Пружина семидесятые-0 часть 1

часть 1. Последний штурм.

Вместо вступления

"XX век по праву называют стремительным" (Редакционная, с.21).
Еще бы, "Величайшая социальная революция" (Октябрь) + Научно-техническая революция (НТР) = Два великих прорыва, создали невиданные ранее возможности "для глубокого изменения общественных отношений и условий жизни людей" (Там же). Возможности созданы = даны, дело за использованием. Кто сможет оказаться в этом деле впереди, все люди мира? Вовсе нет, поскольку нет людей мира (= нет людей вообще), но есть миры людей = различные миры.
Следовательно, какой мир окажется (уйдет?) впереди.

1.
Отсюда, два принципиальных деления:
Первое, мир в целом: социализм – капитализм. Мир предстал как мир разделенный (ср., Дэвис, Европа разделенная и нераздельная). Содержание эпохи ; борьба между двумя мирами (прогресс ; реакция), в ходе этой борьбы определяется будущее, но уже будущее всех людей: "Две противоположные обществен-ные системы олицетворяют альтернативу завтрашнего дня человечества" (Там же). Сияющее завтра, с кем оно? Наши идеологи + союзники не сомневались: "Коммунисты подчеркивают, что главная линия мирового развития определяется силами революции и социализма…" (Там же, с.24). Или коротко: "Наша эпоха – эпо-ха перехода от капитализма к социализму" (Там же).

Откуда такая уверенность, есть основания?
Одно такое основание, подлинно научная теория = "научная точность". И что же позволяет научная точность? Выявить "основные направления, тенденции исторического развития" (Там же, с.22) = историче-ская необходимость. Далее, «предсказать неизбежность», например, неизбежность замены буржуазного об-щества. Точность определяет необходимость, необходимость ведет к неизбежности. В итоге, мы выбираем короткий путь, неизбежность начинает предсказывать саму себя? Для этого достаточно веры, даешь «ком-мунистический символ веры», с него и началась организация коммунистов.
Если замена неизбежна?

Можно ждать, но лучше поторопить приход нового мира: "…она впервые смогла указать конкретные общественные силы, способные претворить извечные чаяния человечества…" (Там же, с.21). Она = маркси-стская наука. Силы = рабочий класс + организация коммунистов. Таким образом, марксизм ввел в научный обиход нового субъекта – коммунистическую партию. Зачем нужна именно эта партия?
Именно на уровне партии = Сознательность + Дисциплина + Предвидение.
Иначе говоря, неизбежность дана, видимо, самой историей, вне рабочего класса, остается их соеди-нить. Роль партии подкрепляется ссылками на классиков, цитаты не оставляют сомнений. А есть ли что еще, кроме цитат основоположников? Конечно, практика, та самая историческая практика, которая работает, в конечном счете, на коммунистов всего мира.

2.
Отсюда, второе деление, история разделенного мира: до социализма – после капитализма.
История «до» включает две точки отсчета: Маркс + Октябрь.
Историческая фигура + историческое событие. Соответственно, есть история мира до Маркса, и есть история до Октября (между Марксом и Октябрем). История после Маркса = новая теория + новое сознание. После Октября = новое сознание + новый мир. Более узко, новое сознание, творящее новый мир. Более точ-но, новое сознание, распространяющее себя на старый мир.
К 70-у этот новый мир, возникший на месте старого, превратился уже в мировую систему. В опреде-ленном смысле, возникшая мировая система есть практическое приложение новой теории = история разви-тия марксизма, история его побед.

В чем слабость нового мира?
Она проистекает из концепции, лежащей в его основе, то есть из «марксистской концепции истории». Идеологи коммунистического движения считали (= были убеждены), что новые возможности, которая дает НТР, допускают развитие мира лишь в одном направлении (история строго детерминирована). На самом деле, возможны, как минимум, два направления, иначе, в истории просто не было бы выбора. А выбор все-гда совершает человек, больше некому, здесь тот самый канал, благодаря которому в историю включается человеческая природа.
Значит ли это, что марксистская (марксистско-ленинская) парадигма начисто исключала такой фак-тор, как природа человека. Не совсем, не включала, но опиралась на него. Ведь если человека убедить, что выбора нет, то он захочет пройти (пробежать, говаривал отец народов) оставшийся отрезок пути, как можно быстрее. Именно здесь сказывается природа человека: всегда выбрать кратчайший путь, если путь один, остается пройти его как можно быстрее.

В просторечии – человеческое нетерпение.
Что обещают палестинским (и иным) смертникам? Самый короткий путь.
Марксистско-ленинская парадигма – выражение этого извечного и неистребимого свойства человече-ской природы, учет (или может быть, расчет?) нетерпения людей, обещание быстрого прибытия в желанный пункт назначения. Обещание, претендующее на научность (= научная точность + авторитет), тем самым об-ретающее бесспорность неизбежности, переходящей в безжалостность. Доказательство нетерпения? Или, если пользоваться околонаучной терминологией, "по заложенной в меня логике" (Лисичкин, с.5)?
Лучшее, видимо, дал Бруно Беттельгейм.


Раздел 1

1.
Итак, рубеж 70-х мир встретил разделенным.
Само разделение ведет отсчет с 45-го, но именно на рубеже 70-х каждый мир должен был представить (широкой публике) свое будущее, свое видение будущего. Запад – после Майской революции. СССР – после Пражской весны. Был и внешний фактор, третий мир, развивающиеся страны, которым предстояло делать выбор траектории развития.

Как доказать, что лучшее будущее (= победа) – за нами?
Как всегда, один инструмент – прошлое, практика. Другой – будущее, построить модель будущего. С помощью предсказания, предвидения. Или иначе, посредством прогнозов: "Интерес к будущему и попытки его предвидения получили ныне неслыханное распространение" (Щепаньский, 1971, с.25). Идеологическое соревнование (= борьба) перешло в область прогнозов. Все-таки, время сплошной грамотности.
Убедить, увлечь людей? – Дать прогноз, подтвердить ожидания.

