Идеальная синева

«Популярность снаффа объясняется жестокостью нашего общества, тем, что человеческая жизнь не представляет собой никакой ценности. Пугает, что снафф все чаще привлекает обычных людей, не страдающих психическими заболеваниями или сексуальными перверсиями. В этом есть психологический аспект: видя на экране кровь и страдания, человек подсознательно утешается мыслью, что это происходит с кем-то другим, в то время как сам он находится в безопасности. Но это ведь только иллюзия…»

(в обсуждении темы, охватывающей не только одноименный роман Чака Палански).

Автор, творя и создавая, так или иначе, привносит свое видение, свой почерк. Он нередко трансформирует первооснову до неузнаваемости, наполняя смыслом прежде тупиковые линии эволюции сюжета, заставляя блеснуть то, что прежде было погружено в тень и сокрыто во мраке.

Но только тот творец может называться истинным «отцом» своего детища, кто сможет в своем поиске дойти до предела, разрушить границы и добиться полного и окончательного совершенства. Тогда появляется совершенная грусть, неотфильтрованное отчаяние, безграничная паранойя – рождается «Perfect Blue».

Уже в своей дебютной работе, Кон Сатоси не ограничился лишь ролью акушера-гинеколога по отношению к роману Такэути Ёсикадзу, шагнул в иные плоскости, охватывающие пласт шире, чем просто сумасшествие одного человека. Перед вниманием зрителя предстает скорее безумие социума, взращенного на индустрии развлечений, и это отнюдь не брутализм ситуациналистов, стремящихся в своем авангардном арт-хаусе расширить порог рвотного рефлекса.

Смелое решение, для человека впервые выступающего в качестве режиссера-постановщика, не правда ли?! Получив карт-бланш от «Mad House» на переработку литературного источника Сатоси не стал/не смог/не захотел ограничивать игры своего воображения. В результате в  построении  фильма неоднократно срабатывает схема «матрешки» - фильма внутри фильма, на «голубом экране» - выраженные акценты на  приватных кадрах жизни Мимарин, сценах преследования, насилия над телом и духом, и в результате - телепостановка массового, коллективного психоза.

Времена меняются, Интернет со своими «home page» дотягивается до всех и каждого. Почти также близко, как одержимый фанат, папарацци и смутные сомнения героини в успешности ее новой кино-карьеры. Поп-идол в 90-е уже не приносит баснословной прибыли, а может это просто Мими надоело вытанцовывать песни, пока фанаты приходят на концерты с одной целью - поразмять языки и кулаки.

И пока она успокаивающе шепчет в телефонную трубку: «Ах, мама ты ничего не понимаешь в этом бизнесе…», что она сама знает о диких джунглях целлулоида и раскрученном  виниле масс-медиа - где всё продается и всё покупается – мечты, иллюзии, кошмары. Только то, что имидж позолоченного идола - начинает душить ее. Пока это только дискомфорт в ярком свете ослепляющих софитов, затем  легкая асфиксия, теперь уже у зрителя - от слов ее продюсера, обращенных к сценаристу: «Пожалуйста, используйте Мими чуточку больше».

Постепенному распаду личности Мимимарин «вне и на экране», смотрящему удивляться не стоит. Поражаться можно только неиспорченности Мими, доселе не проходившей подобных этапов кастинга - иллюзия, мастерски навязанная Сатоси, которая подкарауливает наивность зрителя настырнее назойливого фаната.

Вера в значимость своей роли, в жизни, кино-карьере, рейтинге успеха - иногда это входит в привычку… как видеть повсюду косые взгляды, мертвых рыбок в аквариуме и всплывающие «брюхом кверху» иллюзии остаться незапятнанной. Шаг «с левой ноги» на съемочную площадку - оборачивается клаустрофобией, сны похожие на действительность перетекают в исповеди чужого сумасшествия, монологи трансформируются в галлюцинации, а факты криминальной хроники пожирают последние надежды на уединение.

Все сходят с ума по-своему, вот только диагноз - на всех один. Даже зритель из стороннего наблюдателя чужой меланхолии постепенно превращается в проводника безумия. Паранойя - как бредовая переработка жизненных впечатлений при сохранении формальной правильности мышления, она - главная Актриса, она диктует роли и расставляет статистов перед вездесущим оком кинокамеры, оживляя стойкий, систематизированный бред преследования, ревности и убийства.

