В сетях. Часть вторая

Всхлипы маленькой женщины дробили на осколки тишину ночи. Молодой месяц недоуменно заглядывал в окно, пытаясь рогом проткнуть занавеску. Из открытой форточки повеяло прохладой. В луче фонаря плясали замысловатый танец  мотыльки. Айгуль еле добрела до тахты и свалилась, не раздеваясь. Ночью ей снились кошмары.

 

  Лешке не спалось. Он понимал,что заигрался. Ни выпивка, ни случайные женщины уже давно его не радовали. Мука  выплескивалась в каждом слове Айгуль. Он чувствовал её через тысячи километров, что их разделяли. Её эмоции, боль, были неподдельные. Впервые в жизни Лешка понимал, что розыгрыш причиняет не мелкое неудобство, а ввергает кого-то в ад. "Признаться во всем? Пошлет сразу...Я бы точно послал. Она гордая. Играть дальше в тяжело-больного? Не могу..." Моральная дилемма мучила его в последнее время все сильнее. Мужская гордость, приправленная редкой обезбашенностью, не позволяла сказать правду. " Что делать? Что мне делать с этой  дурацкой, по моей же вине,  дурацкой ситуацией? Как мне быть? Как жить с этим наваждением?" Он схватил в руку зачем-то шариковую ручку, лежащую на полке возле компа и,  покрутив, сломал её в пальцах. Порывисто придвинул к себе её фото, провел пальцем по нежным щекам, коснулся губ. Это фото она выслала давно: рыжеволосая тоненькая девчушка с легкой россыпью веснушек и восточными карими глазами. Он знал каждую её черточку. Каждую конопушку. Тоненькие пальцы с розовыми ноготками, как он хотел прикоснуться к каждому по очереди губами. Он сходил с ума.
На шкафу мерно тикали ходики, отсчитывая минуты жизни. Минуты слагались в часы и вливались тонкой струйкой в вечность. " Айгуль! Какой же я дурак! Как я мучу тебя...Идиот! Идиот! Идиот!" Лешка не заметно для себя начал мерить шагами комнату, слоняясь, как сомнамбула от стены к стене. Кукушка внезапно,  со скрипом  высунула голову и закаркала своё: "Ку-ку". Лешка вздрогнул, как от  удара, ошалело уставился на бедную пичугу и резко запустил в неё диском. " Надо ехать. Надо ехать к ней. Взглянуть в её карие с золотом глаза, обнять узкие плечи, вдохнуть запах медовых волос. А потом- будь что будет!"- решение возникло внезапно и Лешка, наконец приняв его, упал без сил и уснул, как был в одежде.

 

- Айгуль, тут?
- Да, милый...Как ты?
- Айгуль, я взял билет до Питера. Ты встретишь меня?
- ???????????????
-Что ты так удивляешся? Я не могу без тебя больше. Хочу увидеть, хочу в глаза взглянуть. Ты понимаешь? Не могу я так больше..Нам поговорить надо...
- Так говори..
- Айгуль, я ЗАВТРА БУДУ В ПИТЕРЕ. Ты встретишь меня?
"Боже, что мне делать? Что ему сказать?"
- Я ребятам уже сказал. Пол клана берут билеты, будет сходка. Первая сходка морских волков! Ты покажешь мне город, Айгуль? Ты тут? Почему красный значок? Ты вышла? Что случилось? Айгуль!
Она сглотнула вязкий комок, подступивший к горлу. " Как? Как я ему скажу ПРАВДУ? Как объясню всё?" Волна паники захлестнула с силой цунами. Айгуль повалилась на пол и начала качаться по ковру, кусая в кровь губы. "За что мне это, Господи? За что?"

 


  Утром пришел брат, на пару минут. Принес продукты, суматошно всунул пару купюр под скатерть и  заспешил по своим мужским делам.
- Ты плохо выглядишь, сестренка.
- Неужели? А как я по твоему должна выглядеть? Цветущей? Так моя весна давно отцвела. Да и не было этой весны никогда.
- Ты чего, малышок? Что случилось?- Руфат впервые за много лет посмотрел сестре прямо в глаза.
- У меня все за-ме-ча-тель-но. Ты не опоздаешь? Никуда не спешишь?
- Зачем ты так? Ты моя единственная сестра... Я мало уделяю тебе времени, знаю... Но и ты меня пойми, у меня семья, дети. И я не виноват в том, что с тобой произошло.
- Иди давай, а то опоздаешь. Иди! Уходи! Уходи, Руфат! Ууууууухооодиии!!!!!!!!!
Брат почти выбежал из квартиры, вжав голову в плечи. И долго нервно курил на улице, пытаясь понять, что это было.


 
- Алёна, тут?
- Да, Айгуль, - почти сразу ответила в аське сокланша.
- Алёнка..Помоги мне!
- Что случилось?
- Понимаешь..Я Лешке всё наврала..
- Что именно? Я не совсем понимаю..
- Всё. Мне не двадцать четыре, мне сорок семь лет. И я не профессор и живу не в Питере, я вообще из Ташкента. И я больна, очень больна, давно больна... Авария, мы с мужем и сыном возвращались домой. Я уснула...Ничего не помню, потом боль... Их похоронили без меня, рядышком... Я не знаю, что мне делать? Не знаю... Он билеты взял, на сходку, в Питер... Он сегодня вылетает... Я... Алёна, скажи, что мне делать?- по лицу Айгуль бежали крупные слезы, они текли непрерывно, превращались в ручейки, скапливались в уголках губ. - Алёна, почему ты молчишь?
- Погоди, Айгуль, погоди... Дай я в себя приду. Не гони...Я даже не знаю, что тебе посоветовать... Тут надо правду сказать. Всю правду. Тут иначе никак... Айгулька, как же ты так? Как?
Айгуль, закусила губу до крови и трясущимися руками набрала признание:
- Леш, прости меня... Прости, если можешь... Я всё выдумала... Спроси у Алены, она объяснит....

 


  Душная июньская жара за окном внезапно разразилась дождем. Ветер еще недавно сонно дышащий под платанами, внезапно превратился в беснующуюся фурию. Грянул гром и небо разразилось внезапным бурным ливнем.  Айгуль  ловила косые струи дождя захлебывающимся в рыданиях ртом. Промокла до нитки, запуталась во влажных гардинах и рыдала вместе с небом. Молнии чертили замысловатые зигзаги, от грома заложило уши. И волна боли поднималась в ней, грозя снести к черту все барьеры, под канонаду небес.
 - Тётя! Вы почему у окна? Вы же вымокнете! Ой, вы уже вымокли... -  племяшка засуетилась вокруг сникшей, обессилевшей женщины. Айгуль еще всхлипывала, ловила судорожно   воздух, мелко  вздрагивала. Но сил рыдать уже не было и небо, словно поняв, что больше его аккомпанемента не требуется,  перешло с ритма ливня в ритм дождя. Гром прекратился, молнии еще пару раз полыхнули и весь мир погрузился в новую мелодию не разрушения, а жизни.
- Тётя,  родненькая моя, что с вами?  Вы вся горите... Ой, мамочка, ой... Что же мне делать?- тоненькая,  рыжеволосая девушка попыталась дотянуть тётку до тахты, невероятным усилием ей это удалось. И она начала стаскивать с неё мокрый халат и белье. Айгуль была безучастна, ей просто хотелось умереть.
 Продолжение следует.