра. Сегодня, завтра –  не вчера».

Большими глазами смотрит на актёра. Большими глазами – это значит, что по ощущениям, глаза становятся больше чем голова.
АКТЁР:
А, выдумка! Всё заготовлено заранее, от головы, не правда! Я вас просил по-настоящему услышать.
ПОЭТ:
Нет, правда, так говорят, так говорили, я подслушал. Сейчас, сейчас ещё попробую. 
(Закрывает глаза). «В огне нет твёрдого метала, сплошная жидкость».
АКТЁР:
Хорошо, обсудим. «В огне нет твёрдого метала, сплошная жидкость». Вот это да, вот это разговоры. Не то что «Сегодня – это полу завтра; сегодня, завтра – не вчера».
Конечно, первый раз вы заготовили, признайтесь.
ПОЭТ:
Признаюсь, первый раз, прошу прощенье, да. Но это просто от испуга. Но во второй, могу поклясться даже, чистый разговор. Кому понадобился этот разговор, зачем, какая выгода?
АКТЁР:
Не нам судить, не нам. (Зрителям). Но, может быть, из вас найдутся смельчаки? Для чистоты эксперимента? Пожалуйста, на сцену или с места?..
«Монетный двор, монетный двор в ушах».
Вот это тоже, кстати, часть записанного мной однажды разговора. «Монетный двор в ушах…» Наверное, поэтому и сложности у вас. Наверное, поэтому и сложно вам понять меня. Монетный двор не удаётся отключить. «Пустое». Мысленно произнесите трижды «пустое». Можно вслух. Трижды или пять. Сказали? Слушайте! Что говорят?! Произнесите вслух. Так, не стесняйтесь…
ПОЭТ:
Можно я?!
АКТЁР:
Нет! (Зрителям). Произнесите вслух, ну я прошу, произнесите вслух. Услышали? Что говорят?
Молчите? Вот видите, не очень складный разговор, не клеится. Но разговор же! От одного лица?
 (Указывает на поэта). От двух?
ПОЭТ:
Отличник у отличницы спрашивает: «Скажи, а почему деревья сбрасывают на зиму листья?».
Отличница, подумав, говорит: «Не знаю, для того чтоб осенью весь город был в дыму, чтобы костры горели?».
АКТЁР:
(Улыбается). А вот ещё одна шутка: один друг у второго взял взаймы, и не отдал.
Какой друг, вы скажете, какой плохой друг, вы скажете. Но тот друг, который брал,
у него ведь ничего не было. Поэтому он и отдать не смог, поскольку ничего и не было.
И друга не было. А, так, ссуда в банке. В банке, на центральной улице.. большого города.
И банк большой, международный. И судить его должны по законам международным,
друга этого, горемыку. Но, был ли суд? Вы слышали? Был ли суд? Не было!
Так, судили по своим законам. Как, спросите? Да очень просто – заказали, через киллера.
Вот и вся дружба. В политике другая дружба, её там нет. Договорённость, не иначе.
Это же совсем другая история, не разговор отличника с отличницей.
Совсем разговор не оттуда. А могло ведь всё и обойтись.
Можно же было, и скрыться с этими деньгами, залечь на дно, так сказать.
Ну, если по-умному всё истолковать.

Вот видите, не так всё просто. Сидеть здесь, протирать штаны, а там реальные решаются судьбы. Вот даже в эту же секунду. Сосед какой-то чпокает соседку.
Что? Не согласны? Но это так. Реальные дела творятся.

А дети, знаете вообще, откуда они вообще берутся? Что, в школе не учили?
Ну, точно же не от обезьян. Дети вообще будущее нашей страны.
Только нам с вами не повезло, мы не хотим понимать этого или не стараемся.
Чего не хотим понимать, вы спрашиваете? О том, откуда берутся дети?
Нет, это все прекрасно знают, хоть и в школе не проходили. Это же не тайна.
А, вот, откуда взялись мы с вами, это вопрос.
Так очевидно, откуда, откуда берутся дети, оттуда и мы взялись.
Ужас, как всё не правильно. Я вам об одном, а вы мне всё-таки что-то другое.
Я вам о Фоме, а вы мне о Ерёме. Ну, вот, что я вам всё это время рассказывал?
Я имею ввиду, от самого начала? С первых моих слов? Не помните? Вот так вот.
Так может быть всего того и не было?

Но, не отвлекайтесь, это уже началась новая история.
История, которую можно ведь и не рассказывать, не правда ли?
Но рассказать нужно, просто необходимо.  Потому что история эта заключает в себе
и прошлую историю, и ту, что будет историю, и ту историю, которую и сам не слышал я.
С тех разговоров, что подсознательно и сверхсознательно у нас ведутся, помимо нашей воли. Скажу как есть – чистой воды эксперимент, наживо, онлайн, для вас, ваших ушей и ваших глаз.

А расскажет нам её.. а расскажет нам её… 
Друзья, хочу представить вам одного очень известного в узких кругах мистика.
Очень одарённого мистика и знатока по разговорам.
Не подумайте, ничего похожего с «битвой экстрасенсов»
и остальной «мистической» клоунадой в этом нет.
Человек не пожелавший назвать своего имени, но согласившийся принять участие в нашем..
в наших рассуждениях. Предпочел назваться как Ничтожный Человек.
На мою просьбу разъяснить такое обращение, он ответил,
что можете и без меня собраться, если так.
Не буду вас томить, Ничтожный Человек  средь вас, я это знаю.
Лицо его мне не знакомо, и даже пол. У нас была лишь краткая договорённость,
по интернету переписка. Ничтожный Человек находится средь вас,
один из зрителей пришедших. Прошу на сцену.

Длительная пауза. Ничтожный Человек выходит на сцену. Мужчина это или женщина, решайте сами.

НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Здравствуйте.
АКТЁР:
Приветствую. Назовите пароль.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Ноги.
АКТЁР:
Правильно. Ну что ж, добро пожаловать, рад встрече. Сейчас, как мы и договаривались, эксперимент. Вы знаете суть эксперимента?
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Да.
АКТЁР:
Хорошо. Для наших зрителей я повторюсь. Сейчас Ничтожный Человек воспроизведёт нам разговор, который в данный миг ведется за пределами сознанья. О чём мы с вами говорили изначально, и что Поэт сумел услышать пару фраз – «в огне нет твёрдого метала, сплошная жидкость». Припоминаете? Так вот, пред нами специалист по разговорам такого рода. Вся сложность в том, чтобы озвучить не просто слово или обрывки фраз там говорящих. На это каждый из нас способен, если постарается. Меня интересует длительное воспроизведение для зарисовки целостной картины разговора. Об этом же мы с вами договаривались?
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Да.
АКТЁР:
Вы готовы?
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Да.
АКТЁР:
Не против, если мы запечатлим на камеру происходящее? Для чистоты эксперимента.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Нет. Разве что на диктофон.
АКТЁР:
Но я прошу вас.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Нет.
АКТЁР:
Ну, хорошо. Поэт, включите диктофон.
ПОЭТ:
На мобильном?
АКТЁР:
А нет нормального диктофона?
ПОЭТ:
Нет.
АКТЁР:
Ну, хорошо, как есть включайте. И ещё, как нам быть уверенными в том, что это действительно будет живой разговор, а не заученный текст?
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Никак.
АКТЁР:
Ну, ладно, прошу вас, начинайте.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Настраивается. Скажем так, настраивается на взгляд со стороны. Говорит монотонно. Не забывайте, это полубред. В его словах минимальный оттенок эмоций. Больше какое-то испуганное удивление.

В некотором царстве, в некотором государстве жили да были люди-роботы. И был у них главный робот, по модели которого работали все остальные. По типу материнской платы, чтобы было понятней. И роботы эти умели делать все, что умел делать человек, даже больше. Только краситься не умели роботы, как наши женщины, наносить макияж, одним словом. Не то чтобы они совсем этого не умели, они не понимали, зачем это нужно, и поэтому не умели. А так, всё как у людей. Ходили в джинсах и мужчины-роботы, и женщины-роботы. И почти не возможно было отличить, где кто. Единственное, что у женщин был подбородок приподнят немного вверх, а у мужчин он слегка был припущен. И то, это только в особых ситуациях, не всегда. Даже и не знаю, зачем я вам это рассказываю.  Вы же всё равно умрёте рано или поздно, всё равно же. Ведь, правда? А эти ребята могли жить тысячелетия. Представление о времени абсолютно разное. Так вот, однажды роботы решили сыграть дурную шутку друг с другом. Им захотелось узнать, а есть ли жизнь после смерти. И стали потихоньку друг друга отстреливать из своих бластеров, которые нужны были им для выжигания себе из дерева колодок вместо обуви. Дуратская, однако, затея. Такая мода была у них. Но они так и не приблизились к ответу на свой вопрос. Оттуда же никто не возвращался. «Оттуда же никто не возвращался»  – именно эта фраза стала в основе их религии.
И, тогда, они начали массово уничтожать друг друга. Взрывали атомные бомбы, или еще какие-то пострашнее, использовали магнитное оружие для выведения из строя системы. И когда они сошлись на огромном поле, с одной стороны те, кому необходимо было любой ценой узнать ответ на свой вопрос, и с другой стороны было равное количество тех, кому это было действительно по барабану, что там происходит после смерти, по другую сторону жизни.  То птице не было места опуститься на том поле, так тесно стояли два войска плеч о плеч. Птицы, кстати, в то самое время заканчивали мутировать в птиц, пожирающих крепкую сталь нынешних царей земли, по воле одного очень талантливого ученого. 

И крикнул кто-то с одной стороны: «Вали их! Убей!».

 И пошла страшная «рукопашка» и рвали они друг друга на части. И птицы уже в то самое время летели со стальными клювами и микроволновыми печками вместо желудков. Страшная образовалась путаница. Никто уже не понимал где кто, где свои, где чужие. Рвали друг друга на части, кто попадался под руку.

Как раз в тот самый момент отличник и отличница задавали друг другу свои странные вопросы, где-то, затерявшись во времени, толи прошлом, толи будущем.

Это застало врасплох Поэта и Актёра.

И когда осталось в живых толи два робота, толи три, и пытались они в злобе доползти друг к другу.. Птицы в этот самый момент уже все валялись на земле с набитыми брюхами. Вот это пирушка – думали они. А те птицы, что самые хилые и не активные, которые плохо адаптировались к мутации, которым ничего не досталось, которые находились со стороны и только облизывались, глядя на царский стол. Но таких было не много. Заприметили тех троих, что карабкались друг к другу, изрыгая злобой. Как приметили тех троих, сразу рванули к ним и насытили свои желудки страшной пищей. И не было более на земле обошедших стороною то поле птиц. Все насытились. И пели своими птичьими голосами сладостную песнь, оду сытости.
Но время сыграло злую шутку с обжёрами и усыпило их на несколько сотен лет. Так что, когда они пробудились, вокруг был мировой океан. Птицы-атлеты летали на все стороны света и через много дней  возвращались, так и не найдя иной земли.
Остров, на котором они оказались, а точнее пустыня, пища заканчивалась с каждым часом. Иные птицы улетали насовсем и где-то тонули, там, в заоблачье, падая камнем в воду. Иные объединялись в группировки, пытались охотиться на рыб.  Но рыбы, кстати, оказались не такими глупыми, они прятались глубоко на дно, иные, совсем, уплывали далеко от острова.
И когда съедена была последняя птица, тот, кто её съел, назвал себя Повелитель Пустыни. И смог прожить ещё долгие годы в голоде, в аскетизме, осознавая свою жизнь.  Перестроившись, организм стал черпать пищу от Солнца и Ветра. И было это великим созерцанием рассвета и гибели всего птичьего племени. И ушёл Повелитель Пустыни корнями своими в землю, окутал весь остров жилами плоти до самых краев. А корни эти, кстати, стали черпать пресную воду и породили оазис, в котором возможно однажды появятся новые стаи. Так как сила птиц хранилась в нём, а корни – это и есть он сам.

Длительное молчание.

