Два мира. фантастический роман 1 глава

Что в Зоне страшного? Сталкеры называют ее «Проклятая Земля». Ну, да, зона экологического бедствия. Чернобыльская АЭС, радиоактивное заражение, мутанты, аномалии, опять же. Только, почему «проклятая»? На мой взгляд – интересная, непознанная, новая. Хотя, если честно, моему мнению особо доверять не следует. Надо больше критики к себе иметь – пятый день только на Янтаре. Как приехал, так и засел за бумаги. Шеф целый ворох насыпал: «читайте, изучайте». А что изучать-то? Я эти отчеты наизусть уже выучил, пока в подготовительном лагере сидел. Там как было – тренировка, инструктаж, бумаги, тренировка, инструктаж, бумаги… Скукота. Думал, когда в Зону попаду, станет интереснее. А тут еще хуже, оказывается: бумаги, бумаги, бумаги. Зона за забором, рядом, только руку протяни. Но туда меня не пускает шеф, говорит: «рано». А охрана – военные сталкеры – без пропуска ворот не откроет. Я у них пытался спросить, какая он, Зона? Сталкеры посмотрели на меня как на сумасшедшего. С их точки зрения, Зона – именно «Проклятая Земля», место, где человек не может жить, а может только выживать, ежесекундно рискуя умереть страшной смертью. Там есть мутанты, аномалии, Выброс, и сталкеры, ищущие счастья. Все они в разной степени опасны. Поэтому мне, как ученому, в Зону лучше не выбираться, а изучать Ее под прикрытием стен научного лагеря и охраны.
А как Ее изучать, не выходя из лагеря? Это физикам хорошо: им артефакт принесли, и они счастливы в своей лаборатории. А я? Я же биолог! Мне мутантов вживую смотреть надо, а не на секционном столе! А как их вживую посмотришь, если техника безопасности запрещает нахождение любых живых объектов из Зоны на территории лагеря? Шефа я прекрасно понимаю, ему неприятности не нужны, но мне-то что делать?
Почти неделю назад я прибыл сюда, чтобы изучать Зону. Оставил вещи в комнатенке, которую мне отвел комендант, и пришел на поклон к начальнику лагеря. Тот сидел у себя в кабинете  и хмуро разглядывал какие-то сводки. Вообще, Иван Андреевич Зарюто показался мне, поначалу, черствым и неразговорчивым. Лишь потом я понял, что он, на самом деле, жизнерадостный и веселый, только постоянно носит маску вечно недовольного управленца, чтобы подчиненные на голову не садились.
- Иван Андреевич? – я заглянул в кабинет начальника. – Моя фамилия Жданов. Вот мое направление.
Под хмурым взглядом я сделал от двери пять шагов к столу и протянул своему будущему шефу розовую бумагу. Тот взял ее, пробежал глазами, и спрятал в ящик.
- Допуск ваш где? – из-под черных усов а-ля Саддам Хусейн показались желтые зубы. Да и голос начальника был с хрипотцой, выдавая злостного потребителя сигарет. Я тоже курю, но голос, надеюсь, у меня не такой. Правда, и стаж курильщика всего два года.
- Вот, пожалуйста, - я покопался в папке, которую держал в руках, и извлек вторую бумагу, с подписью чуть ли не президента.
Иван Андреевич внимательно прочитал ее, поставил в уголке свою визу и вернул допуск мне.
- Идите к начальнику охраны. – шеф вновь опустил глаза в сводки. – Он вам выдаст пропуск. После приходите, обсудим вашу деятельность тут.
На этом разговор был окончен. Я постоял немного, ожидая продолжения, но Зарюто молчал. Я повернулся и тихонько вышел, поминая нехорошими словами начальство вообще и Ивана Андреевича в частности.
Шефа службы безопасности мне посчастливилось застать в караулке, где он распекал кого-то за нерадивость. 
- … и я тебе говорю: если еще раз подобное повторится, отправишься в вечный наряд на третий пост! Все! – глава всея охраны повернулся ко второму подчиненному, видимо, старшему товарищу первого, и добавил: - Под твою ответственность! Если что, с ним пойдешь! Свободны оба!
Охранники козырнули и вышли, обиженно что-то бурча. Тут их начальник заметил меня, стоящего у двери.
- Вам что надо?
- Пропуск оформить. – я прошел к суровому товарищу. – Я- новый сотрудник.
- Новый… - недовольно проворчал шеф охраны и отобрал у меня предписание. – Опять морока. Только и успевай пропуска оформлять и старые списывать. Чего вас сюда тянет? Сидели бы за Периметром, чего сюда лезете? Так…  Жданов Андрей Евгеньевич. Первый раз в Зоне. Пойдемте ко мне в офис, там все напишем.
Пока шли по лагерю, я успел поймать на себе несколько любопытных взглядов охраны. В них явно читалось: «свежее мясо». «Офис» располагался метрах в пятидесяти от караулки.  Домик, собранный из стальных листов, больше напоминал контейнер с оптового рынка, нежели жилище. Только кондиционер, висящий на одной из стен, говорил о том, что тут могут находиться люди. Внутри было сумрачно и свежо. Мой провожатый сел за компьютер и начал выстукивать одним пальцем, бормоча себе под нос:
- Жда-нов Анд-рей Ев-гень-е-вич би-о-ло-ги-чес-ка-я ла-бо-ра-то-ри-я. – шеф охраны вставил пластиковую карточку в картридер и с облегчением стукнул по клавише «Enter». Компьютер  что-то обиженно пискнул, и главный охранник вынул карту.
- Поздравляю, Андрей Евгеньевич! -  начальник протянул карту мне. – Это – ваш пропуск на объекты научного лагеря. Подчеркиваю: на объекты! Выход за территорию только с моего письменного разрешения. Извините, я не представился. Меня зовут Борисенко Владимир Владимирович. Я – начальник охраны лагеря, сокращенно – НОЛ. Кстати, я, по совместительству, ваш главный палач. Вопросы есть?
Такое начало выбило меня из колеи, и почти все вопросы, которые я собирался задать НОЛу, где-то потерялись. На языке остался только один, и я его озвучил:
- А почему палач?
- Потому что вы, наверняка, захотите в Зону. А без моего разрешения и выделенного сопровождения вы за забор не попадете. А разрешения я вам постараюсь не дать, чтобы вас, спаси и сохрани, там какой-нибудь мутант не сожрал. Мне совершенно не улыбается писать бесконечные рапорты и объяснять начальству, почему очередной ученый пропал без вести где-то там… - Борисенко махнул рукой в сторону стены. – Посему, на допуск в Зону можете не рассчитывать. Если только Зарюто за вас похлопочет. Это ясно?