Как понимать будущее?
Скажем, нечто, существующее "в ином отрезке времени" (Щепаньский, 1971, с.25). Например, в дан-ный момент времени автомобилист (на личном автомобиле) движется по дороге, в следующий момент вре-мени он что-то увидит. Что уже сложившееся (ставшее?), "подобно деревьям, которые расположены за по-воротом дороги и поэтому лишь в определенный момент откроются нашему взору" (Там же).
Это ложный взгляд, "мир ставшего" не знает (или даже не имеет) будущего?
Взамен польский социолог выделяет другой важный момент,
Будущее = Сокращение. Настоящее = бесконечное множество "процессов и явлений, изменяющихся и развивающихся, отмирающих и синтезирующихся" (Там же, с.26). Увидеть образ будущего из настоящего = положить настоящее на ладонь = "сократить" это настоящее, вернее сжать. Если все настоящее "лежит" на ладони, остается только сжать кулак, главное сжать покрепче, чтобы не вырвалось. Отсюда, скажем, такие управленческие максимы, как «структура в кулаке» (Минцберг).

Будущего еще нет, но оно будет.
Если загнать настоящее, все настоящее в ограниченное пространство, будет желаемое будущее.
Один из самых привычных способов, если кратко: одно из двух, либо – либо. Советский писатель мо-делирует подобную ситуацию. К вечно занятому председателю Совнаркома пришел пожилой человек. Чер-ная тройка, великолепная. Воротничок и манжеты, костяные от крахмала. Настоящий интеллигент, даже тройку не обменял на муку, крахмал где-то достал, видимо, посодействовал автор.

У Ленина большой план – электрификация, электричество = будущее страны.
Но можно и перевернуть, страна будущего электричества. Этот интеллигент, как раз тот "человек, ко-торый может помочь в разработке плана электрификации" (Антонов, с.36). Первый вопрос: "Почему не ра-ботаете" (Там же), мол, не тот вы человек, чтобы «саботировать начинания Советской власти». Первый от-вет: почему "советский строй нужно обязательно поддерживать?" (Там же).
Старик поставил условие, ну что ж.

Позвольте напомнить: "Я вас, простите, о другом хочу спросить: за нас вы или против…" (Там же, с.37), знаменитая ленинская деловитость. Если бы автор оставил интеллигента в покое, то есть предоставил самому себе? Строптивый старик сразу бы отрезал: ложная дилемма, вы всего лишь злоупотребляете вла-стью. Но автор вмешивается, сжимает ему пространство настоящего до единственной попытки. И старый русский интеллигент просит открыть ему глаза: Третьего не дано?
Ленин спокоен: скажите, если знаете.

Теперь к делу, то есть к прогнозам.
Старик и Вождь, оба озабочены будущим страны, оно связано с электрификацией.
Но где страна, там и ее гражданин. ; Электричество + личное будущее. Но для старого интеллигента электрификация вовсе не обязательно связана с советским строем, для него будущее возможно и при другом строе. А вот для вождя любое будущее – производное от Советской власти. При другом строе у Ленина про-сто нет будущего, поэтому "надо увлечь массу рабочих и сознательных крестьян великой программой на 10 – 20 лет" (Антонов, с.35; выделено автором – В.Л.). Поэтому он жестко ограничивает настоящее, делит кре-стьян на сознательных и прочих, зачем? Будущее – для рабочих + сознательные крестьяне. А прочие? Ста-нете сознательными, будет и у вас будущее, чем оно определяется?
Властью партии, которую он сам же и возглавляет.
То есть власть в кулаке, в ленинском кулаке.

Старик и Море, какую рыбу можно выловить в электрическом море?
Ленин может помочь этому старику, он может дать ему будущее, его личное будущее. При условии, конечно, что он будет работать на будущее партии Ленина. Здесь пролегает развилка (или перекресток?). Есть настоящее = Партия, власть партии. И есть настоящее = личная судьба (большое + малое). Предлагает-ся будущее = Партия + личная судьба + некоторые гарантии. Заметит ли Партия эту каплю, Ленин не пони-мает, что эти гарантии реальны, пока жив сам Ленин, а не будет его? Такого не может быть, конечно, если иметь в виду не телесного человека, а его дух, заветы, заповеди, коротко, ленинские нормы.
Какой выбор должен сделать старик?
Ленин не сомневается: разве может старый русский интеллигент пренебречь будущим своей Родины. И вождь прав: отныне личная жизнь, даже жизнь самого отъявленного схимника, зависит от партии, опреде-ляется решениями партии, вернее, Партии-Государства. Что уж говорить о гнилом интеллигенте.
Странный он был человек, основатель, где ни тронь, всюду больно.

Разделить людей на своих и чужих.
И вот оно, будущее, уже проглядывает, врагов будем бить. Пока не разобьем, до последнего белогвар-дейца. Своих будем поддерживать. Таким образом, первый способ порождения будущего – сжатие настоя-щего. Практически? Разделить общество на элементы значимые, существенные, и элементы, второстепен-ные, определяемые. Скажем, кто-то считает, "что наиболее постоянный, «существенный» элемент общества (и настоящего, и будущего) – психическое состояние людей" (Щепаньский, с.26). Противоположная позиция – «социальная и индивидуальная психология формируется в конечном счете под влиянием» материальных факторов. Будем переделывать эти материальные факторы, в ударном порядке.
А человек? Куда он денется, переделает сам себя.

Но ведь настоящее – это люди, которые хотели бы делать свой выбор.
И которые не желают, чтобы их ставили перед последним выбором: или – или. То есть, по сути, ли-шали бы свободы выбора. Пусть выбирают, кто бы спорил, главное, чтобы сделали правильный выбор.

2.
"И города поэтому представляются мне ступенями нашего движения – с каждый шагом все выше" (Нежный, с.188).

"…то едва ли не каждый поспешит высказать свое неодоб-рение однообразию нового строительства…" (Там же).

Строительный комплекс СССР того времени = "строим больше всех в мире".
Точки роста = Алмазная столица, Нефтяная столица, сплошная Сибирь.
Сургут, новый город = точка вложения государственных средств + точка приложения сил. Куда же пошли государственные средства? В тюменскую нефть, 67-й = 6 млн. т. 68-й = 12 млн. т. План 69-го = 19 млн. т. (Там же, с.189). А начинался город в 64-м. Средства + Силы = Темпы, вот оно наше завтра, ставшее нашим настоящим = сырьевая зависимость. Почему нефть, газ, алмазы? Потому что в 30-е зерно, лес, руда. Потому что в 900-е зерно, лес, масло. Но ведь когда еще Ильич взял курс на электрификацию, неужели мы не можем вывозить, экспортировать электричество? – Сжигать нефть?! Все равно, что "топить ассигнация-ми", лучше сразу повезем нефть и газ.

