Мэзон Главы 25-27

                Глава двадцать пятая
                (Аня)

Мы пожарили картошки, отварили сосисок и нарезали овощной салат. На более значительные кулинарные подвиги были не способны ни я, ни Вадим Петрович. Активно уплетая немудреную пищу, я с опаской поглядывала в окно. Утренняя моросилка днем сменилась проливным дождем, а к вечеру разбушевалась гроза. До прилета Сергея Ивановича оставался всего час, но я была не уверена, что самолет сможет приземлиться в такую погоду. Значит, его посадят где-то в другом месте, и наша встреча отложится на некоторое время.

Вадим Петрович оказался очень гостеприимным хозяином, но злоупотреблять его добротой не хотелось, хотя мое присутствие его, похоже, совсем не напрягало. Он пребывал в отличном настроении, руки не дрожали, и он почти все время проводил в мастерской. Я дважды за день позировала ему, так что вскоре мой портрет будет готов. Покончив с ужином, Вадим Петрович опять удалился, а я занялась мытьем посуды.

Мощные раскаты грома раздавались почти одновременно со всполохами молний – гроза бушевала прямо над домом. Я прикрыла форточку и приуныла. Даже если случится чудо, и Сергей Иванович сегодня приедет, вряд ли мы отправимся в дом на Красной. Небось, канава вышла из берегов, а я так и не удосужилась сменить замки. Нужно было сделать это в первый же день, тогда бы и незваные гости не пожаловали. А теперь я вынуждена докучать Вадиму Петровичу, да еще без денег, документов и сменной одежды. Мои кроссовки уже высохли, но после того, как я топала в них по воде, они скукожились, так что теперь ходить в них будет неудобно, не говоря уже о внешнем виде.

Я взглянула на часы. Если бы все шло по плану, то самолет уже приземлился бы. Потом с надеждой посмотрела на телефон, но он молчал. Тогда я прошла в гостиную и включила телевизор. Местные новости начались с апокалиптических описаний сегодняшней погоды. Кунга разлилась, как в весеннее половодье, несколько десятков домов, расположенных на пологом берегу, затоплены, производится эвакуация жителей. Как и следовало ожидать, зауральский аэропорт уже несколько часов не принимал самолеты, переадресовывая их на запасные аэродромы.

Делать мне было абсолютно нечего и, чтобы избежать нападающей на меня в минуты безделья хандры, я решила заняться аналитической работой – найти место для новых персонажей, появившихся в истории Василисы Гориной. Я нашла бумагу, авторучку и расположилась за обеденным столом в гостиной. Сначала выписала отдельно знакомых старших Гориных, потом знакомых Василисы. Последних было не много – Карпинский, Андреев и таинственная старушка. Получалось, что связующим звеном, так как присутствовал в обоих списках, был Вадим Петрович, но, возможно, старушка и незадачливый мэр тоже входили в первый список? Я вычерчивала замысловатые схемы. Пока это не приносило пользы, зато не давало погрузиться в уныние.

Время близилось к полуночи, а звонка от Сергея Ивановича не было. Я стала нервничать. В любом случае самолет уже должен был приземлиться. Почему же Сергей Иванович не звонит? Неужели всем на меня наплевать? В моей трехдюймовой броне опять наметилась брешь. Я прошла в кухню и закурила. Вадим Петрович курил крепкие дешевые сигареты, от которых драло горло, но других не было. Мои тоненькие гламурные сигаретки остались в доме на Красной.

Я вернулась к своим схемам, но ничего толкового не получалось, каких-то звеньев явно не доставало. Нужно их найти, но как? У меня даже нет денег на автобус!  Видимо, придется одолжить у Вадима Петровича. А вдруг и у него нет?  Последние годы он не работал, а на пенсию особо не разгуляешься, если к тому же регулярно квасить.
Я начала чертить новую схему, в центр которой поместила Карпинского, но дело застопорилось, так как я ничего не знала о его связях. Тихое мурлыканье телевизора неожиданно оборвалось, и лишенный интонаций голос за кадром сообщил, что передача прерывается на экстренный выпуск новостей. Завтра Зауральск ожидал высоких гостей, в городе намечалось выездное заседание российского правительства. Неужели теракт? Я прибавила громкость. На экране появилась симпатичная ведущая со скорбным лицом и сухо сообщила, что самолет, следующий рейсом из Москвы в Зауральск, потерпел аварию. У него в запасе было мало топлива, поэтому для посадки ему предложили ближайший военный аэродром, где погода была лишь немногим лучше, чем в Зауральске. То ли техника подвела, то ли пресловутый человеческий фактор, но самолет приземлился мимо взлетно-посадочной полосы и, следуя на огромной скорости по ухабам, развалился пополам. Есть жертвы и раненые.

Я в ужасе застыла. Неужели Сергей Иванович погиб? Без него наш отдел просто невозможно представить! Потом мне стало еще хуже. Если бы не мое ротозейство и головотяпство, ему бы не пришлось мчаться ко мне на выручку. Сейчас бы он мирно спал в своей постели, а не лежал на больничной койке или того хуже – в морге. Меня стал бить озноб, я вскочила и побежала в мастерскую, но там было темно, видимо, Вадим Петрович лег спать. Тогда, не спрашивая его разрешения, я позвонила в Питер, в свой отдел. Опять откликнулся незнакомый дежурный.

- Есть в отделе кто-нибудь из штатных сотрудников? – прокричала я.

Я была так напориста, что дежурный даже имени моего не спросил и сообщил, что в наличии имеется только старший лейтенант Краснов.

- Давай его сюда! – приказала я.

- Анька, ты, что ли? – игриво начал разговор Леня. – Что за пожар?

Тут я ему кратко пересказала содержание экстренного выпуска зауральских новостей. На некоторое время Леня дар речи потерял, так как никаких сообщений на эту тему в отдел не поступало, а телевизор не включали. Он вообще только сегодня вышел из отпуска. Сергей Иванович позвонил ему из Москвы, дал массу всяких указаний и наставлений, велев все время находиться в отделе и курировать работу остальных, помогая находить нужную информацию, а в экстренных случаях связываться с ним. Через пару дней должен вернуться из отпуска капитан Ларионов, официальный заместитель Еремина, который возьмет правление в свои руки. Сергей Иванович обещал позвонить завтра утром, так что Леня ни о чем и не беспокоился. Вообще о командировке майора знали немногие  - только он и вышестоящее начальство. Леня пообещал связаться с прокурором и ввести в курс дела. Я попросила позвонить мне в Зауральск, когда появятся новости о Сергее Ивановиче. Он уже собрался со мной распрощаться, когда я вспомнила о себе любимой и добавила еще одну просьбу – выслать мне пять тысяч рубле.