- Куда уж яснее… –загрустил я. – Что мне еще необходимо знать?
- Пока ничего. – НОЛ откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. – Вечером будет инструктаж, там все вопросы и зададите.
Я вышел из «офиса», озадаченно вертя в руках сине-голубую карточку, с одной стороны который был нарисован золотой ангел – эмблема научного лагеря,  а с другой – цифры 6753 – мой личный код. Да… Теперь я – полноправный ученый.
Начальник лагеря все так же сидел за бумагами, когда я вновь вошел в его кабинет. На сей раз Зарюто уделил мне несколько минут. Провел, так сказать, вводный инструктаж. По его словам выходило, что пропуск в Зону ближайшие лет десять мне не получить. И вообще, максимум, на что я могу рассчитывать – продолжить препарирование кровососа, убитого военными полгода назад.
- Иван Андреевич! – я попытался возмутиться. – Почему ко мне такое отношение?! Чем я вам и НОЛу не угодил? Я же работать сюда приехал, а не на экскурсию!
- Отношение ко всем  ученым у меня одинаковое. – шеф плотнее устроился в стуле. – Как к детям малым! Я понимаю, Андрей Евгеньевич: тридцать три года, а уже  доктор биологических наук, специалист по аномальной биологии, - на этих словах Иван Андреевич сморщился, будто редьку откусил, - хотите изучать Зону. Это похвальное стремление, я могу его только приветствовать, как ваш научный руководитель. Но, как у начальника лагеря, у меня нет желания, чтобы вас отсюда увезли в цинковом гробу. Или вообще не нашли вашего тела. А, скорее всего, так и случится, если слушать старших не будете. Поэтому, пока к условиям не адаптируетесь, никаких разговоров о походе «в поле» быть не может. Вот вам, изучайте пока.
Сказав это, шеф пододвинул мне три толстых папки в красных обложках. На верхней красовался золотой гриф «СЕКРЕТНО». Я взял папки и повернулся, чтобы идти к себе. Уже в дверях Зарюто добил мое самолюбие словами:
- Кстати, тема вашей докторской диссертации - «Особенности регенераторных способностей организмов в условиях Чернобыльской Зоны Отчуждения под влиянием изменяющихся свойств окружающей среды» - малоперспективна, особенно в том виде, как подали ее вы.
- Это почему?! – я удивленно посмотрел на Ивана Андреевича. – Защита прошла на «ура», ни одного черного шара!
- Это потому,  - шеф зло сверкнул на меня глазами, - что в ученом совете собрались недоумки, которые Зоны в глаза не видели, а все свои знания получили из отчетов, добытых тут. И оплачены они, между прочим, многими жизнями. Идите, Андрей Евгеньевич, идите. Вечером поговорим, после того, как с вами начальник охраны закончит…
Признаюсь, оптимизма мне такое окончание аудиенции не внушило. Пока я шел до своего жилища, то успел подумать, что шефы перегибают палку по части запугать новичка.  Понятно, что за бетонным забором Зона, а не курорт «Золотые пески». Но зачем же так-то?
Вечерний инструктаж тоже не добавил мне теплых чувств. За мной зашел комендант и пригласил пройти с ним.  Следуя за провожатым по лагерю, спрятавшемуся в вечерних сумерках, я пытался осмотреться, ибо днем такой возможности не было: распаковывался и устраивался.  Успел дойти только до столовой. От двери до двери, я посчитал, ровно сорок один шаг. Словом, днем я лагерь не разглядел, поэтому сейчас пытался наверстать упущенное. Так, вот столовая (запах фасоли со специями, донимавший меня днем, все еще не улетучился). Ангар, в котором заседают физики (на воротах огромный знак «Аномальная опасность»). На следующем ангаре я разглядел до боли родной черно-желтый знак «Биологическая опасность». Значит, тут мне предстоит работать! Подойдя ближе, я увидел еще один знак – в красном треугольнике был нарисован черный силуэт осьминога, но с четырьмя щупальцами. В карикатуре я без труда опознал стилизованную голову кровососа (сколько раз их уже видел в секционном зале, даже не сосчитать). «Осторожно! Мутанты!» - так знак называется.
- Скажите, - я догнал провожатого, шагавшего впереди, - а что, тут и мутантов держат?
- Где?! – комендант испуганно покрутил головой и, увидев знак, успокоился. – Вы про это! Нет, в лагере живых мутантов нет, по инструкции не положено. А знак просто остался, с того времени, когда можно было. Храним как память о погибших тогда.
Да что ж сегодня за день такой? Все, поголовно, пытаются меня убедить, что люди мрут тут как мухи зимой!
- Все, пришли, - сообщил комендант, когда мы поравнялись с небольшим одноэтажным бетонным строением. – Проходите внутрь.
Сказав это, он провел своим пропуском сквозь сканер, и тяжелая дверь с шумом отъехала. Я заглянул. Помещение оказалось арсеналом и складом одновременно. Недалеко от входа был длинный стол-прилавок, за которым меня ждали мой шеф и НОЛ. За ними в пирамидах стояло оружие. Честно, я не большой специалист в этом железе. В тренировочном лагере, конечно, меня учили обращаться с автоматами, пистолетами и ножами. Даже из СВД пострелять дали. Только, когда я вышел за территорию учебного центра, то все свои навыки сразу забыл. Так мне казалось. Но, посмотрев на оружие, я понял, что инструктора не зря вкладывали в меня силы. Я сходу опознал все стволы, которые прятались за спинами начальства. Особенно мне глянулась «Гроза». Несколько таких штурмовых комплексов стояли чуть в стороне.
- Проходите, - НОЛ махнул мне рукой. – Проходите сюда.
Я подошел к прилавку. На нем лежал потрепанный журнал, раскрытый на середине. Рядом с ним был пистолет и две обоймы, полные патронов.
- Распишитесь здесь, - НОЛ пальцем отметил место в журнале.
- За что? – я взял ручку и приготовился оставить автограф.
- За оружие.
Я непонимающе поднял глаза на начальника охраны.
- За оружие, за оружие. – НОЛ ободряюще кивнул мне. – С этой минуты, Андрей Евгеньевич, вы с ним расставаться не будете. Где бы вы не находились, даже в душе или нужнике, пистолет всегда должен быть при вас. Единственное ограничение:  на территории лагеря магазин вынут, а патрон в стволе отсутствует.  За забором – оружие только на боевом взводе. Это понятно?
