Ночь Учителя

Одноактная пьеса


Ольга.
Тамара.
Виктор.
Геннадий.

Действие происходит в 80-е годы ХХ века.
Поздний вечер. Ольга и Тамара заходят в свою квартиру при сельской школе. Доносится музыка – в школе танцы. Постепенно музыка стихает.

Тамара. Вот так День Учителя! Устраивать хоть каждый день такое самоуправление! Красота!
Ольга (передразнивает кого-то). Товарищи учителя! Не кидайтесь огрызками! Иван Михалыч! Слезьте с парты! Урок идет! Ой, умора! А Силенков?
Тамара. А что Силенков? Не знаю, я тогда попить вышла.
Ольга. Шура Явдохин ему говорит: “Юрий Николаевич, Вы не умеете себя вести, выйдите из класса!” Тот встает на парту, открывает окно... Шурка кричит: “Дверь же есть!” – “А мне сюда надо!” – и фьюить! Поминай, как звали. Явдохину все припомнили! А наша директриса такой балаболкой оказалась, представляешь!
Тамара. Да, хороший был денек! Ладно, давай спать ложиться.
Ольга (потягивается). Давай. (Расстилает постель.) Хоть бы  Витьку нелегкая не принесла.
Тамара. А что, видел тебя?
Ольга. Да в том-то и дело, что видел!
Тамара. Ты же его отвадила?
Ольга. Отвадила. А что толку? Он как явится, так попробуй не открыть – дверь выломает, а в квартиру зайдет.
Тамара. Интересно... Что ж на него и управы нет?
Ольга. Какая там управа! Кому на него пожалуешься? Говорю ему как-то: “Смотри, Витька, участковому про тебя скажу”. Так он в ответ: “О тебе никто еще ничего не говорил? Так смотри – завтра по всему селу об Ольге Александровне слава пойдет”. Ну что ты ему скажешь?
Тамара. Так что, всегда вот так двери и взламывал?
Ольга. Один раз взломал, когда меня дома не было. Так теперь, когда стучится, говорит: “Я же все равно войду, ты меня знаешь”. Приходится пускать. А если уж он войдет – то все: никуда, говорит, не пойду, вот тут на коврике лягу и спать буду. И что ж ты думаешь? Ложится. Через две минуты уже храп.
Тамара. И не приставал ни разу?
Ольга. Приставал, конечно. Но я – нет, говорю. Нужен ты мне больно! Что это за любовь такая? Раз в месяц придет, и то, когда меня где увидит. Увидит – все: сразу бешеная любовь просыпается. А нужна мне такая любовь? Дома жена нерасписанная, уже на восьмом месяце, а он тут по всему селу любовь наворачивает. Хоть бы сегодня не заявился.
Тамара. Не заявится. Во-первых, теперь и я тут живу, во-вторых, поздно.
Ольга. А сколько?
Тамара. Половина двенадцатого.

Стук в дверь.

Ольга. Господи! Это точно он! (Стук повторяется.) Что мне делать?
Тамара. Спроси, кто это.
Ольга. Да это он, он, я уже по стуку узнала!
Тамара. Давай не открывать. Неужели дверь выломает?
Ольга. А замок кто вставлять будет? Ты? (Стук повторяется настойчивей. Ольга подходит к двери). Кто там?
Голос. Знаешь, кто! Открывай!
Ольга. Уходи, мы спать ложимся.
Голос. Успеете лечь. Поговорить надо.
Ольга. Не о чем говорить.
Голос. Открой, а то хуже будет. (Сильно дергают дверь.) Открывай!
Тамара. Мы кричать будем!
Голос. Кричи, я послушаю.
Ольга. Лучше открыть. Незачем нам на ночь при открытых дверях оставаться. (Открывает.)

Следующая сцена происходит у открытой двери на крыльце. Ольга, Тамара, Виктор, Геннадий.