- Да ведь бухгалтерия уже не работает! – возмутился он.

- Какая бухгалтерия! – простонала я. – Ты мне свои деньги пришли, я потом отдам.

- Ты смеешься? Какие пять тысяч после отпуска? – сопротивлялся старший лейтенант. – Где я их тебе возьму?

- Бери, где хочешь, но чтобы завтра утром они у меня были. Займи, ограбь банк, мне все равно.

Тут Леня решил поинтересоваться, в чем дело.

- Тебе командировочные не выдали или ты все деньги просадила на азартные игры?

- Их у меня украли, - мрачно призналась я.

Несмотря на ситуацию, он хохотнул:

- До чего наши сыщики докатились! Вместо того, чтобы изобличать преступников, сами им подбрасывают деньжат на расходы.

Леня любит насмешничать и ни одной промашки товарищей по оружию не пропускает, хотя и сам не без греха.

- Потом будешь ерничать, – прервала я его излияния.

Затем сообщила адрес, по которому он должен выслать деньги, и имя моего гостеприимного хозяина.

- Неужели у тебя и документов нет? – ахнул он. Я промолчала. – Ну, Анька, ты даешь…

Повесив трубку,  я прошла в кухню и выкурила еще одну горькую едкую сигарету, потом долго сидела, сжав руками голову, и молясь, чтобы Сергей Иванович выжил и не слишком пострадал. Разве что чуть-чуть. Вряд ли при такой аварии можно остаться вообще без травм.

Разбудил меня телефонный звонок, когда по местному времени было девять часов утра. Голос у Лени был вялым и сонным, видимо, в эту ночь он вообще спать не ложился. Питерский прокурор подключил к делу своего коллегу из Зауральска, так что удалось установить, что Сергей Иванович сейчас находится в районной больнице в пятидесяти километрах от аэродрома с сотрясением мозга и множественными травмами. Ему уже сделали операцию, но предстоит еще одна. Впрочем, как уверяют врачи, его жизни ничто не угрожает. Как только станет возможным, его перевезут в Питер, в военно-медицинскую академию. Жена Сергея Ивановича сегодня утром должна вылететь к нему.

- А сотрясение мозга сильное? – с замиранием сердца спросила я.

Этого Леня не знал. Ладно, хотя бы жив, утешила я себя. Потом Краснов и до меня добрался. Прокурор приказал сотрудникам отдела продолжать заниматься своей работой – всем, кроме меня. Мне же предписывалось сидеть на месте, ни во что не влезать и ждать, когда вернется Ларионов и займется моими проблемами. Леня занял деньги у своих родителей и уже выслал, так что я могу их получить в любое время. Я искренне поблагодарила его, и жизнь перестала казаться такой уж мрачной.

Я отправилась на кухню готовить незамысловатый завтрак, а вскоре и Вадим Петрович пожаловал. Услышав от меня безрадостные новости, он не стал охать, ахать и всплескивать руками, а предложил свою помощь, от которой я не отказалась, и подарил мне свой мобильник, которым давно не пользовался.

Плотно позавтракав, мы отправились на центральный почтамт за деньгами. Наш путь лежал через парк. О бушевавшей накануне непогоде напоминали огромные лужи, кое-где поваленные деревья и множество веток, сорванных сильным ветром и проливным дождем. В остальном природа сменила гнев на милость – солнце ярко сияло, на небе ни облачка и полное безветрие. Казалось, вчерашний день был дурным сном.

Выйдя на площадь Ленина, мы заметили кортеж, состоящий сплошь из черных автомобилей, приближавшийся к зданию местной мэрии. На тротуаре толпились зеваки, желающие собственным глазами увидеть физиономии московских чиновников. Мы такого желания не испытывали, так что не стали примыкать к праздной толпе, а, обогнув оцепление, отправились по своим делам.

Получив деньги, мы зашли в магазин, где я купила полиэтиленовый мешок, кошелек, сигареты с зажигалкой, расческу и прочие мелочи, не забыла я и о двух газовых баллончиках, которые мы с большим трудом нашли на местном рынке. Затем зашли в пункт связи, где я подключила мобильник, так что связь с миром была восстановлена. Я чуть ни приплясывала от радости.

Несмотря на указания прокурора, я не собиралась несколько дней сидеть, сложа руки. Только теперь я буду в сто раз умнее и осторожнее. В любом случае, я должна появиться в доме Гориных. Во мне еще теплилась надежда, что моя сумочка со всем ее содержимым, в том числе с паспортом на имя Ани Васильевой, лежит в гостевой комнате на втором этаже. Кроме того, я являюсь почти официальным представителем наследницы, так что некоторым образом несу ответственность за то, что происходит в этом доме. В общем, я решила появиться там и сменить замки, причем, не только в воротах.

Тут мне опять пришел на помощь Вадим Петрович, заявив, что Рустамыч, слесарь из жилконторы, с которым он свел дружбу в последние годы, прекрасно справится с этой работой. Мы отправились к Рустамычу. Его мастерская располагалась в подвале дома, где жил Андреев. По пути Вадим Петрович купил две бутылки пива и, поймав мой вопросительный взгляд, пояснил, что сам к спиртному прикасаться не собирается, по крайне мере, до тех пор, пока руки не задрожат, а подлечит пивом приятеля. Иначе тот просто не сможет работать.

По счастью, Казбек Рустамыч был на месте и, судя по всему, еще не опохмелялся. Он встретил нас с распростертыми объятиями и сразу приник к волшебному сосуду. Его чело вскоре прояснилось и, несмотря на неопрятность и мешки под глазами, стало понятно, что лет ему не так уж много. Смуглый, чернявый и верткий, он производил впечатление этакого живчика.

- Ну спасибо, Петрович, уважил, - обратился он к Андрееву, потом перевел взгляд на меня. – Познакомь с девушкой.

