Пришествие дьявола. Глава 22

Глава 22.

…Он обнаружил себя сидящим под окном и засыпанным кусками черного пепла. Поднялся. Что там, за домом? Кто кричал?  Почему все затихло? Что было с ним, наконец?
Капли дождя застыли на стекле. Редкие, крупные, утяжеленные капли да-же не стекали, застыв как кедровая смола. А за ними? Он поймал себя на мысли, что стал бояться людей. Поэтому сейчас ему так трудно даже заглянуть в окно. Можно ли, боясь человека, спасти его? Он обязан наставлять человека на путь истинный. И образумятся, невежественные и заблудшие, и будут прощены, «ибо они не ведают, что творят» - так он всегда думал. Но сегодня … , сегодня все изменилось. Он спросил себя, а ведает ли он сам – и не нашел ответа.
-Кристина... я знаю... ты стоишь за моей спиной… Почему ты молчишь? – он выждал паузу, и задал еще один вопрос: -…Ты спросишь, как я догадался? …Нет-нет. Не по шуму одежды...
-Отец Марк!  - раздалось вдруг отчетливо громко.
Это был ее голос, но тревожный и отстраненный.
-Да,  - процедил он, не оборачиваясь, сквозь губы.
-Помните, Вы подарили мне молитвенник… с черными и красными буквами? Он лежал у меня в комнате, потом потерялся... Но сегодня я нашла несколько листов из той книги. Знаете где? Не трудитесь с ответом – возле камина. Как они попали сюда? Вы можете объяснить?
«А-а! ТЫ и сюда их принес? ТЫ их развесил на деревьях – я лазил и сни-мал, но их так много, так много святых слов, что деревьев не хватило, и ТЕБЕ пришлось принести их и сюда… Истерзал молитвенник - разбросал по лесу! ТЫ смеешься надо мной. Но ТЕБЕ это ничего не принесет на ТВОЮ плаху».
-Молитвенник… Я найду тебе молитвенник. И ты найдешь свою молитву.
Кристина подошла к священнику совсем близко, и он уловил манящий запах, источаемый ею.
-Боже! Как я раскорябала Вам лицо. Простите меня...
-Да пустяки...
-А кто Вам забинтовал руку?
Он посмотрел на перевязку, и, не понимая, кто его лечил, ответил:
-Не обращай внимания…
-Скоро ночь! Мне страшно…
Он хотел ее успокоить, сказать: «Ничего не бойся!  Я с тобой». Но! Навер-ное, она не так поймет, и он не стал спрашивать, как они из молельни попали в каминную.
-Я боюсь… ,  - задрожала она еще больше.
-ОН не придет!
-Не нужно меня успокаивать… Я поняла, что ночью приходили не Вы. Но когда мы ночью с Инессой шли по лесу – она вдруг пропала куда-то. Я боялась окликнуть… и на той стороне, на другой стороне, за оврагами, я ясно увидела Ваш силуэт. Как привидение, он мне снится теперь каждую ночь, но как Вы ока-зались рядом тогда, как вы успели преодолеть такое расстояние?
-Ты сама находишь все ответы. И теперь понимаешь, кто это был.
-…Но если это Оборотень? Почему ОН не убил меня?! Поклянитесь на священном писании... Я боюсь… Если ОН с Вашим лицом, значит Вы... Вы долж-ны что-то делать. Правда? Только не говорите «нет».
 Что мог он ответить? Он не знал, что ждет их, между тем Кристина про-должала:
-А Инесса? Это Вы ее послали за мной тогда, в первый раз?
-Нет!
-Но она…  - Кристина в очередной раз посмотрела на спящую Инессу, как бы проверяя, слышит она их или нет.
Он заметил ее взгляд:
-…Я буду лечить ее…
-Мне ее так жалко! Она так смотрела. Наверное, согрелась на этой шкуре…
-А хочешь, я тебе принесу еще одну шкуру, и ты отдохнешь, я растоплю камин. Пока сиди здесь и никуда ни ногой! Ты поняла?