АКТЁР:
Не пугайтесь, я, кажется, сейчас взлечу.   
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Не надо.
ПОЭТ:
Не стоит.
АКТЁР:
Какой-то бред. Печальный, правда. Признайтесь, долго репетировали?
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Что?
АКТЁР:
Где, там, в своём театре, кто режиссер? Я знаю ваш театр и режиссёра, кажется. По стилю подачи текста все понятно было с первых слов. Снимите маску. Долго текст учили?
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Вы идиот?
АКТЁР:
Хм.. Пардон, не понял?
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
(Указывает пальцем в верх).Простите, снова говорят. Продолжить?
АКТЁР:
Нет, посидите.. молча. Может ещё раз прослушать? Поэт, у нас там записалось всё?
ПОЭТ:
Не всё, до половины.
АКТЁР:
А почему?
ПОЭТ:
Закончились минуты, или карта памяти, не разберусь.
АКТЁР:
Вот так всегда, свяжись с бездарщиной…
ПОЭТ:
Я попросил бы.
АКТЁР:
Всё, исчезни! (Зрителям). Какое число сегодня? А месяц? А год, какой? Ну, да. А пьеса знаете, в каком году написана? Вот эта пьеса, в которой мы сейчас играем. Знаете? В 2011. (Ничтожному Человеку). Так что, любезный человек, прошу прощение за разоблачение, но всё что вы нам тут плели, всё слово в слово, вот и текст. (Разворачивает пергамент, к зрителям). Вот, прошу проверить, если кто-нибудь из вас повёлся. А дальше должен появиться глупый зритель, следом умный. Ну, все, как и положено, никак без «штампов» в наше время.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Я вас не понимаю, мы договаривались об одном, а вы нарушили наш договор. И что, теперь вы на коне, а я в дуратском виде? Не по партнерский.
АКТЁР:
Заговорил! По-человечески! Ура! Всё-таки смогли снять маску, выбиться из роли.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
В вас много пафоса. Вот вы – актёр, а я – ничтожный человек и роль моя мне не известна.
АКТЁР:
Как же не известна? Вот пьеса у меня в руках, вы слово в слово повторяете, а говорите, не известна?
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Впервые вижу.
АКТЁР:
Извините. Но дальше, читаю по пьесе, я вам вопросом на вопрос, а вы меня попросите сказать вам следующую вашу реплику, чтоб вы её нарочно не сказали, тем самым доказать что вы не знаете сценарий.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Да?
АКТЁР:
(Кривляясь). Да?
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Скажите же мне следующую мою реплику, и вы увидите, вы убедитесь, что я не повторю её.
АКТЁР:
Глупец, выжил из ума совсем. Теперь он так и просидит на стуле почти до самого конца спектакля. А я, совсем уже забыл, какие нити, какие струны задеваю.. Что должен выразить, к чему прийти конкретно в этой сцене. Вот посмотрите на поэта, видите, как перекошено его лицо? Поэт, не спать! Нет, не поможет. Ремарка – «поэт спит», и всё, и всё, ремарка! Как просто, всё в жизни очень просто! Ремарка – «умер», и как вот против этого попрёшь? Вы понимаете меня? Ну, если у кого-нибудь из вас умирал однажды кто- либо из родных, то вы меня поймёте. Ремарка – «УМЕР». И не перепишешь. А это значит, хошь не хошь, а иди и умри. Хочешь, не хочешь, а поэт спит. (Поэту). Можешь даже и не подсматривать, ты всё равно спишь, ничтожество, поэтишка бездарный. Ты слышишь, спи-и-ишь, а значит, ничего не слышишь. 
Сейчас я удаляюсь. Мне на смену выйдут.. пара озабоченных природой человека авторов. Они прочтут вам кое что из своего. Я удаляюсь, не потому что нужно удалиться, просто мне не выносим тот бред, который эти авторы читают. Это сплошная нудотина то, что они будут говорить. Только им не слова. Вы спросите, как так получилось, почему это они будут здесь читать, если для меня это скукота? Почему же я тогда их допустил сюда? Да, я имею к этому спектаклю отношение, я автор этого проекта. Поймите правильно, по телевизору тоже ведь реклама, это издержки производства, коммерция, одним словом, иначе говоря, уплачено. Понятно? Но вам, если впервые это слушать, то прокатит и не навредит. Просто я уже раз двадцать это слушал на репетициях там и вообще. Понятно? Только им не слова. Это два человека, условно я их называю УМНЫЙ и ГЛУПЫЙ ЗРИТЕЛЬ. Так проще вам и понятней будет слушать всю их дребедень.  Сейчас я ухожу, а они появятся через мгновение. Кстати, тот, что с права будет сидеть или стоять – это Умный Зритель, а слева, как вы уже догадались..  Я вижу по глазам, вам всё уже понятно.   

Уходит.

Акт второй.

Выходят двое. Это два брата, писатели-фантасты, кстати, наши с вами современники.
УМНЫЙ З.:
Здравствуйте!
ГЛУПЫЙ З.:
Привет!
Сегодня я торопился к вам и сочинил такое вот стихотворение, экспромт:

Я помню, три таракана
Сидят за огромным столом.
Один кушал жадно бананы,
Второй ел моё эскимо.
Подумайте, три таракана
За круглым огромным столом.
Один скушал связку бананов,
Второй съел моё эскимо.
А трети, а третий что кушал?
Не кушал совсем ничего.
Он маму и папу не слушал
И те разлюбили его.
УМНЫЙ З.:
Не плохо, очень даже не плохо! Вы знаете, уважаемый зритель, сегодня очень необычный день. И я рад встречи с вами. Много было всего, что мешало нашей встрече, обстоятельства и, даже, люди. Один человек, кстати, очень мешал этому, всячески мешал этому. Просто от него многое чего здесь зависит. Но, наконец-то мы здесь. Я надеюсь, что никто нам больше не помешает и не навредит сделать то, что мы хотим сделать, то что мы намеренны сделать. Вы знаете, намЕренье или намерЕнье – это очень огромная сила. И мы с этой силой справились, раз уж мы здесь, перед вами, на этой сцене. Согласитесь, не каждому человеку дано такое право, выйти на сцену и обратиться к людям. Это большая честь для нас. Собственно, вот и всё, всё, что мы хотели сказать сегодня. А дальше, мы прочтём вам текст. Но, это будет не фантастика, ту, что обычно мы пишем. Это будет несколько иной текст.  Знаете, есть разговоры, это разговоры не людей и не их мыслей. Это разговоры. Вам покажется это странным и диким. Но это разговоры. Не нас с вами и не кого-то с речевым аппаратом. Это как бы и вовсе не разговоры. Где-то там или там (показывает пальцем вверх вниз, на сердце, на лоб). Но, за.. Понимаете, за?
Мне однажды удалось услышать и даже записать один из таких разговоров. Вы не подумайте, я не сошел с ума. Просто многие, когда слышат о разговорах, им кажется, что их обманывают, или водят за нос. На самом деле это очень просто, стоит лишь попробовать.
Со мной мой друг, верный помощник и последователь моей теории о разговорах. Он будет читать то, что однажды было мной услышано, а я, с вашего позволения, осмелюсь комментировать те или иные строки. Согласны? Нет? Ну, тогда начнём.  Прошу.
ГЛУПЫЙ З.:
Я готов.