Один из лучших журналистов страны.
Дела журналистские привели его в высший орган власти – Верховный Совет СССР. Да, тот самый ор-ган, где принимаются законы: "Самый момент этот, неизбежно торжественный, описан и запечатлен много-кратно" (Аграновский, с.43). Без парадных метафор не обойтись: "Лес рук – принято единогласно. Был зако-нопроект – стал Закон" (Там же). Долгие лета новому Закону.
Суть = Единогласие.

А где же дебаты, споры, прочие признаки демократии.
Советскому журналисту говорить о демократии? Привычнее, о единодушии.
"…единодушие – не исходная позиция, а итог многосложных и … многолетних трудов" (Там же). Го-ды труда + Годы споров, вот что предшествует «лесу рук». Скажем, такой спор. Есть реки, они должны быть чистыми. Нужна древесина, есть леса. Ведется вырубка, древесину надо транспортировать, быстрее и проще по рекам. «Молевой сплав» – так называется этот способ транспортировки. "Ученые-ихтиологи категориче-ски против: реки забиты, рыба гибнет" (Там же, с.44). Ихтиологам возражают лесозаготовители, спор.
"Тома заключений, сведений, колонны и шеренги цифр" (Там же, с.44 – 45).

Кто же спорит, где спорщики: "…межведомственное совещание, где идет прямой, лицом к лицу спор министров – так было с молевым сплавом" (Там же, с.45). Поспорили министры, пришли "в итоге к тому, что отменить его нельзя: в далекой тайге, в условиях бездорожья иных способов сплава нет" (Там же). А потомки, их бы тоже в план? "… решили составить строгий перечень нерестилищ, зон отдыха, судоходных рек, где запрет должен быть безусловным" (Там же).
Зоны отдыха – в далекой тайге, журналист не смущается.

Будем сплавлять, это в настоящем. И будем составлять перечень, это дело будущего, для будущего. Годы споров, годы трудов, тома заключений, колонны цифр, очередной круг. Сколько лет уйдет на строгий перечень? Мы в руке ведомственной, как ведомство решит, так и будет.
Чем же закончился спор о молевом сплаве?
Как всегда, всесильное ведомство отстояло свое право работать на себя, на своих условиях. Общество, в лице Совета? Сделало робкую попытку: работайте на себя, Бог с вами, но хотя бы на тех условиях, кото-рые мы вам поставим, и нам надо работать на себя. Если бы Верховный Совет мог работать на себя?
Ведомства не возражают, давайте спорить.
Стороны настроены непримиримо, посему будем спорить, единогласие.

3.
теперь к месту приложения законов.
Сургут, новый город, ему нет десяти лет, нефтяная столица.
Его история началась, "когда в лесах и болотах Западно-Сибирской низменности были открыты ог-ромные запасы нефти и газа" (Нежный, с.189). Как она складывалась, как всегда, из двух этапов. На первом этапе "прошел Сургут все ступени проектирования и достиг генерального плана" (Там же, с.190). Генплан, споры и согласования позади, на руках стройный и цельный (как сама теория) документ = будущее впереди.
Далее, второй этап.

"Стройный план возведения нового города разваливался на глазах" (Там же).
Место для города, стало предметом «жестоких споров». Железная дорога, ведут, доведут ли. Не все, далеко не все. Обеспеченность жильем, «2 – 3 метра на человека». Водопровод, канализация, сети строятся, медленно. Климатические условия, не учитываются. "Вопросы, будто бы накрепко стянутые обручем ком-плексного разрешения, начинали являться каждый сам по себе…" (Там же). В результате, стало не до горо-да: "Обруч оказался непрочным…" (Там же).
Странный город, где ни тронь, всюду нескладно.

Автор использует метафору «обруч». Но смысл тот же, стянуть, сжать настоящее.
Получить предпосылку будущего, если угодно, фундамент.
Почему обруч? Не просто выбрать значимое, отделить второстепенное. Но предусмотреть все, отсюда комплексный подход. Стянуть этот комплекс обручем, и вот оно, будущее, обязательное для всех. Оно будет «умнее, счастливее». Почему же все-таки не выдерживает обруч?

Как ни странно, мир разделился.
В одном мире город, строительство города. В другом мире, нефть: "…в отличие от планов строитель-ства города задания по добыче нефти должны выполняться. Понятно: нефть государству необходима" (Там же, с.190). В разделенном мире необходимость тоже делится. Одна необходимость для государства, другая – для его подданных, носителей рабочих рук. Если город, или улица, или хотя бы обычный дом = «точка при-ложения человеческой работы», что же тогда есть нефть? Точка приложения воли, иначе, откуда возьмутся необходимые средства.
Видимо, здесь речь идет об утолении особой потребности.


Делятся и люди, не совокупности, а сами люди.
Индивиды. "Под это раздвоение и попал Мунарев. Ему хотелось бы поддержать настоящее, не поры-вая с прошлым…" (Там же, с.192). Мунарев = Председатель горисполкома (ныне администрация). И что же вытворяет раздвоенный председатель? На месте деревни хочет построить город, я знаю, город будет.
Но внутри города, в самом его центре – хочет сохранить эту деревню, я знаю, рыба будет.
"Воля недальновидного руководителя вступила в противоречие с гуманистическими принципами со-циалистического градостроительства…". Итог? Как всегда, «последнее слово» осталось за волей руководи-теля. Воля сильнее принципов = Воля как принцип? Может быть, воля следует другим принципам.

Итог волевых упражнений?
"Порой начинает казаться, что чуть ли не каждый новый город, мы возводим так, как если бы он был у нас первый…" (Там же). Если жизнь = волевой принцип, то иначе, видимо, и не может быть. Ибо воля – ничто, если нет порыва и веры, нет сражения: "Все делается на предельном напряжении, как будто бы нет и в помине ясности задачи, определенности цели" (Там же). Воля = принцип жизни. А потому,
жесткость – там, где нужен "обмен мнениями".
бесконечные словопрения – там, где нужно "быстрое решение".

