Береги честь смолоду. Матюха

-Не обижайся на нее, матушку твою непутевую,- говаривала бабушка Семениха вихрастому, молчаливому, тихому мальчонке, гладя его по голове.
-Она ведь и сама себе, поди, не рада. Видишь, старается, и на работу устроилась дояркой, и к скотине попривыкла, и скотинка-то ее приняла, молочко ей сполна отдает. Да вот только не везет ей в жизни с мужиками..
 Семилетний Матвей любил слушать одинокую сердобольную старушку, которую все звали за глаза почему-то Семенихой, никогда не упоминая ее настоящего имени. Он же всегда обращался к ней ласково: бабаня. Оттаивало сердце у Семенихи и все сильнее прикипало к этому обиженному судьбой  маленькому человечку.
 Воспоминания уносили ее в довоенные годы, когда она семнадцатилетней статной завидной девушкой встречалась со своим Семеном, Семушкой, как она его любовно называла. Их отношения были целомудренными и чистыми как ключ, бьющий под горой, куда ходили за водой сельчане. Семен был работящим, скромным парнем из хорошей семьи. Все шло к свадьбе. Но грянула война и он ушел на фронт, а через несколько месяцев пришла похоронка.
-Вот так мы с моим Семушкой-то и не помиловались толком,- произнесла она тихо.
Она встала, прошла в передний угол, достала иконку Пречистой Богородицы и , перекрестясь, сказала:
 -Прости, Матушка наша, слова мои непотребные: допустила бы я его до себя, глядишь и остался бы у меня от моего милого подарочек под сердцем моим, выносила бы я его, и до внуков бы дожила..А теперь вот стала Семенихой, невестой Христовой.
 Сельчане нарекли ее Семенихой за то, что была однолюбкой, и в сердце свое больше не пустила никого. Григорий, озорной тракторист, который за словом в карман не лез, при встрече с ней робел, не находил нужных слов. В беседе с одним деревенским острословом он как-то горько усмехнувшись сказал:
 -Ей кроме ее Семена не нужен никто, одно слово -Семениха!
Так с его легкой руки и разнеслась молва и пристало к ней это прозвище на долгие годы.
 Старенький домик ее стоял рядом с сельской дорогой, по которой из районного центра ездил небольшой автобус, привозя и отвозя дважды в день сельчан.
.. Семениха уже заканчивала окучивать картошку, как услышала женский голос, окликнувший ее с дороги. Она повернулась на зов и увидела молодую, лет 25 женщину с пятилетним ребенком:
 -Бабушка, можно у вас остановиться на несколько дней?
 От неожиданности та не сразу нашлась с ответом, а приезжая, расценив  затянушееся молчание по-своему, поспешила добавить:
 -Я заплачу, я обязательно заплачу!- с жаром проговорила она.
Вот так в ее жизнь вошли Матвей с Анастасией. Позднее она узнала, что в городе у Насти не сложилась жизнь: любимый человек ее оставил беременной, аборт было делать поздно, и она сама пыталась избавиться от ребенка, да видно Господь распорядился по-своему и оставил младенца жить. Только с той поры женщина стала замечать, что ребеночек растет болезненным, молчаливым, и к четырем годам всего несколько слов было у него в запасе.
-Жаль ты моя!-  безутешно плача, Анастасия приговаривала, гладя белокурую головку
мальчика,- какая же я дура, счастье свое загубила своими руками!
 Мальчонка радостно ей улыбался в ответ, дескать, ладно, мама, ну что же теперь убиваться-то так, ведь все обошлось, и я живой. Он рос все понимающим и ласковым.
-В папку пошел!- с гордостью и тоской  говорила она частенько,- и взглядом, и кудрями. В народе не зря , видимо, говорят, что кудрявые влюбчивы, вот и бегает где-то и по сей день твой папка непутевый за юбками. Хоть бы ты сердчишком своим не в отца пошел!
 Устроившись в колхозе дояркой, Настя старалась всю тяжелую работу брать на себя, заглушая ею горечь своей неудавшейся жизни. Председатель позволял выписывать мясо по дешевой цене для своих работников, и в их новой семье появились жирные, наваристые щи, о которых Семениха давно забыла, ограничиваясь постными, в силу того, что ее пенсия составляля всего-то 12 рублей.
-Ну вот и зажили мы по-человечески,- довольно приговаривала она, доставая гущу со дна алюминивой чашки, и, закончив есть, утершись подолом, откладывала деревянную ложку на стол, и, перекрестившись в передний угол, всегда прибавляла:
-Эх, был бы с нами Семушка мой, посмотрел бы как мы хоро
шо живем!
 И смотря на мальчонку ласковым взглядом, говорила слова, от которых ему становилось теплее на сердце и хорошо, хорошо на душе:
 -ничего, Матюха, все будет хорошо, осенью пойдешь в первый класс, справим тебе школьную форму, портфель,- будешь не хуже людей!