УМНЫЙ З. кивает. ГЛУПЫЙ З. читает с листа.

«И каждая встреча, и каждая мысль говорила о многом. Говорила всегда. И тогда, когда я был не зряч. И  теперь, и теперь, когда я не хочу вас услышать. И теперь, когда все улеглось. Очень мягко и нужно. Улеглось, что не разворошить. Очень нужно. Поверь, очень нужно».
УМНЫЙ З.:
Стоп! Видите, на лицо некие сомнения. С первых строк мы понимаем, что должно произойти что-то очень важное. Но, помеха этому – сомнения.
Я прошу, пускай вас не смущают мои комментарии, они ведь нужны, для дела, для ясности. Мы ведь зачем собрались? Не знаете? А я скажу, для ясности. Именно для этого. Да просто вдумайтесь в само это слово, ясность, и всё сразу станет легко и интересно. С первых строк мы также понимаем, что источник данного разговора знает о нашем существовании, то есть, о том, что его в настоящий момент слушают и даже записывают, то есть в тот момент когда я его записывал. 
Продолжаем.
ГЛУПЫЙ З.:
Я немного растерян. Это для меня очень важная информация, это же ключ к пониманию.
УМНЫЙ З.:
Продолжаем.
ГЛУПЫЙ З.:
Ну, хорошо.
«В покое есть что-то ужасное. В покое меня невозможно пробить и разжалобить. О, этот покой. Эта черствая нить подсознания, эта чёрствая нить бытия.  Что-то дерзкое и не возможное. Быть в покое донельзя ужасное чувство. И знаю, за тем поворотом ждёт шторм. За тем поворотом ждёт страсть и разврат. Таящийся в бёдрах разврат. За тем поворотом. А здесь. В ожидании бала, бесснующей пляски. Прорыв – то, что требует разум. Прорыв – то, что требует плоть. За тем поворотом. В той пляске я встречу прорыв. Я войду в него. Или будет откат. Надолго».
УМНЫЙ З.:
Понимаете? О чём эта мысль? Понимаете? Это же разговор..  на кануне большого цунами. Нас ведь предупреждали, не шутите с природой, не играйте. Она ведь может и обидится.
Я просто делаю выводы, пытаюсь как-то теоретизировать суть разговора. Это означает, что в них имеется прямая связь с происходящим на земле. Понимаете?
Дальше.
ГЛУПЫЙ З.:
Я…  я..
УМНЫЙ З.:
Дальше!
ГЛУПЫЙ З.:
«А здесь красота и покой. Замедление. Лучше не скажешь. История больше не ждёт. Тишина. Не грохочут ликующих масс голоса. Только знаю, чего я хочу. В перспективе. А так. В концентрации и в накоплении. Я стою. Невозможно упасть. Не время. Падать будем потом. Когда мы доберёмся. А здесь. Невозможно упасть. Тишина. И покой. Покровитель сего созерцания. Владыка и бог моего.. 
Отворила. И я прохожу. Вижу вас, предвкушающих каждое слово. Обрекающих честность на суд. Вижу вас, разрисованных пылью. Я жутко спокоен. Я не устал. Как же! Устанешь тут с вами. Лечу, спешу. На встречу. Громогласно. Как преданный делу боец».
УМНЫЙ З.:
Здесь говорится о взрывах. Заказных взрывах в метро. Политические теракты. Повышение рейтинга власти. Согласны? Дальше.
ГЛУПЫЙ З.:
«Эта нить подсознания спрятана. Вязко там и тепло. Сладко стелется нить подсознания, мелко стелется нить бытия. Тишина. И покой. Забываю на руки одеть часы. И встаю. И спешу. К покорению. Я не предел. Ты не он. И восторг не предел. И мечта.
УМНЫЙ З.:
Вот на этом остановимся. Вы не забывайте, это же разговор, я записал его. Год назад. В этом может быть и совсем нет никакого смысла. Время ушло, его время, того разговора. А сегодня может быть совсем иная ситуация. На земле, в смысле. Но мы продолжаем изучать, исследовать смысл данного послания. Это ведь послание, вне всякого сомнения.
Дальше.
ГЛУПЫЙ З.:
Я.
УМНЫЙ З.:
Продолжаем!
ГЛУПЫЙ З.:
Ну, хорошо…
«Есть возможность так низко упасть. Глубоко. Глубина подсознания – сладкий сироп. Слаще нет. Разве что сам сироп. Медовый, нектарный, какой-то еще там сироп. Жду. Ступаю. Не жду. Подымаюсь. Ступаю. Не жду. Разливаю в бокалы. Моё питие, подсластишься и ты. Как же всё-таки душно. Приятная сладость внутри. Поспеши. Долго ждать не прилично. Долго ждут только девушек. Или смерть. Поспеши.      

Поменялись дни на ночи, жизнь – на сон.

