Глава 4

- Уолт, да что с тобой происходит? – поинтересовался Билл, когда мы сидели в студии звукозаписи.
- Я не могу сосредоточиться на песне. Не могу спеть ее как надо.
- Мы уже раз тридцать ее записали, и все нормально, но тебя не устраивает ни один из вариантов.
- Я чувствую, что ее надо петь по-другому.
- Так спой же…
- Не могу. Не получается.

Это было правдой. Вот уже неделю у меня не получалось петь так, как это было необходимо. Песни записывались, но в них не было того огня, который бы трогал душевные струны.

- Знаешь, что… Нам нужно записать альбом до твоих концертов, и времени у нас, черт побери, в обрез. Давай ты сходишь и проветришься, а когда вернешься – либо споешь так, как тебе понравится, либо пойдет один из тех вариантов, которые мы уже записали. И не вздумай тащиться в отель.
- Это почему?
- Потому, что стоит тебе туда придти, и ты становишься раздражительным.
- Дело не в отеле, - пробурчал я – дело в этой стране.  Я тут везде раздражительным становлюсь.
- Иди, развейся, - подтолкнул меня Билл – а перед Энни я тебя прикрою.

Я вздохнул, набросил куртку, и вышел на улицу.

На город медленно наползал вечер. Поток машин еще не начал слабеть, а люди торопились по своим делам.

Наверное, дело было даже не в стране. Дело было во мне. На той пустоши, в которую превратилась моя душа за последние шесть лет, не было плодородной почвы, чтобы могло прорасти что-то действительно талантливое.

Я шагнул к дороге, и мигом рядом со мной остановилось такси.

- Куда? – поинтересовался водитель, как только я устроился на сидении.
- Прямо.
- Прямо? Ладно, приятель, деньги твои.

Бездумная, бесцельная поездка может и стала бы тем, что нужно, если бы водитель не включил музыку. Мой самый первый альбом.

- Вы не могли бы выключить?
- Могу… Но зря вы так. У парня талант.
- Нет у него больше никакого таланта.

Все, что со мной происходило в последнее время, старательно тыкало меня носом в то, что мой талант перегорел.

Решив выйти, я захлопал себя по карманам в поисках наличных, и, вытащив кошелек, увидел лежащую в нем визитку.

Джеймс Ленстром.

Чем черт не шутит, подумал я, и ткнул визиткой в окошко водителя.

- Можете меня туда отвезти?
- Конечно.

Таксист оказался настоящим ассом, который знал город как свои пять пальцев. Спустя полчаса кружения по таким улочкам, которые вызывали сомнения в том, что они нанесены на карту города, он выехал на трассу, и мы довольно быстро долетели до небольшого особняка, стоявшего на самом краю городской черты.

Расплатившись с ним, я вышел и подошел к воротам.

Уличная камера мигом отреагировала на мое появление и поползла в мою сторону, а из динамика справа раздалось:

- Представьтесь, пожалуйста.
- Уолтер Ривз. К господину Ленстрому.
- Входите.

Идеально ухоженный сад, как будто сошедший с картинки. Особняк, сошедший с обложки журнала. Безукоризненно ровная дорожка.

Кусочек порядка, в полном хаоса мире.

Я прошел к входу, и был встречен самим Ленстромом.

- Добрый вечер, господин Ривз.
- Уолтер. Можно даже Уолт.
- Тогда, будьте добры, зовите меня Джеймсом. Вижу, что вы все-таки надумали.
- Да.
- Ну что же… Не скажу, что я удивлен. В конце концов, человеку, чтобы творить, нужны впечатления. Чем больше сумма впечатлений, чем обширнее база вашей фантазии, тем лучше у вас все будет получаться. Постараемся разжечь в вас жажду творчества. Идите за мной.

Мы вошли в дом. Первый этаж был просто образцом того, о чем мечтают американцы – идеально чистый, широкие коридоры, по стенам развешены картины и стоят доспехи с алебардами.

Видя мою кислую мину, Ленстром рассмеялся.

- Эта часть дома – для обычных визитеров. Если честно, то я сам ее терпеть не могу. Так и хочется что-нибудь уронить или плюнуть. Нам сюда.

