Глава 2. Ты думаешь, с тобою это не случится

      

• ПОДРУГИ.
Повесть.

 
       Глава 2. ТЫ ДУМАЕШЬ, С ТОБОЮ ЭТО НЕ СЛУЧИТСЯ...



«Яснее душа, переменами не озлобимая.
Друзей не понявших и даже предавших прости,
Прости и пойми, если даже разлюбит любимая,
Сережкой ольховой с ладони её отпусти».
     Е.Евтушенко



     Случилось то, чего влюбленная девушка никак не ожидала: она беременна. Ни мать, ни Илья пока не знали об этом, посвящена была лишь верная подруга. Об аборте речь не заходила: Лера ни за что не могла бы убить зародившуюся плоть новой жизни. Давно, только почувствовав признаки того, что стала женщиной, она поклялась себе, что никогда не сделает аборт. Исключено.
Поэтому она обсуждала с Асей то, кому первому сказать о беременности: маме или Илье.

   Илья растерянно взглянул на нее, словно не понимая смысла того, что услышал. Опомнившись, он обхватил Леру и поднял высоко, как мог.
- Я рад, честное слово, рад! Ты родишь мне сына – и я стану отцом! У него будет моя фамилия, продолжение рода. – Он целовал ее и довольно улыбался. Потом они хохотали вместе, снова целуя и обнимая друг друга.
Когда первая волна пьянящей радости схлынула, Илья опустился на колено и манерно произнес:
- Я люблю тебя, моя прекрасная Валерия. О, солнце очей моих, возьми мою руку и сердце, и всю жизнь мою, до последнего часа. Стань женой моей и матерью детей наших, о принцесса мира…
- Да - да - да! – Молодая женщина чувствовала себя необыкновенно счастливой и благодарила небо: сбылось! Сбылось! Он ее любит. И она его любит. Только это важно, а с Валерием она как-то разберется позже.
У Ильи, естественно, оказались нужные связи, и через неделю состоялось шумное торжество по случаю бракосочетания. Ася была подружкой, именно ей достался букет, брошенный невестой, чему она и обрадовалась, и удивилась: тот, за которого она могла бы выйти замуж, вряд ли вспоминал о ней, а она… Она так соскучилась по нему за долгое лето.


***
     О замужестве Леры он узнал от товарищей, толпившихся у деканата, перед доской с расписанием занятий. Как всегда сдержанный, ничем не выказал удивления и скрутившей его боли. Не кинулся звонить девушке и выяснять отношения. Внешне принял удар спокойно, без проявления эмоций.
Напротив, первого сентября, словно невзначай, столкнулся с подругами у выхода из здания и, улыбаясь, поздравил смутившуюся Леру:
- Будь счастлива! Будь, солнышко!
Тут же повернувшись к Асе, добавил:
- Нам с тобой, кажется, по пути, у Лерки теперь муж. – Схватил оторопевшую девушку за локоть и быстро зашагал, уводя ее прочь от университета.
- Валерка! Ты что обалдел? Куда ты меня тащишь? Отпусти! Мне больно. – Воспротивилась Ася. – Совсем головка бо-бо. При чем здесь я?
- Я знаю, при чем. – Он отпустил, наконец, локоть и убавил шаг.
Они шли, молча, девушке было жаль парня, которого любила, казалось бы, безнадежно, а он любил ее подругу... Банальный треугольник, у которого ни одна сторона не равна еще одной… «Биссектриса - это крыса, которая бегает по углам и делит угол пополам». - Назойливо вертелось в голове и мешало вникнуть в слова Валерия .

     Он говорил о себе и Лере. Ася слушала, то вникая в слова, то пропуская их. Ей стало невыносимо больно, но она понимала, что парню нужно выговориться, и она – тот человек, который оказался с ним рядом в этот час. Он говорил – она слушала, не перебивая, не спрашивая ни о чем, не утешая.
Когда Валерий умолк, девушка пребывала в задумчивости: что сказать, что советовать, чем утешать? Лучше молчать. Видимо, именно это и было нужно ему: молчаливое понимание, без комментариев и сочувственных слов.