Вадим Петрович нас познакомил, затем объяснил, что нам от него нужно.  Я, как смогла, описала замки, которые следует заменить. Рустамыч с деловым видом обогнул потрепанный топчан, на котором спал, когда не было сил добраться до дома, и подошел к огромному стеллажу. Проворно загрузив в потрепанную сумку кучу каких-то железок, он, согнувшись под тяжестью ноши, направился к двери, мы за ним. Решив, что топать на остановку с таким грузом слишком обременительно, мы вызвали такси. Через десять минут наша разношерстная компания загрузилась в подъехавший автомобиль.

Рустамыч оказался превосходным мастером и вскоре ворота были открыты. Он остался ставить новый замок, а мы, обогнув дом, устремились к черному ходу. Переполненная канава, как я и ожидала, не дала мне сделать это раньше. Дверь была прикрыта и на пороге я нерешительно остановилась. Вадим Петрович дернул за ручку, дверь открылась. Как-то так получилось, что Вадим Петрович взял инициативу на себя. Я с газовым баллончиком в руке осталась внизу, а он пошел осматривать дом. Вскоре он вернулся.

- Никого нет, - с облегчением сообщил он. – Правда, во всех комнатах страшный кавардак. Может быть, вызвать милицию?

Именно это и мне пришло в голову. Но Сергей Иванович не хотел подключать местные органы, разве что в крайнем случае. Как определить, это крайний случай или не совсем? Нападение на меня он таковым не посчитал, и я решила пока не суетиться, там видно будет. Задвинув засов, я помчалась на второй этаж, Вадим Петрович едва поспевал за мной. Ворвавшись в гостевую комнату, я остановилась на пороге. Все в ней было точно в том состоянии, в котором я ее оставила. На столе валялась моя сумочка, я с опаской заглянула в нее. Ура! Все на месте. Видимо, мои преследователи больше в дом не возвращались, побоявшись, что я вызову милицию. Однако это объяснение не подходило. Я ведь пыталась позвонить и из комнаты Василисы, и из гостиной, везде был порядок. Что же здесь происходило? Как мне вернуть мое пропавшее имущество – ноутбук и карточку? Я обязательно должна это сделать, чтобы реабилитировать себя и не только перед сотрудниками, но и перед собой. Еще раз осмотрев следы пришельцев, мы вышли на террасу и закурили.

Через полтора часа с замками было покончено. Вадим Петрович поторговался с Рустамычем, сбив первоначальную цену почти в два раза, после чего оба заторопились, даже от чая отказались. Вадим Петрович посоветовал вечером вернуться к нему, мало ли что, и я не стала отказываться, пообещав позвонить. Я еще не знала, что конкретно буду делать, но нисколько в себе не сомневалась. Во мне просто бурлила энергия, накопившаяся за полтора дня вынужденного безделья.

Первым делом я позвонила в свой отдел и сообщила новый телефонный номер, по которому можно со мной связаться, затем поинтересовалась здоровьем Сергея Ивановича. На этот счет пока новостей не было. Ну что ж, вперед! Я прошла в гостиную. Вадим Петрович еще мягко выразился, сказав, что везде кавардак. В гостиной был настоящий разгром. Значит, они все-таки возвращались в дом и что-то здесь искали. Тогда почему мою сумочку не взяли? Странно. Я задумалась, потом все-таки нашла объяснение. Наверное, они успели обшарить гостевую комнату до моего появления и больше туда не заходили, времени не было, они опасались, что вот-вот появится милиция.  Они наспех обыскали весь дом. Интересно, что они искали и нашли ли?

Я обошла все помещения, даже кладовки, и везде царил хаос. Значит, если они и нашли то, что искали, то в последнем помещении. Они начали обыск с моей комнаты, а какой, интересно, закончили? Установить это никому не под силу. Как же мне нужен советчик и помощник! Сергею Ивановичу сейчас не до того, а остальные не в курсе дел. Хорошо бы, если бы Виктор был здесь. Он умный и наблюдательный, да и мыслит нестандартно. Сердце немного заныло, но долго предаваться мечтаниям я не стала, тряхнула головой, чтобы отогнать посторонние мысли. Если и дальше так же буду делать, то заработаю сотрясение мозга.

Судя по тому, как все перевернуто даже в ванной и туалете, они искомого не нашли. Возможно, что его в доме и не было, а возможно и другое – это «что-то» все еще здесь. Что они будут делать дальше – смирятся с поражением или продолжат искать? Может быть, они и сейчас наблюдают за домом? Я задернула шторы на одном окне, потом подошла ко второму и чуть не споткнулась о цветочный горшок. Столетник, поломанный и помятый, валялся на полу. Я подняла его и водрузила на подоконник, только потом задернула шторы на втором окне. Мне стало жаль невинно пострадавший цветок, и я решила его полить. Сделав пару шагов, я отчетливо услышала, как под моими ногами скрипнула половица. Я остановилась.  В этом крепком и ухоженном доме скрипит только одна половица! Это что-нибудь значит или нет? Я включила свет и еще раз прошлась вдоль окон. Да, скрипит только одна половица. Я присела на корточки и стала ее исследовать, только что носом по ней не водила. Вот так, на четвереньках, я добралась до массивного комода. Повинуясь охотничьему инстинкту, я с большим трудом отодвинула комод и уставилась на пол. Часть широкой половицы была отпилена, причем, сделано это было явно непрофессионально. Недостающую часть заменили куском пластика. Я подняла его и увидела большое углубление. В нем лежали пластмассовые коробки, которые обычно используют для хранения продуктов.

Сердце забилось сильнее. Я нашла то, что не смогли найти неизвестные злоумышленники! Судя по тому, как это хранили и как яростно искали, оно представляет большую ценность. Возможно, это объяснит гибель Василисы. Все-таки ей не удалось унести с собой в могилу свою тайну. О, этим я с лихвой реабилитирую себя за все предыдущие промахи!

Я все еще стояла на коленях перед дырой в полу и не решалась засунуть туда руку. Наконец, решилась. Четыре большие продолговатые коробки были битком набиты деньгами. Здесь были и рубли, и доллары, и евро, и все крупными купюрами. Это же целое состояние! Почему Василиса хранила деньги таким первобытным способом? Их могли украсть, они могли сгореть, да мало ли что. И почему в Зауральске?  Неужели просто болезненная страсть к стяжательству? Но такую сумму она не могла бы скопить и за двадцать лет даже при ее большой зарплате! Чем же она занималась и чьи это деньги? Моя находка добавила вопросов, но не дала ни одного ответа.