Он вышел, и Кристине показалось, что Инесса открыла глаза и тут же за-крыла. Это произошло так быстро, что Кристина не успела ничего сообразить. Наверное, показалось. «Она же не в себе... она перепугана до смерти…»
Отец Марк прошел в кладовую, но отворив двери, он едва успел увернуться от птиц, которые неистово захлопали крыльями прямо над его головой. Черные огромные крылья принадлежали старым воронам. Стая ударилась в угол, и оттолкнувшись, ринулась по коридору, по пути затушив один из факелов, и остались в воздухе факельный дым, перья и запах гниющей падали.
Все произошло, как тогда, в брошенном доме. Только там ему пришлось отбиваться от этих грязных тварей. Теперь, осыпанный пылью и перьями, он подошел сначала к распятию, и когда собрался приложиться к нему -  увидел куклу, взятую Инессой у Олины. Она была на распятии проткнута иглой и кажется, без головы. Такая мелкая кукла, что сразу не разглядишь. Он оглянулся вокруг – в поисках других изменений. Стало ясно - в доме кто-то был… И еще! Инесса с ее маленьким ростом, не могла дотянуться до распятия, а подходящей мебели здесь не было, лишь полки и шкуры в углу. Подозрения подтверждались – ОН не скрывается. Послышались тяжелые шаги, но вдруг быстро затихли. За дверной щелью никакого шевеления.
И он закричал в коридор:
-А! ТЫ уже пришел?!
Но нет, незваный гость не отзывался.
«Быстрее в каминную!»    - скомандовал он себе. «Взять оружие и вернуть-ся! Взять и вернуться… !»

Он выскочил в коридор и быстро пробежал. Птицы где-то затаились, буд-то их и не было. В комнате, где его ждала Кристина, он замедлил шаги, и не по-казывая вида, что что-то случилось, постелил шкуру и жестом пригласил Кри-стину присесть. Он уже проверил взглядом выемку в стене, но ничего не разгля-дел. На мгновение его охватил страх «Меч пропал!», но быстро вернулось само-обладание.
-Еще я хотела Вас спросить. Я видела на вашем столике женский платок...
Он прошел к выемке – меч был на месте.
-Платок? Да! Платок… я нашел… в доме.., - он замялся и добавил: - …где погиб Янек. Скорее всего, на эту вещь была наведена порча. Да, порча. Я склоняюсь к мысли... Кто-то, пользуясь близким знакомством с Янеком, взял его вещи для наведения порчи, а затем вернул их ему... Кристина? Что с тобой? Зачем ты меня целуешь? Опять слезы... Успокойся.
Он гладил ее волосы, но уже весь был готов к схватке: «Нет! ОН не нападет на нас. ОН будет ждать. И неизвестно, кто ЕМУ сейчас нужен. Но Кристина говорила, что такая кукла передается невесте. Инесса взяла ее неспроста. Теперь я знаю, зачем… Инесса избрана невестой дьявола. И ОН приходит к ней».
-...Когда я ночевала в доме, после похорон тетушки, я слышала ее шаги. Я не могла ошибиться – она прихрамывала, вот как Инесса. Я никому не говорила о том случае. Ну, кто мне поверит?  Она что-то искала. Мне было страшно, и я потеряла Ваш браслет… Она унесла, наверное, мой браслет... Он слетел у меня с запястья...
-Ее душа беспокойна…
-...Мне кажется, Янек ее вспугнул. Скажите мне!  Она не умерла? Вы же ее отпевали! Хоронили! Это она вселилась в Инессу! Выкрала Олину, она сгубила Янека, она вела тогда ночью… Вы же знаете об этом? И никому не сказали... По-чему? Ведь все думают на Вас…
-Тише, тише. Разбудишь Инессу.
-Но почему она не тронула меня? И Вас, когда Вы входили в дом. Чего ей нужно? Она придет за нами, да?
-Нет, нет! Подожди! Я расскажу тебе, но не сейчас.
-Но почему? Я не могу так жить! Жить и ждать, что тебя могут убить! Я не могу быть в этом доме! Он мне все напоминает. Он, он… такой же проклятый, как и дом старухи!
У нее началась истерика, она направилась к двери, но он преградил ей путь.
-Остановись! Как же ты не понимаешь, что ОН может быть здесь.
-Но Вы же ничего не говорите! – сказала она с надрывом в голосе.
-Хорошо! О чем? О старухе?! Я выкопал и сжег ее гроб. Тебе этого доста-точно?