А где еще требуется предельное напряжение?
Предельное физическое напряжение? При рождении, в момент рождения. Для "того, кто появляется на свет. Но это торжество жизни, утверждение высшей гармонии" (Белкин, с.82). Родиться, начать жизнь заново, стать новым человеком, а если рождение не состоится? Состоялось: "люди, населявшие Россию до октября 1917 года, исчезли" (Там же). Новые люди, разве принцип удовольствия на них не распространяет-ся? Нет, с принципом все в порядке. Но новым людям "доставляют удовольствие красные, багровые, темно-фиолетовые цвета, звуки барабана, горна, трубы. Зов к бою!" (Там же). Последователи Фрейда описывают этот феномен как «смерть-перерождение». Не может нормальный человек жить постоянным напряжением.  Появился новый человек, рожденный напряжением, он наделяет мир враждебностью.
Но теперь-то, взывает журналист, зачем предельное напряжение (оно же штурм)?
Видимо, было еще одно «смерть-перерождение».

Раздел 2

1.
Мир, чтобы жить интереснее, должен разделяться.
Хотя бы для того, чтобы иметь зеркало, в котором можно увидеть самого себя.
На самом деле, зеркал много. Нас это не слишком пугает. Но, следом, самому человеку тоже прихо-диться разделяться, раздваиваться. Вернее, обретать двойственность. Кстати, очень удобно, можно смотреть сразу в два мира. И в каждом быть своим. Жизнь идет, и неплохо идет. Проблемы начинаются, когда выяс-няется, нужно не только смотреть, любоваться, в каждом мире нужно выполнять определенные функции (= работы). А их много, этих функций, от некоторых так и подмывает броситься в бега.

Между тем, функции – всегда возможности.
Если общество (= общественная среда) формирует человека, то новое общественное качество должно вести к новому качеству человека. К новому человеку, как тогда говорили. Как это продемонстрировать? На практике решалось (= излагалось) следующим образом, какие новые возможности дает новое общество но-вому человеку? Или, от нового общества –; к новым возможностям –; к новому человеку. Далее, начина-лось обратное, новый человек –; использование новых возможностей –; новое общество доказывает свои преимущества (= превосходство). Предполагается, что новый человек обязательно будет использовать, соз-нательно, предоставленные обществом возможности.

К 70-м слова насчет новых возможностей повторялись много раз.
Многие почти стерлись, от чрезмерного употребления, другие и вовсе выпали из оборота. Эпоха НТР (= новая реальность) создавала и новые слова, их можно успешно употреблять для описания все тех же воз-можностей. Если коротко, вся совокупность возможностей сводится к сумме трех составляющих:
(Машина – Человек) + (Общество – Человек) + (Страсть – Человек).
если Человек рассматривает (Машину + Общество + Страсть) как возможности, то, как (Машина + Общество + Страсть) относятся к самому Человеку? Как к средству, средство для собственного развития. Само переворачивание – вещь обычная, но допустимо ли именно такое переворачивание?

Машина – Человек. У них, на Западе – машина порабощает человека. Поскольку на дворе 70-е, в ходу слово «придаток»: "В промышленности же капиталистических стран в этот период стали массовыми про-фессии людей – придатков машин" (Пражски, с.70). Скажем, Машины = Полуавтоматы, нужен человек, ко-торый "однообразным движением подкладывал бы под штамп заготовку" (Там же). Взял – подложил, удар, выхватил – отбросил. Как не вспомнить Генри Форда: тот, кто надевает гайку, тот ее не закручивает, а тот, кто закручивает гайку, тот ее не надевает. Простейшие движения, всю смену.

Как результат, остановка в получении образования, ведь простая работа не требует высокой квалифи-кации, не требует повышения образования, новых знаний. Отсюда, большие группы людей лишены "досту-па к самым элементарным основам культуры и образования" (Там же, с.72).
У нас, естественно, ситуация прямо противоположная.

Массовая автоматизация, даже будучи частичной,
в социалистическом обществе создает возможности развития человека, даже всестороннего развития: "…не пренебрегая заработком, …подавляющее большинство советских молодых людей выше всего ценит возможность творить, использовать личные способности, самосовершенствоваться, быть полезным общест-ву" (Там же). Такой вывод сделан по данным массового опроса, проведенного в 1966-м среди выпускников средних школ, Эстония. Почему Эстония? Не Туркмению же сюда вытаскивать,
Наш запад – против их Запада.

Факты – «самые сильные аргументы».
Неужели у нас остановили конвейеры, демонтировали полуавтоматы, механизировали фермы. Оста-новился человеческий поток, из деревень – в города. Из малых городов – в города большие. Из Сибири – в европейскую часть страны. В Ленинград, в Москву. Из Провинции – в Столицы, толпы провинциалов, ли-митчики, переполненные продовольственные электрички.

2.
Теперь несколько слов о связке, связи «Общество – Человек»:
преимущество социализма – возможность концентрации средств на решающих участках. Что и было наглядно продемонстрировано в ходе двух войн (Гражданская + Отечественная), при создании атомной бом-бы, ракетного щита, прорыве в космос, создании подводного флота.
Концентрация = Мобилизация. Вначале это понималось буквально – мобилизация людей.
Собственно говоря, на этом и держались 30-е: "Призывы, мобилизации, трудовые батальоны, тревоги, работа по принципу скорой помощи" (Поколение, с.45). Все это «на искреннем, благородном порыве». Скла-дывалось нечто, похожее на постоянную жизнь: Постоянные просчеты проектировщиков + Постоянные не-человеческие усилия по их исправлению + Постоянная готовность к мобилизации. Мобилизационная готов-ность поддерживалась необычными средствами: "Били в колокол, гудели гудки, все выбегали, думали, что начался пожар" (Там же). Обычная проверка, «мобилизованы ли комсомольцы».

