философские основы здоровья в древности

Возникновение и развитие философской мысли обычно связывают с историей возникновения первых рабовладельческих государств, в частности, в Древней Греции. В то далёкое время знания у древних греков не были еще расчленены на отдельные науки и объединялись общим понятием философии. Благодаря этому развитие медицинской мысли в Древней Греции шло в рамках философии и всецело зависело от господствующих в то время философских представлений о мире и человеке. Первыми врачами, которые известны истории, были философы Алкмеон и Эмпедокл. [1]

Алкмеон Кротонский  взял за основу учение Анаксимена о воздухе и перенес его на медицину. Воздух у него является первоматерией. Она обладает известным свойством – движением. Благодаря движению из  первоматерии постоянно "выделяются" противоположности. У Алкмеона человек - микрокосм, как и макрокосм состоит из сплошных противоположностей: влажного и сухого, холодного и теплого, горького и сладкого и прочих. Равновесие, симметрия противоположностей предопределяет здоровье человека (микрокосма), господство одной из них, асимметрия, неравновесие – болезнь.

Алкмеон дал также первое определение здоровья как «гармонии противоположных сил» [2] (simmetra krasis). Думается, единство происхождения и единый состав микрокосма и макрокосма могли способствовать тому, чтобы понятие здоровья как симметрии, гармонии противоположностей и понятие болезни как нарушения симметрии, гармонии распространились на сферу макрокосма. Однако этого не случилось.


«Алкмеон разделял взгляды физиков, признавших происхождение различных вещей из одной какой-либо стихии» [3] (множества из одного начала), а также пифагорейцев, создавших учение о гармонии, хотя, по мнению С.Н.Трубецкого, трудно решить, кто у кого заимствовал идею "двойственности противоположностей в основании всех вещей", Алкмеон у пифагорейцев, или они у него.

Учение Алкмеона можно отнести к предтече антиномического монодуализма Платона, утверждавшего, что единое – это целое и части, единое и многое, бесконечное и ограниченное. Из начального понятия у того и другого философов дедуктивно выводится ряд (множество) диад, антиномийно связанных понятий. Благодаря дедуктивному подходу все выведенные из одного начала понятия связаны единством происхождения. Многое (плюрада)не оторвано от одного. Это -  континуитивная гностическая система или модель одного единого  множества антиномийных диад. Внутреннее равновесие, симметрия противоположностей в каждой диаде – залог здорового (правильного, нормального) существования «антиномийной диадической моноплюрады». Нарушение равновесия, симметрии противоположности даже в одной диаде ассоциируется с патологией всей системы диад. На основании изложенного философию Алкмеона можно назвать антиномийный диадический моноплюрализм. 

Анализируя предложенную Алкмеоном модель мирового устройства, нужно сказать следующее. Поскольку Алкмеон допускает смещение состояния равновесия противоположностей в каждой диаде с точки идеального (оптимального) равновесия, то тем самым он допускает, что данное равновесие динамично. Философскую систему Алкмеона можно также назвать системой динамического равновесия. Идеальное равновесие противоположностей во всём множестве диад определит состояние, принимаемое за идеальное здоровье. Отклонение равновесия в ту или иную сторону предопределяет нарушение гомеостаза системы, относимое к  отклонению от состояния здоровья – к нездоровью. Степень отклонения укажет на степень выраженности проявления болезни.

Для внесения большей ясности в представление о мироустройстве, выдвинутое Алкмеоном, можно по отдельности рассмотреть каждую диаду. При этом предложить цветовой вариант изображения антиномийных диад. Так из красного и желтого цветов составить первую диаду, из желтого и синего – вторую, из синего и красного – третью.

Смешение или взаимодействие красного и жёлтого цветов даст нам оранжевый цвет, жёлтого и синего – зелёный цвет, синего и красного – фиолетовый цвет. Все образуемые цвета относятся к переходным.

Хотя цветовые диады состоят из основных цветов, они представляют собой их смеси.  Состав и пропорция определяет цветовой оттенок диады: смещение её цвета - идеально оранжевого, идеально зелёного и идеально фиолетового - к одному из двух основных цветов. Таким образом, каждая диада будет как бы состоять из двух половин, разделённых узкой полоской идеального цвета. В одной половине при смещении от средней линии станет нарастать один основной цвет, во второй половине – другой. Расположив диады в ряд, можно получить цвета радуги, так сказать, результат спектрального анализ белого цвета или света (излучения).