-А люди рассказывали, что находили там гробы с волчьими скелетами.
Из коридора снова раздался шум шагов. Он оттащил ее от двери, но не брал оружие в руки, чтобы не обнаруживать свои намерения.
«Всего три шага и я буду с оружием. Всего три шага… он не нападет, пока спит Инесса… А почему? Невеста должна видеть своего жениха»
Не отрывая глаз от двери, он стал быстро рассказывать:
-…Еще я молюсь ежечасно за упокой души твоей тетушки. Она оставит нас в покое. До этого я обнаружил надпись в ее вещах. Надпись была совершена на латыни, но я прочел: «Сила ее выйдет наружу, когда она взойдет в землю... … ». Надпись, к сожалению, оборвалась. Я не могу разгадать ее конечный смысл. А пока этот посланец дьявола приходит за душами тех, кого хочет призвать в свой легион. Он кощунственно бродит ночами в сутане, прячет свой дьявольский оскал… и похож на меня как две капли воды. Это для того, чтобы глумиться надо мной, растерзать меня руками моих прихожан. А главное, растерзать веру людей. Что сегодня подумали старухи? Что говорят люди о ночном брожении того, кто ходит в моем обличье? Люди ничему и никому не верят. От них можно все ожидать.
-Развяжите мне башмачки… , - вдруг попросила Кристина и щеки ее запы-лали.
-Что?
-Вы можете развязать башмачки?
Дверь слегка заскрипела и приоткрылась.
«ОН вошел! ОН уже здесь! Сейчас проснется Инесса! И это будет знак!»

Когда он справился с ее просьбой, она прошептала ему на ухо длинную-длинную неразборчивую фразу.
-Кристина, я навещу твою хозяйку Паулину, и принесу все твои вещи, – неожиданно сказал он и стал собираться.
«Сатана имеет уши, и я должен его запутать!»
–Поживешь у меня!  - он застегнул ремень, надел сутану, подошел к выем-ке, и закрывая весь обзор спиной, незаметно повесил на пояс меч.
-Я здесь не останусь! – испугалась Кристина.
-Тебе нужно остаться... Другого выхода нет, - обеспокоено заговорил он. -Я запру тебя в молельне. Тебя никто не тронет, там крепок Дух Господень.
-Нет-нет! Я лучше буду здесь, с Инессой.
Она вдруг вся обмякла, побледнела и рухнула на пол.
Он понял, в чем дело. Но Дьявол так просто себя не выдаст. Где его игра и его лицедейство?
Встав спиной к распятию на стене, он произнес над лежащей Кристиной молитву. Затем взялся усердно протирать ладонями ее лицо, бить по щекам, не упуская из виду каждое движение, происходившее в комнате.
-Не бросай меня, - услышал он от нее.
-Я быстро возвращусь.
-Нет. Не уходи! Ты никогда не бросай меня! Иначе ОН заберет… Слы-шишь?
-Кристина... - он был не в силах ей перечить, но в силах совершить то, что задумал…
-Мне  хорошо с тобой, - она перевернулась на спину, разбросала руки в стороны, прижала колени друг к дружке и безотрывно удерживала взгляд на священнике.
Он посмотрел на нее пристально, будто в последний раз. Она достала пальчиками ног до его колен, и стала осторожно поглаживать их. Она была прелестна при всем легкомыслии ее поведения. А он явственно ощущал, как она нуждалась теперь в его защите. Но не мог догадаться, она поняла его или нет.
И вдруг он увидел, как листы молитвенника поплыли по комнате. Кристина уже успела закрыть от усталости глаза, и не могла наблюдать это явление. Листы, непонятно какой силой удерживались в воздухе в абсолютном беспорядке.

Выйдя в коридор, он скорым шагом прошел по комнатам, изображая, что суетится и собирает вещи. Никаких следов птиц и пришествия незваного гостя. С котомкой за плечом, он выбежал из дома. Вдохнул полной грудью воздух, и придерживая меч, уверенно двинулся привычной дорогой. Его встретила тишина. Все было как обычно. «Нигде никакого движения. ТЫ не сразу выдаешь СЕБЯ. Я действую также. Только быстрее углубиться в лес и встать за деревом!».