Когда они подошли к дому, где жила Ася, он порывисто прижал ее к себе и выдохнул:
- Спасибо, что ты такая! Спасибо, что ты есть. Ты – настоящая.
Ася удивленно отстранилась.
- Знаешь, есть такая мини-притча: ушел автобус – значит, не твой автобус, ушла женщина – значит, не твоя женщина. Жизнь продолжается, и ты, встретишь свою девушку, обязательно встретишь. Я знаю. - Она мягко коснулась его руки. – Все будет хорошо!
– Хорошо? - гримаса боли свела лицо, словно судорога. - Вот ты, девушка современная, объясни мне, что было в душе твоей подруге, когда она, ничего не объяснив мне, после нашей помолвки, сама все решила за нас обоих и выскочила замуж за другого, едва след за мной остыл? Мне кажется, что теперь я не смогу никому верить, тем более женщине. Понимаешь? Я хотел любить и быть любимым, и быть счастливым именно вместе с Лерой. Поверь, не выпендриваюсь: я ведь ей как-то признался, что однолюб...
Как же строить отношения без доверия? Верил ей, как себе.


- Зачем поверил я словам и ласкам ложным? - слегка перефразировал поэта, он произнес это с неподдельным сожалением.
И снова умолк, уйдя в себя. Добавил, словно подводя черту:
- Говорят, женщина умеет врачевать любые раны... Хм... Нет, скорее именно они, слабые и нежные, умеют наносить такие глубокие раны, которые оставляют мужчину калекой...
- Мне трудно говорить об этом с тобой, Лерка - моя подруга, и я не хочу стоять между вами, принимать чью-то сторону.
- Думаешь, я не спрашивала у нее, не хотела понять мотивацию ее скоропалительного брака?  Это было неожиданностью и для меня, когда они вместе принесли приглашение на свадьбу.

Позже, по телефону, она ответила, что выходит замуж по любви. - Ася замедлила шаг и повернулась к Валерию.
- Да... особого качества ее любовь: сегодня любит одного, завтра - другого... Пока один дурачок зарабатывал деньги на свадьбу, она, не смущаясь, вышла замуж за другого. - Он тер пальцами щеки, и эти беспокойные жесты выдавали взволнованное состояние.

     Ася чувствовала, что Валерий тяжело переживает предательство любимой девушки. И эта девушка была ее близкой подругой. Хуже всего было то, что сама Ася полюбила - именно Валерия... Она раскраснелась, но пальцы ее были холодными, даже кожа под ногтями побелела.
Однако усмирила свои эмоции, задержала взгляд на лице Валерия и спокойно предложила:
- Что мы здесь стоим, давай поднимемся ко мне и поговорим - разговор-то длинный получается. - И направилась к подъезду «хрущёвки».
Девушка уверенно вошла в квартиру.
- Бабуля! Я пришла-а-а. - Улыбаясь, вошла в комнату. - Познакомьтесь: моя любимая бабушка, Евдокия Тимофеевна. А это Валерий, тоже студент нашего универа, и ... мой друг, - слегка запнулась.


     В тот день Валерий надолго задержался у Аси. Традиционно рассматривали альбом с ее детскими черно-белыми любительскими фотографиями, там же были и глянцевые фото Леры с Ильей. Спохватившись, Ася хотела, было, убрать их, но не успела. К ее удивлению, гость не выказал неловкости, рассматривая фрагменты чужой свадьбы.
- Значит, я сам в чем-то виноват перед ней. Значит, Илья Юрьевич - тот, кого она выбрала. Победителей не судят. А я, выходит, лузер.*

     И все же он еще какое-то время, что называется, изливал душу, хотя уже без прежней горячности и обиды в голосе. Нет, он обвинял отнюдь не Леру, а корил себя и только себя в случившемся. Свою собеседницу он считал другом, серьёзной и рассудительной "психологиней", ему необходимо было понять сейчас только одно: почему от него ушла девушка, отчего предпочла ему другого. Какой изъян был в нем?

Чтобы дать парню остыть и успокоиться, Ася, извинившись, поднялась:
- Посмотрю, что там бабуля поделывает. У нее сердце часто прихватывает, а она молчит, чтобы мы не волновались.