Ольга. Вот, Тома, познакомься, это Витя.
Тамара. Тамара.
Виктор. (Ольге.) Значит, ты тут не одна? Ну и я не один. (Кивает в сторону Геннадия.) Гена, друг детства. (Оценили друг друга взглядами, помолчали.) Что, так и будем стоять?
Ольга. Поздно уже. Зачем пришел?
Виктор. Поговорить.
Ольга. Говори, что нужно и уходи. Холод какой напустили!
Виктор. Давай пройдемся. (Тянет за руку.)
Ольга. Оставь меня! Не пойду я никуда.
Виктор. Ах так! Тогда и я отсюда не уйду! (Пытается войти.)
Ольга. Нет! (Загораживает вход.) Лучше пойдем. Только на две минуты. (Накидывает на плечи платок.)
Виктор. Да, на две минуты. (Уводит Ольгу в темноту.)
Тамара. Оля! Я тебя жду!
Ольга. Хорошо.

Тамара и Геннадий минуту стоят молча.

Геннадий (игриво улыбаясь). Ну что, зайдем?
Тамара. Зачем?
Геннадий. Да так... Не стоять же здесь. Мерзнуть... (Подмигивает.)
Тамара. Чего ты мне подмигиваешь?
Геннадий. Я подмигиваю? С какой стати я буду тебе подмигивать?
Тамара. А чего ты здесь стоишь?
Геннадий. Друга жду.
Тамара. Нашел себе друга!
Геннадий. А чем плохой?
Тамара. А что хорошего?
Геннадий. Ну ладно, ты не больно-то! Какая строгая, посмотри-ка! У-чи-тель-ни-ца!
Тамара (кричит в темноту). Оля! (Никто не отзывается.) Оля, где ты? Возвращайся, Оля! (Тишина.) Куда она подевалась? Оля!!! (Тишина.) Да где же искать ее теперь? Оля!!!
Геннадий. Не кричи. Им там не до тебя сейчас. Не мешай им.
Тамара. Что значит не мешай? Оля!!!

Тишина.