Он оглянулся. Дом по-прежнему стоял в тишине. Но все было не так. Во-круг него плыла почти невидимая дымка. В доме затаилось Зло. И теперь требовалось терпеливо наблюдать за ним, несмотря на опасность, которой он подвергает два невинных существа. Дом уже никого не защищал, но выдавал свои тайны. Эта дымка, испуганные мелкие птахи, что не садятся даже на крышу. А листья с нависающих веток деревьев? Как могли они так позасохнуть, как от пожара? Сад весь свернул свою зелень, Бутоны роз зачем-то уныло раскрылись. Может, ждали своего садовника? Также заметны были изменения в окнах, где не стало того обычного отражения сада -  окна зловеще смотрели черными зрачками. Все это не могло привидеться. Но как он попал в каминный зал из комнаты молитв, где он всегда ощущал свою связь с Богом? В его голове мгновенно пробежало воспоминание,  то самое, которое он отгонял все эти годы. Такая безоконная комната была в его жизни, но только в той, другой жизни, в брошенном доме, где прошло его детство. Комната тьмы была для него комнатой наказаний. Он провел в ней, на холодном полу, улавливая каждый шорох крыс, долгие часы, когда мать запирала его там за разные шалости. Она вела его туда за любой проступок, который считала неправильным. И каждый раз он учился терпеть и видеть в темноте, где скопища тараканов на старой ветоши или рыщущие крысы становились его союзниками. Так он привык к своей доле, пока однажды не увидел то странное привидение, которое появилось в углу, как только он начал делать разминку для отекших ног. Он проверил себя – не обман ли это зрения, но когда он выползал из угла – то снова там появлялась согбенная фигура ребенка, мальчика лет семи-восьми. Он сидит, ссутулившись вперед, в полном молчании, и если попытался дотронуться до него  - он исчезает. Он призрак – вот и исчезает. Теперь, прячась под деревом от нечисти, он отмахнулся от воспоминаний. Но ничего не приходит напрасно. Он потом долго молился за все, что произошло в прошлом. Но за ребенка? За него он не молился, считая его недочеловеком. Боже! Как он не понимал, что этот ребенок когда-то жил там и скорее всего погиб, и он должно быть был сыном Агнессы. И она умертвила его.
Призрак погибшего ребенка. Призрак погибшего ребенка. Как можно бы-ло не догадаться? 
-Сколько же на тебе грехов?  Они выдают тебя с головой. Но я не вымолил того ребенка. Я не просил покоя его душе! И молельня не спасет никого! Это не молельня, это могила несчастного дитя, но в другом доме.
И дальше он продолжил размышления про себя: «…Вот почему я оказался без сознания под окном. Я ЕМУ нужен. Вот этим я и должен воспользоваться».
 Вдруг темнота накрыла дом.  Или это помутилось в глазах, но он верил, что застигнет эту нечисть врасплох. Иначе не могло быть! Инесса откроет глаза и явится ОН! Странные ощущения пришли к нему в эту минуту. Да! Встреча близка!
Это существо было намного ближе, чем викарию казалось сначала, ближе, чем это можно себе представить. Но как разгадать ЕГО? Викарий снова внимательно посмотрел на дом, на высокую черепичную крышу, стены, окна, цветы, крыльцо. И вдруг догадка молнией мелькнула в мозгах. ОН не выйдет из дома!!! ОН остался в доме для….!  Нет-нет! Ни для… , а потому что только ночью выползет эта тварь, и он заманил ее тем, что привел Кристину.
Викарий рванул к двери, которую сам же плотно закрыл перед этим. Он преодолел двумя шагами лестницу, по которой обычно делал шесть шагов. Он знал,  куда бежать – в молельню. В самое святое место его жилища, куда не может приникнуть нечистая сила, но именно туда она и проникла и не подозревает ни о чем!  И он знал, что крикнуть ей!
-Я  - это Ты! Тварь! Ты не захватишь мою душу! Ты растворишься во мне как кусок соли, и исчезнешь во мраке!
Распахнув дверь молельни, он поначалу ничего не увидел, глаза еще не привыкли к темноте. Вот на него пахнуло смрадом и он, прикрывшись рукавом, вошел.