Я кивнул и оставил подпись напротив своей фамилии. После этого я взял пистолет и вынул его из кобуры. Это оказался Glock G 17.  В ладони он лежал удивительно легко и гармонично, словно по моей руке делался. Еще в учебном лагере Glock был у меня любимым оружием. Я выщелкнул обойму и передернул затворную раму, проверяя патрон в стволе. Потом я вложил пистолет обратно в кобуру. Только я собрался пристроить ее на бедре, как меня остановил шеф:
- Подождите, Андрей Евгеньевич, еще один момент! – с этими словами Зарюто протянул мне брезентовую сумку. – Наденьте, сначала, это.
Я взял сумку, оказавшуюся довольно тяжелой, и заглянул внутрь. Сверху лежала форма, под которой угадывалось еще что-то. Я растерянно посмотрел по сторонам, ища место, где можно было переодеться. Шеф разрешил мои затруднения, молча махнув рукой в сторону одной из дверей. Там находилась кабинка, что-то вроде примерочной. Захлопнув дверь,  я раскрыл сумку полностью и рассмотрел содержимое. Кроме полевой формы, с уже пришитыми к ней шевронами, знаками различия и неймтейпом, в сумке оказался легкий защитный комбинезон, в которых ходил весь персонал лагеря, кроме охраны. Когда я полностью переоделся и вышел из примерочной, держа в одной руке сумку, а в другой свою цивильную одежду, ждал меня только шеф.
- Так, Андрей Евгеньевич, - Зарюто протянул мне компьютер-наладонник. – Ваш ПДА. Вы ведь правша? Значит, носить на левой. Никогда с ним не расставаться, как с оружием. Это – связь, защита, компьютер, почта, маячок, детектор аномалий… Это еще не все, что ваш ПДА умеет. Ну, думаю, разберетесь. Самое главное, он поможет отследить ваши перемещения, точно укажет время и причину вашей гибели. Своего рода «черный ящик», как на самолетах.
Я посмотрел на шефа, надеясь уловить в его словах хотя бы намек на иронию. Но лицо начальника оставалось бесстрастным. Похоже, Иван Андреевич не шутил, говоря о возможностях моего ПДА. Я вставил компьютер в кармашек на предплечье, приспособленный специально для этого, и включил питание. Система загрузилась, на удивление, быстро. В графе «персональные сведения» стояли мои данный, в графе «статус» было написано «ученый». Как только компьютер поймал сталкерскую сеть, мне тут же пришло несколько сообщений. Три из них были с предложениями вечной дружбы и взаимовыгодного сотрудничества. Да, спам и в Зоне присутствует! Еще одно гласило, что где-то в районе «Милитари» объявилась особенно злобная химера. А еще два были помечены крестиками. Некрологи, как я понял. В одном было написано, что на Болотах погиб сталкер Сван (попал в «Трамплин»), а второй возвещал о безвременной кончине Семецкого.
Последняя новость меня заинтересовала. Еще за Периметром я много слышал о Вечном сталкере, который дошел до Монолита и попросил у того бессмертие. Взамен Монолит заставил умирать Семецкого ежедневно, о чем через ПДА исправно сообщала сталкерская сеть. Семецкий был давным-давно исключен из списков здравствующих и, соответственно, его профиль  стерт из сети. Однако, сообщения о смерти Вечного сталкера регулярно приходят на ПДА, к вящему удивлению создателей сети.
Это все я считал полнейшей ерундой, годной только для того, чтобы новичков пугать. Однако сейчас, прочитав сообщение о гибели Семецкого где-то  на подступах к Рыжему лесу, я подумал, что доля правды в рассказах есть. И что в Зоне не все так просто и прямолинейно, как кажется на первый взгляд.
- Скажите, Иван Андреевич, - я оторвался от экрана ПДА и посмотрел на шефа. – Почему меня весь день пугают гибелью? Это традиция такая, да? Что-то вроде посвящения?
- Это жизнь такая! – зло сказал шеф и глаза его, вдруг, приобрели стальной отблеск. – Вы не понимаете, куда приехали! Пока... Тут смерть повсюду. Она может настичь вас за завтраком или ужином, в постели или за лабораторным столом, в лагере или в поле, в Припяти или возле Периметра. Она может быть быстрой, как от удара молнии, когда мозг не понимает, что произошло, а может быть медленной, если попадете в лапы к сытому кровососу. Она может быть безболезненной или мучительной. Она может придти к вам во сне, а может постучаться в дверь средь бела дня. Вы можете сгинуть в аномалии, угодить в пасть мутанту, попасть под шальную пулю, наткнуться на засаду. Вас могут украсть, с целью получить выкуп или информацию, а потом тихо прирезать. Вы можете попасть под внеочередной Выброс. Вы можете… Вы много как можете умереть, короче. И шансов на то, что это случится, в разы больше, чем на ваше благополучное возвращение домой.
Зарюто выговорился и умолк. Было видно, что эти слова дались ему нелегко, с душевной болью. На меня этот монолог тоже произвел впечатление. Противоположное, однако, тому, на которое, наверное, рассчитывал мой шеф. Мне страшно захотелось попасть в Зону сейчас же, чтобы понять, чего же в Ней такого особенного, что все Ее боятся, ругают последними словами, но не бегут за Периметр, а сидят, будто медом тут намазано. Да, я странный человек! Чем непонятней и опасней, тем для меня интереснее. Может, поэтому я и попросился «в поле», стремясь поближе увидеть Проклятую Землю? Была же возможность после защиты докторской остаться в институте. Там тепло, спокойно, и от Зоны далеко. Родители, опять же, настаивали и обещали протекцию.  Можно было всю жизнь копаться в препаратах, печь статьи как пирожки и иметь с этого дивиденды. Многие так и делают: становятся кабинетными «аномальными биологами», зарываясь в отчеты. Я так не могу. Мне надо пощупать, понюхать, на зуб попробовать. Наверное, я неправильный ученый, но характер не переделаешь! Поэтому, через неделю после защиты, я написал заявление с просьбой перевести меня на «Объект К-12» - научный лагерь на озере Янтарь. В Зону…
- Я все понял, Иван Андреевич.  Я буду крайне осторожен.
