Гл. 2. Доктора и вред курения

Какие там «альпенштоки» и «страховки»?

Мундштук и сигарета. Карманные часы с крышкой. Да, ещё четки в кармане. Их дед перебирает, когда глубоко о чем-то думает. Старые, но добротные узконосые резиновые калоши. Палка, глянцевая от времени. Вот и все «снаряжение».

Действительно, где вы в Дагестане видели горца – в альпинистской каске, с мотками веревок, обмазанного кремами, да ещё и с альпенштоком в руке? Нелепее картины и не представить!

На одном из привалов дед, удобно примостившись на обломке  скалы, о курении рассказывал так:

 – Курить я начал смолоду. Мы со сверстниками увлекались турецким табаком – тютюном. Тютюн в те времена имел хождение и популярность в наших краях – последствия турецкой интервенции. О вреде курения не рассуждали, это среди нас считалось дурным тоном. Да и кто из молодых думает о вреде? И вообще, думает ли?  – со скрытой иронией задал риторический вопрос дед.

 – Когда мне стукнуло двадцать лет, я сильно застудил лёгкие: переходя зимой вброд горную реку, оступился на скользких камнях и упал в ледяную воду. Лечивший меня врач сделал важное лицо, категорически запретил курение и припугнул кладбищем. Я испугался и сразу бросил курить – врач ведь сказал! – а умирать молодым в мои планы тоже не входило. Я принимал лекарства и вскоре поправился, а небольшой кашель посчитал уходящим последствием болезни.

Однако  сухой кашель не только не прекращался, а продолжал донимать меня. Я же чувствовал себя совершенно здоровым – нигде ничего не болело!  Будучи как-то в Дербенте, по совету родственников, я решил показаться одному старому врачу-еврею, их давнишнему знакомому.

Доктор, сухонький старик в пенсне, с печальными глазами терпеливо выслушал мою жалобу,  осмотрел-обстукал и неспешно присел, задумчиво потирая подбородок. Затем вздохнул и извлёк из кармана белоснежного халата – никогда не догадаетесь – что:  во-от такую  курительную трубку! – дед по-рыбацки развёл руки в стороны и умиротворенно  улыбнулся в усы.

Набил её неторопливо тем самым золотистым тютюном, закурил и с наслаждением выпустил такой душистый, такой ароматный клуб дыма, что я невольно зажмурился.  Курильщиком врач оказался не простым, а  учёным, хорошо понимающим толк, – дед бросил на нас осуждающий взгляд, – в этом пагубном деле.

 – Попробуй! – доктор с самым серьёзным видом вдруг протянул мне свою гигантскую трубку, предлагая затянуться.

 – Как перечить уважаемому человеку?! Принял трубку, сделал осторожную затяжку. И  – поразительное дело – я не закашлялся: наоборот, я почувствовал явное облегчение. Просто райское ощущение.

 – Смелее, смелее, молодой человек! – поощрял доктор. – И я, сделав ещё пару неглубоких затяжек, вернул трубку хозяину. Я не кашлял! Эти щекочущие позывы в горле куда-то ушли.

 – Тебе надо курить! – убеждённо говорил доктор, – и никакого лечения не нужно, ты – не болен. У тебя, – доктор ввернул непонятное словечко, – очень редкая особенность организма: если резко прекратить курение, то начинается ужасный кашель. Обычный человек это преодолеет. А вот у такого, как ты, кашель не пройдет. А, если упорствовать, болезнь усилится и, увы: непременно приведёт к смерти!

Я невольно вздрогнул: «Ну вот, опять – «смерть». Курить – «умрёшь», не курить – тем более, «умрёшь»!

 – Но, доктор...

 – Никаких «но», молодой человек! Проживёшь ещё, э-э-э, дай Бог – каждому. Кури на здоровье и... не кашляй! – с этим поразительным напутствием доктор шаркающей походкой проводил меня до двери и распрощался со мной, ободряюще потрепав по плечу.

 – Я, как вы понимаете, оказался в безвыходном положении и вновь начал курить. Умирать я не собирался. И кашлять я перестал, и простуды у меня не случалось тоже. Думаю, первый – это просто врач, каких много. А вот второй – дед поднял указательный палец вверх – настоящий доктор («духтур» – так произносил дед это слово, на русском говорил он очень плохо)! 

Евреи – оч-чень умный народ.  Мне сейчас семьдесят три года. И я курю постоянно, вовсе не призывая к курению вас. Нет! Я знаю – вы тоже умные и правильные люди, ну, а дуракам – всё одно, бесполезно что-либо толочь, – неожиданно завершил дед воспоминания с едва заметной озорной усмешкой, прикуривая очередную «приму».


(продолжение http://www.proza.ru/2012/05/22/1346 )