Золото народа. Глава 27

                27

      Николай остановился и стал пить. Он вымыл лицо, вытерся накомарником. Уже на ходу он что-то буркнул про  развилок. Выше по течению река распадалась на два русла, которые расходились в стороны, а в верховьях  почти подходили  друг к другу. Здесь их разделял только высокий хребет. Дождь  не переставал, и совсем скоро на перекатах  исчезли валуны, а река  превратилась в один мощный поток. Идти стало тяжело,  течением сносило вниз. Кое-где вода доходила до пояса. Больше всех досталось Чаре. Она, выбиваясь из сил, где пускалась вплавь, а где вприпрыжку плелась сзади.

«Иринка, наверное, меня потеряла, — вытирая лицо, думал Иван. — Она вообще-то  девушка с характером, если захочет, то всё узнает. Главное — была бы в этом для неё нужда.  Может быть, я уже давно пройденный этап в её жизни».

Он вымок с ног до головы. Опять заныла рука. Боль то проходила, то  усиливалась, но он  старался об этом не думать, и тогда становилось легче.

Скоро Иван  почувствовал, что рюкзак потяжелел. Он уже знал — это  первый признак  усталости, но собрался с силами и, глядя в спину Клочкова, упорно продолжал идти следом за ним. Кроме маячившего впереди рюкзака, всё исчезло из поля зрения. Последней каплей, переполнившей терпение, стала мокрая спина. Вода с накомарника стекала прямо за шиворот.  Пришлось его снять.

Возле развилка  они остановились, и, перекурив, Николай пошёл на разведку в правый приток. Он  долго не возвращался, а  когда вынырнул из-за прижима, то по его виду Иван понял, что ничего хорошего там  нет.

- Такого водопада  я здесь  ещё не видел, — сказал Клочков. — Хоть это и не Ниагара, но вверх нам не подняться. Я уже пробовал.

Решили идти по левому притоку, а в верховье перевалить через хребет. Оттуда по прямой правый приток Уйгура был рядом. Да и другого выхода у них не было: дорога назад  была отрезана. Прямо под дождём они вскипятили чай и, перекусив, пошли дальше.

Выше по течению воды стало поменьше. Русло местами  напоминало гладкий желоб, в котором встречались только крупные валуны. Появились многочисленные водопады. Скоро увидели целый каскад. Он  состоял из семи водопадов, которые протянулись на добрую сотню метров. Вода в этом месте  пропилила сплошную каменную стену и с образовавшихся ступеней лавиной  низвергалась  вниз. Она  пенилась и бурлила, а в больших ямах её закручивало стремительными водоворотами. Местами из-под воды выглядывали вылизанные до блеска камни. От шума закладывало уши, гудело в голове.

Обойти этот каскад было невозможно, и после наставлений Клочкова они полезли вверх. Впереди, как обычно, Николай, а за ним с большим интервалом — Иван.  Там, где были выступы, они карабкались в стороне от потока, а где стояли отвесные скалы, приходилось лезть по краю жёлобу — навстречу водному потоку. В таких местах ощущение было не из приятных.

Почти в самом верху этого каскада Клочков неожиданно  поскользнулся, ударился о камни и на мгновение потерял сознание. Всё произошло так стремительно, что он даже  не успел за что-то схватиться. Он полетел вниз, проскочил одну ступень и попал в большую яму. Мощный поток воды обрушился на него и  накрыл с головой. Его бросило  на дно. Придя в себя, Клочков вынырнул. Он захлёбывался, мешали рюкзак и висевшее за спиной ружье. Бултыхаясь,

Николай кое-как прибился к крутому берегу. По-пластунски пополз. Он уже почти поднялся наверх, когда соскользнула рука. Николай снова оказался в воде. Были моменты, когда Ивану уже казалось, что Клочкова сейчас  закрутит и он пойдет ко дну. Вот Клочков вынырнул  под самой стенкой, и Иван  протянул  ему ружье. Клочков выбрался на берег, он  долго  не мог отдышаться, а когда пришёл в себя,  стал  выливать воду  из сапог.