- Ой, что-то я сомневаюсь в этом. – шеф покачал головой. – Интуиция мне подсказывает, что осторожным вы не будете. Ладно, мое дело предупредить. Вы человек самостоятельный, вольны решать, какой дорогой в иной мир добираться. Идите, Андрей Евгеньевич. Изучайте, пока, отчеты, осматривайтесь, привыкайте. А что вы поняли из нашего разговора, мы потом обсудим.
Все это произошло в первый мой день на Янтаре. С того времени минуло уже четыре дня, а научной работой я не занимался еще ни минуты. Только изучал отчеты. Ворох бумаг на столе все увеличивался, грозя похоронить меня. Я, в общем-то, человек спокойный и терпеливый, но такое положение дел начинало раздражать. Не для того я в Зону стремился, чтобы безвылазно в кабинете сидеть. Словом, я решил, если завтра ничего нового не случится, пойду к шефу и потребую снарядить экспедицию в Зону. С моим участием, естественно.
Молодец я! «Потребую»! Как, интересно, я собираюсь «требовать» чего-то от шефа? Он же меня смешает с тем, что обычно в канализацию сливают. «Требовать» что-то у Ивана Андреевича было равносильно дерганью тигра за хвост: запросто может сожрать. И сидеть, тогда, уважаемый доктор Жданов, тебе на Янтаре до скончания века! Или, пока шеф не подобреет. Неизвестно, кстати, какое событие раньше случится!
Словом, я пребывал в расстройстве от того, что судьба моя в Зоне складывается не так, как хотелось бы. Где опасности, с которыми надо мужественно бороться? Где трудности, которые надо стойко переносить? Где лишения, на которые надо не обращать внимания? Где мутанты, с которыми надо биться голыми руками и выходить из схватки израненным и окровавленным победителем? Где все это, я спрашиваю?! Ничегошеньки этого нет. Зато, есть теплый домик с ватерклозетом, трехразовое питание, спутниковая связь и охрана, которая к забору никого на пушечный выстрел не подпустит. Скукота!
Мутанта, правда, я уже один раз видел. Настоящего! Охранники принесли вчера в лабораторию нечто бесформенное, завернутое в черный пластик. Ребята сказали, что это снорк, который по дурости своей приблизился к периметру лагеря и был встречен шквальным огнем пулеметов.
На секционном столе под ярким светом лежала куча, иначе не скажешь, мяса, от которой разило так, что в радиусе нескольких метров находиться без средств защиты было опасно для жизни. От страха мутант умер, что ли?! Я вздохнул, пристегнул фильтрующую маску комбинезона и мужественно взялся за скальпель.
Подержав нож в руках, я через несколько минут отложил его, ибо стало понятно, что в том месиве, которое находилось передо мной, скальпелем делать нечего. Я еще раз вздохнул, и полез в мутанта руками, диктуя свои мысли в микрофон.
Итак, передо мной находится биологический объект, принадлежность которого сразу определить не представляется возможным, так как он  значительно поврежден в результате множества попаданий из крупнокалиберного автоматического оружия. Фарш, одним словом. Или – бефстроганов, если развивать кулинарную тему. Далее… На объект надета сильно поврежденная форма военного образца, расцветки… Тут я задумался. Как определить расцветку лохмотьев, которые были на снорке? Ладно, пусть будет «олива». Дале… На голову объекта…  Где она, кстати? Вот она, родимая. Голова практически полностью разрушена. На лицевой части сохранились фрагменты серого материала, похожего на химически стойкую резину (от противогаза или костюма химзащиты), а так же имеют место фрагменты стекла. Скорее всего – остатки противогаза. Фрагменты резиноподобного материала отделяются от объекта только после приложения значительных усилий, нарушая архитектонику собственно подлежащих тканей организма. Строение челюсти и зубную формулу определить невозможно,  в связи со значительными повреждениями.
 И вот так продолжалось несколько часов, пока я осматривал, описывал, взвешивал и раскладывал по полочкам биологический объект, который когда-то был снорком.  Голову даю на отсечение, что мои исследования не продвинули вперед «аномальную биологию» ни на йоту. Зато, я ощутил себя настоящим ученым. Ненадолго, правда, ибо скоро скука лагеря опять взяла верх.
Я хочу в Зону! Не знаю, почему меня так тянет за забор, но я хочу туда. Словно, Она меня зовет, обещая раскрыть свои тайны. Этот зов, манящий и чарующий, появился в первый же день и с тех пор донимает меня. Это похоже на навязчивую идею. Нет, на шизофрению! Не хватает только галлюцинаций, чтобы картина соответствовала классической. К доктору заглянуть, что ли? В лагере есть врач, но к нему идти страшновато. Он сидит тут уже второй год и, говорят, ни разу за ворота не выходил. Проведет эскулап какие-нибудь свои хитрые тесты и напишет в моем личном деле – «не годен». Тогда, прощай Зона! Поэтому, лучше я помолчу про свои переживания, авось  пронесет. 
Нынешний день, как и все предыдущие, впрочем, начался утренней побудкой. Ровно в семь ноль-ноль из рупора возле плаца раздался утренний кашель курильщика, распугавший ворон на соседних крышах, а потом голос дежурного сообщил нам о дате, времени и температуре окружающего воздуха. Так же рупор поведал, что находимся мы в научном лагере на озере Янтарь, а Зона все еще входит в состав Украины, после чего из рупора полился гимн. Это уже привычное действо напомнило мне слова песенки, слышимой в ранней юности: «Из года в год день за днем: «Рота! Тревога! Подъем!»».   
Пока я одевался-собирался, в голове настойчиво крутился припев: «Дембеля, дембеля, это «ля», это «фа», это просто лафа, когда все дембеля!» Не знаю почему, но песня настроение мне подняла, вытеснив мрачные мысли о неудавшейся судьбе ученого. Особенно меня умиляли плохо понятные слова припева: «Когда пьяный кусок, и один марш-бросок на вокзал, где друзья-дембеля!». Я не очень улавливал смысл словосочетания «пьяный кусок», но оно мне нравилось своим «вкусом», когда язык произносил его.
Этот вкус не смогла испортить даже утренняя овсянка, которую наш повар готовил преотвратно. Странно, финансирование лагеря было хорошим, а геркулес для каши -  низкосортным: в нем присутствовало много жесткой овсяной шелухи. Получилась «каша с ногтями», как окрестил ее сосед по столику – физик Сергей, мой ровесник.