Новый человек?
Начинался с отношения к деньгам, должен там начинаться: "К деньгам мы относились с величайшим пренебрежением" (Там же). Зарплата, почти одинаково. А если кто получал много? "…выкладывал монету на стол и говорил: – Кому нужно – подходи!" (Там же, с.46).
Жили в бараках, мусор, уборка, уборщицы. Как и деньги, уборка быстро надоела, "не стали пускать уборщицу". А как же санитарная обстановка? Ничего, "мы и с клопами поживем. Не клопы решают вопрос" (Там же). Решаем мы, так полагали.
Атмосфера того времени? Молодой энтузиазм + Политическая сознательность + Вера в конвейер + Руководители-американцы + Помощь партийно-общественных организаций = Поточный завод, все оказа-лось «чистой воды утопией». Кроме клопов, конечно.

В 60-е положение изменилось (= сдвиг).
Мобилизации подлежат средства: "С помощью планирования социалистическое общество осуществ-ляет мобилизацию своих ресурсов и их рациональное использование в интересах решения очередных задач строительства коммунизма" (Роубал, с.31). Ресурсы, прежде всего, денежные средства. Тут, конечно, социа-лизм вне конкуренции. Примером чего могут служить затраты на оборонный комплекс: "…расходы в таком важном деле считались второстепенным вопросом" (Жирнов, с.93).
Главное = Хлеб + Оборона. Если следовать Брежневу, Оборона + Хлеб.
Остальные в очередь, за военными. Соответственно, возможности военных росли не в пример граж-данским: "один атомный крейсер обходился государству в миллиарды рублей, а крейсер типа «Слава» стоил несколько миллионов рублей" (Там же). Сдвиг, как будто перешли из одной эпохи – в другую.
Впрочем, тогда сдвиги назывались стадиями.

Мобилизация 60-х = Планы-Пятилетки + Стадии исторического развития.
Взятые в целом, Стадии = Целеустремленный процесс.
Есть цель. Планы-Стадии представали как стадии (этапы) развития военно-промышленного комплек-са: "Пришедший к власти Горбачев и его окружение понимали, что невозможно больше допускать, чтобы от 60 до 80% промышленности работало на оборонку" (Жирнов, с.93). Снова перед нами какая-то совершенно особая потребность, неутолимая, принципиальная невозможность ее утоления, удовлетворения.
Что тогда есть возможность?

Вернемся к плановикам.
Характер + Роль, признаки по которым судят о плане.
"Социалистическое прогнозирование отличается от капиталистического своим характером…" (Ро-убал, с.31). А что там, за бугром? Тамошние прогнозисты считают социальное развитие «чисто количест-венным, эволюционным процессом». Другими словами, в их построениях нет места революциям, нет места новому качеству. Наше прогнозирование уже само по себе – новое качество, в чем оно?

"У Фридриха Энгельса однажды спросили: какова конечная цель вашей партии? Он ответил: «У нас нет конечной цели»" (Пражски, с.73). Смысл? "Не отсутствие цели вообще хотел он подчеркнуть этой не-ожиданной на первый взгляд формулой, а именно отсутствие конечной цели, отрицание остановки общест-венного развития при социализме и коммунизме" (Там же; выделена автором – В.Л.).
Действительно, конечная цель достигнута, когда-то это произойдет, что дальше?
Ведь это конечная цель, за ней, позади нее ничего нет.
Не может быть.

В противном случае это не конечная цель.
А если конечной цели нет, развитие может совершаться постоянно и непрерывно, именно здесь ко-нечная природа социализма и его родственника, коммунизма. Но в этом смысле, мы можем сказать, что сам социализм есть конечное качество, есть последнее качество. То есть такое качество, которое уже никогда не перейдет в новое качество. Как всегда, диалектика незаметно перешла в метафизику. Надо признать, Эн-гельс прав, он точно схватил принципиальное отличие, конечной цели нет, есть бесконечная мечта.
У партии нет конечной цели, ибо мы хотим быть бесконечными.
Здесь План, вернее, плановый процесс = Претензия на бесконечность.

3.
"По сравнению с этими задавленными деловитостью моло-дыми людьми советские школьники свободны, как птицы" (Пражски, с.73).
Эти молодые люди = Западные люди.
А свободные птицы свободно порхают только в плановом пространстве. Их свобода = Беззаботность. Все предусмотрено, установлено, задано, остается выполнять. Все, что нужно для выполнения, тоже преду-смотрено. И все бы шло в плановом порядке, если бы не борьба за перевыполнение плана, особенно в за-вершающем году пятилетки. Зачем перевыполнять план?
Молчит Плановик, нет ответа.

А ведь в его руках будущее.
Не он первый, до него было много людей, с тоской вглядывающихся за горизонт.

Вот один из них, Марк Траян.
Знаменитый римский император, солдатский император. Завоевал Дакию, затем Месопотамию. Захва-тил Вавилон, позднее "столицу Парфии – Ктесифон" (Никонов, с.166). Остановился? Вовсе нет, дошел до Индийского океана. Снял сапоги, ноги в теплую воду, исполнение всех желаний? Вовсе нет: "Глядя на тор-говый корабль, который отплывал в Индию, Траян с горечью воскликнул: «Будь я моложе, отправился бы завоевывать Индию»" (Там же).
До него, Македонский. После него, Аттила, Чингисхан, не столь давно Наполеон.
А еще Генрих Мореплаватель. За ним Магеллан. Еще Колумб, за ним ринулись конкистадоры.

А теперь в Россию.
"Как бы то ни было, но беспощадная экспансия России продолжалась…" (Дэвис, с.483).
Начало большой экспансии отчетливо падает на правление Петра. Азов, Балтийское море. А дальше понеслось, сначала Черное море и Крым. Затем Персия, Кавказ, Средняя Азия. Через всю Сибирь, к океану, освоение побережья Аляски: "Русские историки представляют рациональное обоснование этой экспансии в терминах национальных целей и собирания земель" (Там же; курсив автора – В.Л.). Территория, земля, ее надо собрать, ее надо забрать в «кулак» и «положить к ногам России».
Налицо «зависимость от территориальных захватов», нужда, голод.
"Их голод на землю был патологическим симптомом потрясающей неэффективности системы и тра-диционной воинственности" (Там же). Их = российские правители. Самая большая страна мира, сама осо-бый мир, нуждается в "постоянном притоке новых земель и населения" (Там же). Махина и машина, чинов-ничья. Нужно чем-то расплачиваться, поместье + крепостные.



