Маша и гвадалахарский кролик

Маша и гвадалахарский кролик


Маша давно чувствовала себя взрослой, несмотря на свои семь лет. Случай с серёжками-тригнусами лишь укрепил её самомнение. Кстати говоря, за серёжки Маша снова была наказана на две недели, которые она провела в своей комнате перед большим телевизором. Телевизор ничему хорошему научить не мог. Маша и сама понимала это, но делать все равно было нечего – вот она и смотрела ящик весь день напролет. Когда ей надоедало, она садилась за книжку, в которой Фейнман описывал случаи из жизни и то, как он стал таким крутым физиком, а потом получил нобелевскую премию. Маша любила эту книжку потому, что считала себя очень похожей на этого Фейнмана. Она прочитала её уже два раза, но ей все равно не надоело. Иногда она читала мемуары других людей. Во всех мемуарах известные люди очень умиленно рассказывали о своем детстве. Прям так умиленно и с такой доброй тоской по нему, что Маша сама начинала чувствовать эту тоску. Вот и я уже взрослая, с сожалением думала семилетняя Маша. А как хорошо было в детстве, никаких тебе забот – только ешь мороженое и канючь у мамы дорогую куклу. 

Ностальгия по детству настолько захватила Машу, что ночью она не могла заснуть. Лежала в кроватке, смотрела на потолок и тяжко всхлипывала. Это продолжалось почти полчаса. Маша до сих пор отбывала срок наказания и это только усиливало печаль. По Машиной щеке побежала слеза. Она утерла её кулачком и села в кровати. Затем выбралась из постели и посмотрела на двор внизу. Там она маленькой девочкой часто играла с другими детьми, а теперь – всё дела да дела.

Маша понимала, что родители уже давно спят и если она выйдет сейчас во двор, чтобы немного поиграть в песочнице и вспомнить детство, то никому от этого плохо не сделается. Ведь она выйдет на часик. Ну, максимум, на два. 

Маша сняла ночнушку, переоделась в старое жёлтое платье, которое не носила с шести лет. Платье было уже немного мало, но она все равно в него протиснулась, чтобы вспомнить всю прелесть детских лет. После она залезла под кровать и вытащила пластиковое ведёрко, несколько пластиковых формочек-зверюшек и стальную короткую лопатку, чтоб копать ямки в песке. Со стены над кроватью Маша сняла круглую серебряную медаль, которую она получила в школе три месяца назад за второе место в конкурсе, где нужно было быстро отвечать на вопросы о техническом устройстве ракетоносителей типа «Протон-М». Медаль бережно опустилась в квадратный кармашек на груди. Она очень гордилась этой медалью и брала её с собой только тогда, когда чувствовала , что кто-то может усомниться в её взрослости. Маша боялась, что случайный прохожий, который увидит её ночью в песочнице, решит, что она маленькая девочка. Вот тогда-то она и покажет ему свою медаль. 

Маша осторожно открыла дверь детской и выглянула в коридор. Дверь в родительскую спальню заперта. В доме тихо и темно – только холодильник гудит. Маша на цыпочках пробралась в ванную, чтобы набрать воды в литровую пластиковую бутылку. Вода нужна была для того, чтобы сухой песок в песочнице приобрел цементирующие свойства. Она воткнула сопло крана прямо в горловину бутылочки и тихонько открыла кран. Затем бесшумно закрыла вентиль и опустила бутылку в ведерко. После на цыпочках прошла к парадной двери, открыла её и через минуту была во дворе.

Песочницы в спальных районах Баракуда-сити намного больше, чем в других городах мира. Внутренний двор окружали восемь 150-ти этажных небоскребов. Каждая высотка соединилась с соседней коротким тоннельным мостом-переходом на уровне 120 –го этажа, а все восемь домов образовывали громадный жилой комплекс. В каждом жилом комплексе жило до пятнадцати тысяч детишек. Для такой кучи малышей песочницы строились размером с два футбольных поля.

В столь поздний час во дворе никого было. Прямо над игровой зоной сияла полная желтая луна. Маша перешагнула через невысокий деревянный борт  песочницы и пошла подальше, к центру. Чрез минуту она остановилась и села в песок. Совсем одна, окруженная со всех сторон темными небоскребами.  За песочницей, вдоль внутренних тротуаров чернели силуэты городских деревьев. В листве  шелестел заблудший ветерок.