Когда мы вышли из столовой, над Зоной уже поднялось солнце, пророча жаркий день. Я краем глаза заметил, как охрана пропустила на территорию лагеря какого-то человека, одетого в хороший защитный комбинезон. Наверное, сталкер. Я слышал, что в лагерь иногда приходят вольные старатели, принося артефакты на продажу. Изредка им дают заказы на конкретные вещи из Зоны. В обмен на эти услуги сталкерам продают по приемлемым ценам боеприпасы, реже- защитное снаряжение. Своего рода взаимовыгодное сотрудничество получается между наукой и частыми дельцами. Ну ладно, это не мое дело. У меня снорк на столе лежит недорасчлененный.
При мысли о копании в останках мутанта меня передернуло. Я понимал, что работу надо закончить, но мне претило это занятие. Если бы снорк не был поврежден, тогда это было бы любопытно – изучать его анатомию. А препарирование того, что получилось из мутанта после расстрела, больше напоминало работу судмедика, которому предстоит по фрагментам воссоздать тело и рассказать следователю, чем это тело при жизни болело и когда последний раз принимало пищу. Интересно, конечно, но не для меня.
Только я вошел в свой ангар, только ощутил амбре останков снорка, только приготовился продолжить препарирование, как на руке пискнул ПДА. Я посмотрел на экран. Там светилось личное сообщение от шефа. Так, что начальник от меня хочет?  В тексте было недвусмысленное предложение бросить все и срочно явиться пред ясные очи Его Высочества. Интересно, зачем я понадобился? Вроде, не грешил сегодня еще… Я с удовольствием скинул в лоток только что надетые перчатки, развернулся на каблуках и строевым шагом вышел из ангара.
Когда я заглянул в кабинет шефа, то первым, кого увидел, был тот самый сталкер. Он сидел на стуле в пол-оборота к двери, возле его ног лежал рюкзак, а автомат был прислонен к столу. Я удивленно посмотрел на гостя, а потом на Ивана Андреевича – можно ли войти.
- Входите, Андрей Евгеньевич, входите. – разрешил мне шеф. – Мы ждем вас.
Я поздоровался и перешагнул порог. Сталкер на мое появление не отреагировал. Было видно, что я ему не сильно интересен. А вот он мне – очень. Впервые в жизни мне довелось лицезреть человека, который живет в Зоне. И, судя по всему, стакер этот был не из простых, раз спокойно прошел в лагерь с оружием в руках. Видимо, его тут хорошо знали. А я помнил из рассказов, что абы кого на территорию не пустят. Право прохода надо заслужить, и новичку в сталкерских кругах его не получить никогда.
Амуниция сталкера тоже говорила о его опытности. Довольно дорогой костюм (у нас такие есть на складе – «Сева» называются), автомат неизвестной мне модели и контейнер для артефактов, который не каждому по карману – все свидетельствовало том, что на стуле сидит серьезный товарищ. И, еще, взгляд гостя. Быстрый, настороженный, цепкий, подмечающий мелочи и схватывающий суть вещей. Сталкер только скользнул глазами, а мне уже стало ясно,  что теперь он меня узнает в любом месте и в любое время. Пронзительный взгляд, неприятный, но, в тоже время гипнотизирующий. Поймав себя на мысли, что разглядываю визитера, я отвел глаза и прошел к столу.
- Знакомьтесь, - шеф повел рукой, когда я приблизился.
- Андрей,  - я протянул руку. – Биолог.
- Партизан, - гость ответил рукопожатием, не снимая перчаток. – Сталкер.
На вид я дал бы Партизану лет сорок пять. Однако, он был моложе. Старили его морщины возле прищуренных глаз, сероватый цвет лица и короткий ежик черных прямых волос, чуть тронутых сединой. Еще несколько лет добавляла сталкеру трехдневная небритость, резко очерчивающая скулы и подбородок.
- Извините, что прервал. – обратился я к шефу. – Вы звали?
- Звал, - Зарюто кивнул. – Помнится, Андрей Евгеньевич,  вы в Зону выйти хотели. Или я что-то путаю?
Сказать, что я опешил, это ничего не сказать. Ай да шеф! Ай да выдумщик! Вот это он меня здорово купил! Я поборол взрыв эмоций и совершенно равнодушно, так мне хотелось думать, сказал:
- У меня еще работа по тому снорку не закончена. Стухнет ведь совсем. Жалко.
Услышав эти слова, Партизан как-то странно на меня покосился, но ничего не сказал.  А шеф чуть не поперхнулся дымом, который до того мечтательно пускал в потолок.
- Так вы не хотите?! – Зарюто удивленно воззрился на меня. – Ну, тогда и разговаривать не о чем.
- Иван Андреевич! – я выпрямился во весь рост и расправил плечи. – Вы же прекрасно знаете, что я мечтаю о полевой работе, что лаборатория для меня хуже тюрьмы!
- То-то! – шеф погрозил мне пальцем. – Тогда, обсудим. Партизан говорит, что недалеко появилась семейка слепых собак. Он обязуется провести туда группу безопасным маршрутом. Я считаю, что для пробного выхода и слепцы несколько опасный объект, но, с другой стороны, не зомби же вам показывать. Так что, если готовы, то идите на склад, получайте защиту, оружие, припасы, берите свое оборудование и через час будьте готовы выходить.
- А чем этот костюм плох? – я провел руками по комбинезону.
- Он не для рейда. – вступил в разговор Партизан. – Совершенно не защищает от пуль и клыков. Вам надо что-то с броневыми вставками. Хотя бы  - «Страж». У вас есть такие?  - Партизан повернулся к моему шефу.
- «Стража» нет, найдем для него «Эколога». Устроит?
- Замучается он в «Экологе». Да и смысла нет: не такая там выраженная аномальная активность. Если не «Стаж», то что-то из средних костюмов. «Мунлайт», например.
- Этих сколько угодно. Они у нас штатными считаются. Для несложных выходов.
- Для несложных… - сталкер недовольно пожевал губами. – Ладно, пусть будет «Мунлайт».
Обсуждение моей судьбы проходило мимо. Шеф и Партизан говорили так, будто я вообще неодушевленный предмет. Подобное положение дел мне не нравилось, и я совсем было собрался вклиниться в разговор, но Иван Андреевич такой возможности не дал.
- Так, Андрей Евгеньевич, - Зарюто прикурил очередную сигарету и посмотрел на меня. – Сейчас идите на склад, и получайте там все по списку. Я предупрежу. А через час, - шеф поглядел на часы, отмечая время, - да, через час, будьте готовы выходить. Вас будут ждать у КПП. Возьмите с собой необходимое оборудование для полевой работы. Все, наверное…
- Первый раз в Зону, насколько я понимаю? – Партизан пристально посмотрел на меня.