Ася внесла чашечки и джезву со свежезаваренным кофе, затем плоскую вазочку с легкими домашними "безешками". Они, не спеша, отхлебывали по глотку обжигающий напиток.
- Damned fine coffee... - наконец-то, парень улыбнулся, удачно копируя интонацию агента Купера.
- And hot! - закончила Ася.**
Вместе рассмеялись так искренне, и Валерий слегка обнял девушку за плечи. Обоим стало неловко, но они тут же снова рассмеялись. Девушка с озорством посмотрела в его карие глаза, опушенные короткими, но очень густыми ресницами, и встретилась с его взглядом. «Смотрелки» не принесли победу ни одному. Напротив, они словно заглядывали в душу друг друга, незащищенную и открытую в эти минуты. Кто знает, что увидел каждый?


     Им совсем не хотелось, чтобы уходил вечер: они увлеченно рассуждали о проблемах психологии мужчины и женщины, о Заратустре и непонятом ими обоими (вот как!) творчестве Достоевского, о родительских семьях, о себе самих, об удивительной человеке - генерале Николае Николаевиче Раевском и декабристах, о Денисе Давыдове, состоявшем в дружбе с великим Пушкиным, и Петре Ильиче Чайковском - всех эти известных людей некогда объединил домик над Тясьмином, в Каменке...

- Кстати, ты знаешь, что генерал Раевский, герой Отечественной войны 1812 года, похоронен в фамильной усыпальнице в Разумовке? Насколько удивительна история: его дочь Мария была той самой княгиней Волконской, которая последовала а мужем в Сибирь.
И еще: говорят, он отказался от графского титула, пожалованного ему Александром I, и после победы над Наполеоном жил в Киеве, где был расквартирован вверенный ему пехотный полк. Когда началась война с французами, ему было сорок лет, и он командовал пехотным корпусом. А еще ранее, за отвагу, проявленную в русско-турецкой войне, был награжден шпагой с бриллиантами.
Валерий слушал с неподдельным интересом:
- Откуда ты все это знаешь?
- Мне папа рассказывал. О, он краевед у меня! - По ее интонации можно было судить, как она любит своего отца и, несмотря на нескрываемое неодобрение мамы и бабушки, гордится им по-прежнему.


     Пришло время прощаться, и Валерий, чувствовал, что неохотно покидает общество Аси.
Отворив дверь, девушка осталась за порогом. Ее гость, спустившись на один пролет лестницы, обернулся и посмотрел вверх. Она, улыбаясь, помахала по-детски ладошкой, и вошла в квартиру.

Выговорившись, парень почувствовал, что душа согревается. Шел по улице, обсаженной старыми деревьями с роскошными кронами. Переменчивый сентябрьский ветер мел тротуар, собирая опавшие листья кучками, слегка ворошил их. Ветки слегка покачивались, дразня пестрыми листьями. И Валерий, оглядываясь, подпрыгивал, чтобы сорвать приглянувшийся листок. Рассматривал, принюхивался, подносил к щеке... Осень. Он переживет ее, и снова придет весна.

- Жизнь продолжается. - Подумал он. - Хотя и больно, и тяжело, но нужно принять реальность и не жить иллюзиями: отпустить из сердца женщину, если вышло так, что она любит другого.
- Наверное, только так и должен поступить мужчина... Настоящий мужчина. - Он осознал это сейчас, вечером, в гостях у подруги Леры.



***

     Весной у Леры родился сын, Юра – назвали в честь дедушки, чему тот был несказанно рад.
Счастливый отец неделю отмечал с сослуживцами, близкими и давними друзьями рождение «престолонаследника». Домой он приходил поздно вечером, естественно, изрядно выпивший. Тем не менее, как и прежде, рассчитывал на внимание жены. Лера же уставала от ежедневной нагрузки: писать дипломную работу и быть матерью новорожденного, готовить, убирать (чем, кстати, она вообще прежде не занималась). Обе бабушки были еще довольно молодыми, и новый семейный статус в целом никак не отразился на их годами накатанной жизни: посвящать себя самозабвенно внуку они явно не собирались.