Маша разложила вкруг себя пластиковые формы жирафа, носорога и пумы. Затем вязала стальную лопатку и воткнула её в песок. Он был сухой и сыпался с лопатки, когда она накладывала его в ведерко. Набрав половину, Маша плеснула туда двести грамм воды и тщательно перемешала . Затем добрала песка и снова плеснула воды. Маше показалось, что кто-то может её увидеть и обернулась назад.

Разумеется, в этот момент её никто не видел. Ведь было почти два часа ночи. А если бы кто её и увидел, то тут же принял бы за призрак маленькой девочки. Лунный свет придавал юному лицу схожесть с мрамором, а жёлтое платьице казалось одеянием заблудшего Каспера.

Стряхнув с себя страх за свой авторитет, Маша вспомнила ради чего она здесь. Конечно, ради ностальгии.  Она тихо запела глупую детскую песенку и принялась заполнять формочки сырым песком. Каждую зверюшку она опрокидывала в сухой песок, а потом бережно и долго снимала пластиковую форму с песочной скульптуры. Животные получались невероятно красивыми под лунным светом. 

Когда формочки закончились, а песочные звери вокруг стали потихоньку застывать под яркой луной, Маша заскучала. После она обсыпала каждую зверюшку сухим песком, чтобы поменять их цвет. Жираф смотрел на носорога, а носорог смотрел на пуму. Маша подумала, что носорог испугался жирафа и поэтому повернут к нему спиной. Она тихонько засмеялась, а потом дала каждому зверю свое имя и начала  с ними разговаривать.
 
Ну, не то, чтобы разговаривать. Просто Маша вообразила себя древним чернокожим воином с копьем, который охотится ради шкуры и мяса. Она кричала «Берегись!» и втыкала лопатку рядом с головой носорога. Затем кричала «Оставьте его мне!» и втыкала лопатку рядом со спиной носорога. Она втыкала лопатку раз двадцать, пока случайно не отсекла носорогу его песочную голову. Маша тяжело вздохнула. Воды в бутылке больше не было, а потому нового носорога она построить не могла. Тогда она стала охотиться на жирафа и пуму.

Она втыкала лопатку в песок так часто и глубоко, что привлекла внимание гвадалахарского кролика.

Для справки: Гвадалахарский кролик вовсе не похож на обычных кроликов. Единственное сходство - узкая и вытянутая форма ушей, хотя сами уши в длину гораздо меньше, чем у лесных или домашних родственников. Зверя отличает массивная голова с тупым рылом и острыми зубами. Живет под землей.  Мощные передние лапы с длинными когтями помогают ему выкапывать подземные тоннели быстрее трубкозуба. Как и бруткоморд, в эволюционной нише занимает положение грызуна, но в городских условиях привык питаться мясом. Среди прочих особенностей важно отметить одну: сложное устроение гортани, где у гвадалахарского кролика расположена стрекательная железа, выстреливающая короткими ядовитыми спицами. В Баракуда-сити этих животных обычно называют земляными кроликами. Охотятся в основном по ночам.

Маша нуждалась в этой справке так же, как и вы. Она очень мало знала о гвадалахарских кроликах, иначе вряд ли бы пошла играть в песочницу ночью.

В азарте игры с песочными фигурками девочка воткнула лопатку рядом с хвостом пумы и та вдруг прямо-таки ушла в песок. Так глубоко, что Маша провалила туда руку по локоть.


- Ничего себе! – ахнула маленькая полуночница, вытаскивая лопатку из песка и с любопытством вглядываясь в темный провал.

Спустя мгновение из норы показалась крупная коричневатая голова гвадалахарского кролика. Узкие зеленые глаза-щелки смотрели прямо на жертву. Маленький влажный нос вдыхал ароматы живого мяса. Маша плохо понимала отличие обычного кролика от гвадалахарского. Она была немного мечтательницей и пару лет назад прочла книжку Льюиса Кэролла про Алису в стране чудес. Она подумала, что все в мире кролики дружелюбны. Она улыбнулась гвадалахарскому чудовищу в знак дружбы. Она не понимала, что он хочет её съесть.