Засунув руку в дыру, я еще раз все обшарила. На всякий случай сбегала в свою комнату за фонариком, но и более тщательное обследование ничего не принесло. В углублении не было ни записей, ни документов. Возможно, они хранятся в другом тайнике. Да, здесь хватило бы работы для целой группы.

Я смотрела на коробки с деньгами и не знала, что с ними делать. Сейчас Леня всем в отделе заправляет. Можно позвонить ему, он свяжется с прокурором, но тот меня за мои подвиги по головке не погладит, он велел мне сидеть у Андреева и никуда не высовываться. Если со мной что-нибудь случится, ему отвечать. Я лихорадочно соображала, что же делать, и решила, что в ожидании подмоги можно переправить деньги к Вадиму Петровичу. Мы были знакомы всего три дня, но я уже доверяла ему как старому другу. С другой стороны, вдруг у него опять затрясутся руки, и он уйдет в запой? Нет, так рисковать нельзя, да и за домом, возможно, присматривают, а, увидев, что я с поклажей, могут на меня напасть и все отобрать. Ни один из вариантов, приходивших мне в голову, не годился.

Я решительно положила коробки с деньгами на прежнее место, приладила пластик, а затем, пыхтя от натуги, вернула комод на прежнее место. Видимо, на этот раз он встал более удачно, надежно придавив незакрепленный край половицы, так что она больше не скрипела.

Осмотревшись по сторонам, я решила навести порядок, а заодно попытаться определить, не украдено ли чего. Вдруг здесь похозяйничали обычные воры? Хотя на обычных воров не похоже. Те бы не стали шарить в кладовках, на чердаке и в подвале, им бы и комнат хватило. Я подошла к серванту. Старинные фарфоровые статуэтки стояли на своих местах, посуду тоже не тронули. Кто бы ни похозяйничал в доме, вандалом он явно не был. Вещи были разбросаны, но никто их специально не ломал и не портил.

На уборку гостиной у меня ушло часа два. Я ужасно устала и проголодалась, поэтому отправилась на кухню. Там тоже все было перевернуто вверх дном. Консервы я обнаружила сваленными в кучу на широком подоконнике. С трудом найдя консервный нож,  я открыла банки с лососем и морской капустой и приступила к трапезе, сожалея, что нет хлеба. Потом попила чайку. Сил прибавилось, и я решила,  что после перекура продолжу уборку-обследование.

Стоя на террасе, я любовалась открывающимся передо мной видом и размышляла, что же мне предпринять в связи со своей находкой – сидеть на месте и сторожить клад или продолжить расследование? Не хотелось даром терять время, но как обойтись без помощников и новой информации? Я набрала номер своего отдела. Леня был на месте, якобы он сам собирался мне позвонить, но я его опередила. Он сообщил, что Сергею Ивановичу сделали вторую операцию, и он чувствует себя удовлетворительно, правда пока очень слаб, так что его перевезут в Питер не раньше, чем через два-три дня. Его жена с ним и регулярно звонит в отдел, чтобы узнать новости. Больше всего Сергей Иванович волнуется за меня, поэтому велел мне ни во что не вмешиваться, ждать приезда Ларионова. Тот пока никак не может вернуться из Франции из-за забастовки сотрудников аэропорта.

Меня такой расклад не устраивал, особенно в нынешней ситуации. Нежданные визитеры могут пожаловать в любой момент. Я должна их опередить. Понятно, что никто не даст мне добро на самостоятельное расследование, и я решила действовать на свой страх и риск. Победителей не судят. В том, что победа будет за мной, я нисколько не сомневалась. Мне бы хоть какую-то зацепку, я бы докопалась, зачем или для кого Василиса хранила деньги здесь.

Центр событий находится в Питере, в офисе «Мэзона», а оттуда паутина преступлений тянется сюда. Может быть, у Вики с Виктором есть новости? Но вместе с моим телефоном исчезла и моя телефонная книга. Я попросила Леню найти номера их мобильников. Леня немного поворчал, но особо артачиться не стал. Через десять минут он мне перезвонил и сообщил то, о чем я его просила.

Конечно же, мне хотелось позвонить Виктору, но главным свидетелем по делу значилась Вика, и я, скрепя сердце, позвонила ей. Она отозвалась сразу и моему звонку явно обрадовалась.

- Как чувствует себя твоя бабушка? – с усмешкой спросила она.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, о чем это она.

- Так же, - промямлила я. – Лучше скажи, есть ли у вас новости.

Вика ответила, что кое-что есть, она даже попыталась связаться с Ереминым по номеру, который он ей дал. Но там ответили, что он на больничном и попросили в ближайшее время его не беспокоить, мой телефон вообще не отозвался.

- Сергей Иванович попал в аварию, - сказала я. – Слышала, что самолет Москва-Зауральск разбился? – Он был там.

Вика возбужденно стала рассказывать, что этим же рейсом должен был лететь Виктор, но ему неправильно оформили документы и пришлось задержаться. Сейчас он уже в воздухе – летит в Зауральск, и она с нетерпением ждет, когда он приземлится и позвонит.

- А что ему делать в Зауральске? – с замиранием сердца спросила я.

Выяснилось, что в августе должен открыться очередной филиал «Мэзона» в Зауральске. Виктора послали туда, чтобы он помог местным компьютерщикам. Ему очень не хотелось ехать, он вообще не желал, чтобы его использовали в качестве скорой помощи, но ему посулили золотые горы и алмазные россыпи и, в конце концов, уломали.

Сердце у меня колотилось, как бешеное. Сегодня вечером Виктор будет здесь! С большим трудом я удерживала разговор в деловом русле. Потом меня осенило, что, возможно, я близка к разгадке убийства Василисы. Вдруг зауральский враг, неожиданно для себя увидев на банкете Василису, не сдержался? То, что преступление было спонтанным, ни у кого не вызывало сомнений.

- Представители зауральского филиала были на банкете? – спросила я.

