Пограничная одиссея. Часть 3. Вступление

Начало: http://proza.ru/2012/01/01/822

Чем нынче занят? Вновь и снова
в ночной тиши и в свете дня
я ворошу золу былого,
чтоб на сейчас найти огня.

Игорь Губерман


       После развала Советского Союза в январе 1993г., я уехал служить в Белоруссию, которая обрела независимость. Я попал служить в Брест. По началу после Камчатки мне показалось, что я попал в Рай. Но прошел год, и эйфория закончилась. Мне оказалось мало родной белорусской речи, мало белоруской природы, где хочется припасть, как к трепетным нежным губам, к  дрожащей капле росы на зелёном листке травы. Стало  мало бодрых, радостных, лирических, знакомых  песен из радиоточки, мало взглядов красивых белорусских женщин.
       Мне захотелось опять туда, где  бушует Тихий океан. Я понял, что уже не могу, без метелей, без  сказочно красивых  снежинок на перчатке. Захотелось встречать   восходы и закаты солнца на утренней и вечерней глади моря. Увидеть хлопки вулканов, учуять запах корюшки, увидеть плывущего белого медведя. Я понял, что не могу  без соленого морского воздуха, без мороси и тумана, без дорожки лунного серебра на темных океанских просторах. Я начал видеть сны про море, про баржу на берегу, про теплый уютный корабль.
       Я понял, что мне не хватает так же полупьяных покрасневших морд у пивного ларька, до боли знакомого жаргона морского люда. Захотелось простого общения  с работягами дизелистами с вечным клянченьем спирта в годы горбачевских реформ, с постоянной готовностью сделать  что-нибудь для корабля, лишь бы ощутить обжигающий глоток. И здесь я понял, наконец, что  служба на корабле не прошла без последствий, что в моей душе как я понял, по-прежнему  плескалось море.
       Я вдруг  пожалел о том, чего хотел и добивался, решил все исправить. Пришлось вернуться обратно к далекому Тихому океану  и уже на нем закончить службу в пограничных войсках. Как в песне «..И на Тихом океане свой закончил я  поход…»
       В походы мне пришлось походить на пограничном транспортном корабле «Николай Сипягин».
       В те далекие  и прекрасные времена моей службы на Сахалине я и не помышлял писать,  никаких записей и дневников не вел. Потом  медленно я начал осознавать, что, бережно храня в памяти все пережитое, жизнь безвозвратно уходит. Начал задумывать, копаться в себе. Приходил к выводу, что не зря живу. И опять все сначала. Запоминалось всё и радости и печали Может в этом и причина, не было бы памяти, не было бы, о чем писать. К известному суждению «меньше знаешь, крепче спишь», я бы добавил «меньше помнишь, крепче спишь». Лучшее свойство памяти -забывать.
       Эта искорка творчества загорелась во времена, когда я уже служил на пограничном транспорте. Она  медленно тлела и, наконец, задымила. Костер разгорелся уже на Камчатке.
       Прежде чем возникло твердое намерение изложить все на бумаге, я побывал в  таких похождениях, что оставить все без внимания, без возможности других людей узнать то, что случается  иногда в море, казалось уже грехом, богохульством, кощунством. Это убеждение  незаметно в подсознании развивалось до известной поры, когда я решил, как бы исповедаться и взяться за перо. В этом прошу читатель, меня не упрекать, ишь выискался. Каждый из живущих пытается  пересказать другому эпизоды своей жизни. Гуляют волны по морю, молва по людям. Иногда это происходит громко  по мобильному телефону в переполненном автобусе. Иногда за дружеским застольем. Иногда в тюремной камере.
       Еще служа на Сахалине,  меня  послали на учебу в учебный центр в Анапу. Там преподаватель по марксистка-ленинской подготовке проводил анкетирование. Одним из вопросов  было: Назовите имена моряков пограничником героев Советского Союза.
Из присутствующих кроме Ивана Голубца, никого из героев  больше не назвал, кроме дальневосточников. Они то невольно знали,  что их именами названы корабли транспортной пограничной бригады во Владивостоке: Неон Антонов, Иван Леднёв, Николай Сипягин, Николай Старшинов, Михаил Коновалов, Иван Евтеев, Вячеслав Денисов, Сергей Судейский, Иван Голубец. Мне кажется, что, служа на этих кораблях личный состав, тоже проявлял героизм. Оставим пафос. Давайте по порядку. Я попытаюсь в этой части это доказать.
        Я прекрасно понимаю, что мои тексты, мало интересны, для, скажем, врача или учителя, или простого обывателя. Они примечательны тем, что ничем особо не примечательны. Тем не менее, мы так жили и служили. Сейчас уже так не служат, все поменялось, многое расформировано. Те заставы где, мы, рискуя жизнью, привозили и выгружали необходимый груз, уже не существуют. Те жилые комплексы, которые строились на необжитом берегу Тихого океана для пограничников в период описываемых событий, оставлены на произвол морскому ветру, солнцу и снегам. Они разрушатся и покроются вековой пылью, как остатки, скажем, древней Трои. А ведь всё что оставлено, было завезено кораблем, начиная от песка, кончая оборудованием, и выгружено на необорудованном побережье. Не обошлось без потерь. Потому что, надо было выполнить боевую задачу, а её нельзя было выполнить без риска.  Для читателей бывших служивых в МЧПВ, но не на транспорте, я думаю, тоже будет интересно. Я буду счастлив,  если в ходе своего повествования я зажгу искру творчества еще у кого-нибудь, кто знает больше меня. Потому что я мало служил в таких условиях. Есть такие офицеры, кто так прослужил всю жизнь и есть что рассказать.
       В устных рассказах от друзей и знакомых я слышал такие события, что  более достойны пера, чем моя одиссея. И, наконец, моя повесть, это память погибшим...
       Любезный  читатель,  я приступаю к третьей части своего повествования. Эта часть будет захватывать службу на пограничном корабле проекта 1595 во Владивостоке и далее на Камчатке. Как получилось судить вам.

Продолжение: http://proza.ru/2012/05/23/1038