В других обстоятельствах земляной хищник давно бы выстрелил в Машу стрекательной железой и утащил бы в свою нору, но в руках у девочки  под лунным светом поблескивала лопатка.  Она была острой и кролик решил не рисковать. Он резко повернулся  задом, намереваясь попытать счастья в другой песочнице. Маша увидела короткий пушистый хвост, вся вспыхнула от умиления и почти не нарочно ухватилась за него. По детскому суеверию детей Баракуда-сити поймать кролика за хвост – к удаче.

Гвадолахарский мясоед ощутил всем телом, что его крепко схватили и по велению инстинкта самосохранения устремился наутек в подземную нору. Маша не знала почему, но не отпустила пушистый хвост. Возможно, она хотела быть похожей на Алису или просто ей хотелось подружиться с этим кроликом. Во всяком случае, ядовитый зверь перебирал своим мощными лапами так энергично, что Маша не заметила, как спустя мгновение уже была в норе. Она держалась за кроличий хвост и жмурилась от песка и земли, который тот выбрасывал из-под себя. В другой руке девочка держала стальную лопатку, которую пыталась воткнуть в стены подземного хода, чтобы как-то остановить резвого кролика. Она не могла крикнуть «Стой!» потому, что как только она приоткрывала рот, он тут же забивался песком.

За десять минут под землей Маша проделала сложный витиеватый путь длиной в четыре километра. Кролик остановился только тогда, когда достиг своего убежища, которое  представляло собой подземную пещерку с покатыми стенами. Хищник выпрыгнул из тоннеля и резко встряхнул хвостом. Обессилевшая Маша отпустила руку и отлетела в дальний угол земляной пещеры.  Со стен свисали светящиеся грибы-паразиты, питающиеся выделениями городской канализации. Буро-желтые нитевидные ножки с короткими шляпками освещали пещерку тусклым зеленым светом шестидесятиватной лампочки. Маша встряхнула голову, охнула пару раз и поняла, что лежит на костях. Сюда гвадалахарский кролик уносил своих жертв и здесь он их медленно поедал на обед, ужин и иногда на завтрак.

Маша мгновенно поняла, что этот кролик вовсе не такой прикольный, как тот, за которым бегала Алиса. Но настоящий ужас её охватил тогда, когда она увидела рядом с собой израненного, почти бездыханного мальчика. О том, что он ещё жив, Маша поняла лишь по редкому стону. Мальчика звали Глеб Игоркин. Тридцать шесть часов назад родители объявили его в розыск. Земляной кролик утащил его в карьере, куда Глеб приехал вместе со своим отцом-прорабом, который обещал сыну показать гигантский экскаватор.

Еще недавно Глеб был здоровым, улыбающимся, восьмилетним мальчишкой в шортах и клетчатой рубашке. Он мечтал стать эстрадной поп-звездой и купить себе круизный лайнер, но сейчас все изменилось. Честно говоря, Маша сомневалась, сможет ли парнишка прожить еще хоть один час. Вся одежда была порвана в клочья. Лицо и тело покрывали кроваво-синие укусы, из которых сочилась кровь. Земляной кролик покусал пацана в двадцати местах, не задевая важных артерий. Так жертва никуда бы не уползла, но сохранилась бы живой и свежей. Кроме того, Глеба трясло от яда, который циркулировал в его крови и проникал в мозг. Мальчику требовалась срочная медицинская помощь, а он находился в тридцати метрах под землей. 

Маша ужасно испугалась за бедолагу. Она никогда не видела человеческую смерть и не хотела видеть её и в этот раз. Её расширенные от ужаса глаза смотрели теперь на кролика. Маша тихонько отползла к пещерной стене и сжала в кулачке стальную лопаточку с такой силой, что побелели костяшки.