Этого Вика не знала, так как списки приглашенных составляла не она, но пообещала к завтрашнему дню все выяснить. Раньше не получится, так как Светы сегодня не будет, а эти данные есть только у нее. Я поинтересовалась, сколько вообще филиалов у «Мэзона». Двенадцать в европейской части России, сказала Вика, и два, а теперь уже три за Уралом – в Омске, Новосибирске и Зауральске.

Меня бил озноб. Возможно,  имя убийцы есть в списке приглашенных! Когда этот список рассматривали, еще не было известно о Зауральске. Правда, после общения Артема с матерью Василисы Сергей Иванович не пропустил бы такую информацию. У меня не было сил ждать, когда Вика все узнает, и я решила позвонить Лёне, в деле есть все необходимые данные. Я была так возбуждена, что чуть не забыла спросить у Вики об их новостях. Именно тогда я узнала о московском бизнесмене Викентии Шишкове. Так всегда бывает – то пусто, то густо.

Распрощавшись с Викой, я позвонила Лёне.

- Опять ты, - простонал он. – Тебе же велели сидеть на попе ровно.

- Именно этим я и занимаюсь, - заверила я. – Но мне ведь никто не запрещал шевелить мозгами, а мозгам нужна подпитка, - наставительно заключила я.

- Ладно, - смилостивился он, - не отключайся. Я сейчас как раз за компьютером сижу.

Через несколько минут Леня стал перечислять города, представители которых были на злополучном банкете. Как и говорила Вика, двенадцать из них находились в европейской части России.

- Омск – четыре человека, Новосибирск – пять, все…, - закончил перечисление Леня.

- А Зауральск? – все-таки переспросила я.

- Нет никакого Зауральска, - устало отозвался Леня. – Твоя великая идея потерпела крах?

- Вроде того, - мрачно сказала я.

Стало понятно, почему до сих пор следствие никак не связывало «Мэзон» с Зауральском. Их представителей на банкет не приглашали. И тут в моей голове что-то щелкнуло. Такие щелчки случаются нечасто, но если такое происходит, они звучат для меня лучше любой музыки.

- Ты можешь перечислить новосибирских гостей? – возбужденно спросила я.

- Отчего же не перечислить, может, после этого ты от меня отвяжешься…

Я оставила без внимания его выпад, а взяла ручку, чтобы записать имена.

1. Авдеев Натан Григорьевич, генеральный директор,
2. Кривенко Петр Иванович, коммерческий директор,
3. Таирова Роза Каримовна, главный бухгалтер,
4. Самойленко Владимир Александрович, глава службы безопасности,
5. Крыжовина Альбина Васильевна, юрист.

Услышав последнее имя, я была готова расцеловать Леню, но сдержалась, стараясь выглядеть спокойной. Ни к чему, чтобы он догадался, что я вышла на след.

- Я тебе помог? – спросил Леня.

- Конечно, спасибо, - как можно равнодушнее сказала я. – Теперь будет о чем подумать, пока буду сидеть на попе ровно. – Надеюсь, он мне поверил.

Распрощавшись с Леней, я позвонила Вадиму Петровичу. Он долго не снимал трубку, потом все-таки снял.

- Твой портрет готов! – радостно сообщил он. – Вечером сможешь на него взглянуть. Глупо в моем возрасте хвастаться, но по-моему неплохо получилось.

Я в этом не сомневалась и поблагодарила его, огорчив, что сегодня не приеду, так как решила караулить злоумышленников. Он предложил свою помощь, но я заверила, что это ни к чему, вечером должна прибыть подмога. Когда со светской беседой было покончено, я попросила описать дочь Горина Альбину.

- Яркая стройная брюнетка, - сказал он, - с чуть раскосыми монголоидными глазами. Впрочем, - перебил он себя, - я могу сделать набросок по памяти. Это будет нагляднее, чем словесное описание.

Но мне и так уже было ясно, что на фотографии, снятой Викой, была изображена Альбина, с ненавистью смотревшая вслед удаляющейся Василисе. Неужели она ее отравила? Вполне может быть. Тогда как объяснить смерти Ермаковой и Войтюк? Неужели была права Звонарева, считавшая, что наезд на Евгению Петровну несчастный случай, а смерть Марины Николаевны вызвана естественными причинами? Неужели действительно пьяный водитель на угнанной машине не справился с управлением, а Войтюк слишком долго принимала сердечную боль за желудочную и неправильно лечилась?

Да, все могло быть именно так, если бы не одно обстоятельство, а именно: найденные мною деньги под половицей. Кто-то их настойчиво ищет. Вряд ли это Альбина, она не могла быть в курсе дел Василисы. Или же за всем этим стоит именно она? Вдруг она захотела возместить ущерб, который ей нанесла племянница?

Еще множество всяких предположений пронеслось в моей голове, но ни одно не казалось достаточно убедительным, везде смущали всякие «если». В конце концов, я пришла к выводу, что единственное, что на сегодняшний день известно точно, это то, что Василиса хранила у себя большую сумму. Официально ее заработать она не могла. Значит, либо она занималась каким-то тайным промыслом, либо просто хранила чужие деньги. Неужели воровской общак? Я включила свою фантазию на полную мощность, но все же не смогла представить Василису членом банды грабителей. Нет, тут что-то другое.

Интересно, а сколько там денег? Жаль, что я их не пересчитала. На это ушло бы слишком много времени. Я не могла сидеть перед дырой в полу и заниматься подсчетами, когда в любой момент могли пожаловать незваные гости. Судя по объему, ими можно заполнить чемодан средних размеров. Наверное, не меньше миллиона в долларовом эквиваленте. Правда, мне пока не доводилось считать деньги кубометрами, так что я могу и ошибаться.

От всех этих мыслей у меня заболела голова. Я понимала, что должна связаться с прокурором и доложить о своей находке. Что он сделает? Перво-наперво устроит мне хорошую взбучку за самодеятельность, потом пришлет помощника. Это было бы неплохо. Но так он поступит в лучшем случае. А в худшем? Даст мне пинка под зад и отправит догуливать отпуск, вряд ли даже позволит вернуться в «Мэзон», а сюда пришлет группу товарищей, оснащенных по последнему слову техники, которые вмиг все тут разрулят или же перепугают всех до смерти, заставив забиться в щели. Наверное, они справились бы с ситуацией не хуже меня, но несмотря ни на что, мне хотелось самой довести расследование до конца. Я старательно придумывала причину, по которой могла бы пока не сообщать прокурору о своих достижениях, но это мне не удавалось.