Геннадий. Пошли лучше в комнату. (Затягивает Тамару в комнату.)
Тамара. Отпусти! (Вырывается. Выходит, опять зовет, но никто не отзывается. Возвращается.) Чего ты сюда ворвался? Кто тебя пускал?
Геннадий. Никто не пускал.
Тамара. Вот и выйди отсюда!
Геннадий. Сядь, не метушись. (Перелистывает книги на столе.)
Тамара. Ты долго здесь торчать будешь?
Геннадий. Я же сказал: Витьку подожду.
Тамара. Да где ж они там?! (Порывается выйти, но Геннадий удерживает ее.)
Геннадий. Где ты их искать будешь? В кустах?
Тамара. Пусти! (Вырывается, бежит из комнаты. Зовет. Возвращается.)
Геннадий. Ну что, дозвалась?
Тамара. А тебя он зачем с собой взял? Меня нейтрализовать?
Геннадий. Нейтрализовать? Это ты хорошо выразилась. Откуда ты взялась такая... Из города?
Тамара. Из города.
Геннадий. А здесь зачем?
Тамара. Тебе какая разница?
Геннадий. Никакая. А что получаешь? Шиш без масла?
Тамара. Тебе-то что?
Геннадий. Да мне ничего... (Разваливается на стуле.) Я ведь тоже, между прочим, высшее образование имею. Правда, поступил не сразу. Сперва пришлось бабки поднакопить, бизнесом заняться. А диплом экономиста, сама понимаешь... Открыл свое дело. Посреднические услуги. Ну, а ты сюда зачем приехала? Не могла разве в городе остаться?
Тамара. Не хотела.
Геннадий. Что ж так?
Тамара. Тебе-то какое дело?
Геннадий. Романтики захотела? Жизнь захотела увидеть? (Насмешливо кивает в сторону двери.) Увидела? Ждешь, когда и тебя так же?
Тамара. Знаешь, шел бы ты отсюда!
Геннадий. Ладно, не кипятись. Предупредить хочу.
Тамара. Как я тронута! (Выходит на крыльцо, зовет, возвращается.) Она же обещала: на две минуты! И не отзывается даже!
Геннадий. И не отзовется. Ты бы тоже на ее месте не отозва-лась.
Тамара. Это насилие!
Геннадий. Не твоя проблема. Значит, не насилие, раз молчит.
Тамара. Она не хочет быть с ним!
Геннадий. Она тебе это говорила?
Тамара. Да!
Геннадий. Говорить можно все, что угодно, а на деле... Ладно, у них – свой разговор, у нас – свой. Объясни лучше, почему в городе не осталась.
Тамара. Ты-то сам почему здесь?
Геннадий. Так я же местный! Вот приехал родных навестить. Приятелей повидать. С девчонками знакомыми... пообщаться. Соскучился по простоте. К городским подходец нужен, тонкость выкажи, эрудицию и все такое. Устал я от всего этого.
Тамара. И интересна тебе такая жизнь?
Геннадий. Не жалуюсь. Каждому свое. Вот тебе интересно детей учить, заставлять их веровать в какие-то там идеалы... Нравственность свою блюсти и высокой, очень высокой любви дожидаться, так? Или уже дождалась и (торжественно) хранишь ей верность?
Тамара. Этот вопрос я с тобой обсуждать не намерена.
Геннадий. Допустим. Только я твои идеалы и в грош не ставлю. Кому от них теплей стало? Кому лучше? И деткам твоим, поверь мне, до фени твои идеалы!
Тамара. Так уж до фени!
Геннадий. Так уж! Они одно знают: сельский человек сам себя кормит.  Как младенец:  что высосал  –  то твое.  Что  взял  от
земли – то твое. Жизнь проста: что даешь, то и получаешь. И все эти рассуждения о добре и бескорыстии просто смешны.
Тамара. Земля бескорыстна.
Геннадий. Не бескорыстна, нет! Земля труда требует, любви к себе. Без этого ничего она тебе не даст. Сорняк один. Его и ешь.
Тамара. Что же ты от земли уехал?
Геннадий. Почему уехал? Не уехал. Своим помогаю. На посадке, на прополке, на уборке – я здесь. А от жуков этих, любимых наших, кто средства достает? Опять же я. Чуть ли не все село моими услугами пользуется.
Тамара. Но сельский человек живет землей и труд свой продает. А ты что делаешь?
Геннадий. А я продаю чужой труд. И что-то от этого имею. Или это не труд, по-твоему? Может, я по натуре торговец, купец? Разве это хуже, чем воин или плотник? Или учитель? Но я в учителя не лезу и в воины тоже. Потому что понимаю – не мое.
Тамара. Это камешек в мой огород?
Геннадий. Да! Пошла в учителя? И многому ты детей научишь? Предмет свой знаешь, допускаю. И книжек, наверно, много умных прочла. Ну и что? А в жизни кто ты? Щенок, не умеющий плавать? Ты бы здесь пожила, да семью б завела, да хозяйство свое, да при всем при этом попробовала бы такой вот вы-со-ко-ду-хов-ной остаться! Тогда б тебя народ зауважал, и дети бы зауважали. Тогда бы ты их чему-то могла научить. Только ты, может быть, и остаться здесь не захочешь. Пообжигаешься и уедешь. И замуж за местного не пойдешь. Не пойдешь ведь?
Тамара. Смотря за кого.
Геннадий. Ну, за меня, например.
Тамара. За тебя – нет.
Геннадий. Отчего ж так? Чем не вышел?
Тамара (окидывает взглядом.) Выйти-то всем вышел, да только невест у тебя, думаю, как и у Витьки, хватает.
Геннадий (усмехается). Не жалуюсь. Ты вот только еще дите, жизнь тебя еще не ломала. А я ведь тоже когда-то и в высокую любовь верил, и свою “единственную” нашел... Потом, после первых ссор, куда все улетучилось?
Тамара. Из-за чего же ссоры?
Геннадий. Да с мелочей все начинается, с мелочей. А взаимная злость нарастает и нарастает, как снежный ком. Потом, вроде, и помиришься, а простить не можешь. Сейчас помудрели, конечно, оба, друг на друга, как волки, не кидаемся. Да раньше надо было мудреть, слышать друг друга, а теперь что ж – не вернешь ничего. Нет идеала, нет любви, скука одна. От усталости ли это, от неустроенности – не знаю. Может, оттого, что людям разнообразия хочется, а тут под боком одно и то же лицо, и больше ничего ни с кем не моги. Так и выть захочется. Вот на Востоке умней сделали: желаешь – заводи четырех жен, а желаешь – гарем целый. И ни перед кем ты не виноват, и желание разнообразия удовлетворяется.
Тамара. Тогда для справедливости надо было бы и женщинам разрешить заводить гарем.