И опустошение. Так неловко указанный путь. На день перечеркнут сияющий цвет зрачка. На целый день. Кто же так не умело толкует? Кто же так неумело ведет разговор  с вдохновительницей? Так ведь можно не то чтобы день, а и год, а и жизнь потерять. Прокутить бесполезно и пошло. Это шуткою не назовёшь. И не знаю что буде печальнее. Как не крути, ты моя. На сегодня так точно. Пока, в этот час. Вдохновительница. Сердце и кровь. Что взамен? Ничего. Только будь настоящим. И всё. Это редкость. А пошлость и сон – проходящее».
УМНЫЙ З.:
Я сейчас уточню. Вообще-то, мой друг знает этот разговор наизусть. Это, так сказать, универсальный разговор. На всех, подобных мероприятиях, типа сегодняшнего, он выдаёт этот разговор за свой, и, якобы, услышанный впервые на глазах. Понимаете? Так сказать, наш хлеб. Но сегодня я впервые перед вами обнажился и сказал правду. Правда в том, что разговор записанный давно. В подобных случаях это большая редкость, что бы вот так вот открыто заявить об этом. Часто выдают за чудо, что якобы впервые на глазах  человек настраивается на волну и передаёт нам разговор. Это практически невозможно. Но находятся и такие умельцы. Правда, они никогда не выставляют на продажу свой дар. Но мы умельцы попроще, поэтому работаем по заготовленному плану. В данном случае новизна конкретно для меня это моя трактовка. Трактовка этого текста. Понимаете? Вот все эти мои комментарии они спонтанны и рождаются сейчас, на ваших глазах. Так сказать плод моих умозаключений. На каждой подобной встрече они разные. Я об этом всё время и говорю, делаю акцент на этом. А текст, который читает мой друг, это текст который однажды мне удалось услышать. Из разговора. То есть не из разговора, а из разговора.
Читаем дальше.
ГЛУПЫЙ З.:
Я, к сожалению, не успеваю за вашей мыслью. Вы так всё объясняете, что голова дымится.
УМНЫЙ З.:
Коллега, ваше дело читать. А всё остальное у вас ещё впереди. Читайте, а можете на память, ну, живее.
ГЛУПЫЙ З.:
Я понял.
«Жарко. Теперь то, уж точно жарко. Сейсмология – наука о землетрясениях коры головного мозга. Домострой о глубинах земли. И душно. И сырость. Пойдёшь, променяешь и впишешь меня в карту мира. Госпожа домостроя. А я – набегающая волна, колебание литосфер. А ты – госпожа домостроя, ядро. Не привычно тебя отпускать одну, не безопасно. Владельцы земных наделов не равнодушны к таким вот как ты. Если сила мужская, затОченный глаз бьет в прицел очень точно, наверняка. Кроманьонцы и неандертальцы. Каковым очень сложно сдержать свой порыв. Лучших женщин земли водрузившие в панцирь утехи. Лучших женщин земли откровенно прессуют как сталь. Что же будет с такою как ты после встречи с такими? Так и быть, расскажу, если хочешь».
УМНЫЙ З.:
Понимаете, главное чтобы мой комментарий не сильно разрушал этот текст. Вы если почувствуете такое, то дайте мне знак. Так и скажите – «понятно, поехали дальше!». Хорошо? Не слышу! Так вот, о чём это я? Жарко, там говориться что всё очень жарко. Скорее всего, речь идёт о глобальном потеплении. То есть, должны значит быть и намёки хотя бы какие-то намёки на решение сложившейся ситуации.
Вперёд.
ГЛУПЫЙ З.:
Что-то я, к сожалению, не обнаружил никаких намёков. Хотя, сейсмология, это да, но…
ГЛУПЫЙ З.:
Вы расцениваете свои силы, или мне указать вам на дверь?!
ГЛУПЫЙ З.:
Я всё понял.
УМНЫЙ З.:
Вот и отлично. Читайте.
ГЛУПЫЙ З.:
«Радуга, которая после дождя. Так и быть, расскажу, если хочешь. Которая после дождя. Омытая всеми стихиями звёзд. Эта радуга в теле твоём пробуждается после падения. После пресса слепых феодалов и ростовщиков. Под стать этой радуге истребить похотливую тягу в тебе. Эта тяга извне, не природное свойство в тебе. Откровенно впрессована в мозг и в судьбу в поколении. Родовое проклятие. Чёрствость натуры и чёрствость оценки события. По расчёту убило в тебе всю сейсмичность. Отчасти и плоть. Перестроило члены, то есть органы. Всё. На корню. Обращаясь как можно быстрее к тебе. Не прими за насилие тягу мою и рвение. Я прошу разговор передать под твою инициативу. Как нам быть, если всё очень сложно? Не принять, то есть отвергнуть такой разговор нам уже не возможно. Так много стучал я, и ты, не осознанно или нарочно. Стучали. И вот. Разговор. Где то рядом о том, что нам нужно. Не гнушайся такому раскладу. Мысли стройной идут чередой. Оттого я и занят словами, чтоб потом, опосля эти мысли донЕсти до сердца. Не гнушайся такому раскладу. Чёрствость – это удел конкуренции. Но соперницы, даже мысли о них – это глупо, когда речь идет о тебе. О каждой из вас».