- Вот … дела, — раздеваясь, говорил Николай. От кашля у него перехватило дыхание, он покраснел. – Думал, не выберусь….

После передышки они  снова полезли на штурм каскада. Этот водопад оказался последним.

День подходил к концу, стало почти темно, а дождь всё поливал. Там, где стояли отвесные скалы, приходилось идти почти на ощупь. Николай вырубил длинную палку и промерял ею ямы.

В  глазах у Ивана уже давно стояла серая пелена, всё вокруг казалось каким-то расплывчатым, потерявшим чёткие очертания. Он еле двигал ногами и временами шёл как в бреду.

«Нужно держаться, держаться, — эта мысль заставляла идти вперёд. -  Надо потерпеть. Терпеть, терпеть, терпеть…»

Усталость не проходила. Силы были на исходе.

Он оступился и упал в воду. Совсем не хотелось вставать. Холод пробирал до костей, и это как будто его пробудило. Неожиданно полегчало. Всё вокруг приобрело свои очертания, Иван снова увидел горы и реку. Можно было подумать, что пришло второе дыхание. Теперь он шёл так легко, точно кто-то толкал его в спину. На одном участке Иван не удержался и даже вырвался вперед. Клочков проводил  его недоуменным взглядом.

«Смотри-ка, какой горожанин! Словно бес в него вселился».

Постепенно характер долины  реки стал меняться, она становилась шире. Скалы отступили, появились высокие покатые террасы. На них росли редкие лиственницы и лохматый стланик.

Уже ночью они подошли к истокам реки. К ним вплотную подступили заросшие горы, окружавшие со всех сторон. Впереди виднелись голые скалы крутого цирка, замыкавшего долину. Вершины гор  закрывали сплошные серые тучи. Временами они спускались ниже и полностью накрывали долину.

Николай решил  тут остановиться, а с утра начать  штурм этого горного хребта. От их большого костра дым низом потянуло по распадку. Огонь выхватил из темноты причудливые очертания ближайших скал. Из полиэтиленовой плёнки они сделали лёгкий навес и потом допоздна  сушили мокрую одежду.

Перед сном Клочков переоделся во всё  сухое, а остальную одежду подложил под себя. Свой высушенный рюкзак он поставил рядом, спрятав от дождя под навес. На ноги  Николай намотал  портянки и только после этого залез в спальный мешок. Его примеру последовал Иван, как только он  прилёг, сразу провалился в глубокий сон…

Иван купался в море, парился в бане, потом снова купался.  Везде была  вода. Она валом накатывала на него, он  убегал, а она его настигала. Он долго боролся с этим неукротимым валом и неожиданно увидел своего дедушку. Тот шёл по долине реки в разбитых ботинках и рваной телогрейке. Из неё клоками торчала грязная вата. На драных штанах, давно потерявших свой первоначальный вид, Иван увидел разноцветные  заплатки. Помятая тёмно-синяя кепка едва держалась на макушке. Сейчас он был прямо перед ним, и Иван видел его очень  ясно. Он  даже почувствовал дедушкино дыхание. Бледное бородатое лицо обтягивала тонкая кожа, а под ней торчали скулы, нос заострился. Возле уставших серых глаз кругами расходились морщины. От дедушки исходил запах потного тела и какой-то кислой махорки. Иван хотел с ним поздороваться, но у него  резко заныла рука. Дедушка похлопал его по плечу.

