Настоящая

Когда мне в очередной раз скажут, что я странная – уже не удивлюсь. Я давно перестала удивляться. По-настоящему.
А что я делаю по-настоящему?
 Когда чувствую, как широкие полы моей футболки свирепо треплет ветер, а я на высоте сотни человеческих тел стою и смотрю на чайку… это я делаю по-настоящему. Тогда я лечу. Вместе с птицей.
 Когда я иду по осеннему парку и в охапку набираю желтых листьев, только для того, чтобы подбросить их вверх и попасть под золотой дождь… Да. Это по-настоящему.
 Когда я засыпаю и во сне проживаю сотни жизней, чувствуя и ощущая всё, что происходит со мной, всё что есть и будет, создавая и блуждая, уходя от погони, или наслаждаясь теплыми лучами солнца…. Я делаю это по-настоящему.
Когда я зажимаю крепко рот ладонью и сжимаюсь в плотный калачик, что бы не разбудить соседей, в случаях острой боли… душевной боли. Это я делаю по-настоящему.
 Или когда сажусь на траву, уставшая, абсолютно земная, мокрая после пробежки, и рядом со мной ложится на зеленый ковер моя собака, заглядывая в глаза, счастливая и живая, горячая, пахнущая шерстью и кашей… тогда я настоящая.
 В те моменты, когда я зарывалась носом в твой свитер или рубашку, плотно прижималась к тебе и шептала, шептала, шептала, что я тебя люблю… я была настоящая. Черт возьми, насколько же реальная!
Наверное, в такие моменты моя тень весит столько же, сколько и тело. А мысли  становятся практически осязаемыми.
Но в случаях, когда я ощущаю нить, которая морским узлом вяжет меня с тобой, или когда я набираю скорость, готовясь взлететь, стать наконец-то по-настоящему  живой… этот узел вдруг врезается в шею и тормозит. Как же это больно. И я снова стаю невесомой. Ужасающе ненастоящей.
 За спиной у меня белоснежные перья. Я знаю.
 Если ты выдернешь из них пару-тройку черных, я больше не взлечу. Это те самые, которые лежат в основе моего оперения.
Ты держишь меня в клетке.

 А я так хочу быть живой, милый.
     Как же я хочу быть живой.