Как известно, наблюдение за галактиками и реликтовым космическим излучением привело к открытию, называемому «космологическим красным смещением», указывающим на расширение Вселенной. До этого Вселенная считалась стационарной. Объясняя данное расширение теорией Большого взрыва и называя сингулярное (начальное) состояние Вселенной точкой, можно по-философски подойти к проблеме Взрыва.

Точка в данной модели служит началом. Время в точке принято за ноль. Материя её предельно сжата, так что пространство также может быть приравнено к  нулю. Точка – это почти ничто, если пренебречь ничтожно, бесконечно малым их отличием. Однако термин «ничто» в данной системе не встречается. Точка – это монада. Теория строго научна.

Так вот по какой-то причине точка взрывается, то есть мгновенно превращается в себя иную – во Вселенную, которая, возможно, по инерции продолжает расширяться. Точка продолжает стремиться к своей полноте, которую можно было бы принять за противоположность, если бы не одно но. Научная, то есть формальная логика не позволяет скатываться на диалектику, которая основана на двух логиках – формальной (нойяльной) и неформальной, кривой (паранойяльной). Поэтому приходиться принимать расширение за бесконечный процесс. Остановка его потребовала бы либо подключение кривой логики, либо перемоделирование процесса генезиса Вселенной.

У гностиков известна модель теогенеза в чём-то похожая на модель генеза Вселенной. Сингулярное это девственное, неявленное, можно сказать, точечное состояния Нуса, Нойи (Ума), из которого он выходит, является  и через формирование сефирот (сфер) стремится к своей полноте (плероме).

Видимо, гностиков не устроил вариант бесконечной полноты. Поэтому они предусмотрели конечную стадию расширения, последнюю сферу полноты Нойи, названную Софией (Мудростью). Ну а чтобы процесс развития Нойи (Ума) продолжался, ввели в систему понятие подражания (мимесиса, копирования). Согласно их легенде, София стала подражать Нойе и в результате  выявляется ошибка – нарушение формальной логики: паранойя. Копия оказалась тождественной оригиналу не полностью. Она явила Мир с архонтами. Произошла как бы материализация Нойи типа отчуждения  Его в природу, затем – война, борьба противоположностей, скрывающая  под собой стремление Нойи вернутся к Себе первоначальному, избавится от ошибки – паранойи.

По логике, избавиться от паранойи можно, исправив код подражания. Но, как оказалось, повторные копирования не решают проблемы, так как копирование предполагает отклонения, ведущие к некоторому несовпадению копии с образцом. Таким образом при повторении копирования во времени возникает множество параллельных в чём-то непохожих друг на друга миров, которые занимают одно и то же пространство, так как оно всегда есть только в настоящем. Каждый новый мир вытеснят из него прежний, существовавший до него. Возникает понимание, что, в общем, мир – кажимость. Он изменчив, динамичен, нестационарен, но воспроизводится по какому-то общему замыслу или плану (коду).

Мир гностиками трактуется как Hyle (ил, грязь, природа), в которой оказался отчуждённый в неё  Нойя (Нус, Ум). В каждом человеке, в его плоти, словно в темнице пленёна нойяльная искра (надо думать, способность формально-логически мыслить). Чтобы спасти Нойю и спастись самим  людям нужно освободиться от плоти путём аскетизма - уморить себя. Тогда нойяльные искры, воссоединившись, восстановят Нойю в его сингулярном, начальном состоянии.

Из выше изложенного вполне может сложиться представление, что, во-первых, и макрокосм и микрокосм могут болеть. Болезнь – это отклонение от здоровья - правил подражания, в одном случае, и правил дифференциации «первоматерии», первой стихии, в другом случае. Два случая – две модели генезиса Вселенной, персонализированный (анимированный) и деперсонализированный (материализованный). Их объединяет монизм – то, что они как дедуктивные философские системы строятся из одного начала.