Для Леры наступила пора бессонных ночей и сонных дней. К вечеру она так уставала, что никак не реагировала на Илью, более того, обижалась за постоянные задержки после университета, отсутствие заботы о ней и ребенке.
Помочь ей в уходе за сыном, погулять во дворе с коляской со спящим Юриком, встать вместо нее ночью к плачущему младенцу – увы, это не приходило ему в голову.

     Между ними возникли первые признаки напряженности. Эйфория от рождения сына все еще кружила голову молодому отцу. А молодая мамочка жаловалась подруге на свою жизнь. Та утешала, как могла:
- Ты же знаешь, что период рождения ребенка – испытание отношений мужчины и женщины. Женщина инстинктивно сосредоточена на малютке, а мужчина еще не привык быть в новой роли: внешне он признал себя отцом, но внутренне не перестроился, наоборот, вдруг ощутил, что перестал быть первым и главным для жены, и ревнует к сыну. Его недовольство - по сути, каприз взрослого мальчика - мужа. Ты же психолог, объясни ему.
Лера хмыкнула:
- Объясняла… Бесполезно. Он не понимает, более того, считает, что все, связанное с рождением ребенка, – забота матери, и никак не должно лишать его привычного комфорта досуга, а уж тем более, внимания жены. Он, мол, мужчина, кормилец и добытчик, в нем кровь пращуров - охотников. Очаг и колыбель – это извечное женское предназначение.
- Потерпи, пока. Он поймет, дай ему время.
- Ась, что ты его защищаешь? Ты мне лучше посочувствуй, а не ему. - Возмутилась Лера. - Ты бы послушала, что его мамочка говорит, когда приходит к нам (слава Богу, что редко!). Она, нисколько не заботясь о моем мнении, озвучивает свои, извини, патриархальные взгляды: жена должна содержать дом в чистоте и порядке, заботиться о муже и ребенке, быть приветливой и ласковой с ним; пришел с работы ужин - подать ужин, свежеприготовленный и т.д.
- Н-да... Свекрови не стоило бы вносить раздор и навязывать свои представления. В конце концов, ты можешь благодарить ее мысленно, что родила и вырастила для тебя любимого мужчину.
- Да, это точно. - Знаешь, Аська, я, пожалуй, слишком эмоционально все воспринимаю. Мне кажется, что муж мог бы уделять мне больше внимания, ведь я действительно устаю.
Что говорить, замужество Леры отнюдь не было похожим на праздник.


Так называемая «личная жизнь» Аси несколько изменилась: с Валерием установились приятные дружеские (как она считала) отношения: в какой-то степени он заменил ей Леру, с которой они виделись гораздо реже, чем прежде.
Он бывал у нее дома, вместе бегали на концерты в филармонию, ездили в лес за грибами, участвовали в вылазках на природу. Когда остальные, устав, разбредались по палаткам, они еще оставались, подбрасывая ветки в угасающий костер. Валерий читал свои стихи или пел, легонько трогая струны отцовской гитары. У него был приятный баритон:

Сережка ольховая выше любого пророчества:
Тот станет другим, кто тихонько её разломил.
Пусть нам не дано изменить все немедля, как хочется,
Когда изменяемся мы, изменяется мир.

- Это батина песня, его молодости. Говорит, был такой фильм "И это все о нем".

Припев они повторяли слаженно, уже в два голоса:

Сережка ольховая, легкая, будто пуховая,
Но сдунешь её - все окажется в мире не так,
И, видимо, жизнь не такая уж вещь пустяковая,
Когда в ней ни что не похоже на просто пустяк.***


Ася благостно прикрывала глаза. Она могла бы сидеть у костра всю ночь.

Казалось, такие отношения устраивали обоих.




• Продолжение следует    http://proza.ru/2012/04/15/1234



________________


*/ лузер - калька с англ. loser, т.е. "проигравший"

**/ Damned fine coffee… And hot! (англ.) - Чертовски хороший кофе!… и горячий! Телесериал «Твин Пикс»

***/ Песня "Серёжка ольховая" /к/ф «И это все о нем», Слова: Е.Евтушенко
Музыка: Е.Крылатов/


фото: Интернет


Рецензии