У англичан есть выражение canine hunger.
На русском – волчий голод = Одержимость территориями. Насчет того, что это редкий случай? Ско-рее, обычное для истории явление, Великая Греция или Великая Сербия, не столь важно. Другое дело, что подобная страсть может быть канализирована и другими способами. "Эти два фактора, которые при их со-пряжении закладывают основы системы, вдохновляемой императивом рационализации и управляемой но-вым антропологическим типом – фанатиком производства ради производства" (Пелликани, с.26).
Два фактора = свободная инициатива + конкуренция.
В этом смысле, о русской экспансии можно сказать – территория ради территории.

А вот наш исследователь:
"В России, видимо, уже проснулось то, что Бердяев позднее назвал «инстинктом государственного могущества». Догнать и утвердиться – иного выбора и не могло быть" (Вишневский, с.6). Проснулся этот инстинкт, по крайней мере, в 17-м веке. Его можно утолять, нельзя утолить. Далее сложился цикл государ-ственного могущества: догнать – реформы – напряжение/рывок – победа – догнать. Это и есть наша госу-дарственная повседневность, со времен Алексея Михайловича.

4.
"Чтобы удержать в рамках этих господ, – заметил он однаж-ды о русских, – понадобится вся Европа" (Дэвис, с.479).
Он = Фридрих Великий.
И вот он здесь, русский, верящий "в грядущую победу коммунизма абсолютно, непререкаемо" (Бел-кин, с.127), пришедший в Европу, идущий по Европе, говорящий скандальные вещи. Он = Хрущев, очеред-ной коммунист, свою готовность к коммунизму решивший передать стране. Если что и поражает в Хрущеве, так это его готовность, прямо сейчас, немедленно. Он готов, видимо, и страна должна быть готовой.
Готовность к чему, к мобилизации?

Страна = Машина, дело лишь в том, чтобы за рулем был разумный водитель.
Надо дать стране сигнал, за рулем теперь как раз такой разумный водитель. И он созывает Пленум ЦК, готовится сказать Слово. Для этого "подготовил и прочел доклад, который длился целый день и занял пять с половиной полос в «Правде»" (Белкин, с.129).
А дальше? Отменяет налоги, вводит денежную оплату, повышает закупочные цены, начинает выда-вать паспорта колхозникам. Смотрите соотечественники, новый водитель, машина на верной дороге, "вот теперь-то она могла показать все свои блестящие ходовые качества" (Там же).

И какой же двигатель на этой машине?
Всеобщая воля (= Хрущев) + Всеобщий работник (= общество): "Трудится, творя дивные дивы, один человек, но воля исходит от другого – его начальника, руководителя…" (Белкин, с.131). Для работника – это внешняя воля, для воли – это внешний работник. Воля формирует рабочий потенциал, рабочую силу. А что получает Работник? Смысл жизни, его определяет Внешняя воля. Хрущев = Носитель, тот субъект, который соединяет в себе две эти составляющие. На месте общества, на месте низкого лысого человека возник Субъ-ект, его способности делают его творцом истории, актором.
Возникло что-то над–человеческое, живущее помимо человека, нечеловеческое?
В его кулаке – история. Почему же не постучать кулаком, башмаком.

И вот воля соединилась с работником, что дальше?
дальше главная потребность воли – ее напряжение. Для этого нужен рост, рост субъекта. И чем выше будет напряжение, тем быстрее будет совершаться рост = увеличение размеров субъекта. Никита Сергеевич использует любой повод, чтобы создать напряжение: "Долго он искал, как бы это пообиднее, пояснее объяс-нить, что такое Эрнст Неизвестный" (Ромм, с.139). Искал, «трудно ему было необыкновенно». Нашел, обра-довался, обидел. Но то отдельно взятый индивид, куда он денется этот Неизвестный. Другое дело, заразить напряжением большие группы, передать им напряжение своей воли, напрячь, бросить на штурм.

Вот его озарило, как всегда, неожиданно, монорельсовые дороги:
"…и сразу же загорелся: «Немедленно сооружаем такую между Севастополем и Симферополем!»" (Белкин, с.143). Кто-то из сопровождавших, осмелился, рельеф. Хрущев реагирует мгновенно: "Ладно, бу-дем строить между Домодедовом и Москвой" (Там же). Он собрался, нацелился, кто там шагает правой.
сама власть порождает у Хрущева "вулканические выбросы энергии" (Там же).
неотвязная потребность, неутолимая жажда.

Когда-то российские правители собирали землю.
Земля есть, новой земли может и не быть, не будет новой территории, не будет нового населения. Как утолить волчий голод? Нужен сдвиг, и этот сдвиг закладывался в 30-е. Индустриализация, в том самом, ко-нечном счете, позволила на место территории и гонки за новыми землями, поставить другие природные ре-сурсы – полезные ископаемые. Металлы, алмазы, нефть, газ. Понятно, нефть, нефтяное Эльдорадо.
И гонка продолжилась с новой силой, даже вдохновением.
Как раз в 60-е.

900-е: зерно, масло, гуси, почему? Потому что территория + население, сохи + топоры.
60-е – нефть и газ, этот сдвиг был подготовлен в 30-е: зерно, лес, рабочие руки –; валюта –; заводы. Заводы 60-х –; новое оборудование для добычи –; нефть и газ –; валюта. А куда девать валюту? Поку-пать зерно –; ресурсы рабочей силы. И снова нефть и газ. Волчий голод получил новый источник, как то-гда казалось, неистощимый.


Приложения

1.
Старый интеллигент слушает Ленина: "Первые строители Шатуры жили на болотах, в землянках, пока не соорудили бараков" (Антонов, с.37). На месте болот – бараки, а сама станция? Деревья, валили топорами. Мачты, ставили. Пища, гнилой горох и червивая вобла. Враги, понятно, угрожали и стреляли. Но Революци-онный порыв + Безграничная вера совершили чудо: "И вот скоро будем торжественно пускать электриче-скую станцию" (Там же). Конечно, Вождь со своим народом, делит горох и воблу.
Допустим, топоры, пилы враги попрятали.
Но горох-то, почему гнилой? Почему вобла-то червивая? – Неужели не умеем хранить? Не умеем де-лать то, что при проклятом самодержавии умел делать каждый мужик? Старик не удержался от грубоватого намека: "задолго до Советской власти … русские мужики, тоже, наверное, питаясь гнилым горохом и чер-вивой воблой, возводили дивные храмы…" (Там же).
Вера + Порыв = наши вечные спутники?
Или что-нибудь другое?