В полумраке комнаты, где догорала одна лишь свеча, угадывался тот дья-вольский оскал, о котором когда-то упоминали в священных книгах. Свеча сва-лилась с подсвечника, затухла, по свечение осталось, синее слабое свечение… И Дьявольская личина всплывала высоко под потолком и слабо высвечивала фос-форесцирующим светом. Но его отвлекло шевеление в углу, где угадывалось два силуэта: маленькой Инессы и еще кого-то, в кого она вцепилась тонкими руками-ветками, и душила свою жертву. Распластанное тело под сутаной оставалось недвижимым.
Он бросился туда, и увидел, как уставились на него белки безумных глаз, и услышал гортанные звуки жертвы. Он инстинктивно попытался оттащить безумную душительницу, но руки не слушались.  В тот же миг раздался душераздирающий вопль, и кто-то с пола, крысиным, ловким прыжком, запрыгнул ему на грудь. Он сбросил эту тварь и отпрянул к свободной стене. Бесовское создание, снова сжавшись в кулак, приготовилось к прыжку. Дух вселился в Инессу, и это была не она!
Он выставил перед собой крест, загоревшийся как кусок дерева, он стал чертить крестное знамение. Тварь зарычала, испуская пену и вопли. Вот о чем Кристина предупреждала его: «По веткам ползет змея, а мне мерещится рука... По веткам ползет змея».
В коридоре, он крепко прижался спиной к захлопнутой двери, но сила спасения погибающего человека заставила его тут же отворять эту дверь. Но тщетны были его усилия – лишь ручка развалилась в руках как щепоть песка.
«В дверях нет запора изнутри! Как можно запереть?!»
Он отошел назад, и размахнувшись, стал наносить мечом удары по двери, разрубая каждую доску. Дубовая дверь стойко держалась, а меч начал застревать в появившихся щелях. …И зло вышло наружу. Он понял это, когда увидел, как черные мерзкие птицы бросаются на него из небытия. Они не каркали как вороны, они скулили как волки, и он успевал рубить их, но чувствовал всем своим нутром, как что-то движется к нему, облепленное этими птицами. И он пошел навстречу, спотыкаясь о трупы упавших птиц…
Но он увидел совсем другое. Разъяренная тварь с лицом девочки скачет к нему по коридору, держа в руках кинжал  - ему удалось отбить первый натиск,  но тварь бросалась на него, все пытаясь ранить острым сверкающим лезвием. Он оступился и оказался на полу, перевернулся и, сбросив ее с себя, успел вскочить на ноги. Какая-то сила сорвала его с места, и он оказался в конце коридора. Девочка, одержимая бесом, снова и снова разбегалась на него, тыча кинжалом, оставляющим кровяные следы, и он едва успевал увернуться. Он понимал, что его раны неглубоки, а значит, у него оставалась надежда на спасение!
И он стал отбиваться освященным мечом, размахивая им во все стороны, и выкрикивая слова из Святого писания. 
Он вдруг почувствовал, что каждое движение оружием приносит ему новые силы, и неистощимая энергия наполняет его руки. Сомнениям не оставалось места – он боролся с нечистью и готов был увидеть ее в любом обличье. Быстрота движений нападавшей, так его поразившая, сменялась другой угрозой, что затаилась в ее искаженном лице,  и в кинжале, зажатом в худых, дрожащих, недетских руках. Он узнал это оружие - кинжал был из дома старухи.
--Ты не ребенок…  - проговорил он, и вдруг закричал, что было силы: -Кто ты?!
Но, как оказалось, закричал он сам себе. …И услышал свой крик и нашел ответ.
-Я твой Демон! Я- Демон!  - раздавалось эхом по коридору. Это был его крик.
Маленькое чудовище в своем безумном порыве продолжало целиться в него кинжалом. А он, исказив лицо, танцуя непристойные танцы, и разбрызгивая из многочисленных ран свою кровь, орал, что есть силы, называя себя Демоном. Тварь, добежав до него, вдруг свалилась у его ног, и он оторвал ее голову, и бросился с нею из дома. Добежав до оврага, он развернулся и издал душераздирающий вопль. У его ног уже вилась волчиха, скуля и услужливо кружась. Он, намотав волосы оторванной головы на кулак, тыкал в морду волчицы этим мертвым оскалом, и она не пыталась увернуться. Вот показалась вся стая. Волки безропотно ползли к его ногам…