Уголок потерпевшего

                Уголок потерпевшего

     Сюжеты приходят с жизнью. Она сама указывает их нам. И хочешь, не хочешь, а двигаться вперед надо: под лежачий камень вода не течет. Так то вот, Маринэ.
     Разрыдаться я не могла – не сумела бы на модитене. Родные замечают, что я стала слишком спокойная – мне все по барабану, хоть гром греми, хоть из пистолета в меня стреляй, хоть режь…Жизненный опыт. Но к чему он, когда судьба преподносит постфактум и неприятные сюрпризы?
      Я всем своим друзьям и знакомым растрезвонила, что я восстанавливаюсь в Литературном институте, и самые близкие из них, и врач Ксения Владимировна, были искренне за меня рады. То было в апреле, когда я отвезла аттестат и написала заявление о восстановлении. Эти бумаженции я отдала декану заочного отделения и с радостью начала посещать семинары по литературному творчеству. Нашему мастеру большое спасибо. (Хотя это и похоже на небольшой «подхалимаш» - я же знаю, что он будет читать, я от чистого сердца, потому что это он простил мне, что я прогуляла в 2005-м семинар, на котором должны были разбирать мою повесть, и он позволил мне восстановиться).
     Так вот. В апреле, мае и все лето я полагала себя студенткой, и было так хорошо на душе. В сентябре должен был быть оформлен приказ на мой счет для официальности… Звоню декану:
- Здравствуйте, это я звоню, Уральская, хочу напомнить, чтоб Вы оформили приказ о моем восстановлении.
- Какой приказ, Марина, заявление твое где, где документы?
- Я же привозила.
- Не знаю, у меня вас пятьсот человек, приезжай, будем разбираться, - ответила декан и повесила трубку.
     Я затревожилась, почувствовав свою беспомощность в такой ситуации, но это было только начало.
                2

     Не накрасившись, кое-как причесавшись, я помчалась в институт. Еще в метро, на эскалаторе,  я подумала: «Если сейчас реклама не перестанет звучать, то будет все плохо». Так и случилось.
     Декан оказалась на месте. Было седьмое сентября. До лекций на втором курсе, куда я восстанавливалась, оставалось две недели – срок, но маленький. Я поздоровалась, повторила свою просьбу, на что декан мне ответила:
- Вас сто человек отчисляются и опять восстанавливаются. Неужели я все могу запомнить? Сейчас посмотрим в твоем деле.
Посмотрели: ни аттестата, ни заявления.
- Может, в столе где?
- Нет, у меня тут личные вещи; что ты приезжала много раз я помню, а что привозила аттестат и документы – нет. Видишь, нет твоего аттестата и заявления. Больше их нигде не может быть. Так что, птица моя, ищи дома и приезжай.
     Я стояла, как оглушенная, как в воду опущенная. Рушились мои планы выучиться, улетала надежда оставить хоть маленький, но свой след в истории литературы – мечта детства.
- Может он все-таки где-то у Вас? Я привозила! – в сердцах крикнула я.
- Я говорю, нет, а ты свое. Ищи дома.
     Я понуро спустилась в метро. По дороге, на Пушкинской, купила мамочке в подарок резинку для волос из норки песочного цвета – под ее светло-рыженькие волосы – она о такой давно мечтала. Мне было невесело. Что делать дальше мне было неизвестно. Позвонила подруге – та сказала, что аттестат можно в школе восстановить. Я ругала декана. Мама дома чихвостила меня, зачем я в апреле, а не в сентябре, отдала аттестат. Я промямлила, что не буду учиться, на что мать мне указала: «Не валяй дурака и не теряй времени, пошли в школу восстанавливать аттестат, тут же две минуты дойти!»
                3


      …Татьяна Соломоновна, директор школы с углубленным изучением английского языка №1280, сидела в своем кресле, как на троне. На стене висел портрет Путина. Я озвучила свою просьбу насчет аттестата. Она мне:
- Фамилию свою напомни.
- Выпуск 1995 года, Уральская.
- А-а. Нужно заявление и справку из милиции, что розыскные мероприятия по поводу аттестата к результату не привели.
- Хорошо, до свидания.
     Мы с мамой вышли из школы. Пошли вначале было к участковому. Потом в отделение милиции, вместо которого в том здании, где оно было, миграционная служба. Наконец, мы пришли туда, куда надо было – в ОВД.
     Молоденький милиционер курил сигарету, когда мы подходили. Он затушил ее об урну и спросил, куда мы.
- Заявление об утрате аттестата писать, чтоб справку дали.
- А-а, ну, пойдемте. Вот образец заявления, - как бы нехотя протянул мне желтый листок с печатными буквами милиционер.
     Я заполняла своим корявым почерком и своим горем пустой лист.  На стекле у дежурного была решетка. Дверь железная в ОВД открывалась через код. Я писала заявление в маленьком предбаннике. Отдала заявление. Мне выдали «квитанцию» с неразборчивой подписью дежурного милиционера – то ли Ровшин, то ли Рожин, то ли Рыжик – словом, не поймешь. И сказали подождать участкового, что тот минут через пятнадцать будет.
     Я грустно опустилась на грязный милицейский местный стул. Отпустила маму домой. В голову лезли мысли «зачем участковый, как страшно за той дверью, которая под кодом» и прочая ерунда. Прошло полчаса. Я все так же ерзала на стуле. Выходила пару раз курить. Участкового не было. На стене

                4

висела книжка-брошюрка «В помощь потерпевшему». Я рассмеялась про себя: что я скажу – что декан отняла у меня мой аттестат? Глупость какая-то.
     … Дома я убрала все книжки по учебе подальше. Лежала на диване и хрустела чипсами. Раздался телефонный звонок.
- Марину можно?
- Это я.
- Из института. Нашелся твой аттестат и заявление.
     Я обрадованная полетела в институт, позвонив сначала в милицию и сказав, что справка об утере аттестата мне уже не нужна.
     …Прошло две недели. Я два дня всего походила на лекции, и, поняв, что я вряд ли сдам когда-нибудь латынь, впала в хандру, зарываясь поглубже в подушки и одеяло. Учиться расхотелось. «Но почему же? Отчего? Неужели я хуже других? Нет, на зачеты я все-таки явлюсь – будь, что будет», - думала я, возвращаясь со встречи с Верой – старостой творческого нашего семинара. «Неужели я больше не буду ездить в институт? Глупо и нелепо как-то»...Я шла по осенней тропинке теплым октябрьским днем и внутренний голос мне шептал: напиши лучше про уголок потерпевшего… 
                06 октября 2008 года.