- Ну, да… В общем… - я замялся под его взглядом.
- Ясно, - кивнул  сталкер. – Тогда рекомендую взять минимум причиндалов. Думаю, фотоаппарата и диктофона сейчас хватит.
- Хорошо… Могу идти? – спросил я у шефа.
- Да, Андрей Евгеньевич, идете, экипируйтесь.
Я вышел из кабинета. Ура! Иду в Зону! Наконец-то! До склада я практически добежал и позорно споткнулся на пороге. Кладовщик - пожилой бородатый дядька - неодобрительно посмотрел на то, как я размахиваю руками, пытаясь сохранить равновесие. Сила притяжения на этот раз победила, и я растянулся на бетонном полу. Оказия, однако!
Поднявшись и отряхнувшись, я подошел к прилавку. Кладовщик молчал. Я тоже, не зная что сказать.
- Вас Иван Андреевич предупредить должен был… - такое начало разговора показалось мне наиболее правильным. – Про амуницию…
- Угу, - кивнул кладовщик. – Предупредил. Далеко собираетесь?
- В Зону… - ответил я со всей возможной небрежностью.
- Угу, - еще раз кивнул головой бородатый дядька. – Я понимаю, что не на курорт. Куда конкретно?
Я задумался. Действительно, куда меня должны отвести? Шеф говори, что тут недалеко. Недалеко - это сколько? И в какую сторону недалеко? Ответов на эти вопросы у меня не было. Однако, расписываться в своей неосведомленности мне не хотелось.
- Да, тут… Недалеко… - я искренне надеялся, что ответ мой прозвучал убедительно. Для верности я неопределенно махнул рукой, охватывая сектор величиной в половину Зоны.
- Угу, - в третий раз кивнул мой визави. – А «ВАЛ» вам зачем?
- Что, простите? – мне показалось, что я ослышался, а кладовщик упомянул про деталь от машины. В самом деле, зачем мне какой-то вал?
- «ВАЛ», говорю. Зарюто распорядился выдать. Автомат такой. – кладовщик изобразил руками будто целится из упомянутого оружия. – Он-то вам зачем?
- Не знаю… - честно признался я, а потом добавил, как мне показалось, к месту:  - Начальству виднее.
- Угу, - словарный запас кладовщика не отличался широтой. – Начальству виднее.
Мой собеседник достал из-под прилавка автомат. Такой я видел только на картинке, и держать в руках мне его еще не доводилось. Автомат был небольшим, по сравнению с «Калашом», и легким, опять же, если сравнивать его с советской легендой. Я покрутил оружие в руках. В целом, автомат мне понравился. Смущал только странный толстый ствол.
-Это зачем? – я показал  на ствол.
- Это глушитель, - ответил кладовщик, а потом добавил, многозначительно подняв палец: - Интегрированный.
Я не нашелся, что ответить, а только понимающе кивнул головой и положил оружие. Кладовщик тяжело вздохнул и выставил на прилавок поцарапанный прямоугольный алюминиевый ящик с ручками по коротким сторонам.
 - Берите, переодевайтесь. – складской царь подтолкнул контейнер в мою сторону. – Это - «Мунлайт».
Я кивнул в знак благодарности, взялся за ручки и поволок ящик в «примерочную». Кто придумывал упаковку для хранения защитного костюма, явно не предполагал, что таскать это придется в одиночку. Нет, веса в ноше было немного, но сконструирован контейнер был так, что одному человеку справиться с ним представлялось трудной задачей.  Длина контейнера была чуть больше, чем позволяли удержать руки, поэтому всю дорогу до кабинки я пытался не выронить злополучный ящик, и буквально чувствовал, как мне в спину глядит, усмехаясь, кладовщик.
Наконец, мои мучения остались позади. Я закрылся в кабинке и с облегчением присел на лавочку, вытянув ноги. Ну что, Жданов Андрей Евгеньевич, добился своего? Зона ждет от тебя подвига, а ты сидишь здесь и отдыхаешь! Давай – поднимайся, собирайся и вперед за орденами. Уговорив себя таким образом, я надел выданный костюм и вышел из кабинки, растерянно держа в руках  комбинезон, в который был облачен до того.
 - Идите сюда, - махнул рукой кладовщик.
Я повиновался и двинулся к прилавку, все так же растерянно теребя комбинезон в руках. Сомнения мои развеял прапорщик:
- Так, костюм ваш останется у меня, - завскладом протянул руку и забрал мое снаряжение, - а вам вместо него положено получить:  автомат «ВАЛ», шесть магазинов к нему снаряженных, дополнительно два магазина для пистолета снаряженные, патроны СП-6 – 100 штук, нож, второй нож,  сухпай на двое суток, медкомплект, фляга поясная, резервуар для воды пластиковый большой, дополнительные аккумуляторы для ПДА и костюма, второй комплект фильтров для маски, бинокль УБН-22, маячок, ранец десантный. Все, вроде.
Я заинтересованно наблюдал за тем, как описываемые предметы появлялись на прилавке. Изобилие настолько завораживало, что я даже не услышал вопроса прапорщика. Только когда завскладом потряс меня за руку, сознание вернулось ко мне:
- Простите….? – я подался к собеседнику.
- Распишитесь, говорю. – завскладом протянул мне журнал.
Я покорно оставил свою подпись напротив перечня полученного снаряжения и принялся распихивать добро по кармашкам «Мунлайта».  Доставлял неудобство тот факт, что комбинезон был мне великоват, и когда обоймы «ВАЛа» заняли свои подсумка, костюм ощутимо съехал вперед, сковывая движения. Кроме того, встроенный бронежилет сильно давил на плечи. Я подвигал руками, повертелся из стороны в сторону и понял, что далеко уйти в таком виде у меня не получится. Я растерянно посмотрел на кладовщика.
- А поменьше размером у вас нет? – мой унылый голос стал для меня откровеньем. 
 - Ум-м-м-м… - промычал в ответ хозяин склада и вышел ко мне. – Вас что, не учили, что костюм надо под себя подгонять?
Сказав это, он обошел меня сзади и потянул за какие-то лямки. Передняя часть костюма послушно уехала немного вверх. Потом кладовщик дернул за боковые ремешки, и комбинезон плотнее обхватил мой торс. Рукава и брючины, к счастью, в подгонке не нуждались.
