***

За ним гнался огромный черный пес. Андрей бежал, забыв о своём больном сердце и прокуренных лёгких, словно их и не было в его худеньком и долговязом тельце. «Оглянуться?...нет, ты меня так просто не возьмёшь, черная сука». Мысли приходили и уходили внезапно, врезаясь в мозг, как острые ветки и щепки в его ноги. Кожу разъедало от пота и кровоточащих ссадин. Глаза кричали, но они не просили помощи – они были безумны, когда-то светлые они превратились в бездонные черные дыры. Губы скривила гнилая улыбка. Вдруг Андрей остановился. Воздуха для него не существовало в эту минуту. Обнажённую шею обволакивал синий узор вен. Запрокинув голову он дико рассмеялся, медленно поднимая вверх бессильные руки. Собака остановилась в десяти шагах. Скаля свою пасть, она теряла слюну, она теряла ту же кровь…Андрей повернулся к псу и рухнул на колени. «Прости меня» - прошептал он. Слеза обожгла его мраморное в это мгновение лицо. «Прости, прости, прости….блять. За что ты мучаешь меня каждую ночь? Уйди. Я не могу так больше. Уйди от меня» - шептал он неведомо кому, загребая землю руками, раздирая кожу, ломая ногти. Лес жил, но молчал. Могучие стволы деревьев довлели над ним, таким маленьким и беззащитным. Они смотрели сверху вниз, как на брошенное небом тело, покарая это существо тишиной. Андрея корчило от конвульсий и слёз, оставляя на его теле красные тропы царапин и прикосновений чьих-то надежд…он очнулся в погроме гипсовых простыней. Распятая подушка беспомощно лежала на полу, гардина с белоснежным тюлем  потеряли своё место назначения. Ночь освещала комнату. Её струящаяся фата закрывала лицо и волосы. Был лишь свет. Андрей встал и подошёл к кресту окна. Он прикоснулся пальцами к запотевшему стеклу; его мысли были далеко – там, где он был несколько мгновений назад. Закурив он ещё долго стоял неподвижно, испытывая страх холодной воды…Андрей был в забытье, а над его головой, венцом звенело слово, вперемешку с мокрым куском стекла «Прощён».