Геннадий. Глупости говоришь. А сможет женщина свой гарем содержать? То-то. Кто может платить, тот и содержит. Женщина при детях должна быть. Откуда ей на гарем наработать? Не всякий мужчина может себе это позволить. Но мы тоже здесь без проблем живем. У нас это еще проще. Можно иметь женщин, и не надо их содержать. Отсюда и возможностей для разнообразия больше.
Тамара. Значит, чем разнообразнее, тем лучше?
Геннадий. Конечно. Скажи, что больше радует глаз: поле, устланное одним цветком или многоцветьем?
Тамара. А я другой пример приведу. Что лучше, что совершеннее: дюжина поделок или одна картина Рафаэля?
Геннадий. Любовные отношения не могут быть поделкой. Это в каждом случае шедевр.
Тамара. Ты вот сюда для чего пришел? Шедевр создавать? Или Витька, может быть, тоже? (Выходит из комнаты, зовет, возвращается.)
Геннадий. Ну, Витька Ольгу по-своему любит. Вот и жениться на ней хочет.
Тамара. Таким образом?
Геннадий. А если и таким? Ольга ведь уже была с ним. Может, не знала? А потом показала от ворот поворот. Кеша ее, видите ли, из армии скоро возвращается!
Тамара. Не поэтому. Узнала о Витькиных проделках-поделках по всей округе.
Геннадий. Ну а чем твоя Ольга лучше? Изменила же с Витькой своему Кеше!
Тамара. Она его ждать не обещала.
Геннадий. Один черт. Он-то надеялся! Знаешь, как в армии греет, когда девчонка ждет... Витька, конечно, кого хочешь уломает, ну так голова же на плечах должна быть. За все платить надо.
Тамара. Что ж тут – все женщины такие безголовые? На Витьку клюют.
Геннадий. Безголовые? Одна ты с головой! У нас мужики нарасхват, не достает на всех. Но знай: поделки – это одно, а вот встретилось что-то похожее на картину Рафаэля – Витька и зацепился. На ней же только жениться хочет, на картине этой, больше ни на ком.
Тамара. Тоже мне, Третьяков нашелся! Не пойдет она за него после всех этих поделок. За все платить надо!
Геннадий. Детка! Да пойми же ты, наконец, и объясни своей подружке: жизнь тупа и скучна, и так называемые “поделки” вносят некоторую радость в существование. Некий свет в окошке. Кому – водка, а кому – молодка. Каждый выбирает себе свет по вкусу.
Тамара. Невелик же твой выбор!
Геннадий. Хорошо, а что предлагаешь ты? Только без этого штампованного набора добродетелей!
Тамара (помолчав). Может быть, в другом месте, и в другое время, и другому человеку... Но здесь и сейчас, тебе – когда твой друг... там... с Ольгой... Нет. И вообще – иди домой. Завтра увидишь своего Витьку.
Геннадий. Ты ведь еще спать не ложишься? Будешь ждать? Ну и я подожду. (Помолчав.) Вообще-то я догадываюсь, о чем ты могла бы сказать. Ну, о жизни ради жизни говорить бы не стала. Слишком банально. О том, что надо что-то или кого-то после себя оставить?.. Смешно. Может, еще о Боге? (Насмешливо.) А что твой Бог? Создал нас, как игрушку, чтобы ему не было так скучно в его одиночестве. Спасибо создателю, скрасил нашу жизнь маленьким набором удовольствий... Кто мы здесь? Постояльцы. Постояли, посидели, поели, полежали – с кем-нибудь – и ушли. Этакая самовоспроизводящаяся игрушка. А дальше что? Что дальше? (Тамара молчит.) Ну, просвети. Может, на путь истинный наставишь?
Тамара (тихо). Уходи.
Геннадий (изменив тон, без издевки). Послушай. А ты – ничего... Не хочешь говорить – не надо. Но я был с тобой откровенен...
Тамара. Зачем говорить о том, к чему я пришла сама? Это не твоя истина.
Геннадий. И все же?
Тамара (после паузы). Хорошо... Откровенность за откровенность. Раз уж ты заговорил о Боге... Не для того ли сотворил нас Бог по образу своему и подобию, чтобы мы и вправду попытались стать ему подобными? Может быть, это, действительно, интересная игра: наблюдать, как материя саморазвивается до состояния божественной.
Геннадий. Значит, по-твоему, мы должны стать богами?
Тамара. Почему бы и нет?
Геннадий. А не повторяем ли мы богов? Разве не о том все мифы о богах, как не об их похождениях и абсолютно земных страстях?
Тамара. Это маленькие боги. Я имею в виду не их... А знаешь, я и здесь встречала людей, в которых проявлен тот, мой Бог.
Геннадий. Не знаю, где и кого ты встречала... О чем люди думают? Как бы выжить, как бы не утонуть. А ты...
Тамара. Не теряй высоты – не утонешь.
Геннадий. Я и не тону. Значит, на высоте. (Усмехнулся.) Для меня твоя высота – абстракция, а жизнь – вот она передо мной, с цветом,  запахом,  вкусом,  с ветром,   с грязью,   с солнцем,
с любовью. Мне хочется жить, вбирать все это в себя! Там (кивок вверх), на твоей высоте, ничего этого нет!
Тамара. Высота ведь не где-то, а внутри нас.
Геннадий. Слыхали-с... Уж не дорос, извините-с. (Расшаркивается. Смотрит на нее пристально.) Впрочем, с тобой интересно. Может, как-нибудь еще зайду – послушаю, как ты сеешь разумное-вечное. (С усмешкой.) Вон Витька тоже сеет. Для рода человеческого старается.
Тамара. Как бы он за эти старания в тюрьму не залетел!
Геннадий. Ты, что ли, его посадишь?
Тамара. Если это было сейчас с Ольгой, то это было насилие. И я тому свидетель.
Геннадий. И я свидетель. Пошла она с ним? Пошла. По своей воле пошла. А если бы вам удалось его засудить, поплатились бы обе. Посмотрел бы я, как тебя спасет твоя высота!
Тамара. Ты ничего дурного нам не сделаешь. Ты – не Витька.
Геннадий. Послушай... (Смотрит в упор.) Он мне друг, а за друга... Ты вот что... Не лезь лучше не в свое дело. Они сами разберутся. Связалась она с ним, пусть теперь сама и развязывается. Если захочет. И запомни вот что на будущее: сказав мужчине “А”, не удивляйся, если он тебя до конца алфавита доведет. Ну ладно (смотрит на часы), должны бы они уже всю азбуку выучить и успеть повторить пройденное. Пойду кликну. (Выходит.) Витька! (Свистит.)