- Здравствуй, внучек, здравствуй. Лежи, лежи, я с тобой рядом.  Вот теперь я знаю,  ты меня увидел. Какой ты стал большой и на меня похож!  Я таким же, Ваня,  был в твои годы.  Крепись, внучек, крепись. Всё образуется: скоро дождь перестанет, завтра снова будет  солнце. Сейчас главное — добраться до лагеря. Переваливать в  Уйгур нужно выше этой стоянки. Там, под самыми скалами, идёт тропа. Снизу её не видать. Вначале надо подняться  по крутому склону на первый уступ, потом пойдёт другой, и с него ты увидишь едва

врезанный распадок. Он прямо под скалами. Там идёт звериная тропа, которая  приведет на перевал, а оттуда — в долину Уйгура. Тропу ищи в развалах камней, но везде надо держать нос по ветру и не зевать. Помни, это твой звёздный час, но лавры пожинать ещё рано. Не забывай о тех, кто должен спать вечным сном. Я надеюсь, что труба архангела призовёт наши души в мир иной. Причислять  к лику святых нас не надо, время само всё расставит по своим местам. Ну, а теперь отдыхай, завтра у тебя тяжёлая дорога.

Он повернулся и, помахав рукой, медленно исчез. Тут Иван проснулся. Дедушки нигде не было, а рядом с ним, постанывая, спал Николай. Под боком у него примостилась Чара. Она так же, как хозяин,  иногда стонала и вздрагивала. Возможно, в эти минуты Чара скрадывала зверя или отбивалась от медведя.

«Что же это такое — видение или сон? — протирал глаза Иван. Он смотрел в темноту, пытаясь хоть что-то увидеть. – Нет, это не сон,  дедушка был наяву, он со мной говорил.  Но почему он так быстро уходит? Мог бы ещё остаться. Почему он так спешит? Наверное, скоро я обо всём узнаю. Надо ещё немного  потерпеть».

Костёр прогорел, стало холодно и сыро. Иван  раздул огонь, подкинул толстые лесины и, согревшись, снова лёг. По плёнке монотонно стучал дождь, шумел ручей. Пахло дымом, который стелился по всей долине. Иван лежал, а сон не шёл. Он прокручивал события прошедших дней. Думая о дедушке, он постоянно возвращался к разговору с Николаем.

«А ведь, и правда, был один след. Но почему? Куда делись другие? Николай на этом  просто зациклился. Вообще, если трезво пораскинуть мозгами,  то действительно, почему из тайги вышел  только  один человек? А что случилось с остальными? Сгинули все сразу? Но их же было много. Постой, постой, — стал вспоминать Иван. – Может, я чего-то забыл или случайно перепутал. Выстрелы… Была ли стрельба? Охранники  должны  были чем-то  питаться. Еды  у них почти не было. Это факт, но было оружие. Значит, они могли охотиться. Тогда

получается, дедушка должен был слышать выстрелы. Ну даже если он и слышал выстрелы , то теперь об этом уже не узнаешь.  И вообще, как он шёл за ними? Надо же было держать безопасную дистанцию, чтобы тебя не заметили. Нельзя было  приближаться и далеко  отставать опасно. Значит, где-то он  потерял их из виду. Ну почему где-то? Он говорил, что это было на реке. А почему он их потерял? Вот это Николай и пытается выяснить. Его интересуют выстрелы или что-то из ряда вон выходящее, происшедшее более полстолетия назад. Клочков разрабатывает свою версию: по его убеждению, тот, кто вышел из тайги, 

убил всех остальных. А то, что  дедушка шёл по следам того,  кто заблудился, он в счёт не берёт. Раз, мол, шли все вместе, а вышел только один, значит, он их убил. А тут  ещё золотишко замешано. По мнению Клочкова, там, где, мол, этот желтый металл, — один криминал. Мужик  наслушался разных баек и теперь всех мерит одним аршином. А вообще, история очень загадочная. И чем больше я в неё влезаю, тем больше вопросов… «- Иван  подумал, что в следующий раз он спросит у дедушки про это золото.

Дождь не переставал ни на минуту. Только под утро Иван заснул. Во сне неловко повернулся и сдвинул плёнку. Это он уже заметил, когда проснулся в луже воды.