Я не могу далее читать, прошу небольшой комментарий. Уж слишком запутанно всё.
УМНЫЙ З.:
Да! А как ты хотел? Запутанно! В этом и прелесть. Читать нужно вдумчиво и не спеша. А как ты хотел? Зазубрил всё и, думаешь, понял. Ну, как настоящий артист современности. Зазубрил, а там как-то скажу. Нет! Этот текст не терпит обмана. Да, как и любой другой. Дело ведь даже не в тексте.
ГЛУПЫЙ З.:
А в чём?
УМНЫЙ З.:
В них. (Указывает на зрителей). Читай, осталось не много.
ГЛУПЫЙ З.:
Я и рад бы читать, да только вот чувствую себя словно не в своей тарелке. Мне кажется этот текст, стар, старомоден.
УМНЫЙ З.:
Согласен. Как и мы с вами.
ГЛУПЫЙ З.:
Это да.
УМНЫЙ З.:
Вот видите, бунт был подавлен. Это как партия в шахматы, шаг и мат. Читайте!
ГЛУПЫЙ З.:
Читаю.
«Это просто. Как белый день очень просто. Танцевать и обтанцовывать и не уставать. С каждым движением обновляться в количестве силы. Преумножаться. Это просто. Звучит невозможно. Но на деле проще и сложно придумать. Проще и нет ничего. Разве что сама любовь. Её абсолют. Но сейчас, сейчас предлагаю освоить сперва только танец. Но как я это вижу. Начнём от меня. Это новость в твоём представлении жизни? Вижу что новость. Значит, танцуем от моей идеи о танце. Задача моя заразить тебя, окунуть тебя в эту идею. Но на большее я не способен. Приняв то, что я предлагаю, ты сможешь учить меня большему. Так мы скрасим досуг и уныние. Ты сможешь учить меня большему. В служении мне ты меня растворяешь в себе, в своей сути. Туда я хочу попасть и там находиться. Так тоже бывает. Там нет старости. И это прекрасно.
УМНЫЙ З.:
Нет старости – это важный момент. Текст, словно заговор вечной молодости, вечной весны. Я, кажется, об этом раньше не думал, пропускал этот момент. Как это смешно и одновременно грустно. Нет старости. А что это старость? А? Что? Я тоже не знаю. Наверное, что-то плохое. Но вино от старости только дороже. Но там, о чём было сказано в тексте, там старости нет. И видимо это прекрасно.
Что дальше?
ГЛУПЫЙ З.:
Мне страшно.
УМНЫЙ З.:
Да бог с вами, вы же ещё молодой человек. Читайте!
ГЛУПЫЙ З.:
Читаю.
«На улице снег. Меня больше не держат фатальные мысли. С учетом того что мы в паре. На улице снег, как мне и представлялось. Вот он какой. Впервые за долгое время он снова такой. Не снег, а я. Каково путешествие? Очень вдумчиво, насыщено. Не пропускай ничего. Всё имеет значение, когда обретаешь покой. То природное состояние. В котором мы видим друг друга. В котором шутя разыграли иллюзию счастья». 
Всё…
УМНЫЙ З.:
Вот видишь, а ты говоришь страшно. Это же совсем не страшно. Это естественно. Быть естественным разве это страшно?
ГЛУПЫЙ З.:
Да.

УМНЫЙ З.:
Я так не думаю. То есть, это не должно быть страшно. Это не правильно. Быть естественным должно хотеться. А вы говорите страшно. Это приятно, это само собой разумеется. Быть естественным – это значит быть лучше всех, то есть, неповторимым, то есть, такого как я больше нет на земле. И это – неоспоримая правда.

Поэт просыпается.

ПОЭТ:
О, вы ещё здесь? По-моему ваше время давно уже вышло. Сколько же мне ещё притворяться спящим? Все ведь вокруг понимают, что на сцене никто не спит, а только делают вид что спят. А зритель делает вид что верит. Так сказать, принимает правила игры. Но, надо же и меру знать! Сколько мне ещё притворяться спящим?
УМНЫЙ З.:
Да, прошу прощение за задержку. Уважаемые зрители, нам пора уходить. Просто у нас было оплачено всего 15 минут времени на сцене. Они, я так понимаю, уже вышли? Очень жаль. Как быстро бежит время. Но мы не успели закончить наш разговор.
ГЛУПЫЙ З.:
Почти что успели.
УМНЫЙ З.:
Молчи! Я не сказал о главном.  Но, может быть, мы доплатим ещё за пять минут?
ПОЭТ:
Вы уже и так на пять минут лишних наболтали. Так что если не хотите остаться без штанов, уходите.
УМНЫЙ З.:
Без штанов, что за вульгарщина?
ПОЭТ:
Что?!!!
ГЛУПЫЙ З.:
Всё, всё, мы уходим.
УМНЫЙ З.:
Я ухожу не потому, что вы нас оборвали, а потому что я сам так захотел!
ПОЭТ:
Конечно, как вам угодно, я только за.

Входит АКТЁР.

АКТЁР:
Что происходит?
УМНЫЙ З.:
Ваш администратор хам!
АКТЁР:
Он не мой администратор.
ПОЭТ:
(Умному Зрителю). А вы, случайно не гей?
УМНЫЙ З.:
Что?!!
ГЛУПЫЙ З.:
Нет, он не гей.
ПОЭТ:
А то, повадки как у гея.
ГЛУПЫЙ З.:
Вы имеете что-то против геев? Тяжелое прошлое?
ПОЭТ:
Нет, тяжёлое детство, игрушки, прибитые к полу. Просто не люблю геев, вот и всё.
УМНЫЙ З.:
А кто их любит?
ПОЭТ:
Геи.
УМНЫЙ З.:
Что, геи?!
ПОЭТ:
Геи любят геев. И, кстати, в ворде 2007-ом в словаре нет такого слова геи. Есть только с большой буквы слово Геи. Но, я не думаю, что этот смысл стали писать с большой буквы. Речь, скорее всего, идёт о богине Гее.
УМНЫЙ З.:
Всё, мы уходим.
АКТЁР:
Вот что, не нужно никому уходить. Я прошу прощение у всех за этот каламбур. И, в знак примирения, давайте исполним сейчас все вместе, вот так, экспромтом, помните, ну, ту историю с частушками? Там, горилла, обезьяны, вспомнили?
ПОЭТ:
А, то, что мы сочиняли по очереди, на репетиции?
АКТЁР:
Да!
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Но, мы же не записали текст.
АКТЁР:
Да, как пойдёт! Смысл же понятен. Уважаемые зрители, это, ну это очень весело было, когда мы сочиняли. Я предлагаю этим закончить наше выступление, поменяв немного сценарий. Возник конфликт, я так понимаю, что не на пустом месте. А это означает, что мы что-то сделали не правильно. Или наоборот, правильно, раз у меня появилась идея поменять немного финал. Это очень весёлая история. Я понимаю, что два раза в одну реку сложно войти, вернее не возможно. Но мы попытаемся. Все согласны?
ПОЭТ:
Я согласен.
ГЛУПЫЙ З.:
Я тоже.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Ладно.
АКТЁР:
(Смотрит на Умного З.). А? Я начинаю!
Песня о людоедстве:
В глубинке русско-африканской, в глубинке русско-африканской
Что подадут нам на обед, что подадут нам на обед?
- Пирожное? - Ах, нет.
- Котлету? - Нет. Надпочечник.
Здесь уже можно смеяться. Такая зарисовочка.
ПОЭТ:
Песня о лекарствах:
Мой сексапильный стоматолог, мой сексапильный стоматолог
Засунул в рот мне бормашину, засунул в рот мне бормашину.
Я обожаю медицину.
АКТЁР:
Да, да!
ГЛУПЫЙ З.:
Песня о стражах порядка:
Когда закончиться наркотик, когда закончится наркотик
Купи его у страж порядка, купи его
У страж
Порядка.
По оптовой цене, по оптовой цене.
АКТЁР:
А это даже со смыслом.
ГЛУПЫЙ З.:
Я старался.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Песня о президенте:
Далеко-далёко, далеко-далёко,
Но настолько близко, что не разглядеть,
Есть орёл и сокол, есть орёл и сокол,
Не моргнувши глазом, учатся пи…ть.
АКТЁР:
Э.. Я даже не знаю.. Это же всё-таки не на репетиции, я попросил бы..
УМНЫЙ З.:
Песня о раковых клетках:
Радуйся, брат, это солнце в тебе угасло,
Это не обман, брат, это прекрасно.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Песня о летчике вооруженных сил:
На экране отмечена цель, вот цель уничтожена,
Дома дети пришли со школы, жена купила пирожное.
АКТЁР:
Ну, это о грустном. А повеселей есть что-то?
ГЛУПЫЙ З.:
Песня о драконах:
А драконы, а драконы
Отключили телефоны.
Отключили интернет.
Был дракон, и больше нет.