Пока главный по складу подтягивал костюм, я мысленно клял себя за рассеянность. Как же можно было забыть такую простую вещь? Ну как?!
- Так нормально? – складывальщик вновь стоял  прямо передо мной.
- Значительно лучше! – ответил я, немного попрыгав. Костюм теперь сидел жестче, и как мне показалось, бронежилет уже не давил на плечи. – Да, определенно…
 - Молодежь… - недовольно пробурчал завскладом и вернулся за прилавок.  – У вас пятнадцать минут осталось, идите, а то опоздаете. А Ковалев очень не любит опозданцев.  Оч-ч-чень…
На этой жизнерадостной ноте подбор снаряжения для меня закончился, и я вышел со склада, закинув на плечи ранец, набитый тем, что не влезло в подсумки. В руках у меня был «ВАЛ».
Пока я добирался до своего жилища, народ как-то странно на меня смотрел, но я не придал этому значения. В комнатке я быстро закинул в рюкзак видеокамеру и поспешил  через плац к КПП, чтобы не попасть в разряд «опозданцев» и не рассердить еще неведомого мне, но уже страшного человека по фамилии Ковалев. Я даже дверь захлопнуть забыл…
Подбегая к КПП, я увидел интересную картину: шесть военных сталкеров, готовых к выходу. Бойцы стояли небольшой кучкой, покуривали и оглушительно хохотали над какой-то шуткой.  Я притормозил и медленно стал приближаться к группе, попутно рассматривая свой конвой и восстанавливая дыхание, сбитое непривычной пробежкой в тяжелом снаряжении.
 Двое из бойцов, ожидающих меня, были облачены в серо-коричневые, как я понял, экзоскелеты. Об этой технологии я только слышал, но видеть ее еще мне не доводилось. Множество трубок, железок, пластин и проводов окутывали бойца, придавая ему сходство с роботом-трансформером. Гидравлические системы во много раз увеличивали  силу человека, позволяя тому нести на себе колоссальный груз брони и иной поклажи. Кроме того, тяжелая конструкция экзоскелета давала возможность бойцу использовать мощное оружие, не беспокоясь об отдаче.  Присмотревшись, я увидел, что один из скелетоносцев стоит возле шестиствольного авиационного пулемета, а второй держит страшного вида оружие с толстым коротким стволом и большим круглым магазином. Ходячие танки, одним словом.
Остальные сталкеры не представляли собой такого колоритного зрелища: относительно простые костюмы «Берилл – М» (такие мы в учебном лагере даже примеряли), из оружия – возлюбленные мной «Грозы», а у одного – «Винторез». Кроме того, у каждого за спиной была приторочена труба, наводящая на размышления о фаустпатронах.  Похоже, что группа собралась на небольшую войну.
Подойдя к отряду, я столкнулся с дилеммой – кто из бойцов есть грозный Ковалев? Разрешить вопрос сходу не удалось.   При моем приближении сталкеры затихли и оценивающе на меня уставились. Конечно, по сравнению с ними я не смотрелся грозным суперменом, способным одной левой расшвыривать полчища врагов, попутно обнимая свободной рукой пышногрудую блондинку. Но, как мне казалось, совсем  салагой я тоже не выглядел. Однако, военные сталкеры считали иначе.
Вместо приветствия, один из бойцов в «Берилле» подошел ко мне, подергал лямки комбинезона и подтянул крепления ранца. Потом боец посоветовал перевесить автомат, болтавшийся у меня на шее. Только после этого сталкер протянул мне руку и представился. Оказалось, что его позывной «Хруст»,  у ребят в экзоскелетах «Танк» (я мысленно хихикнул) и «Вано», еще у двоих – «Ярь» и «Амир», у снайпера – «Тель» (как потом оказалось – сокращение от «Тельняшка» - в ВДВ служил товарищ).
- А кто Ковалев? – спросил я, пожимая протянутые руки.
- Спок минуты через три появится, - Хруст посмотрел на часы и поправился: -  Через две с половиной.
 - Кто? – я не понял имени.
- Спок, - развеял мои сомненья другой боец - Амир. – Позывной у него – «Спок». Он начальству всегда перед выходом говорит: «Будь спок - утрясется». И, пока, ни разу не ошибся.
- Сплюнь! – Танк поднял пулемет и отступил в тень стены. – А то накаркаешь.
Амир последовал совету и торжественно трижды плюнул через левое плечо. Потом, состроив задумчивую физиономию, поплевал через правое и засмеялся, озорно и заливисто. Бойцы с удовольствием к нему присоединились.
Напряжение, появившееся сначала, исчезло, и я, набравшись смелости, подошел к Вано.
- Это у вас что? – поинтересовался я, указывая на странное короткоствольное оружие.
- Это – АГС 30. Гранатомет такой автоматический. Вот тут лента с гранатами, как для подствольника, - сталкер указал на зеленый жестяной круглый контейнер, который я приметил еще издалека. – Так, построились!
Последние слова я понял не сразу. Однако, бойцы отличались большим опытом, нежели я. Они выстроились в шеренгу и устремили преданные взгляды мне за спину, мгновенно оставив веселье. Я невольно обернулся. К нам приближался коренастый сталкер, так же облаченный в «Берилл». Видимо, это и был страшный Ковалев – командир группы военных сталкеров, которая должна была меня сопровождать.
- Смирно! – скомандовал Вано и развернулся к Ковалеву, собираясь, видимо, рапортовать.
- Вольно! – Ковалев поднял правую руку к шлему, приветствуя своих бойцов.
- Вольно! – продублировал команду Вано и сталкеры расслабились.
- Итак, - командир повернулся ко мне,  - вы – Жданов Андрей Евгеньевич?
- Точно так, - подтвердил я.
- Старший лейтенант Ковалев, командир взвода сопровождения.  – военный протянул мне руку. – Мы будем обеспечивать вашу безопасность за забором. Поэтому, если я, или кто-то из бойцов говорит, что чего-то делать нельзя, значит этого делать нельзя. Если я говорю «ложись», значит надо упасть там, где вы стоите, даже если это происходит среди выгребной ямы. Повторно никто команды отдавать не будет,  сразу силой заставим. Прошу понять, что это все для вашей безопасности, и на нас не обижаться. Договорились?
- Да, лейтенант. Мне все ясно. – я кивнул.
- Старший лейтенант… - сурово поправил меня Ковалев.
- Старший лейтенант. – не стал спорить я.
-Вот и славно. – Ковалев оценивающе посмотрел на меня. – С бойцами познакомиться успели?