В главной роли умопомешательство, а вовсе не прелести и ужасы шоу-бизнеса, и даже не судьба Киригоэ - только Отчаянье, блюзовое одиночество и потеря жизненного ориентира. Делирий от глагола deliriare — «сходить с ума, бредить», буквально «быть выбитым из колеи (de — «из» + lira — «борозда, колея»), фанаты шокированы сменой имиджа и неистово возмущены переменами, Мимимарин смущена переменой амплуа и галлюцинирует, потеряв шаткую опору успешности под ногами.

"Идеальная синева" вышел фильмом предельно острым по части обрисовки конфликтов, предельно детализированным в натурализации насилия, физического и психологического. Фильм призван шокировать, он способен не раз, и не два обмануть, любовное признание рвануть не слабее взрыв.пакета, полицейская мигалка может оказаться детской игрушкой, вот только приравнять его к снаффу, и лишать его художественного смысла явное заблуждение.

«Perfect Blue» затуманивает и искажает сознание, декорации сменяются где-то за спиной у вероятного зрителя, одна роль перетекает в другую с далеко идущими последствиями. Потому не догнать Мими настоящей, ехидной Мими прошлой, эта погоня безрезультатна, разве можно дотянуться до чужой мечты, победить кошмар, не просыпаясь?!

Делирий улыбается в каждом отражении, подкарауливает в каждом темном переулке, засел в друзьях, расширяет границы сна до уровня тотальной паники, глобальной социофобии.

Страх - как явление недовольства с нынешним положением вещей в «Perfect Blue», безмерно разрастаясь, он захватывает правых и виноватых, растет и увеличивается в широком диапазоне. Тут и опасение не оправдать возложенных надежд и обязательств, боязнь собственной иррациональности, испуг от вероятной амбивалентности, и под конец, как всепоглощающий и неконтролируемый, животный ужас.

Статичное оцепенение и подмены одной сцены с похожими, но все же, с иными словами,уступает место «дробному» срывающемуся монтажу, суета на съемочной площадке только трамплин к очередному нервному срыву, сам зритель готов усомниться в крепости своего рассудка. В одну и ту же воронку снаряд не попадает, но это в мире, где «хорошим девочкам» на каждом углу улыбается успех, а не квазимодо на полставки.

Совершенство без изъянов – всегда только обман, красивая ложь глянцевых журналов, мертвая красота постеров, оживить которую может лишь шизофрения фаната. Идеализация, даже ИДОЛИлизация – маниакально упорная религия ущербных духом, ей мало просто фанатизма до самозабвения и подмены действительного желаемым, ей нужны человеческие подношения и людские жертвы.

Терминальные стадии фанатизма заносят в медицинские справочники, субклинические – холят СМИ и лелеет индустрия развлечений, на ней зарабатывают миллионы и растят преданных детей общества потребления.

Подчас «Идеальная синева» безжалостно острым, как лезвие ножа, методом вспарывает потаенный, внутренний мир своих героев, беззастенчиво и грубо обнажает изнанку смятенной души. Страшный сон сменяется лентой чрезвычайных происшествий, а сомнительный успех новым укором в глазах бывших поклонников, и равнодушным безучастием бывших подруг Мими Киригоэ.

Зыбкие границы реальности яростно трещат под напором нереализованных амбиций и потаенных страхов. Сторонние наблюдатели вмешиваются в происходящее, главные герои безропотно прыгают в зубатую пасть безумия.Персонажи, вызывающие подозрения, и жертвы/виновники происходящих событий спешат сменить друг друга в убийственном гонке жизни «на показ». Что есть  плод больного воображения, и когда фобии предостерегают о реальной опасности - предстоит разобраться только к финалу, пройдя витиеватый путь подозрений и зловещих догадок.

Кто виновник и кто убийца - типичная дилемма в триллерах и детективах, в фильме Сатоси гораздо важнее разобраться, что есть факты кошмарной действительности, а что патология болезненно-реалистичных галлюцинаций и плен навязчивых состояний.

P.S. «Все прекрасно понимают - роль актрисы не проста, Джоди–Как-Ее-Там, тоже делала такое. И вы делали, делаете, будете делать? Начинаются съемки, и вы дышите глубже, словно убили человека… ах, это не вы – это кто-то, на вас похожий, конечно, ну какие могут быть сомнения в вашей испорченности, я хотел сказать невиновности, так кто следующий…гм, в смысле, ваша следующая роль?!».