Кролик сжался в комок. Зеленые глаза-щёлки смотрели на Машу. Зверь медленно раскрывал пасть, готовясь к атаке. Маша проглотила комок в горле, потому как не ожидала таких фокусов. Дело в том, что пасть гвадалахарского кролика открывается совершенно особенным образом. Она открылась так, что угол между нижней и верхней челюстью составил сто восемьдесят градусов. Маша больше не видела морды хищника, она видела лишь розовую обнаженную глотку. Там в глубине гортани открылось отверстие стрекательной железы. В горле  всегда находился заряд пятисантиметровой роговой спицы.

Кролик выплюнул острый ядовитый снаряд в незваную гостью. Спица проткнула желтое платье, но не поранила кожу потому, что попала в серебряную медаль за конкурс по устройству ракеты «Протон-М». Острая штука повисла на Маше, зацепившись за ткань платья. Девочка мгновенно вспомнила  выпуск «Дикой природы», где рассказывалось об охоте с помощью стрекательных желез. Она вспомнила, что хищник обычно ждёт, пока жертву парализует, а потом подходит к свежему трупу и начинает есть.

Маша увидела спицу у себя на груди и тут же закрыла глаза, свесив голову на грудь, будто яд и в самом деле проник в её кровь. Она прикинулась раненной, но её рука не отпустила стальную лопатку.

Кролик закрыл рот и медленно подошел к якобы вырубленной девочке. Влажный носик задергался, принюхиваясь к запаху свежего мяса. Кролик подобрался к жертве вплотную и уже искал место, куда бы вонзить зубы, но тут Маша открыла глаза, схватила зверя за уши и с размаху воткнула стальную лопатку в область кроличьего сердца. Её обдало фонтаном теплой крови.

Кролик забрыкался, пытался открыть пасть для следующего выстрела, но если Маша выходила на охоту, то лучше вам не вставать у неё на пути. Она знала, где расположено сердце и догадывалась, что без него остальные органы не смогут нормально функционировать. Побрыкавшись немного, кролик обмяк. Маша отбросила тушку в сторону и кинулась к раненному мальчику:

- Эй, ты живой?- она легонько потрясла его за плечо – Эй!

Мальчик  слабо застонал. Маша ужасно обрадовалась, что он жив и решила, что нужно спешить. Она стала метаться по пещере в поисках подручных материалов для перетаскивания Глеба. В дальнем углу она нашла овальные лиловые яйца. Это была кладка гвадалахарского кролика. Маша принялась бить яйца лопаткой. Затем она увидела, что многие яйца слегка зарыты в землю. Она разбила те, что увидела, но многие яйца были зарыты в землю ещё глубже. Маша поняла, что их тут очень много , а времени у неё в обрез. Она бросила бить яйца и занялась Глебом.

По телевизору Маша видела, как отчаянные медсестры во вторую мировую войну вытаскивали раненных с поля боя с помощью веревок.  Ничего похожего в пещере не было, поэтому Маша порвала своё желтое платье на длинные куски и обвязала Глеба под мышками. Другой конец  самодельной упряжи она накинула себе на шею, как хомут и так же продела у себя под мышками.

Из остатков платья Маша сделала для мальчика нечто воде марлевой маски, что он наглотался земли, которая будет валить из-под нее, как недавно валила из-под кролика. Теперь она  осталась в одних трусиках и ей стало неловко – а вдруг мальчик только притворяется раненным и увидит её в таком виде? Но это вряд ли, тут же подумала Маша и, улыбаясь, покачала головой. 

Обуреваемая смешанными геройско-стыдливыми чувствами, девочка полезла в нору, таща за собой тридцать пять килограмм раненного Глеба. Первые полчаса путь пролегал в пологой части земляного тоннеля и Маша ползла относительно легко. Правда светящиеся грибы-паразиты появлялись все меньше, поэтому вокруг становилось всё темнее и темнее, а значит все страшнее и страшнее. Порой прямо перед лицом обрушивался потолок и девочке приходилось протискиваться в узкую щель. Каждые пять минут она громко интересовалась, жив ли мальчик. Она не знала, как его зовут, поэтому назвала раненого Мики.

-Ну, как ты там, Мики? – кричала она, обливаясь потом и изо всех сил подтягивая парнишку – Живой ещё?