Философская система Эмпедокла, в отличие от алкмеоновской, строится из многих начал с использованием обратной дедукции. Подобным же образом строятся научные теории. Отличием их является то, что научные теории проверяемы на практике, так как они  - теории среднего уровня. Философские же системы подобного типа не могут проверяться на практике, находясь на уровень выше. Они – прототипы метатеорий.

Эмпедокл был современником Алкмеона и почти современником Гиппократа. [1] В отличие от «физиков» и Алкмеона, признававших происхождение различных вещей из одной основной стихии, Эмпедокл признает четыре основные стихии, 4 "корня" существующего (архе) – огонь, воздух, воду и землю. Это – вечные и постоянные элементы всего существующего, качественно и количественно неизменные. Всё создается путем соединения, слияния этих стихий  (элементов, начал) и разрушается посредством их разъединения или разложения.

Эмпедокл первым ввел в философию понятие "элементы". [1]

Многообразие окружающего мира, становление и изменение вещей он объяснял действием сил Любви и Вражды, предвосхищая идею притяжения и отталкивания фундаментальных частиц под воздействием различных сил.

Любовь (Филея) и Вражда или Ненависть (Нейкос), по мнению Эмпедокла, оживляли "элементы" (основные стихии), превращали их в первично чувствующие начала (primum senties). Влияние гилозоизма, признание стихий живыми, анимированными, божественными, поскольку Эмпедокл называет эфир (воздух) Зевсом, землю – Герой, огонь – Аидонеем, а воду – Нэстис, сказывается на объяснении Эмпедокла того, что человек, состоящий из этих стихий, воспринимает подобное подобным. Состоя из четырех стихий, "ими же думаем мы"[3], считал Эмпедокл.

Плюралистичный характер носит у Эмпедокла не только космология, но и анатомия. По его мнению кости – это результат пропорционального смешения двух частей (порций) воды, двух частей (порций) земли и четырех частей (порций) огня. Благодаря плюралистичности своего учения Эмпедокл вошел в историю не только как автор идеи "первоначальной смеси", "слитного состояния" стихий в Сферосе (Сефири, Цифири), в полноте бытия, возникающем при "неограниченном господстве Любви", но и как автор идеи числового "отношения смеси" (logos mixeos), повлиявшей на создание рецептуры микстур. В рецептуре смесей, надо полагать, заключён их код. Из этого следует, что мировая смесь имеет код, рецептуру.

Плюралистичность Эмпедокла отдаёт эклектичностью. Эклектичность эмпедокловой философии, если она не является результатом попытки целенаправленного синтеза учений современников Эмпедокла и его предшественников, есть следствие влияния учений этих "философов" на него. Ведь если "физики" не смогли прийти к общему Началу, то почему бы не  интегрировать "воду" Фалеса, "огонь" Гераклита, "воздух" Анаксимена, "апейрон" Анаксимандра, "гармонию" Пифагора в одном учении, где «начала» выше обозначенных авторов предстали бы в виде элементов общего (составного) Начала.

Решение проблемы: универсальное многое есть нечто одно можно обнаружить в его космогонии, где генезис Вселенной представлен циклом, деленным в себе на четыре периода.

Первый период – господство Любви, второй период – переход от Любви к Ненависти (Вражде), третий период – господство Ненависти (Вражды) и четвёртый период – переход от Ненависти к Любви. В переходные периоды по-разному образуются вещи. Если во втором периоде вещи появляются в процессе распада первоначальной смеси стихий, то в четвёртом периоде – в процессе слияния стихий и образования смеси: путём синтеза. Человечество появляется не четвёртой ступени четвёртого периода.

Первый период цикла – господство Любви (Филеи) и образование беспорядочной первоначальной смеси элементов (стихий, начал), слитых воедино - в нечто единое. То есть, можно сказать,  вначале идёт слияние многого уникального в нечто одно единое, формирование универсального континуума, имеющего форму шара, сферы.

Второй период – вторжение Вражды (Ненависти – Нейкос) в Сферу Любви и неполным обособление элементов «первоначальной смеси», до уровня отдельных вещей. Этот период характеризует переход от Любви к Вражде, можно сказать – отчуждение начал.

Третий период – полное господство Вражды, распад вещей на элементы (начала), их полное обособление.