Чтобы немного развеяться, я вышла в сад, закрыла за собой дверь на ключ и пошла осматривать участок. Вдоль изгороди, отделяющей дом Гориных от строящегося особняка, росла малина. Я подошла поближе. На земле валялись красные ягоды, сбитые недавним ливнем, но и на кустах кое-что удержалось. Я раздвинула кусты и увидела в изгороди калитку, открывающую путь на соседний участок, видимо, Горины были дружны с соседями. Я с удовольствием закидывала ягоды в рот, но о своих проблемах не забывала. Почему мне так не хочется ничего сообщать прокурору? Неужели дело только в моих амбициях?
Я положила в рот очередную ягодку, но проглотить ее не успела. В голову пришла мысль не только странная, но и страшная. С самого начала мне показалось подозрительным, что прокурор заинтересовался этим делом еще до гибели Ермаковой и Войтюк. На первый взгляд, все выглядело банально. Обиженная сотрудница отравила вредную начальницу. Не то, чтобы это случается на каждом шагу, но все же преступление выглядело, как бытовое. Прокурор такие дела обычно на контроле не держит. Значит, он в этом деле лично заинтересован, возможно, не сам, а кто-то, кому он не смог отказать.

Тут уж моя фантазия разыгралась не на шутку. Допустим, это так. Я сообщаю прокурору о найденных деньгах, он передает это их хозяину. Что дальше? Хозяин, конечно же, захочет вернуть свои деньги. А как быть со мной? Несмотря на жару, меня затрясло. Меня же просто прихлопнут! Каким способом, неважно, это дело техники, а таких специалистов у владельца денег наверняка пруд пруди. А у меня даже пистолета нет!
Мои мысли неслись дальше. Конечно же, они заметят, что замки заменили и быстро выйдут на Андреева и Рустамыча. Причем, решат, что сначала я нашла клад, а уж потом занялась замками, так что моим помощникам не поздоровится. Теперь у меня была уже тройная причина ничего не сообщать прокурору. Дождусь, когда Сергей Иванович придет в себя, и посоветуюсь с ним. Судя по всему, с головой у него все в порядке.

Я вернулась в дом и лихорадочно занялась уборкой, без разбора закидывая все в шкафы, ничего не разглядывая и не анализируя. На сегодня с меня хватит находок и открытий! Даже тем, что уже узнала, не знаю, как распорядиться. Закончив уборку, если это можно так назвать, я отправилась в ванную, чтобы помыться и переодеться. Скоро приземлится самолет из Москвы. Я очень надеялась, что Виктор согласится на встречу. Мне просто необходим помощник и советчик, а если им окажется Виктор, то лучшего и желать нельзя.


                Глава двадцать шестая

С самого утра в офисе царил переполох. Кто-то распустил слух, что «Мэзон» находится на грани банкротства, в связи с чем готовят масштабные сокращения. Немного позднее дошло до того, что стали говорить о продаже фирмы, якобы покупатель уже есть. Вика недоумевала. Ей накануне передали список новых вакансий, подписанный генеральным директором. Она пыталась образумить сотрудников, но люди были слишком взволнованы, чтобы прислушиваться к разумным доводам. Долгие годы фирма была стабильной, щедро оплачивая труд своих работников, и многие связывали свое ближайшее будущее именно с «Мэзоном».

Фельдмаршала с утра в офисе не было, он вообще не собирался сегодня здесь появляться, но кто-то из приближенных ему позвонил и к обеду Павел Иннокентьевич прибыл во взбудораженный офис. Переговорив с ближайшим окружением, он назначил расширенное совещание, на которое пригласил начальников всех подразделений. Через полчаса совещание расползлось по отделам. Видимо, Фельдмаршал задал хороший градус разговору, так что Света, собравшая службу персонала в одной из переговорных комнат, была просто вне себя.

- Фирма еще никогда не находилась в столь благоприятном положении! – возмущенно говорила она. – Вводится в строй филиал в Зауральске, на подходе реализация трех новых проектов…

Еще минут десять она расписывала радужные перспективы «Мэзона», после чего сообщила, что Фельдмаршал пообещал найти родоначальника этих слухов и уволить без выходного пособия. Обсуждать было нечего, так что вскоре все разошлись, почему-то не испытывая оптимизма, подспудно чувствуя, что дыма без огня не бывает.
Вернувшись на свое рабочее место, Вика и в себе с удивлением обнаружила признаки сомнений. Видимо, у россиян это в крови – начальству верить нельзя! И чем яростнее «власть предержащие» что-то утверждают, тем легче «власти не имеющие» верят в обратное.

- А если все-таки поверить Фельдмаршалу? – Вика решила дать шанс директору. – Тогда получается, что кто-то специально распространил заведомо ложный слух. Зачем?

Тут она вспомнила о Викентии Шишкове, бывшем соратнике Фельдмаршала. Вдруг именно он решил нагадить своему обидчику? По словам Ковалевской, Вик считал себя незаслуженно обиженным. Конечно, сам он в офисе не появлялся, но вполне мог подослать своего человека. Она подумала об Олеге Белове, решив, что белокурый красавчик вполне годится на эту роль. С другой стороны, это слишком мелко, просто комариный укус, пустыми слухами «Мэзон» не раскачаешь. Тогда почему Фельдмаршал так всполошился – примчался, накрутил всем хвосты, да еще и угрожал? – Значит, придает слухам большое значение.
Неожиданно Вике пришло в голову, что сегодняшнее событие может являться одним из звеньев длинной цепи. Она перечислила про себя: не вовремя поданные заявки, гибель трех сотрудниц, теперь слухи о банкротстве. Все вместе выглядело достаточно серьезно. Жаль, что Еремин на больничном, а Аня в отъезде, - подумала Вика, - а теперь и Витьки нет, укатил на целую неделю.

Вика скучала по нему, без него новая квартира казалась излишне просторной и чужой. Она вспомнила сцену прощания. Он должен был уехать в Москву ночным поездом. Вика сразу после работы помчалась домой, а Витю задержали. Она собрала ему сумку в дорогу, приготовила ужин, потом прилегла на диван и задремала. Проснулась она от легкого прикосновения и открыла глаза. Витя с огромным букетом ромашек стоял рядом и одним цветком осторожно водил по ее лицу. Она улыбнулась и протянула ему руку, чтобы он помог ей встать, но он поступил иначе. Ромашки рассыпались по полу, а он в одно мгновение очутился рядом с ней. Они вели себя довольно бурно, поэтому скоро оказались на полу, ощущая упругую шелковистость  и едва уловимый запах ромашек.