Сургут, новое время, мирное время, ни врагов, ни выстрелов.
Напротив, на протяжении 400 лет – леса, берега, рыба. Теперь еще нефть, благодаря ней и возник но-вый город. Как он рождался? "Любой город рождается трудно – тем более этот, в болотах, лесах" (Нежный, с.190). Нашлись мужики, поставили палатки, вырыли землянки. Нефтяник, главный инженер сообщил кор-респонденту: "В позапрошлом году завалили последнюю землянку. Живучая оказалась…" (Нежный, с.194).
Из землянок –; в балки –; в деревянные дома –; в панельные дома.

Нельзя ли сжать настоящее?
И тогда будущее будет выглядеть: из землянки – в панельный дом. Сначала надо «разработать такой дом»: "Госстрой Союза дважды принимал решение…" (Там же). О чем? О разработке. Главный инженер улыбается: "Заколдованный круг" (Там же). Круг, хлесткая метафора, а на практике-то как? Еще один глав-ный инженер, из Тюмени: "…мы с ним пробовали отыскать концы, но получалось, что почти всякая причи-на была не первой…" (Там же). А решающая, главная причина «терялась в пространстве», в каком?

Есть такое: ведомственное пространство.
Начало ему положил? Ну, при чем тут Ильич, он только развивал, у истоков стоял Петр.

Да, 60-е, да, эпоха НТР, зарываемся в землянки, забираемся в балки.
Как в 30-е, стройный план и обычные землянки. И, конечно, непроходимые болота, которые придется пройти. Где начиналась Шатура? Где начинался Сургут? А где начинался Петербург? Если говорить о гео-графии, в болотах. Если брать социальный аспект, в головах политических наркоманов.
Колея, да не просто, историческая колея.

2.
"…выявление кулацких хозяйств и взыскание причи-тающихся с них взносов … идет крайне неудовлетво-рительно…" (Коммерсантъ Власть, 2005, № 45, с.87).
Но вот группа энергичных, подготовленных людей.
Их много = социальная группа, они помогают друг другу, участвуют в политических играх. Куда они, все вместе, хотели бы проложить короткий путь? Конечно, к бюджету. Но есть ли такая сплоченная группа? Группа, мягко сказано, есть такая партия,
это военные.
"После смерти Сталина и ареста Берии руководству страны, занятому переделом власти, на некоторое время стало не до оборонной техники" (Жирнов, с.89). Наши военные остались без контроля, вернее, стали сами себя контролировать. Разве не здесь начало Советской власти, сами решаем, сами исполняем? Оказа-лось, в отдельно взятом ведомстве Советская власть воспроизводит себя с еще большим успехом. "И воен-ные начали играть доминирующую роль в определении размеров и характера оборонного заказа" (Там же).
создали учреждение, оно стало заниматься стратегией, развитием.
Затем Жуков надавил, в Совмине СССР появился свой (= военный) человек. Свой человек + Спецко-митет = Возможность "объединения всех оборонных отраслей под контролем армии" (Там же). Для создания новой реальности требовался один шаг: "создать орган, которому бы они подчинялись" (Там же). Они = обо-ронные отрасли. Путь к этому органу открыл Хрущев, начал реорганизацию, грех было не воспользоваться. И вот она, Комиссия по военно-промышленным вопросам (ВПК). Возглавил ее Дмитрий Устинов.

Теперь формальности, права, за ним ресурсы.
Принимается, с подачи Устинова, постановление партии и правительства.
"Главнейшей задачей комиссии являлось обеспечение того, чтобы мы по всем видам вооружения и военной техники превосходили вероятного противника" (Жирнов, с.89). Как быть с ресурсами, иначе не пре-взойти? В постановлении добавили пункт: "о том, что решения ВПК были обязаны выполнять все министер-ства, ведомства и организации независимо от их ведомственной принадлежности" (Там же). Простой рос-черк простого пера. Да, перо простое, но вот руки, державшие перо: "Это, по существу, был антиконститу-ционный пункт" (Там же, с.90).

"…кроме недостаточного и совершенно нетерпимого ослабления налогового режима на кулацкие элемен-ты…" (Коммерсантъ Власть, 2005, № 45, с.87).
Вот так, военные стали обладателями ресурсов всей страны.
Как у всех проблемы. Как все – в правительство, в ЦК.
Но тематика секретная, поэтому обсуждали военные "свои проблемы на Президиуме ЦК, как тогда именовалось Политбюро" (Там же). Куда же смотрел Косыгин, глава правительства, его утешили, мол, ты же кандидат в члены Президиума, будешь в курсе. Из ВПК – сразу в Политбюро, правительство оказалось не у дел. Вот здесь зарыта прелесть короткого пути, всегда кто-то оказывается в стороне. Найти короткий путь = кого-то отодвинуть. Нашли, отодвинули, а дальше? "Устинов постепенно вел дело к созданию своего государства в государстве" (Там же). Государство, глава государства, законы государства.
А если государство твое, на кого оно работает?

Риторический вопрос.
Интересно другое. У каждого человека есть свое дело. ; Отношение "Дело – Человек"?
Как всегда его можно рассматривать с двух точек зрения. Первая, для нас, традиционная. Философ за-дается вопросом, кибернетика заставила: "Чем же будет совершенней этот искусственный мозг? Да тем, что будет служить делу более совершенным образом" (Водолазов, с.258). Ну да, с точки зрения Дела, у человека множество недостатков, а самое главное, предпочитает не работать, а разговаривать. О литературе, о музы-ке, еще о политике, еще о будущем, вместо того, чтобы делать это будущее.
Далее, инверсия, надо перевернуть ход рассуждения.
Если коротко, встать на точку зрения Человека: "Не человека стараться приспособить, подогнать к де-лу, а, напротив, дело – к человеку" (Там же). И надо признать, дело приспособилось к Устинову наилучшим образом. Министр оборонной промышленности, «хитроумный и волевой». Далее шаги вверх. Председатель ВПК, секретарь ЦК по оборонной промышленности, член Политбюро + Министр обороны.
Какая потребность тащила его все выше и выше, Дело?