В четвертый период Любовь соединяет элементы и образует вещи[1]. Четвертый период цикла, «круговерта», назван зоогоническим и представлен четырьмя ступенями.

На первой ступени зоогонии образуются отдельные члены, неспособные соединяться в органы. На второй ступени происходит неудачное соединение членов и образование монстров. На третьей ступени появляются бисексуальные существа, неспособные к половому размножению. На четвертой – полноценные животные с половой дифференциацией.[1]

Если завершение цикла связано с возвращением к первому периоду, к состоянию первоначальной смеси, то это значит оно катастрофично для всего живого, появившегося в четвёртом периоде. Первоначальная смесь не предполагает наличия вещей и живых существ. Выходом из проблемной ситуации может стать либо остановка развития на четвёртой ступени четвёртого периода, либо разрыв цикла - превращение замкнутого цикла в виток спирали развития.

Анализируя философию Эмпедокла, можно предположить, что он по-своему решал проблему: одно есть многое, А есть Б. Размышлению был предпослан ряд уникальных стихий или универсальный ряд уникальных качеств, взятых по одному, так сказать, спектр качеств, способных образовывать одно иное им - интегральное - качество. Так радуга превращается в белый свет.

Как оказалось, «слияние» стихий в «первоначальную смесь» в первый период не предполагает упорядоченности, а вот в четвёртом периоде оно упорядочено. На четвёртой ступени четвёртого периода появляется человек, кости которого  представляют смесь стихий в определённых пропорциях. Из этого следует, что автор пришёл к идее порционного деления стихий или качеств. В результате можно стало представить каждое качество как количество, как ряд простого перечисления одной его порции – единичности, которую можно изобразить единицей – 1, или точкой.

Если мы к точке красного цвета прибавим точку такого же цвета и т.д., то обнаружим, что в цветовом отношении качество их не изменится и будет всегда одним и тем же. Количество не переходит в качество.

Сведя каждую стихию (единое) к одной порции (единичности) -1, легко изобразить стихии как ряд единиц  (точек) разного качества, допустим, разного цвета. Прибавив к точке (капле) жёлтого цвета точку (каплю) синего цвета, мы увидим, что, слившись, точки или капли изменили цвет (качество) на зелёный. Количество перешло в качество. Разное пропорциональное соотношение капель (точек) даёт разные оттенки слившегося воедино многого.

В общем, начав строить модель макрокосма с ряда обособленных качеств, Эмпедокл пришёл к необходимости ввести в модель силы притяжения и отталкивания – антиномийную диаду Любовь- Ненависть. Без неё система не оживала. Чтобы не нарушать формальной логики, Любовь (А) и Ненависть (Б) должны были последовательно чередоваться во времени. Формально - логически, А должно было сменяться на Б скачкообразно. Ведь, согласно закона тождества, А не есть Б: оно не должно превращаться (изменяться) в свою противоположность. Но такой подход даёт механистичную динамику типа превращения белого света в радугу и обратно. Для получения развития необходима была диалектика, амбивалентная связь А и Б.

Диалектика позволяла сделать чередование А и Б более плавным, но требовала переходов. Поскольку в то время не было идеи превращения, проблема перехода решалась путём изменения количественного соотношения противоположностей – Любви и Ненависти. Куда девалась Любовь при полном господстве Ненависти в модели Эмпедокла, неизвестно.

Множество же в системе при соблюдении формальной логики в количественном отношении не должно было изменяться. И хотя для развития системы Эмпедокл использовал идею единства и борьбы противоположностей, а также идею перехода количества в качество, его система не получила необходимой стройности.


Поэтому болезнь человека, микрокосма, Эмпедокл объясняет только нарушением пропорции (числового соотношения порций) стихий, находящихся в его основе, а здоровье - соблюдением правильной  пропорциональности стихий при их взаимодействии – сложении и разложении. Аналогичным образом объясняются здоровье и болезнь макрокосма.

Как врач Эмпедокл был чудотворцем шаманско-знахарского типа и иногда "творил чудеса", обладая навыками гипнотизера. Он сумел организовать сицилийскую медицинскую школу[1] и оказать определенное влияние на развитие древнегреческой медицины.