Витя чуть не опоздал на поезд, она еле успела засунуть в него остывший ужин, но на пороге он все-таки задержался, чтобы еще раз поцеловать ее и сказать:

- Вика, ты  - мое солнышко!

Вику и раньше так называли, что ей совсем не нравилось. Она видела в этом намек на рыжие волосы и веснушки. Но теперь все было иначе. После его ухода она подняла ромашки и зарылась в них лицом. Теперь они хранили их аромат – ее и Вити. Несмотря  на их истерзанный вид, она поставила цветы в вазу и на следующее утро с удовольствием обнаружила, что они выпрямились и налились жизненными соками.

Покончив с приятными воспоминаниями, Вика взглянула на часы. Витин самолет должен был приземлиться с минуты на минуту. Только бы все было удачно! Она вспомнила об Анином звонке. Та интересовалась гостями из Зауральска. Неужели она там? Почему тогда ей ничего не сказала? На душе у Вики стало неуютно. Она давно заметила, что Аня к Вите не равнодушна, а теперь, когда она знает, что Витя там, обязательно ему позвонит и захочет встретиться. Во время разговора с ней, Вика думала, что Светы сегодня не будет, но та появилась, так что она вполне может выполнить Анину просьбу, а заодно узнать, где она сейчас находится. Вика отправилась к Свете.

- Зачем ты опять воду мутишь? – недовольно спросила та, услышав Викину просьбу. – Только все успокоилось…

- Ты считаешь, что все успокоилось?! – возмутилась Вика. – А сегодняшние слухи?

- Да это просто так…, - начала Света.

- Просто так и вороны не летают, - наставительно сказала Вика.

Свете пришлось распечатать список приглашенных на юбилейный банкет.

- И что ты будешь с ним делать?

- Почитаю на досуге, вдруг что-нибудь в голову придет.

Бегло ознакомившись со списком, Вика обнаружила, что никого из Зауральска на юбилейный банкет не приглашали, и сразу набрала Анин номер. На ее звонок Аня отреагировала довольно равнодушно, будто и не она вовсе несколько часов назад просила о помощи. После прямого Викиного вопроса нехотя призналась, что находится в Зауральске, но просила никому об этом не говорить. Вике хотелось узнать, собирается ли Аня встречаться с Витей, но она не стала ничего выяснять. Если это случится, Витя сам все ей расскажет.

После очередного разговора с Аней настроение у Вики совсем испортилось, и она с большим трудом заставила себя переключиться на работу. Через полчаса должен появиться Георгий, чтобы встретиться с коммерческим директором. Предварительное собеседование с ней и начальником отдела он прошел блестяще, но последнее слово Травников оставил за собой. Опасаясь, что после сегодняшних событий у коммерческого директора изменились планы, Вика позвонила ему и напомнила о предстоящей встрече. Он заверил, что ничего не изменилось, пусть Марков приходит. Вика быстро заполнила временный пропуск и отнесла на вахту.

Витин звонок застал ее в коридоре:

- Привет, солнышко, я уже обеими ногами опираюсь о земную твердь, так что не беспокойся.

- Ура!

- Как поживают ромашки?

От его слов на Вику опять нахлынули воспоминания.

- Они стоят в вазе, а я ими любуюсь.

- Как думаешь, они еще раз выдержат такой  натиск? – лукаво поинтересовался он.

- Приедешь, проверим.

- Жду, не дождусь.

Они еще поворковали несколько минут, после чего Витя сказал, что прибыл багаж и ему пора закругляться.

В конце рабочего дня зашел Георгий. Он выглядел очень довольным, хотя Травников держал марку и заявил, что ему только завтра сообщат окончательное решение. Георгий предложил дождаться Вику и подвезти до дома, но она отказалась, сославшись на то, что у нее еще много дел.

- Думаю, мы теперь часто будем видеться, - пересиливая себя, приветливо сказала она.

Если бы не ходатайство Евгения с Татьяной, Георгий ей бы понравился, но теперь она стала подозрительной и во всем видит тайный смысл и происки врагов. Возможно, приятели просто хотели подстраховаться. Есть такие люди, которые любят все делать по блату, даже там, где проще обойтись без него. Так увещевала себя Вика, но ее подозрительность при этом нисколько не уменьшалась.

До конца рабочего дня оставалось двадцать минут, и Вика решила, что нет смысла насиловать себя и сосредотачиваться на работе. Ее мысли вернулись к лживым слухам. Лживым ли? Интересно, кто же заварил эту кашу? Она обо всем узнала от Наташи, которая просто ворвалась в их комнату с сенсационным известием. Вика направилась в отдел обучения. Там еще вовсю кипела работа. Она подошла к Наташе и негромко спросила, от кого она узнала о якобы грозящих сокращениях.

- Хочешь перед Фельдмаршалом выслужиться? – вскинула голову Наташа.

С тех пор, как Вика стала встречаться с Витей, Наташа все время к ней цеплялась. Вика сделала вид, что не слышала этих слов.

- И все же?

- Ну, если ты так жаждешь это узнать, - наморщила лоб строптивица, - то я узнала это во время перекура. Кажется, Стас сказал.

Вика отправилась в отдел рекламы. Там пили кофе и обсуждали футбольный матч, состоявшийся накануне. Домой явно никто не торопился.

- Попей с нами кофейку, - предложила Катя.
            
- Спасибо. Но я по делу, - отказалась Вика.

- Чем же мы заслужили внимание службы персонала? – поинтересовался Стас.

Вика объяснила прямо, решив, что ходить вокруг да около нет смысла, все равно догадаются. Стас поскреб макушку, потом подергал себя за ухо, в котором блестела серьга.

- Значит, так, - начал он, - я зашел в бухгалтерию, они что-то напутали с моей зарплатой. И там кто-то сказал, что «Мэзону» …

- Прямо так и сказал? – удивилась Вика.

- Ну, конечно, другими словами, но смысл тот же.

- И кто именно сказал? – выпытывала Вика.