- Да. – я вновь кивнул.
 - Совсем хорошо. – ответил сталкер и поглядел вокруг, кого-то выискивая. – Мой позывной – «Спок», ваш – «Доктор», сокращенно – «Док». Это понятно?
- Да. –я в третий раз кивнул. – Только вот «Доктор»…  Я к медицине не имею отношения. Или это из-за ученой степени?
- Нет, это потому, что ученый – как доктор – все ему знать надо.
На этих словах Ковалев прищурился и  пристально посмотрел мне в глаз. Выдержать этот тяжелый взгляд, проникающий в самые дальние закоулки души, стоило немалых трудов. Игра в гляделки надолго не затянулась: лейтенант еще больше сощурился, плотнее сжал губы, поиграл желваками на лице и отвернулся к отряду.
 - Когда выходим, командир? – спросил кто-то из бойцов. – И куда идем?
- Выходим, через две минуты, когда проводник подтянется. Идем через холмы на северо-запад, в сторону Заполья. Недалеко там хутор есть. Вот, туда нам и надо. Так, во всяком случае, Партизан говорит.
- А он у нас проводником? – не унимался боец.
- Он, - подтвердил капитан.  – Еще вопросы?
- Никак нет! – хором отрапортовали сталкеры.
- Контрольное время – сорок секунд! – объявил старлей и отвернул перчатку, под которой оказался громадных размеров механический хронометр. «Времен Очаковских и покоренья Крыма» - как сказал бы мой отец.
Сталкеры, будто по команде, впились глазами в циферблаты своих часов и замерли, чего-то ожидая. Я не понимал происходящего. Командир попеременно смотрел то на часы то на здание, из-за которого сам недавно вышел. В воздухе ощутимо нарастало напряжение. Тут из-за угла показался Партизан. Он двигался в нашу сторону неспешной походкой человека, который точно знает, что до отлета его рейса остается еще пять минут, а идти до трапа – всего четыре.
Как только объявился проводник, напряжение, витавшее в воздухе,  еще больше наросло. У меня на глазах происходила какая-то игра, правил которой я не знал. Но азарт этого непонятного спектакля уже захватил меня. Мне, почему-то, страстно захотелось, чтобы Партизан поскорее приблизился. От нетерпенья я даже начал притопывать и переминаться с ноги на ногу. Однако, проводник не обратил внимания на все эти признаки моего нетерпения и продолжил двигаться так же неторопливо. Когда до нас ему оставалось  протии всего метра четыре, Ковалев оторвал взгляд от часов и торжественно возвестил: «Время!»
- Эх! Не успел! – Партизан огорченно стукнул ладонью по ноге. – Твоя взяла, Спок.
- Ну, не все же тебе выигрывать. – старлей развел руками. – Ты готов?
 - Да.
- Мы тоже, - Ковалев обвел взглядом своих бойцов.
- Я вижу, - не удержался от снисходительной усмешки проводник и показал рукой в сторону Танка, непринужденно державшего свою шайтан-машину: - Эта газонокосилка вам на кой?
- Шоб було. – ответил Ковалев и довольно оскалился. – Травку подстригать, в случае чего…
- Ага, - ехидно поддакнул Партизан и ткнул пальцем в гранатомет Вано. – А это, видимо, кустики корчевать?
- Точно. – согласился старлей.– Док, вы готовы? – Ковалев обернулся ко мне, закончив таким образом разговор с Партизаном.
- К выходу? – решил уточнить я.
- К нему самому, - подтвердил командир группы.
- Готов!
- Тогда, вперед! – скомандовал Ковалев, и отряд двинулся в сторону КПП.
На воротах нас встретил собственной персоны  НОЛ. Он забирал у каждого выходящего его пропуск, а взамен выдавал темно-синюю пластиковую карточку, на которой было написано «Янтарь» и стоял пятизначный номер. Мне тоже досталась такая.
- Это зачем? – поинтересовался я Борисенко.
- Это- удостоверение сотрудника научной базы «Янтарь», чтобы ваш пропуск с личным кодом в Зоне в чужие руки не попал. Когда вернетесь, получите его обратно, а там, - НОЛ махнул рукой в сторону забора, - вашу принадлежность к ученым только это может подтвердить. Своего рода – охранная грамота. Вот, попадете вы в плен, а посредник придет к нам с этой карточкой и скажет, что бандиты ученого захватили. Карта безымянная, поэтому ваши личные данные можно только от вас узнать, что и будет для нас подтверждением вашего здравия.
 - А ПДА? – спросил я.
- Что «ПДА»? – не понял НОЛ.
- Ну, из ПДА же можно личные данные получить.
- Нет, - отрезал Борисенко. –Из памяти вашего компьютера, кроме статуса «ученый» и имени, ничего не добыть. Поэтому, ПДА ученого выгоднее принести сюда, нежели самому пытаться его взломать. А под «личными данными» я подразумеваю ответы, которые вы давали, когда допуск сюда оформляли.
Я вспомнил длинный вопросник – его меня заставили заполнить, прежде чем дали разрешение отправиться в Зону. Тогда я еще удивлялся: зачем кому-то знать, какие домашние животные у меня были, и как звали соседа по парте в первом классе. Оказалось, что все это нужно для подтверждения моей аутентичности в случае, если кто-то вознамериться потребовать выкуп за Жданова Андрея Евгеньевича, доктора биологических наук, сотрудника научной базы «Янтарь». Жуть! Впервые я ощутил себя на настоящей войне. Странный холодок побежал по моей спине, а в голове совершенно некстати промелькнула мысль: «А оно мне надо?»… 
- Владимир Владимирович! – обратился к НОЛу Ковалев. – Можем выходить?
- Да, Спок, тихой Зоны!
Борисенко поднял руку к шлему. Ковалев и его бойцы козырнули в ответ и повернулись в сторону тяжелых ворот, отгораживающих наш мир, мир людей от того, другого. Партизан, поглядев на этот церемониал, криво усмехнулся, сплюнул сквозь зубы и опустил забрало шлема. НОЛ махнул рукой. Створки ворот подались чуть в стороны, образуя щель, сквозь которую с трудом мог протиснуться один человек. Первыми вышли бойцы в экзоскелетах, потом – Ковалев, следом за ним – Партизан, потом – остальные бойцы. Я покинул лагерь последним. Створки ворот тут же с лязгом захлопнулись, и я сделал свой первый неуверенный шаг по Зоне, по земле, куда я так стремился.