Наречен же отцом медицины был Гиппократ, живший около 460-377 гг. до н.э. Подобно Эмпедоклу Гиппократ считал, что человек состоит из разных материальных начал. Однако ими были четыре жидкости – кровь, слизь, желтая желчь и черная желчь – а не живые, как у Эмпедокла, стихии. Об этих жидкостях Гиппократ писал: "из них состоит природа тела, и через них оно болеет, и бывает здоровым".[4]

Если все жидкости в организме "соблюдают соразмеренность во взаимном смешении в отношении силы и количества"[4], то человек здоров. Несоблюдение соразмерности ведёт к болезни. Думается, идею симметрии он взял у Алкмеона, а идею пропорции – у Эмпедокла. Живым началом организма Гиппократ считал прирожденную теплоту, которая поддерживается эфирным веществом – пневмой, циркулирующей в сосудах организма. Кроме того, пропорциональностью сочетания, смешения жидкостей в организме объяснялись не только болезни и здоровье, но и темперамент человека, холерический, сангвинический, флегматический и меланхолический.

Заслугой Гиппократа считается и то, что на человеческий организм он смотрел не только как на гуморальную систему. Жидкости, "соки", гуморальные факторы связывались им системой органов организма. Он полагал, что кровь вырабатывается сердцем, желчь – печенью, слизь – мозгом, черная желчь – селезенкой.  Все эти органы и "соки", выполняя определенную роль в организме, способствуют сохранению умеренной сухости или влажности, регулирую температуру тела, то есть, по словам Гиппократа, вызывают жар в теле или холод.

Объясняя здоровье и болезни человека, исходя из распространенных в то время философских представлений о природе и человеке, Гиппократ, тем не менее, утверждал в трактате "О священной болезни" (эпилепсии), что все болезни у человека появляются от естественных причин. Сюда он относил время года, климат, свойства воды в данной местности. Используя в лечебной работе наблюдение за больными, обследование больного, описание болезней, Гиппократ стал одним из тех, кто положил начало научному подходу к изучению здоровья и болезней.

Благодаря деятельности Гиппократа, его наследию, мы располагаем некоторыми сведениями о том, как в недрах древнегреческой философии зарождалась научная медицина, научные методы, наука.

Подводя итог выше изложенному исследованию философских учений Алкмеона и Эмпедокла, нужно сказать, что систему построения учения у Алкмеона можно назвать антиномийным монодуализмом, а систему Эмпедокла – плюродуализмом. Оба философа не смогли обойтись без диады, без антиномии. То есть они не смогли построить модели бытия, основываясь на одной только формальной логике. Используя же антиномийную диаду, они сталкивались с проблемой амбивалентного мышления, позволяющего одновременно утверждать истинными два взаимоисключающих суждения, например: есть две одинаковые вещи и нет двух одинаковых вещей, А есть А и А есть Б, А и Б едины и не едины, противоположны.

Решая проблему, они вынуждены были прибегать к количественному методу и делить качества А и Б, получая ряд А перечисления единичности «а» и ряд Б перечисления единичности «б». Смешивая в разном соотношении множества единичностей «а» и «б» они получали континуитивную динамическую систему С. В системе С единичности «с» – бионы, имеющие две стороны, «а» и «б». Поворачиваясь то одной, то другой стороной, множество бионов позволяло системе С качественно менятся. С могло стать почти А, почти Б, если пренебречь их бесконечно малым различием.

В этой связи хочется сказать, что и здоровье и болезнь можно мыслить только диадически, как континуум здоровье-болезнь. В результате здоровье становится относительным понятием. В полном здоровье, подобно тому как в бочке мёда есть ложка дёгтя, скрыта болезненная точка. Она может быть принята за ноль. Тогда здоровый человек станет нулером, носителем патогенного нуля.   

Источники

1.Чикин С.Я. Врачи философы. – М.: Медицина, 1990
2. Виндельбанд. История древней философии. – СПб.: Типография И.Н. Скороходова, 1983
3. Трубецкой С.Н. Курс истории древней философии. – М.: ВЛАДОС, 1997 4. 4. Гиппократ. Избранные книги. – М.: Биомедгиз, 1936
4. Гиппократ. Избранные книги. – М.: Биомедгиз, 1936