Научи дракона думать,
Научи дракона БЫТЬ.
Он  не хочет всё забыть,
Он боится не придумать.
Научи дракона думать.
ПОЭТ:
Из бытовой тематики.
Песня о старике и старухе:
Привязан был тросом,
Смотрю и плююсь.
Я не пугаюсь,
Я задаюсь
Вопросом:
На кой мне всё это
Сдалось?
АКТЁР:
Что-то не очень весело. Давайте как-то плавно перейдем к той истории, помните, о горилле? Не то, чтобы это была очень весёлая история, но мне кажется, там больше юмора.

Рассказ о неизбежности:

Отрезанные пальцы бегут вперёд.
Меня не догнать, мой самолёт
Пересекает Гренландию.
А за штурвалом сидит горилла
И целится острогой в дельфина.
(пауза)
ПОЭТ:
Я сам не свой, меня выкручивает морская болезнь.
У меня перед горлом кинжал – горилла узнала во мне дельфина.
Горилла стремиться вперёд как стрела,
Она бы ответила, если б могла.
Но сперва она осваивает язык жестов. Ей это сложно даётся, пока.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Она узнала, обезьяны живут на острове и им там очень плохо.
Обезьяны живут на острове и их там никто не кормит.
Они хотят жрать. Они все там хотят жрать. Обезьяны.
ГЛУПЫЙ З.:
И я тоже проголодался. Обезьяна об этом не знает, но я про-го-во-рил-ся!
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Она с полуслова всё просекла. И ей стало ясно, что я не тот, кто ей нужен.
АКТЁР:
Обезьяна меня просчитала. Я сел за штурвал, а она пока что отстреливала дельфинов.
УМНЫЙ З.:
Когда мы прибыли на остров, обезьяны встретили нас массовыми гуляниями. Они остались очень сытыми и довольными.
АКТЁР:
Предложили и мне немного дельфинятенки, но я отказался, попросил банан.
ГЛУПЫЙ З.:
Меня посчитали за идиота, но принесли огромную связку банан.
ПОЭТ:
Я ел и запивал кокосовым молоком.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Правда, не очень и вкусно, подумал я, доедая последний банан.
УМНЫЙ З.:
А вечером у костра горилла рассказывала всем свою историю о побеге из зоопарка. Всем рассказала, как по глупости захватила меня в заложники, как приняла меня за другого.
ГЛУПЫЙ З.:
Глядя на меня, обезьяны лукаво улыбались.
ПОЭТ:
Мне хотелось ответить им что-то на человеческом, но я передумал, ослепленный бешеным взглядом гориллы.
АКТЁР:
Обезьяны жаловались, что их никто не кормит. Горилла пообещала научить их пользоваться острогой. Только тех из них, кто достиг совершеннолетия. И сказала, что охотится желательно в Дании, так как там самые вкусные дельфины.
УМНЫЙ З.:
Ещё сказала, что ничего, что никто не кормит, вон в зоопарке нас кормили и что? И что? Всем тот час же стало легче. Каждый поверил в это весомое слово «И что?».
ГЛУПЫЙ З.:
И что? – повторяли обезьяны друг другу, - И что?
ПОЭТ:
И на любой, даже самый сложный человеческий вопрос у них теперь был свой ответ: «Вон, в зоопарке тоже всех кормят, и что? И что?».
УМНЫЙ З.:
Теперь все понимали, какую силу привёзла с собою горилла. И никто не был на земле сильнее уверенным в себе, чем обезьяны с этого острова.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
А остров, кстати, они так и назвали, ИЧТО.
УМНЫЙ З.:
Но вперёд. Я лечу как стрела. Пролетая над морем, торопясь к вам, я видел тысячи островов, где обитают такие же, как и мы. Вперёд, нам нужно спасти своих братьев.
ПОЭТ:
Так провозгласила горилла. И все кинулись к самолёту, в салон, на крылья, везде, где хоть как-то можно было уцепиться. Только место штурвала было свободным.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Горилла попытался уговорить всех дождаться утра, и составить четкий план действий. Но никто уже не хотел ждать до утра, и врядли кто-то имел представление о том, что такое этот план действий.
ГЛУПЫЙ З.:
И что, и что? – кричали обезьяны, - Вон, в зоопарке тоже кормят, И ЧТО?!
УМНЫЙ З.:
Горилла подошел ко мне, и властно так, предложил занять их ряды.
АКТЁР:
Я говорю, - Мне нужно подумать.
УМНЫЙ З.:
 Нет времени думать! Ты ходишь на задних лапах, как и я, поэтому ты мне как брат. Мы летим спасать наших братьев. Ты с нами?
АКТЁР:
Я подумал, что опасно мне будет отказаться.
ГЛУПЫЙ З.:
Мне нужно вернуться домой и забрать кое-какие вещи, с этими вещами я буду вам более полезен, чем без них.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Добросьте меня до ближайшего материка.
УМНЫЙ З.:
Обезьяны ликовали, слово вещи у них вызвало восторженное ликование. Никто не был против.
ПОЭТ:
Горилла одобрительно кивнул.
АКТЁР:
И я сел за штурвал, а он сел за прицел гарпуна.
ГЛУПЫЙ З.:
И мы взлетели?
ПОЭТ:
Да. С третьей попытки.
УМНЫЙ З.:
Повсюду началась обезьянная революция, с острова к острову, с материка на материк. Главный горилла вёл своё войско к свободе, к кормёжке.
ГЛУПЫЙ З.:
А я в это время сидел дома, пил горячий кофе и молился лишь бы горилла забыл обо мне.
УМНЫЙ З.:
Когда по телевизору показали прилюдно повешенье моего знакомого, я вздохнул с облегчением.
ПОЭТ:
Звонок в дверь. Я открываю, он сразу же врывается ко мне с порога, просит быстрее закрыть дверь.