Мальчишка лишь стонал в ответ. В бреду он видел себя на мостике круизного лайнера вместе с отцом. По его стонам Маша понимала, что парнишка сейчас где-то в собственных фантазиях. Тогда она, пыхтя, громко спрашивала его:

- Ну что, Мики? Не устал ещё ползти?  - Мики выразительно стонал, а Маша продолжала:

 – Нет желания сменить меня, Мики? А то я смотрю, ты совсем обнаглел!
 
Маша, конечно, не думала всерьез, что Мики может сменить её. Она даже сомневалась, слышит ли он её. Маша лишь хотела взбодрить мальчишку, ведь она знала, что ему сейчас гораздо хуже, чем ей.

Путь наверх по прямой составлял всего тридцать метров. Но кролик вырыл такой длинный лабиринт, что Маше понадобилось несколько часов, чтобы преодолеть весь витиеватый путь наверх. Ближе к поверхности нора стала почти вертикальной и тут ей пришлось особенно туго. Приходилось втыкать перед собой лопатку и подтягиваться изо всех сил. Девочка самоотверженно  упиралась ногами в своды тоннеля и подтаскивала мальчишку к себе, как неутомимый терминатор.

К пяти утра Маша увидела свет в конце тоннеля. Она вылезла в той самой песочнице у себя во дворе. Рядом лежали затвердевшие фигурки жирафа и пумы. Небо постепенно светлело, в пустынном дворе слышалось пение птиц. Маша уложила парнишку на песке и побежала к телефону-автомату рядом со своим подъездом. Она дозвонилась до неотложки, потом кричала, что счет идет на секунды. Затем бросила трубку и набрала номер ЖКХ. Маша потребовала тяжелую технику, в частности бетономешалку и рабочих с прорабом и сказала, в какую именно дыру нужно залить бетон. Дежурные операторы хотели послать подальше, но Маша стала угрожать криминальными связями и намекнула на личное знакомство с мэром.

Через минуту приехала карета скорой помощи и Глеба увезли в больницу. Машу тоже хотели увезти, но она сказала, что у неё еще одно срочное дело.

Спустя десять минут прискрипела бетономешалка. Прораб в оранжевой каске зашел в песочницу и рядом с выложенными зверьми увидел кучку песка рядом с полуобвалившимся входом в нору. Тут же на песке были выведены слова:

«Залить сюда»

И указующая стрелка, чтобы рабочие не ошиблись.

Маша спряталась за дворовыми деревьями и наблюдала, пока весь цемент не залили в нору. Когда со всем было покончено, она случайно взглянула на себя и ужаснулась потому, как из одежды на ней остались лишь трусики.

Маша нырнула в подъезд, поднялась на лифте на свой этаж и хотела незаметно прошмыгнуть в детскую, но на пороге стоял папа, в пиджаке и с дипломатом. Было уже семь утра и он выходил на работу. Увидев дочь в таком виде, он едва не упал и попросил маму принести таблетки от сердца.

Наказание влепили еще на две недели. Маша, разумеется, могла рассказать, что с ней произошло, но не стала. Ведь расскажи она о том, что побывала в норе гвадалахарского кролика, то ее бы скорей всего отправили в Европу в специальную школу для девочек, где за девочками следят двадцать четыре часа в сутки. Маша боялась этой школы больше смерти.

Однако через неделю позвонил папа Глеба Игоркина. Оказалось, что мальчик выжил и не просто выжил, а слышал всё, что говорила Маша, пока она его тащила. Отец Глеба хотел рассказать маме и папе Маши, как всё было и поблагодарить их дочь за то, что та спасла его сына.  Он хотел купить ей самый дорогой велосипед или что она ещё пожелает.

Хорошо, что трубку взяла Маша. Она внимательно выслушала возбужденного отца, а потом сказала:

- Здравствуйте, это Маша.

- Маша!? – бахнул отец Глеба на том конце трубки.

- Да, Маша. Не надо мне велосипеда. Пообещайте Христом Иисусом и всеми святыми, что никому ничего не расскажите и будете держать язык за зубами до самой своей смерти или, по крайней мере, пока мне не стукнет восемнадцать. Обещаете?

- Хо…хорошо - сказал озадаченный папа Глеба – Обещаю.

И Маша, чтобы он не передумал, быстро повесила трубку. 

Конец.