Он направился к двери, за которой скрывался лифт. Спустившись под землю, мы вышли в огромную залу, в которой при нашем появлении стал загораться свет.

Я присвистнул. Судя по тому, что я видел, зала была больше чем две трети мили в длину, и примерно треть мили в ширину.

- Впечатляет? – поинтересовался он.
- Не то слово.

Практически все пространство было занято постаментами. Некоторые были пусты, на других красовались экспонаты, а третьи были накрыты колпаками, которые обеспечивали необходимую среду.

- Прошу… Наслаждайтесь. Если будут какие-то вопросы – я с радостью на них отвечу.
- А вы не думали выставлять свою коллекцию? – поинтересовался я, начиная осмотр.
- Нет. Я не собираюсь ее выставлять. Помните, я говорил, что одна из моих гитар давно тоскует по рукам, которые могли бы на ней сыграть? Каждый предмет в этой зале ждет своего человека.
- И когда такой человек появляется…
- Все зависит от разных вещей. Некоторым – я просто даю воспользоваться экспонатами. Терпеть не могу, когда они просто стоят без дела. Другим – отдаю экспонат насовсем. С третьими – меняюсь на что-то, принадлежащее им. И вещи попадают в нужные руки, и люди довольны, и коллекцию приходится обновлять. Считайте это моим чудачеством.

Я увидел стойку с гитарами, и подошел к ней.

- Можно?
- Будьте моим гостем.

Аккуратно взяв одну из них, я провел пальцем по струнам. Такого звучания мне слышать не доводилось. В нем была совершенно невообразимая глубина.

- Невероятно…
- Я же говорил вам, все предметы уникальны. Даже эти гитары – они единственные в своем роде. Попробуйте вот эту. Покойный господин Меркьюри так и не успел ее выкупить.
Казалось, что звук рождался сам. Он подползал со всех сторон и собирался в гитару для того, чтобы быть выплеснутым наружу с каждым прикосновением к струне.
- Волшебно…
- Боюсь, что никакого волшебства тут нет.  Но работа великолепного мастера – присутствует.

Не выдержав, я подстроил гитару под свой голос и запел ту песню, которую совсем недавно записывал в студии. Звук рождался потрясающий. Он тянул мой голос к таким высотам, о которых нельзя было даже и подозревать, и я, наконец, услышал то звучание, к которому стремился.

Внутри меня все всколыхнулось, и вслед за этой песней последовала другая, затем третья…

Мой единственный слушатель стоял как изваяние, и слушал, не вмешиваясь, не издавая ни звука. Он понимал, что я делаю, и я видел, как мои песни находят в нем долгожданный отклик.

- Belissimo, - провозгласил он, когда я ухитрился отыграть половину альбома, и решил дать отдых горлу.
- Спасибо.
- Нет, это действительно было великолепно. Вы вновь нашли себя. Точнее – недостающую часть себя. Она настолько же единое целое с вами, как и ваш талант. Я не вправе забрать ее у вас, но… Может быть, вы сможете дать мне взамен нечто, не менее уникальное? Я не попрошу у вас мастер-диск, понимаю, что вы связаны контрактом, но то, что я попрошу – вы никогда и никому не давали.
- Что же?
- Ваши автографы на всех альбомах. С условием, что вы больше не будете давать автографы никому.
- Всего-то? Вы хотите мои автографы за нее?
- Да.
- Почему нет. Это конечно невероятная просьба, но… Я согласен.

Он улыбнулся.

- И я надеюсь получать все ваши следующие альбомы с такими же автографами.

Я рассмеялся.

- Это можно устроить.
- Я распоряжусь, чтобы вам подготовили ее футляр, как только мы поднимемся. Идемте, мой дорогой Уолтер.

Мы направились к лифту, и тут мой взгляд зацепился за один из постаментов в глубине зала.

- Что это, Джеймс?
- Что именно?

Я подвел его к заинтересовавшей меня вещице.

- Вот это.

Он усмехнулся.

- Это, друг мой, самый редкий экземпляр в моей коллекции.
- Редкий? Вы же говорили, что собираете уникальные вещи. Единственные экземпляры.
- Это исключение, которое не является таковым.
- Извините?