ГЛУПЫЙ З.:
Я закрываю.
ПОЭТ:
Как ты меня нашёл?
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Взял след и нашёл.
ПОЭТ:
Ты знаешь человеческий язык?
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Да, за это меня и казнили.
ПОЭТ:
Но как ты ожил?
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Воскрес. Как ещё?
ПОЭТ:
Ты чё, разводишь меня?
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Да они придурки. У меня же очень прочный горловой хрящ и шейный позвонок. Ты понял?
ПОЭТ:
Да.
ГЛУПЫЙ З.:
Да!
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
И вообще, я собираюсь стать президентом. Уже все документы готовы. Только бороду сбрею.
ГЛУПЫЙ З.:
 У тебя растет борода?
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
И усы.
ГЛУПЫЙ З.:
Но, ты же горилла.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Был когда-то.
ГЛУПЫЙ З.:
А-а!
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Есть мясо?
ГЛУПЫЙ З.:
Нет, только бананы.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Ладно, тащи.
АКТЁР:
Горилла переночевал и ушел. Я думал, всё, пронесло. Через неделю заявляется.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Видел меня по телевизору?
ПОЭТ:
Так это ты был?
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
А то!
ПОЭТ:
Понятно.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Ты, если чё, за меня свой голос отдай. Понял?
ГЛУПЫЙ З.:
 Да, конечно.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Ладно. Я тебе тут немного пожрать принес мяса.
ПОЭТ:
Спасибо, но..
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Никаких но, я из тебя человека сделаю. Давай, лопай, я скоро приду. Да, чуть не забыл, мне нужен твой паспорт, кое-что оформить, понимаешь.
ПОЭТ:
Но..
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Да всё в порядке, просто налоговая задрала. Для тебя это совсем безопасно.
ГЛУПЫЙ З.:
Я даю ему свой паспорт.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Я своих не кидаю, так что будь спокоен.
ПОЭТ:
Хорошо.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Увидимся!
ПОЭТ:
Да.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Увидимся!!
АКТЁР:
Ну, как вы понимаете, это можно продолжать бесконечно. Вторая серия, третья, целый сериал про гориллу. Но мы на этом остановимся. Мне даже кажется, что не плохая история получилась. (Зрителям). Как вы считаете? Конечно, на репетиции было немного по-другому, больше юмора.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Так, нужно же было заранее предупредить, мы бы подготовились.
АКТЁР:
Да, да, согласен. Но мне хотелось устроить именно такой эксперимент. Вообще-то, уважаемые зрители, наш спектакль окончен. Спасибо за ваше терпение, улыбки, и щедрые аплодисменты, которыми вы, возможно, нас одарите. Но это, на всякий случай. Понимаете, хотелось праздника, хотелось, чтобы мы с вами недаром провели это время, этот час или полтора. Мы старались, как могли. Назовите это спектаклем, или просто беседой или дурачеством, ну и так далее. Вам решать. Всё что вы здесь услышали, это были просто истории или разговоры. Мне бы, конечно же, хотелось думать, что это всё-таки были разговоры, именно те разговоры, о которых я говорил в начале. Те самые разговоры. О том пергаменте, что дед мой, прадед мой искали... Мне было бы приятно думать, что это были разговоры. В этом случае наше время потрачено не зря. Но если нет, если это всё-таки были истории, истории, которые можно было бы и не рассказывать. Но мы рассказали. И спектакль приближается к финалу, занавес должен вот-вот закрыться. И мы останемся по ту сторону кулис, и уже ничего нельзя будет поправить. Понимаете? Это финал. И очень важно, каким будет финал. Понимаете? С чем вы уйдете – это очень важно. 
Мы, конечно же, можем придумать какой-то, даже очень радостный финал. Сейчас все артисты пойдут в зрительный зал, и, под прекрасную музыку, будут обнимать вас, и даже целовать. Такое братство актёров и зрителей под финал! Представляете?! Как хотите?
Ну, хотите, мы закончим трагическим финалом? Хотите? Хотите, Поэт умрёт? Поэт или Умный Зритель, или, к примеру, Ничтожный Человек.
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Нет, нет, не стоит!
ПОЭТ:
А что, хороший финал.
АКТЁР:
Хотите? Скажите да или кивните в знак согласия, и Поэт тотчас же умрёт. И мы устроим похороны Поэта, много слёз, страданий,  и на этом закончим. Решайте!
Вы пока что подумайте, а мы все уйдём за кулисы, чтобы не мешать вам думать. Но скоро вернёмся.
Нет, не успеваем. Как бы, уже финал, занавес закрывается, мы должны уйти. И теперь выйдем только на поклон. Получается без финала. Спектакль обрывается на этом. Извините…

Все уходят за кулисы.
Выходит актёр.

АКТЁР:
Кстати, Поэт умер. И пока будет умирать Поэт на нашем спектакле, эта пьеса будет жить.

Все, кроме Поэта, выходят на поклон.

Занавес.

Март – апрель, 2011. rotkaer@mail.ru