Когда это было? Гуманистические рассуждения философа. «Человеческое богатство», конечно, зало-жено в каждом человеке, раскрыть? Напротив, бедность концентрации, сосредоточиться, сжать, взамен воз-можность контроля над собственным будущим. Система позволяла Устинову раскрыть способности, рас-крыл. Теперь Дело поставлено на личную службу, волчий голод не знает конечного удовлетворения, только временное. Именно такое Дело позволяет ему «быть человеком». Именно такое Дело показывает, в чем «со-стоит действительная сущность человека».
Если человека одолевает волчий голод? В СССР у него один путь – наверх.
Верх, выше некуда, занять круговую оборону, держать. =  Власть ради власти.

Сдвиг 30-х, не только в сторону добычи полезных ископаемых.
Но также сдвиг в сторону оборонной промышленности.
Именно тогда еще одна социальная группа получила надежную базу для процветания. Конечно, воен-ные, военный бюджет, военная инфраструктура.


3.
Теперь немного истории, не нашей и нашей.
Концлагерь, может ли там быть повседневная жизнь, обыденность.
Бруно Беттельгейм, узник Дахау, потом Бухенвальда, о себе, о других заключенных. Семнадцать ча-сов в день на улице, невзирая ни на что, жара, мороз, дождь. Семь дней в неделю. Минимум еды, одежды, других условий жизни. А еще тяжелые работы, строгая регламентация жизни, постоянный контроль. Иначе говоря, обыденность концлагеря = экстремальная ситуация, экстремальность.
И вот однажды.
"Вместо того, чтобы воспользоваться редкими минутами отдыха, я погрузился в любимое нами тогда обсуждение кошмарных предчувствий и слухов о возможных изменениях в лагере и о нашем освобожде-нии" (Беттельгейм, с.69). Редкие минуты, свободное время, очень редко, но все же есть. Чем же занимаются заключенные в свободное время? Любимое занятие, что тут удивительного, но какое это занятие? Обсужде-ние сплетен и слухов, которые сами же и придумывают.

Что характерно?
"…я несколько раз переходил от яростной надежды к глубочайшему отчаянью…" (Там же). Минуты отдыха, а это значит, быстрые переходы, надежда – отчаянье, все тот же Маятник. Результат – эмоциональ-ное опустошение, глубокое, длительное. Свободное время –; любимое занятие, чем же на самом деле за-нимались заключенные? "Это сведет меня с ума" (Там же). Заключенные занимались разрушением своей личности, сами, да еще так активно. В результате разрушения личности, подавления индивидуальности, за-ключенные теряли "способность человека к самополаганию, предвидению и, следовательно, его готовность к будущему" (Там же, с.72).

Свободное время = Готовность к будущему.
К какому будущему? На то и свободное время, каждый выбирает свое будущее. И в этом величайшая ценность свободного времени, я могу выбрать свое будущее. И даже выбрав будущее, могу изменить свой выбор, изменить уже выбранное будущее. Именно потому и провалились все попытки организовать дома-коммуны в 30-е годы. Там преобладало общее будущее, свободное время заменялось регламентацией.

4.
Что же спасает человека, на чем он держится?
Разум или Вера, наши самые последние (= фундаментальные) опоры. Опоры или средства обеспече-ния любых человеческих действий. Используя их, человек осуществляет последний выбор – действие или бездействие. Если бездействие рассматривать как особое действие, то все действия определяются возмож-ностями, каковы они? Поскольку Разум и Вера уже в фундаменте, остаются:
Общество + Машина + Страсть.
Воплощение каждой возможности: Общество = Организация, Машина = Дело, Страсть = Мотив. Не-большая схема показывает, как возможности (через основные виды деятельности) переходят в нашу дея-тельную автономию: "Две свободы – действия и бездействия – наши самые глубинные духовные потребно-сти…" (Беттельгейм, с.74).









                (Дело – Человек)       (Организация – Человек)      (Мотив – Человек)
 Разум                +                +                Вера
              (Машина – Человек)      (Общество – Человек)        (Страсть – Человек)











Черная рамка, что здесь не хватает? Игры!
А где же власть? Она направляет человека – для чего предлагает: организацию, дело, стимул. Тем са-мым власть устанавливает ограничения (мягкие или жесткие). За ними – предел, ограничение всегда пере-ходит в предел, рано или поздно. Идеальная Организация предполагает (основывается?) полностью управ-ляемого человека. Идеальная Машина – полностью специализированного человека. Идеальная Страсть – бесконечно действующий мотив.
Чего не может предложить власть человеку?
Игры на равных.


Литература:

1. Антонов С. Огонек вдалеке // Октябрь, 1969, № 4.
2. Белкин А. Вожди или призраки. – М.: «Издательство «Олимп», 2000.
3. Беттельгейм Б. Просвещенное сердце // Человек, 1992, № 2.
4. Вишневский А.Г. Земля и деньги // Человек, 1993, № 3.
5. Водолазов Г. Человек против идолов // Новый мир, 1969, № 10.
6. Дэвис Н. История Европы. – М.: АСТ, Транзиткнига, 2005.
7. Жирнов Е. «Эти серые пиджаки будут нами командовать!» // Коммерсантъ Власть, 2005, № 45.
8. Лисичкин Г.С. Тернистый путь к изобилию. – М.: Советский писатель, 1986.
9. Нежный А. Города, которые мы строим // Новый мир, 1969, № 10.
10. Никонов А. Судьба цивилизатора. – М.: Изд-во НЦ ЭНАС, 2006.
11. Пражски Ян. Социализм: общество и человек // Проблемы мира и социализма, 1971, № 5.
12. Поколение первой пятилетки. Страница истории комсомола // Коммунист, 1988, № 15.
13. Редакционная статья. Будущее и борьба идей // Проблемы мира и социализма, 1971, № 1.
14. Роубал К. Прогнозирование и социалистическое планирование // Проблемы мира и социализма, 1971, № 1.
15. Щепаньский Я. Философские науки, 1969, № 5.
16. Щепаньский Я. Марксизм-ленинизм как методологическая основа научного предвидения // Про-блемы мира и социализма, 1971, № 1.