Я зачарованно смотрел на тончайшую янтарную пластинку, длиной чуть больше сигаретной пачки, внутри которой струился узор напоминающий…

Что бы он ни напоминал, но мной он воспринимался как безликая фигура в капюшоне, протягивающая вперед костлявую руку смерти.

- Это – Высший Аркан.
- Что?

Джеймс неторопливо огладил подбородок.

- Вы знаете, что такое Таро?
- Только в общих чертах. Гадальные карты?
- В обычных условиях – да. Но не в этом случае. В любой колоде Таро есть набор карт, который состоит из младших карт, наподобие кубков и пентаклей, и высших арканов, таких как Башня или Маг. Но все они меркнут перед этим Высшим Арканом. Мне он достался совершенно случайно, был обнаружен при раскопках в Африке, которые я спонсировал, и, откровенно говоря, я потратил двенадцать лет своей жизни на то, чтобы понять, что же именно попало мне в руки. Двенадцать лет, около полусотни сотрудников, которые сошли с ума пытаясь узнать его историю, и то, к чему он принадлежит.
- Сошли с ума?
- Я требую от моих сотрудников полной самоотдачи, но, к сожалению, иногда их разум не может принять то, что они узнают.
- И что же вы узнали? – сказал я, будучи полностью заинтригованным.
- Что это карта из Янтарной Колоды. Самой первой колоды Таро, которые только были. Мне стоило больших денег узнать подробности.
- Вы шутите? Самая первая колода Таро была сделана из янтаря?
- Молодой человек, не стоит шутить с этим. Согласно легенде, Бог и Дьявол играли людскими судьбами при помощи этой колоды.
- Это всего лишь легенда.
- Возможно. Вот только уникальность этой колоды несомненна. Начать с того, что в отличие от обычной колоды – она имеет двойной набор карт.
- То есть у каждой карты есть дубликат?
- Да. И второе, кардинальное отличие, это то, что в ней нет младших карт. Только Высшие Арканы. Остальные колоды, которые появились позже, были лишь жалким подобием этой, и могли лишь туманно предлагать вам то, что может произойти в будущем.
- Может произойти?
- А может и не произойти.

Я молчал, переваривая услышанное.

- А где же остальные? Если вы нашли только одну, значит, там должны были быть и другие…
- К сожалению – нет. Да и мои наемные работники отказывались прикасаться к ней. Боялись, но, впрочем, их можно понять. Они всегда были суеверными. Остальные карты разбросаны по миру, и кто знает, куда их теперь занесло. Говорят, что несколько штук входили в коллекцию Янтарной Комнаты, и что Гитлер, в его погоне за артефактами старины, ухитрился собрать почти полтора десятка карт, но… Ни тому, ни другому факту нет ни малейшего подтверждения, а искать вслепую – бессмысленно.
- Она тоже ждет своего владельца?

Ленстром очень серьезно посмотрел на меня.

- Нет, молодой человек. Своего владельца она дождалась.  Это я. А теперь… Пойдемте же наверх…

Он повернулся и направился к лифту, а я задержался, чтобы бросить еще один взгляд на Высший Аркан.

Воздух истончился и зазвенел.

Вдали показался странный, совершенно невероятный, город, на фоне которого стояла фигура с карты. Вот только под ее рукой находилась голова какого-то несчастного.

Фигура сжала руку, и мне в лицо полетели обломки кости, кровь и мозги, как будто его череп взорвался изнутри.

Инстинктивно я закрылся рукой и…

Мир вернулся в норму.

Каким-то образом, я знал, что виденное мной не просто галлюцинация, а то, что оно реально. Более реально, чем комната вокруг меня. Более реально, чем окрикивающий меня Ленстром. Настолько же реально, как сама Карта.

Карта, которой здесь не место.

Карта, которую надо было срочно убрать отсюда.

Карта, которая обещала показать, где найти другие.

Это шизофрения, попробовал убедить себя я, и мне надо пройти обследование. В конце концов, бабушка была шизофреничкой, так что может и у меня начинается…

Я последовал за Ленстромом, унося гитару, на которой так и не довелось поиграть покойному Фредди Меркьюри.