- Какая-то бухгалтерша, я их не различаю, - пренебрежительно сказал Стас. – Они одна крокодилистее другой.

- Но ты же художник! – возмутилась Вика. – Опиши ее.

- Маленькая, сморщенная, вся в кудряшках и блестках.

Несмотря на гротескность,  описание было очень метким. Вика сразу узнала Татьяну Васильевну.

- Попей кофейку, следопытша, - настаивал Стас, - а то совсем исхудала.

- Издеваешься? – с притворной обидой спросила Вика.

- Глаз художника не обманешь, - уверенно заявил Стас. – Видать, ВиктОр из тебя все соки выпил.

- Сплетник, - ворчливо сказала Вика, но кофе все-таки выпила.

Когда она добралась до бухгалтерии, Татьяна Васильевна уже ушла, а ее коллег она расспрашивать не стала, решив, что это может подождать до завтра.

По дороге домой Вика думала о Вите. Ей хотелось, чтобы неделя без него прошла побыстрее. Что это за мучение – расставаться, когда хочется все время быть вместе! Она представила, как окунется лицом в ромашки. Может быть, они еще сохранили его запах? Погруженная в свои мысли, она не замечала не сводившего с нее глаз мужчину лет сорока, сидевшего в другом конце маршрутки. На нем были потертые джинсы, правда, серую футболку сменила голубая рубашка.


                Глава двадцать седьмая

Мутное пятно перед глазами стало обретать цвета. Сначала появился оранжевый, потом зеленый. Сергей Иванович пытался вспомнить, где он видел такое сочетание, причем, совсем недавно. Тем временем оранжевый цвет распался на черточки, потом проступили зеленые загогулинки. В этом рисунке было что-то родное и очень знакомое. Он постарался сосредоточиться.

- Сереженька, слава богу, ты очнулся! – услышал он радостный голос жены.

Надя склонилась над ним, и он четко увидел ее осунувшееся, но радостное лицо. На ней был оранжево-зеленый костюм, красиво оттенявший средиземноморский загар.

- Наденька, - прошептал он, - удивляясь слабости своего голоса. – Как хорошо, что ты рядом. Я соскучился.

- Я уже второй день рядом.

- И все время в этом костюме?

- Нет, в первый день была в брюках. А в чем дело – тебе не нравится мой костюм?

Он отрицательно покачал головой. Тут же перед глазами все закружилось, и он впал в забытье. Когда он очнулся, над ним хлопотали врачи, а Надя выглядела встревоженной. Так продолжалось несколько часов – он то приходил в себя, то отключался. К вечеру он почувствовал себя значительно лучше и, первое, что он сказал, было: «Надо Ане помочь».
Оказывается, он об этом уже говорил в первый день после аварии. Сергей Иванович этого не помнил. Надя тогда же позвонила в отдел и все узнала. Его сотруднице ничто не угрожает, она живет в квартире художника и ни в чем не нуждается, ждет приезда Ларионова, который займется ее проблемами. Аня постоянно на связи с отделом, так что ему беспокоиться не о чем. И вообще, ему сейчас нужен полный покой, так как сотрясение мозга оказалось более сильным, чем предполагали ранее, и переезд в Питер придется отложить. Обе операции прошли удачно, сообщила она. Первая была на кишечнике. Когда самолет развалился пополам, его выбросило на землю. Он распорол живот о какой-то обломок, сломал ногу и получил сотрясение мозга. Перелом был сложным, так что пришлось сделать операцию и на ноге. И вообще, его тело представляет сплошной синяк. По счастью, его выбросило из самолета до пожара, так что он не обгорел.

Выслушав сообщение жены, Сергей Иванович приуныл. Еще никогда он не был в таком беспомощном состоянии. Хотя начинал свою службу оперативником, ни ранений, ни серьезных травм у него никогда не было.  Он пытался вспомнить что-то важное, связанное с расследованием, но ему это не удавалось.

- А как Настенька? -  спросил он о дочери.

- С ней все в порядке, - заверила Надя. – Она с бабушкой на даче. Я сказала ей, что уезжаю в командировку, а она спрашивает: «К папе?» Я ей ответила, что мы будем рядом.

Ответ жены он слушал невнимательно, вспоминал день, предшествующий аварии. Тогда он обнаружил что-то важное. Наконец, вспомнил. Генеральный директор «Вакансии» Мальков Григорий Алексеевич был близко знаком с Гориной. Нужно в этом месте копнуть поглубже. Он попросил у Нади телефон, и  она нехотя протянула ему мобильник. На связи в отделе был Леня Краснов. Сергей Иванович, стараясь говорить погромче, сообщил ему новую информацию. Разговор он закончил с большим трудом и тут же отключился. Надя побежала за врачом. Сергею сделали укол и строго-настрого запретили не только разговаривать, но даже думать о работе, и велели Наде проследить за этим, если она не хочет, чтобы ее муж стал калекой.

После ухода врача Надя расплакалась и выбежала в коридор. Последние полгода жизни были просто пыткой. Она думала, что их браку пришел конец, но не хотела этому верить. И вдруг все чудесным образом изменилось. Ее муж, ее Сережка, стал прежним – влюбленным и пылким. А теперь эта авария… Бог с ним, если он останется хромым, но если у него с головой будет не в порядке, она этого не переживет. Нужно что-то делать. В этой захолустной больнице нет компьютерного томографа, нет опытного невропатолога. С телесными повреждениями местные врачи вроде бы неплохо справились, но с головой лучше не становится, скорее, наоборот. В таком состоянии его нельзя переправлять в Питер, так что нужно вызвать специалиста сюда. Почему до сих пор это не сделано? Почему питерский прокурор, который якобы очень ценит Сергея,  не побеспокоился об этом?

Надя решила, что и сама со всем справится, раз другим нет дела до ее мужа. Где же найти не просто хорошего, а самого лучшего невропатолога? Она стала думать, к кому обратиться с такой просьбой, и не нашла никого, кто годился бы для этого лучше, чем Кирилл Краснов. Она решительно набрала номер бывшего мужа. Он выразил ей сочувствие и обещал помочь.  Через час он перезвонил и сообщил, что лучший невропатолог Петербурга завтра вечером осмотрит Сергея.

- Только бы за это время ему не стало хуже! – с тревогой думала Надя.


Продолжение следует...