Через некоторое время появляется Виктор.

Геннадий. Ну  как?
Виктор. Нормально. А вы?
Геннадий. О! Мы просто парили от счастья!
Виктор. Да ну!
Геннадий. А ты думал?

Выходит Тамара.

Тамара. Где Оля?
Виктор. На улице.
Тамара. Оля, где ты?
Ольга (из темноты, глухо). Я здесь.
Тамара. Иди сюда!
Виктор. Оля, дай мне воды напиться.
Ольга (из темноты). Тома, дай ему воды.

Тамара выносит кружку. Виктор пьет.

Геннадий (Тамаре). Неплохо поболтали? (Тамара молчит.) Да, я ведь тебя с праздником не поздравил. С Днем Учителя.
Тамара. Уже прошел.
Геннадий. Верно, прошел. Только поверь мне: никого ты не сможешь убедить, пока не поваришься в общем котле со всеми и не сможешь выстоять. А пока что... (Пауза.)
Тамара. А пока что?
Геннадий. А пока что ты все же не Учитель. И вчера был не твой день. Твой день сегодня начинается.
Виктор (допив). Все! (Отдает кружку. Геннадию.) Пошли! Будьте здоровы, девочки!
Геннадий (Тамаре). Ну, бывай! С сегодняшним днем тебя! С Днем Ученика!

                Уходят.